Нельзя шутить со скелетами

Олег Агранянц

Совершенно невероятная, детективно- приключенческая, но абсолютно правдивая история для тех, кто еще не разучился смеяться.

Глава первая

1. Рабочий день начинается

— Доброе утро, синьор посланник!

— Доброе утро, синьора Фернанда! Доброе утро, синьора Тереза!

— Не правда ли, прекрасное утро, синьор посланник?

— Вы совершенно правы, синьора Тереза!

Утро было действительно прекрасное. Сергей Иванович стоял около дома, дышал утренним прохладным воздухом и решал, ехать в посольство на машине или пойти пешком. От его квартиры до посольства было всего триста пятьдесят метров.

Вот уже почти полтора года, как Сергей Иванович в отсутствие посла исполнял обязанности временного поверенного в делах в маленькой островной африканской португалоговорящей республике Сан-Антонио и в официальных справочниках местного Министерства иностранных дел значился как enviado da União Soviética, то есть «посланник Советского Союза».

Отсутствовал посол после довольно странного инцидента. Узнав, что на острове растет хлебное дерево, он распорядился сделать из его плодов квас. Он рассуждал так: раз это дерево хлебное, значит, из его плодов можно сделать квас. А получился напиток не только не похожий на квас, но и обладающий одурманивающим воздействием. Первым отведал этого напитка завхоз, потом посол. Завхоз надел фуражку, взял подзорную трубу, залез на пальму и стал кричать: «Вижу Большую землю!» Его сняли и первым же самолетом отправили на Большую землю. А когда посол направил в Москву телеграмму с предложением построить мост, соединяющий остров с материком, его срочно отозвали для консультаций. Назад не вернули, нового посла назначать не торопились, и вот уже почти полтора года Сергей Иванович руководит небольшим коллективом посольства и пятью группами советских специалистов, которые помогают местным строить две небольшие электростанции, налаживать работу типографии, радиостанции и метеорологической службы.

— Доброе утро, синьор посланник.

— Доброе утро, синьор профессор. Вы не знаете, как называется это дерево?

— Это гранатовое дерево, синьор посланник. Гранатовое дерево цветет, но в нашем климате плодов не приносит. Оно прекрасно смотрится рядом с вашим домом, синьор посланник.

— Вы правы, синьор профессор.

Правительство предоставило советскому посланнику квартиру в доме на тихой улице, недалеко от посольства. На первом этаже размещалась основанная еще в начале века компания по вывозу какао и орехов колы; такой кока-колы, как на этом острове, нет нигде: настоящий орех кола и чистейшая родниковая вода. После получения страной независимости компания была национализирована, бывший хозяин улетел в Португалию, а его квартиру, занимавшую весь второй этаж двухэтажного здания, правительство предоставило советскому посланнику.

Квартира была превосходной: пять комнат, два балкона с видом на океан, но…

Внизу в компании вода била фонтаном, а в квартире посланника — маленькая струйка. Такая маленькая, что не включался аппарат для нагревания воды. Африка — она, конечно, Африка, но, как говорила Саша, жена посланника, душ без горячей воды напоминает ей пионерский лагерь.

Сам Сергей Иванович как-то приспособился, но не Саша.

— Ты решил сделать из меня спартанку, — твердила она мужу. — Скоро я так закалюсь, что запишусь на марафонский бег. Заставь завхоза разобраться, в чем дело. Ты все-таки посланник.

Сергей Иванович несколько раз просил завхоза, тот обещал, что-то делал, но безрезультатно.

— Доброе утро, синьор посланник.

— Доброе утро, синьор Ромеру.

— Прекрасная погода, синьор посланник.

— Прекрасная погода, синьор Ромеру.

Солнце еще не раскалило воздух, с океана дул приятный прохладный ветер. Однако Сергей Иванович решил все-таки воспользоваться машиной. Днем он должен будет съездить в Министерство иностранных дел, а возвращаться за машиной домой не хотелось.

Через пять минут он уже был в посольстве.

2. Текучка

Настроение у него было отличное. Срочных дел никаких. И какие дела могут быть срочными в шестнадцати часах лёта до начальства!

«Ты теперь, как Папа Римский, — напутствовал его в Москве заведующий отделом, — непосредственный начальник далеко, и подчиненные должны воспринимать все твои указания, как святое откровение».

Он вошел в свой кабинет, сел в кресло, нажал на кнопку — и тут же появилась секретарша Света.

— Будем писать письмо.

Света села за столик с пишущей машинкой, а Сергей Иванович привычным деловым голосом начал:

— Посольство Советского Союза в Демократической республике Сан-Антонио продолжает работу по претворению в жизнь исторических указаний двадцать пятого съезда партии…

Света оторвалась от машинки:

— Сергей Иванович, а кто-нибудь читает наши бумаги?

— Никто.

Она удивилась:

— А зачем стараться?

— А мы и не стараемся. Нам главное — ответить или, как у нас говорят, не оставить без ответа. Скажем, пришлют нам указание довести до сведения местного руководства, что Земля круглая, что, кстати, соответствует действительности. Мы доведем и вовремя ответим: довели, министр иностранных дел выразил благодарность советскому правительству за полезную информацию.

— А если дадут указание довести до сведения местного руководства, что Земля плоская?

— Доведем. Они удивятся. Но поблагодарят.

— И всё?

— Всё. Главное — помнить, что погоду делает тот, кто знает, откуда дует ветер.

И он спокойно продолжал:

— Решения съезда накладывают на нас, работников посольства, особую ответственность…

В это время в кабинет, как всегда, без стука зашел Володя Ветров, местный пинкертон.

Посольство было небольшое и по штатному расписанию полагался всего один сотрудник с погонами. Володя был неплохой парень, свое место понимал. Особого рвения к работе не проявлял, считал, что если часто выносить сор из избы, то можно вылететь из нее вместе с сором. Но пугать посланника любил. Вот и сейчас он вошел в кабинет с озабоченным видом.

Сейчас испугает, подумал Сергей Иванович и не ошибся.

— У меня есть кое-что тебе сообщить. Только не падай в обморок.

— Приученный.

Пинкертон строго посмотрел на Свету. Та поняла и удалилась.

— Ну что? Рассказывай.

— Всего мог ожидать от наших специалистов, но такого… — таинственно начал пинкертон. — Как тебе наш специалист по печатному делу?

— Ловчев? — насторожился посланник.

— Ловчев. Что ты о нем знаешь?

— Знаю, что помогает местной типографии налаживать печатные станки. Знаю, что все зовут его первопечатником.

— Этот первопечатник в свободное от работы время печатает… никогда не догадаешься, что!

— Что?

— А вот именно, что! Местные денежные купюры.

— Лихо! Купюры хоть качественные?

— От настоящих не отличишь.

— Местные еще не догадались? — это посланника волновало больше всего.

— Пока нет.

— Ты с ним беседовал?

— Нет.

— Ты у нас по вопросам безопасности. Тебе и беседовать. Сначала спроси, в какой тюрьме он предпочитает сидеть: в местной или в Москве. Если в Москве, пусть печатает рубли… Все в моей практике было, но чтобы фальшивомонетчик…

— Что будешь делать? Напишешь в Москву?

— Что напишу? О том, что наш умелец научился печатать местную валюту, а посему не присылайте нам зарплату, сами напечатаем…

— И фамилия у него как раз, Ловчев. Людей с такой фамилией нельзя пускать за границу.

— Всё понял. Ты у нас по безопасности, а посему: проверь и результаты доложи.

Пинкертон вышел. В кабинет вернулась Света:

— К вам доктор.

— Проси.

3. Доктор

Доктора звали Эрнест Эрнестович, имя-отчество, прямо скажем, неординарное, но кроме имени и отчества ничего неординарного в нем не было. Это был обыкновенный терапевт, в меру опытный, внимательный и по отношению к начальству особенно заботливый.

— Сергей Иванович, как здоровье?

— Прекрасно. Ни на что не жалуюсь.

— Давайте я вас послушаю.

Никаких болезней у посланника не было, да и персонал посольства подобрался здоровый. Однако официальный доктор в штате числился и должен был лечить или, по крайней мере, проводить профилактические осмотры.

Посланник снял пиджак. Несмотря на тропики, должность поверенного в делах обязывала всегда быть при пиджаке и галстуке. Расстегнул рубашку. Доктор померил давление, вынул стетоскоп:

— Глубже дышите. Не дышите. Всё в порядке.

Посланник застегнул рубашку, надел пиджак. Докторупаковал свои инструменты и уже вроде бы собирался уйти, но посланник почувствовал, что тот хочет о чем-то его спросить:

— У вас еще есть вопросы?

Доктор колебался:

— Тут вот какое дело! Раз уж я здесь… Я все время хочу поговорить с вами по одному вопросу и не решаюсь… Вам это может показаться немного странным…

— После двадцати лет дипломатической службы меня трудно чем-нибудь удивить.

— Мне кажется, что по ночам кто-то бывает у меня в кабинете.

Посланник догадался:

— Там есть лекарства? Наркотические средства?

— Нет. Лекарства я держу в сейфе.

— И как вы замечаете присутствие постороннего?

— Вы только не удивляйтесь, но мне кажется, кто-то ночью переставляет скелет.

— Откуда у вас скелет?

— Остался от португальцев. Мой медпункт занимает четыре комнаты, при португальцах они были школьными учебными кабинетами. Я принимаю в биологическом кабинете.

— Поменяйте замок.

— Я поменял замок. Но скелет всё равно перемещается. По направлению к двери. Как будто хочет уйти. Я привык иметь дело с вещами реальными, а тут…

— Закрепите его как следует.

— Я закреплял.

— Закрепите еще.

В это время в кабинет ворвалась супруга посланника:

— Здравствуйте, доктор. Мне сказали, что вы здесь. Это очень хорошо. Скажите Сергею Ивановичу, что ему вредно пить много кофе. Он меня не слушается.

Доктор расплылся в улыбке:

— Это верно. Много кофе пить не стоит. Сколько чашек кофе в день вы пьете, Сергей Иванович?

— Много, — признался тот. — Но маленькие.

— Надо уменьшить количество. Когда я работал в посольстве в Каире…

Доктор очень любил рассказывать поучительные истории из своей практики работы за рубежом.

— Когда я работал в посольстве в Каире, у меня был пациент. Тоже пил много кофе. А потом сразу…

— Помер? — услужливо подсказал посланник.

Доктор понял, что сказал не то:

— Что вы! Что вы! Стал просыпаться по ночам и кричать.

— Просыпаться — куда ни шло. Но кричать — это плохо. С политической точки зрения. Местные могли подумать, что в нашем посольстве по ночам пытают.

Доктор продолжал давать полезные рекомендации:

— Вам нужно больше гулять. Особенно перед сном. Полчаса. Лучше час. Вдоль океана. Вы со мной согласны?

— Конечно. Придешь усталый после приема в два часа ночи, ложишься, а сна нет. Тут самое время погулять часок-другой вдоль океана. Туда-сюда. Глядишь, уже светает. Восход над океаном. Айвазовский! Местные, конечно, удивятся…

В это время дверь тихонько отворилась, и в комнату осторожно проникла девочка лет четырнадцати в длинном цветастом платье. Такие платья носили почти все девчонки посольства. У них это считалось модным. Девочку звали Тоня, и была она дочкой доктора.

— Что-нибудь случилось? — испугался доктор.

— К тебе пациент приходил. Жаловался на головную боль. Я ему дала тройчатку.

— Правильно, — одобрил решение дочери.

— Я и давление померила. Сто двадцать пять на восемьдесят два.

Отец снова ее одобрил:

— Правильно сделала, — и, повернувшись к Саше, добавил: — Она у меня молодец.

— Действительно, молодец, — согласилась Саша. — Только уж очень бледненькая.

— На улицу не вытащишь. У меня в кабинете стоит скелет. Еще от португальцев остался. Другие девчонки — на пляж, а моя кости считает. Весь скелет по косточкам разобрала. Врачом хочет стать.

— В отца.

— И в деда. Фамилия у нас самая что ни на есть медицинская: Лекаревы.

Получив поддержку от отца, Тоня тут же заявила:

— А у нас скелет начал по ночам ходить.

Отец ее остановил:

— Прекрати.

— Правда, ходит.

Сергей Иванович о такой новости уже был проинформирован, но Саша удивилась:

— Сам?

— Сам! — уверенно подтвердила младшая Лекарева.

Отец взял ее за руку и потащил к двери.

Когда Лекаревы ушли, Саша спросила мужа:

— Ты уже говорил с завхозом?

— Пока нет.

В комнату вошла Света.

— К вам бухгалтерша.

— Зови.

4. Дела бухгалтерские

В кабинет вплыла грузная дама с кипой бумаг. Звали её Клавдия Ильинична, но для всего посольства она была только «бухгалтерша». До посольства она работала бухгалтером в какой-то строительной фирме, поэтому в валютных вопросах не разбиралась и изменение курса валют воспринимала как личную неприятность.

— Подписать надо, — начала она.

— Давайте.

Она разложила на столе длинные листы и научившийся за многие посольские годы ориентироваться в бухгалтерский сводках Сергей Иванович начал подписывать. Цифры он не проверял, знал, что бухгалтерша никогда не ошибается. Считала на старом арифмометре, а в особо важных случаях перепроверяла столбиком.

Убедившись, что посланник разбирается в ее бумагах, бухгалтерша подошла к Саше:

— Извините, Александра Михайловна. Пока Сергей Иванович занят, я хотела бы с вами посоветоваться. Я хочу связать себе платье на зиму. Из мохера. Это очень теплая шерсть, а я мерзлячка.

Но Сергей Иванович, хоть и был занят бумагами, всё слышал:

— Для здешней зимы вам понадобится только набедренная повязка. А вот если вы перерасходуете смету, вас пошлют туда, где вам выдадут спецодежду… и пилу.

— Вы всё шутите, а я в нерешительности.

Она снова обратилась к Саше:

— Как вы считаете, оранжевый мне подойдет?

И снова, не отрываясь от бумаг, ответил Сергей Иванович:

— Вам подойдет фиолетовый.

— Почему? — удивилась бухгалтерша.

— Вы начали с этой стороны радуги. Я бы начал с другой. «Как однажды Жак звонарь городской сломал фонарь».

Бухгалтерша забыла, а скорее всего, и не знала, закон цветов радуги и удивилась:

— Какой фонарь? Если перегорела лампочка в фонаре на улице, то лампочку должны менять не мы, а местные власти. Наша смета не предусматривает замену лампочек на территории вне посольства.

Тут уж не выдержала Саша:

— Смета. Смета. Как смету составлять: «Посланник и так живет в роскоши». Ну, в какой роскоши мы живем! Вы знаете, как пьяниц обрабатывают в вытрезвителе?

Бухгалтерша растерялась:

— Не приходилось.

— Их поливают сначала холодной водой, потом горячей, потом холодной. У нас в душе такое же. То кипяток, ошпариться можно, то вода ледяная.

Эту проблему бухгалтерша знала:

— Сергею Ивановичу надо нажать на завхоза. Он хоть и бездельник, но временами очень трудолюбивый.

— Горячей воды у нас нет, — не успокаивалась Саша. — Теперь еще и скелеты ходить начали!

— Какие скелеты? — испугалась бухгалтерша.

Конец ознакомительного фрагмента.