Фабр. Королева жуков

Майя Габриэль Леонард, 2017

Продолжение бестселлера «Фабр. Восстание жуков», получившего премию детской книги Waterstones и переведённого более чем на 40 языков мира. Сумасшедшая учёная-генетик Лукреция Каттэр мечтает отомстить за своё поражение. Очередной гениальный план по захвату мира вот-вот воплотится. Даркус, Вирджиния и Бертольд раскрывают тайну злодейки и теперь полны решимости её остановить. Но, похоже, у трёх друзей появилась неожиданная проблема. Отец Даркуса наотрез запретил дальнейшее расследование! Новак, дочь Лукреции, их последняя надежда. Но отважится ли она открыто выступить против собственной матери, на стороне которой целая армия идеальных солдат-жуков. Осталось ли в Лукреции что-то человеческое или же мутация полностью завершилась? Что задумала эта коварная законодательница мод, и удастся ли друзьям её остановить? В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

4

Блюз Базового лагеря

— Я его спас, а он теперь хочет, чтобы я делал вид, будто ничего не было!

Даркус пнул диван и сразу пожалел об этом — пальцы отшиб. Он схватился за ногу и рухнул на оливково-зелёные подушки, но осторожно, чтобы не уронить Бакстера, сидевшего на плече.

— Обращается со мной как с ребёнком, — угрюмо добавил Даркус, глядя в брезентовый потолок их логова — Базового лагеря.

— Даркус, он старается тебя защитить, — спокойно отозвался Бертольд.

Пока они ждали Вирджинию, Бертольд трудился у верстака — привинчивал к металлической палке канцелярские зажимы, чтобы можно было брать предметы на расстоянии. Ньютон весело кружился над его пушистыми, как одуванчик, волосами и мерцал светящимся брюшком.

— И потом, ты и есть ребёнок.

— Не надо меня защищать! — вскинулся Даркус. — Не меня же похитили!

— Зато в тебя стреляли, — напомнил Бертольд, глядя поверх очков на перевязанное плечо Даркуса.

— Подумаешь, рана неглубокая, и кость не задело. Уже всё зажило, смотри!

Даркус хлопнул рукой по повязке и охнул: боль была такая, что он мигом забыл про ушибленную ногу.

— Ага, я вижу… — Бертольд вздохнул. — Не злись на него: он просто старается быть хорошим папой.

— Да знаю я. — Даркус потёр виски. У него болела голова и живот крутило от беспокойства.

Папа вёл себя странно с тех пор, как они показали ему жуков, а где-то всё ещё рыскала Лукреция Каттэр. По ночам в тревожных снах Даркус видел, как она гонится за ним, скрипя когтистыми лапами, загоняет его в кошмарный лабиринт полупрозрачных зеркал, полный злобных жуков-оленей.

— Всё получилось не так, как я ожидал. — Даркус снял Бакстера с плеча и поправил повязку.

Бинты были несколько раз обёрнуты вокруг его туловища и неудобно собирались в комок под мышкой. Даркус посадил жука себе на коленку и ласково почесал ему под подбородком.

— Знаешь, как папа смотрит на Бакстера? Как будто хочет с ним устроить какой-нибудь эксперимент.

— Что ты! Он бы не стал! — Бертольд отложил отвёртку в сторону.

— Наверно, не стал бы. Но вчера, когда мы вылезли из канализации, он установил в комнате дяди Макса микроскоп. И ночью, кажется, совсем не спал. А сегодня утром… — Даркус помолчал, прежде чем договорить. — Он сбрил бороду! Я в жизни не видел его без бороды. Он вообще на себя не похож. Без бороды и такой худой, прямо как будто это не папа, а какой-то чужой человек.

— Ему здо́рово досталось, — сказал Бертольд. — Вам обоим.

— Угу… — вздохнул Даркус. — Только он не хочет со мной об этом говорить.

— А дядя Макс?

— Он держится так, словно всё у нас чудесно и замечательно, поэтому я и знаю, что на самом деле совсем наоборот. Он тоже беспокоится. Вчера вечером они думали, что я сплю, а я слышал, как они спорили. Утром я попробовал заговорить с папой, но он всё время переводил разговор на другое. Расспрашивал меня о школе и — представь себе! — о девочках.

— О девочках? — Бертольд расхохотался.

— Спрашивал, как, по-моему, красивая ли Вирджиния! — Даркус не скрывал возмущения. — Это же надо такое ляпнуть!

— Конечно, красивая.

Даркус побагровел.

— Да я не к тому! Тут серьёзные дела творятся, что-то связанное с Лукрецией Каттэр, а папа не позволяет ему помогать. Мы даже не знаем, что она задумала.

— Может, ничего и не задумала, — с надеждой сказал Бертольд. — Всё-таки она дизайнер модной одежды.

— Она не просто дизайнер, и ты это знаешь! — Даркус стиснул зубы. — Если она ничего не задумала, зачем тогда папу похищала?

— Даркус, успокойся! Папу твоего мы вернули, так? И жуки в безопасности. Никто не знает, что они прячутся в канализации. Всё будет хорошо.

— Ты не понимаешь… Я думал, вот папа вернётся — и всё станет как раньше, а не стало. Я думал, папа обрадуется жукам, а он их ненавидит.

Бертольд часто заморгал.

— Всё будет нормально. У тебя хороший папа.

— Он изменился. — Даркус с трудом выдавливал слова. — Он на себя не похож с тех пор, как мы показали ему Чашечную гору. У него такой взгляд, как будто он о чём-то всё время думает. — Мальчик низко наклонил голову. — Так было, когда умерла мама. Он не замечает, когда я вхожу в комнату. Не видит меня, даже если я стою прямо перед ним. — Голос предательски задрожал. — Я думал, что вернул его, а он не вернулся! — Даркус врезал кулаком по диванной подушке. — И он взял с меня слово, что я близко не подойду к Лукреции Каттэр и не буду интересоваться ничем, что её касается. Знаешь, когда его спрашивают, где он был всё это время, он врёт! Говорит, что уезжал в научную экспедицию. И мне врёт. Он знает, что хочет сделать Лукреция Каттэр, а мне не говорит.

— Этого ты не можешь знать наверняка, — мягко возразил Бертольд.

— Нет, я знаю! — Даркус отвернулся. — Так же, как знаю, что мама умерла.

Он снова стукнул подушку.

За дверью что-то загремело, и в Базовый лагерь влетела Вирджиния. Её карие глаза сияли.

— Снег идёт! Вылезайте, посмотрите!

Бертольд оглянулся:

— Правда? Первый снег этой зимой.

— Ну да! Как раз к Рождеству. Пошли!

Вирджиния выскочила за дверь. Бертольд нерешительно посмотрел на Даркуса.

— Да я в норме, — сказал Даркус.

Бертольд показал на дверь:

— Пойдёшь?

— Ты что, издеваешься? Конечно, пойду! — Даркус через силу улыбнулся. — Там же снег!

Бертольд тоже улыбнулся — от облегчения — и выбежал вслед за Вирджинией.

Даркус посадил Бакстера на ладонь и встал, легонько прижимая жука к щеке.

— Бакстер, я никому не дам тебя тронуть! — прошептал он, подняв ладонь повыше, чтобы смотреть жуку в глаза. — И не позволю папе нас разлучить. Никогда.

Бакстер потёрся рогом о его нос.

Даркус приставил ладонь к ключице и подождал, пока Бакстер переползёт к нему на плечо. Они вместе вышли из Базового лагеря.

Среди сваленной во дворе старой мебели и всякой рухляди было проложено несколько дорожек. За Большой аркой из связанных вместе кабельными стяжками сломанных велосипедов начинались извилистые ходы, обозначенные табличками с названиями: «проспект Долгоносиков», «туннель Чернотелок» и «Навозник-авеню». Даркус, пригнувшись, шмыгнул на проспект Долгоносиков — очень аккуратно, чтобы не сработала заготовленная Бертольдом для чужаков ловушка. В конце проспекта Даркус прополз под складным столиком и, выпрямившись, увидел, что Вирджиния танцует, вскинув руки и стараясь поймать летящие с пасмурного неба пухлые снежные хлопья.

Бертольд поймал крупную снежинку языком — она сразу растаяла. Ньютон сперва уворачивался от холодных снежинок, а потом спрятался в волосах Бертольда.

— Как только снега наберётся, чтобы слепить снежок, вам конец! — объявила Вирджиния.

— Я и сам неплохо метаю снежки! — усмехнулся Даркус.

— Не-а! — Вирджиния замотала головой. — Куда тебе! Можете вместе с Бертольдом выйти против меня. Через минуту запросите пощады!

— Эй! Не надо! — не очень уверенно запротестовал Бертольд.

Вирджиния засучила рукав куртки и замахала рукой, показывая своё грозное снежкометательное умение. Даркус засмеялся. Невозможно злиться, когда идёт снег. Он смягчает всё вокруг, сглаживает любые проблемы и превращает весь мир в огромную игровую площадку.