Стокгольмский калейдоскоп

Людмила Колесова, 2019

Приглашаю в путешествие по современному Стокгольму, как по историческому центру, так и "спальным районам". Попробуем взглянуть из нашего нового застоя на шведский социализм с риксдагом и монархией. Мы почувствуем ритм и пульс современной шведской столицы, познакомимся с теми её особенностями, которые абсолютно не такие, как у нас, попытаемся понять шведский менталитет. Мы совершим экскурсы в историю Швеции, откопав в ней самые любопытные и малоизвестные факты, полные тайн и загадок, познакомимся с не известными у нас выдающимися личностями, творившими шведскую историю. За исключением исторических личностей, все персонажи являются плодом авторской фантазии, любые совпадения случайны.

Русские секс-бомбы в шведском ресторане

В тот день Ника и Лана собирались в ресторан. Пригласил их Кристиан и, естественно, на вечер. Но сборы начались задолго до назначенного часа. Прямо с утра в доме царило небывалое возбуждение. Подруги, обмениваясь шуточками о предстоящем вечере, колдовали над причёсками. Яркая блондинка Лана навертела крупные локоны и стала ещё ярче. Ника покрыла лаком свои асимметричные пряди и сразу"выпрыгнула"из подросткового возраста.

И девушки перключились на макияж. У Ники в санузле два зеркала, одно напротив другого. И вот пригодились оба сразу. Две полуодетые красавицы, стоя спиной друг к другу, с упоением занимались макияжем, на несколько часов заблокировав туалет. Они наштукатуривали лица тональным кремом, наносили тени и румяна, подводили стрелки и, вытаращив глаза, наяривали кисточками ресницы.

Проходя мимо открытой двери, я наблюдала за их священнодействиями то с кисточками, то с карандашами, то с губной помадой. Всё проделывалось с необыкновенным азартом и энтузиазмом, какой появляется при коллективном творчестве.

В России Ника успела окончить курсы визажистов, о чём свидетельствовали огромные красные корочки диплома, пылившегося на антресолях, а также её страсть к экстремальному макияжу. Но в тот день, вдохновляемая соперничеством с подругой, она превзошла самоё себя. При этом она делилась своим опытом и познаниями с Ланой. Подруга оказалась тоже не лыком шита, имея богатый опыт сценического макияжа, так что у них нашлись общие интересы.

Как известно, сценический макияж должно быть видно с последних рядов зрительного зала. Процесс его нанесения оказался не из быстрых. Когда я уходила на прогулку с Веселинкой, он был в самом разгаре. Когда вернулась через два часа, дело, наконец, близилось к завершению. И вскоре девушки предстали перед моими очами, гордые и довольные собой. Я не могла найти слов. Веселинка рядом со мной на ковре перестала играть и, вынув игрушку изо рта, подняла глаза на маму и тётю. Она не протянула, как обычно, к маме ручонки, а молча уставилась на неё, пустив слюнку из раскрытого рта.

— Супер! — нашла я нужное слово. И это было самое точное определение их боевому раскрасу. К тому же, оно отвечало их ожиданиям.

Девушки расхохотались и сделали перерыв на лёгкий обед по стакану молока.

Затем перед огромным зеркалом в золочёном багете, что висело между прихожей и гостиной, начался процесс примерки нарядов.

Лана выбрала платье без особых мук, благо чрево её чемодана не было необъятным. Это маленькое чёрное платьице с серебряным логотипом Шанель она, видимо, и прихватила для подобного случая. Тонкий трикотаж подчеркнул как её выдающиеся формы, так и балетную стройность — редкое сочетание.

Ника перебрала с пяток разных нарядов и тоже остановилась на чёрном платье. Но оно было ещё меньше, чем Ланино. Микроюбочка открывала её ноги чуть ли не от самых ушей, а глубокое, глубочайшее декольте — её потрясающий бюст. Он был потрясающим сам по себе. Но благодаря осанке бывшей гимнастки он затмевал всё вокруг. А ещё у Ники был гордый поворот головы и взгляд, который как бы говорил:"Вы ещё не в восторге от моей фигуры? Тогда умрите!"В этом чёрном платьице она убивала наповал всех без разбора: и тех, кто уже в восторге, и тех, кто с восторгом припозднился. К счастью, Ника поняла, что переборщила, и прикрыла декольте маленьким чёрным болеро.

В ответ Лана надела пурпурные колготки, а к ним такого же цвета бусы, до самого пупка. Хотела написать"нитку бус", однако это могла быть только верёвка. Иначе как, скажите, могли на ней удержаться стеклянные шарики размером с грецкий орех? Я непроизвольно охнула.

Ника натянула чёрные ботфорты.

Лана задорно улыбнулась и с видом факира, достающего зайца из цилиндра, вытянула из чемодана красные замшевые полусапожки. Это было настоящее произведение искусства. Наверняка их создал поклонник Фаберже. По бокам голенищ этого чуда сапожного искусства блистали крупные"брильянты"и развевались атласные банты. Кажется, я открыла рот и, спохватившись, снова закрыла.

— Что, перебор? — спросила Лана.

Я кивнула.

Пурпурные колготки обиженно трыкнули, и вдоль стройной Ланиной ноги быстро пробежала стрелка. Участь пурпурного чуда была решена решительно и бесповоротно. Лана поменяла колготки, сняла и верёвку с бусами. С чёрными колготками и без папуасских бус красные полусапожки смотрелись потише, если можно так выразиться.

С балетной грацией Лана удовлетворённо повертелась перед зеркалом и, закутавшись в норковое манто, отправилась вслед за Никой курить на лоджию.

Вскоре пришёл Кристиан. Когда он увидел преображённых подруг, глаза у него вылезли из орбит, как у диснеевского грызуна Рокфора при виде сыра. Девушки намеревались сразить своей красотой весь ресторан, и Кристиан пал их первой жертвой.

Когда они ушли, я кормила Веселинку ужином и пыталась представить, как себя чувствовал Кристиан в окружении русских секс-бомб.

А потом мы с Веселинкой долго смотрели на вечерние огни Стокгольма за панорамными окнами гостиной. Огни завораживали не только малышку, но и меня: шаровидные фонари вдоль тротуаров, жёлтая иллюминация на деревьях в сквере, повторявшая рисунок сучьев и ветвей, красные габаритные огоньки автомобилей и маячки велосипедистов, светофоры, огромные светящиеся автобусы-гармошки. Огни текли вдоль улиц, вращались вокруг сквера, перемигивались, выключались и загорались, останавливались и снова двигались, подчиняясь ритму неслышной мне музыки. Казалось, это был танец огней на волшебном балу, танец стокгольмских вечерних огней.

Следующее утро было посвящено воспоминаниям о ресторане и выплеску эмоций. Возмущениям, какой плохой сервис у этих шведов, явились для меня полной неожиданностью.

Оказалось, все официантки при виде наших девушек разбежались. Одна заявила, что у неё рабочий день закончился, другая — что этот столик не её, третья куда-то запропастилась, чтобы не обслуживать русских"олигархов".

— Олигархов?

— Да, да, я слышала, как они шептались и обозвали нас олигархами, — рассказывала Ника.

— Нас мурыжили почти полчаса, — добавила Лана.

Я не верила своим ушам.

— Да, да, — убеждала меня Ника, — Мы пересели, и опять никого. Кристиану пришлось требовать администратора. Он нас и обслуживал.

— Когда мы вошли, — подхватила Лана, — все головы повернулись к нам. Они даже жевать и говорить перестали. Ну и дикие эти шведы!

— Все шведки сидят в джинсах, как одна, — продолжала Ника, — взглянуть не на кого. Впрочем, как всегда и всюду. А мы пошли к столику, и все головы поворачивались за нами. В полной тишине! Ты представь себе такое! Смотрели на нас, словно на экзотические существа.

Так я поняла, что шведов с их стремлением быть как все, удивить совсем не трудно.