Стокгольмский калейдоскоп

Людмила Колесова, 2019

Приглашаю в путешествие по современному Стокгольму, как по историческому центру, так и "спальным районам". Попробуем взглянуть из нашего нового застоя на шведский социализм с риксдагом и монархией. Мы почувствуем ритм и пульс современной шведской столицы, познакомимся с теми её особенностями, которые абсолютно не такие, как у нас, попытаемся понять шведский менталитет. Мы совершим экскурсы в историю Швеции, откопав в ней самые любопытные и малоизвестные факты, полные тайн и загадок, познакомимся с не известными у нас выдающимися личностями, творившими шведскую историю. За исключением исторических личностей, все персонажи являются плодом авторской фантазии, любые совпадения случайны.

Провалившись во времени

Чтобы ощутить ауру средневекового Стокгольма, надо прогуляться по Престгатан — улице в Старом Городе.

Здесь нет ни магазинов, ни туристов. Я иду по Престгатан в полном одиночестве, и стены древних домов эхом отражают стук моих каблуков по гранитной брусчатке. Эта улочка настолько узка, что так и представляется средневековый всадник с копьём поперёк седла, проверяющий расстояния между домами. Вдруг на соборе, где-то совсем близко за моей спиной, начинают бить древние куранты. Их мелодичные раскаты немного отстают от моих шагов, и мне кажется, что я провалилась во времени.

Улочка изгибается дугой, поэтому не проглядывается сразу полностью, открывая взгляду лишь несколько ближайших домов и оставляя в тайне то, что ждёт меня впереди. И кажется, что из-за поворота сейчас появится либо монах в рясе, либо торговка с корзиной, либо пробежит вприпрыжку шустрый подмастерье.

На Престгатан начинаешь снова замечать особенности архитектуры. Здесь ничто не отвлекает моего взгляда от массивных дверей, каждую со своеобразным украшением, с замысловатыми арками. На Вестерлонггатан я потом встречу входные группы даже с более интересным декором, но в первую поездку не разглядела. А на Престгатан я прихожу в восторг от старинных ставенек и засовов, чугунных вывесок и фонарей. Только зелёные гирлянды, то тут, то там украшающие подоконники и двери, заверяют меня в том, что жители не покинули эту улицу когда-то давным-давно, а продолжают на ней жить и сейчас.

Окошки выглядят вполне ухоженными, обжитыми и обитаемыми. Стёкла располагаются не в нишах толстых стен, как в России, а на одной плоскости со стенами, словно в дачных домиках. И никаких пластиковых стеклопакетов, нарушающих целостность архитектурного облика. В каждом окошке — по рождественскому семисвечнику. Дань традиции, а традиции в Швеции нерушимы. Семисвечники светят и для тех, кто идёт по улице. На улице я одна, и, несмотря на одиночество, мне становится по-рождественски тепло и светло на душе. Спасибо жителям!

Неожиданно Престгатан расступается, и я оказываюсь перед громадиной Немецкой церкви. От её мрачных стен из тёмного кирпича веет холодом. Задрав голову, я разглядываю острые башенки, часы с чёрным циферблатом, узкие высокие окна и не без содрогания — водоотводы в форме драконов, расправляющих свои крылья под самым шпилем.

Построили эту церковь немецкие купцы, которые издавна обосновались в Стокгольме. У них был свой торговый двор, на котором хранился товар, а также дом, в котором собиралась немецкая гильдия, как, впрочем, и у русских купцов, у финских и, возможно, других национальностей. Одно слово — портовый город. Однако благодаря тесной торговле с Ганзейскими городами немцев было особенно много. В четырнадцатом-пятнадцатом веках немецкие купцы составляли четверть городского населения, а в магистрате они занимали добрую половину мест и таким образом оказывали влияние на принятие важных решений. Коренное население называло такое положение дел засильем немцев и недолюбливало их. И потому свою церковь им долго не разрешали построить. Возвели её сравнительно поздно, лишь в семнадцатом веке. Но зато готический силуэт её колокольни, видный со всех сторон, теперь неразрывен с образом Гамла Стан и, превосходя по высоте даже собор, возносится над крышами Старого Города из самого его центра.

Миновав микроскопический скверик у Немецкой церкви, я увидела на Престгатан первые живые души. Это были русские туристы, столпившиеся у того места, что искала и я, а именно узкий проход между домами. Из-за них я не могла разглядеть его и сфотографировать. А туристы внимательно слушали гида.

"Эта улочка самая узкая в Стокгольме, — рассказывала гид, — ширина её всего девяносто сантиметров. Часть её занимает лестница из тридцати шести ступенек. Улочка названа в честь немецкого купца Мортена Тротцига, жившего здесь в шестнадцатом веке и имевшего свою лавочку. Когда его лавка стала приносить хороший доход, Мортен расширил свой"бизнес", занявшись экспортом железа и меди, которые добывались в Швеции. Металлы взвешивали перед погрузкой на корабли как раз на соседней Железной площади".

И гид пригласила свою группу спуститься на Железную площадь по Mårten Trotzigs gränd, то есть по переулку Мортена Тротцига. За то, что она называла его улочкой, я ответственности не несу. Возможно, для большего контраста с его шириной. И туристы начали просачиваться в этот переулок, по одному. Просачивались, фотографировались и просачивались.

Процесс затягивался и, чтобы не терять времени, я решила прогуляться по оставшейся части Престгатан. Кстати, название этой улицы, тоже переводимо и означает Пасторская улица. К тому же, в северной части улицы, которую я давно миновала, жил шведский пастор, и она называлась Svenska Prästgatan, то есть Улица Шведского Пастора. В южной части, куда я как раз добралась, жил немецкий пастор, и она называлась соответственно Улица Немецкого Пастора. Существует легенда, что небольшой кусочек между этими улицами отвоевали себе… черти, и назвали его Хелветесгрэнд — Адский переулок. Именно там жил и палач. Но говорят, его дом заколдованный, с первого раза ни за что не найти. Наверное, именно поэтому я забыла поискать этот переулок, когда проходила мимо. Черти не дремлют, однако!

Вдруг моё внимание привлекают распахнутые двери, старые и ужасно обшарпанные. За ними спускаются вниз тёмные кирпичные ступени, и на каждой из них по горящей свече. Лестница закручивается спиралью и завлекает, манит меня вниз. Ах, как жаль, что у меня нет лишних денег, чтобы зайти в эту романтическую таверну-погребок! Я прохожу мимо, но по непостижимой логике (женской, однако) решаю отыграться: обязательно найти Хелветесгрэнд и дом палача.

Когда я возвращаюсь к переулку Мортена Тротцига, последняя парочка туристов всё ещё фотографируется между двух ободранных стен. Наконец, и они исчезают в щели. Я тоже фотографирую эту облупленную щель между двумя домами, по которой можно спуститься с Престгатан на знакомую нам Вестерлонггатан, в том месте, где она вытекает из Железной площади. Эти улицы идут не просто параллельно, а с двух сторон одного и того же ряда домов. Дома же стоят сплошной стеной. Так что переулок Мортена Тротцига — одна из немногих"перебежек"с одной улицы на другую и фактически представляет собой каменную лестницу, зажатую с двух сторон домами. Конечно, рассказ гида, старинные фонари, ставенки на оконцах Тротцига прибавляют этой лесенке романтики. В отличие от безлюдной Престгатан здесь всегда кто-нибудь да попадается навстречу. В зависимости от комплекции встречного, сосредоточенно расходимся, иногда втянув животы, а то и размазавшись по стенкам.

Однажды в российской передаче"Что? Где? Когда?"был задан такой вопрос. Почему переулок Мортена Тротцига в Средние века очень любили мужчины и не любили их жёны?

Верный ответ оказался таким. Мужчины любили за то, что могли пропадать в питейном заведении Мортена Тротцига, сколько хотели. Их жёны не любили это злачное место, потому что у них не было возможности прийти туда и увести мужей домой по той простой причине, что не могли втиснуться в узкий переулок из-за своих широких кринолинов.

В правильности ответа можно не сомневаться, потому что в уважаемой передаче все вопросы и ответы проходят серьёзную экспертизу. Заодно мы получаем ответ и на вопрос, чем же торговал Тротциг в своей знаменитой лавочке, позволившей сколотить состояние и стать одним из самых богатых купцов в городе. Но богатство не спасло его от преждевременной смерти. Поехав по делам своего бизнеса, Тротциг пал от рук бандитов. Теперь его имя носит не только переулок, но и кафе на Вестерлонггатан, расположенное, как я поняла, в его бывшем доме.

Поистине, история — странная дама: одних предаёт забвению, других увековечивает абсолютно ни за что.

А дом палача я так и не сумела найти!