Мистический лабиринт. Лирика и мистика

Любовь Сушко

Лирика 1990—2021 года сплетается в мистический лабиринт, где с удовольствием бродит автор и читатели, давно знакомые с его стихотворениями, ну а тем, кто туда еще не заглядывал, откроется много нового и интересного, в жизни и поэзии всегда есть место мистике.

Сначала была Персефона

1.

Пусть на лугу резвится Персефона,

Среди подруг прекрасна и нежна.

Она тот светлый мир пускай запомнит,

Дочь Зевса и Аидова жена.

Но кто сказал, что это все случится?

И ей любовь подарит Афродита.

Как нежный взгляд играет и лучится,

Ждет жениха, но Гера так сердита.

— Я первая, я выше всех сегодня,

И если мне о верности не знать,

То, что на море и в аиде стонет

Он одинокий, им, о чем мечтать.

2.

И вот тогда с богиней грозной споря,

Решила Афродита отомстить.

Есть Амфитрита там, в бескрайнем море,

Да и Аиду долго ли грустить.

Пусть на Олимпе бури поднимая,

Резвится Гера и ревнует вновь.

Во тьме нужна жена совсем другая,

Там будет свет, и мрак спасет Любовь.

Но кто же все пройдя, пойдет к Аиду,

Кто свет оставит, чтобы там, во тьме,

Он это чудо дивное увидел,

Пусть Мрачный улыбается во сне.

3.

Ходила долго грустной Афродита,

Все девы не годились. Вот она —

Ее тогда Деметра породила,

Земная нежность, радость, тишина.

И аленький цветок она бросает

Туда, где дева дивная идет.

И он один над бездною пылает,

Но кто коснется, кто его сорвет?

Склонилась Персефона в миг единый —

Все решено, и мир лишился сна.

И тьме легко окутала невинную.

— Погублена она иль спасена?

4.

Деметра взвыла, к Зевсу полетела,

— Он нашу дочь погубит, грозный брат.

Гермес ответил радостно и смело:

— И там живут и любят, говорят.

— О чем ты, вестник, для чего ты снова,

Лишь издеваться горестно готов?

Да в мире больше места нет такого.

Зевс в думу погружен, не знает слов.

И все забыла в горести Деметра,

— Иди туда, — взревела в гневе Гера,

Верни ее, она не знает места,

Мне Афродита мстить всегда умела.

5.

И он пошел, во тьме немой плутая,

Зевс натыкался на чудовищ вновь,

И душ немых его встречала стая.

— Какая тут и нежность и любовь?

Там лишь Гермес от страха веселился,

Ему хотелось Зевса рассмешить,

Но Цербер зарычал, и он забылся.

— Какая тьма, здесь разве можно жить?

А Зевс молчал, он видел, что Аида

Он страшным миром наградил тогда.

Но раздраженья в темноте не выдал,

Зевс понимал, что ждет их всех беда.

6.

А что же Персефона в это время?

Она была спокойна и мила,

Она любила, но еще не веря,

Гранат из рук властителя взяла.

— Не ешь его, — дракон твердит устало, —

Останешься во тьме уже на век.

— Чудовище, — она затрепетала,

Заметила, как взгляд его померк.

В глазах Аида той тоски истома,

И снова сжалось сердце от любви.

— Мне хорошо здесь, я как будто дома.

— Прости меня, о, матушка, прости,

7.

И зернышко граната проглотила,

И улыбнулась милая девица,

Такая вьюга вдруг там закружила,

Что даже Зевс в пути остановился.

— Что это было? — спросит у Гермеса.

— Она осталась с ним, они твердят.

— И что теперь нам делать, интересно?

— Не знаю, не вернуть ее назад.

— Да что заладил, нет, они не смеют.

— Любить не смеют? — Землю погубить.

— Аиду дела нет, что станет с нею,

Ему во тьме здесь хочется любить.

8.

Не ты ль его сюда тогда поставил,

А сам с усмешкой отсудил Аид.

— Все было так, и мир не знает правил.

— Вот твой Аид тебе и отомстит.

Месть, знаешь ли, холодная закуска,

Ему любовь поможет в этот час.

— Любовь, но здесь опять темно и грустно.

— Лишь для тебя, но счастлив он сейчас.

Ты не получишь, Зевс мой, Персефону,

Но ничего не зная о любви,

Не победишь ты тьму и их влюбленных,

Пошли назад, скорей туда пошли.

9.

И озирался Вестник воровато,

— Ну что за мир, здесь нечего стащить,

Да, за союз жестокая расплата

Сюда Аида было затащить.

— Но кто-то должен в этом мире тоже

Остаться, — виновато Зевс сказал.

— Себя перехитрил и уничтожил

Ты нынче землю, — вестник отвечал.

Так до чертогов грозного Аида

Они дошли и спорили в пути.

Зевс шел, он раздражения не выдал,

Но отшатнулся — Цербер там рычит.

10.

— Откуда эта яростная псина?

— А что ему осталось тут во тьме,

Твой брат и пес — достойная картина,

Такое и приснится вдруг во сне

Так не проснешься, — шутит вестник снова,

Но не до шуток Зевсу в этот час,

Раздавлен тьмою, яростен, взволнован

Он ищет Персефону, снова злясь.

— Нет, дочь свою я не оставлю, ясно,

Найдем и заберешь ее в тот миг.

— Не тешь себя надеждами напрасно,

Я видел Афродиты дивный лик.

11.

— И что она? — Она любовь вселила,

И ты бессилен это изменить.

А Цербер рявкнул, все вокруг бурлило

— Достойно надо просто отступить.

— Но уступать я больше не намерен.

— Одумайся, они тебя сильней,

С ним Люцифер, смотри, какие звери,

Нам не укрыться в аде от зверей.

Тут есть еще эриннии, драконы,

Богиня Никта с ним, а не с тобой,

И слышались повсюду только стоны,

И понял Зевс, что проиграл он бой.

12

Но повернуть обратно не решился,

Он к трону шел, как прежде на Олимп,

А вот и Люцифер, и свет разлился,

И Персефона дивная стоит.

Она во тьме была еще прекрасней,

И улыбнулась: — Вот и мой отец,

Ты так спешил, я думаю на праздник,

— Какой же праздник, миру там конец,

— Но что случилось? — Там Деметра плачет,

И гибнет на глазах у всех земля.

— Я не вернусь. — Но что все это значит?

— Я влюблена и с ним останусь я.

13.

— Опомнись дочь, все это Афродита,

Она так любит яростно шутить.

— Я влюблена, и лишь его увидев,

Забыла мир, и здесь хочу я быть.

Аид молчал, он все сказал когда-то,

Пусть Зевс слова бросает в пустоту.

— Земля погибла, за Олимп расплата,

Свет захватив, он позабыл про тьму.

И вот она безжалостно настигла,

Как уж он вьется, и о чем кричит.

— Пошли со мной, чтоб больше я не видел.

Молчание, лишь Цербер там рычит.

14.

И никакого к Зевсу здесь почтенья,

На море пусть лукавит Посейдон,

Аид молчит, отбросив все сомненья,

Он победил, но так печален он.

А что же Зевс, сменил он гнев на милость.

И снова говорит им о беде.

— Мы славно дрались, даль нам покорилась,

Но только смерть господствует везде.

Нет больше солнца, и земля застыла,

Покрыта коркой соли в этот час,

— Но ты же знаешь, как она красива,

О, Персефона, не оставишь нас.

15.

Тогда она к Аиду повернулась:

— Любимый, что нам делать, ты скажи,

Я б не надолго в этот мир вернулась,

Чтоб не погиб он, а еще пожил.

Но жди меня, и я приду обратно,

Им всем моей любви не сокрушить.

В разлуке лишь окрепнет, вероятно,

Мой Мастер милый, буду я спешить.

Он ей поверил, Зевс молчал сердито,

Аид добился своего теперь.

И спесь, и гордость с Громовержца сбита

Он сгорблен от страстей и от потерь.

16.

— Иди туда, я жду тебя, родная,

Никто не смеет к трону подойти.

Ты не предашь, не сможешь, это знаю.

Нам вместе этот путь с тобой пройти.

Ты, чудо, сказка, пусть шальная Гера

С любовницами снова бой ведет,

Иди туда, я отпускаю смело.

И Зевс рванулся, дочь свою ведет.

Он знает, как Аид бывал жестоким,

Пока не передумал, в этот час,

Пусть их осветит Гелиос высокий,

— Смотрите, Персефона среди нас.

17.

Деметра встрепенулась, и напрасно

Твердил Гермес, что это только миг.

Растаял лед, пришла весна прекрасная,

Пока Деметра в радости парит.

Ей Зевс потом расскажет о разлуке,

Он глаз Аида позабыть не смог,

— Во тьме и пустоте платить за муки,

За этот ад придется, — и умолк.

Но снова на лугу она танцует,

Да только в темноту всегда глядит.

Дочь Зевса знает, там Аид тоскует,

Едва дождется срока, и летит.

18.

Завидует им даже Афродита,

Зевс постарался позабыть о том,

Какой бывает страсть во тьме забытой,

Как хорошо, как весело вдвоем

Среди чудовищ и богинь возмездья

Им оставаться, веря каждый миг,

Что и в разлуке чувство лишь окрепнет,

Что и в аиде так прекрасен мир,

Когда с тобою рядом твой любимый,

И он уже не видит никого.

Бессмертие для них лишь миг единый,

Не скроет Персефона торжество.

19.

И пусть ярится гордая Деметра.

— Скажи зачем, ты, вырвавшись на свет,

Туда несешься. — Как сказать про это.

Аид прекрасен, лучше в мире нет.

— Но он ужасен. — Лучше нет Аида, —

В ее душе пылает тот цветок.

И гнева Зевс, о них узнав, не выдал,

Но нет, он не забудет ни за что,

Как Гера на пиру его спросила:

— Как там бедняжка, твой безумный брат..

— Он мрак осветит, ты же здесь бессильна,

И для тебя Олимп наш вечный ад.

20.

Гермес молчал, она швырнула кубок,

И поднялась спокойно от стола.

— Нет, издеваться мир над ней не будет.

К Аиду Гера в этот час пошла.

Ее улыбкой встретит Персефона,

И Люцифер так радостно сверкал,

Что убежала, так и не опомнясь.

— Не может быть, не может, — все шептала.

Цветок алел, но Гера наступила

И раздавила страсти дивный свет.

А Персефона так тогда любила,

Что никого счастливей в мире нет.

21.

Адониса ей Артемида бросит,

Погиб от дикой схватки с кабаном

Любовник Афродиты, только спросит:

— Зачем жестока так сестра, любовь

Она сама отринула однажды

И видеть не могла как любит он.

И ей Гермес в тот горький миг расскажет,

Как мир покинув, Афродиты стон

Разносится по небу и по морю.

— А в каждой капле роза расцвела.

— Да можно жить лишь с этою любовью.

К Адонису богиня подошла.

22.

— Пусть он идет, — Аиду говорила, —

Ведь он вернется все равно назад.

О, как тогда зверела Артемида,

Усилия напрасны, и галдят,

Как птицы в небесах, в лесу до срока

В объятиях Адониса пьяна,

Забыла Афродита даже бога

И голову теряет с ним она.

Но что до гнева снова Афродите,

Когда Адонис в мир вернется к ней,

И зависть свет закрыла, и не видит

Там Артемида радости своей.

23.

Она к Орфею в ярости подходит.

И этот тоже весел и влюблен.

— Но кто жена? — Да Эвридика вроде.

— Недолго веселиться будет он.

И там, где веселилась Персефона,

Там Эвридика милая прошла.

Змея в траве, и падает со стоном,

И снова Персефона поняла,

Что надо бы спасти ее от гнева.

— Охотница не в меру мстит жестоко,

И вот к Орфею птица полетела:

— Ты выведи ее. И бури рокот.

24.

Аид суров, не верит он Орфею,

Но и жену не хочет огорчать.

— Бери ее, иди туда скорее,

Не оглянись, а то она опять

Во тьму вернется, недоверье ранит,

И если ты тогда ее любил..

Торжествовала Персефона рано,

Он оглянулся, деву погубив.

И снова бродит и зовет напрасно,

Закрыты пред Орфеем ворота.

Суров Харон, и не случился праздник

И не спасти прекрасного певца.

25.

Но мстит ей Аполлон теперь жестоко,

Явился Посейдона грозный сын.

— Зачем пришел беспечный и высокий, —

Аид тогда племянника спросил.

— Да, так, устал, нужна мне Персефона,

Я снова не женат, и не влюблен.

И содрогнулся ад тогда от стона

Или от смеха, нет, не понял он.

— Иди и подожди ее за дверью, —

Аид в тот час Тезею говорит.

Подвоха он не понял и поверил.

— И что потом? — Он до сих пор сидит.

26

Но разыскала на земле Геракла

Медея, и к Тезею погнала.

— Освободи, верни его обратно.

— Ты ж не любила. — Но я с ним была.

И вот тогда, от радости хмелея,

Вернулся он в забытый богом мир

И убедился, любит там Медея,

Но быстро та рассталась снова с ним.

И только Персефона свет хранила,

И помогала тем, кто полюбил.

То над землею радостно парила,

То тьму хранила, сколько хватит сил.

27.

Прекраснейшей, — ей яблоко бросает

Вдруг Афродита в скорбный этот час.

— Все это так, она лишь побеждает,

И нет счастливей девы среди нас.

Эрида посмотрела вдруг сердито,

И злая шутка стала торжеством.

— Опомнись, что с тобою, Афродита.

— Должна признать, что победит любовь.

И пусть осветит тьму она навеки,

Мы только куклы глупые пред ней.

И на Олимпе скоро свет померкнет,

А здесь он разгорится лишь сильней.

28.

И снова этой дерзости внимая,

Зевс вспомнил, как в утробе у отца

Суровый брат спокойно засыпает

В преддверии начала и конца.

Но почему горюет победитель,

Ведь если б он тогда весь мир не спас,

То не проснутся даже Афродите,

И места нет Аиду среди нас..

Но есть любовь, во тьме ее сиянье

Весь этот мир сраженный озарит.

И Персефона снова на свиданье

Во мрак к Аиду радостно спешит.

29.

Не потому ли в темноте сегодня

Все таинства свершаются любви?

Я снова слышу песню Персефоны,

И снова вижу, как молчит Аид.

И даже Цербер перед ней немеет,

Дракон ложится преданно у ног,

И яблоко в одной руке алеет

В другой когда-то сорванный цветок.

Пусть торжество любви их освещает,

Пусть Зевс напрасно защищает свет,

Мы мрака ждем, чтоб в мире этих таинств

Страсть и любовь вернулась к нам навек.