Мистический лабиринт. Лирика и мистика

Любовь Сушко

Лирика 1990—2021 года сплетается в мистический лабиринт, где с удовольствием бродит автор и читатели, давно знакомые с его стихотворениями, ну а тем, кто туда еще не заглядывал, откроется много нового и интересного, в жизни и поэзии всегда есть место мистике.

Тень Воланда

Валентину Гафту — лучшему Воланду на экране

Шел снег, незримый, как мечта,

летящая за облаками,

И эта даль и высота

была заполнена стихами.

Я знаю, Мастер не любил

стихов, но их являя миру,

Сам Воланд над Москвой парил

и улыбался даже мирно.

Роман о Дьяволе писать

рука бессильная устала,

Когда б она могла понять,

как иллюзорна эта слава.

И как забытые стихи

средь звезд погашенных томятся.

И разглядев, ты их впусти

в свой мир, пускай они теснятся.

И нам являя суть стихий,

от чаянья земли и неба,

Ты их в свой тихий дом впусти,

там Мастер знаю, счастлив не был..

Но Маргарита на балу

предстанет снова королевой,

И если даже все умрут,

то оживут во мгле напевы.

И пусть высокий пыл стиха

оставит прозу за чертою,

И только Воланда рука

благословляет нас с тобою.

Пилат на площадь выйдет вновь,

и мир у ног его склонился,

Так тяготит его юдоль,

тоска, и раболепны лица.

А надо бы давно восстать,

лететь на бал, как Маргарита,

Но цепи рабства не порвать,

когда поэзия убита.

Шел снег, и прошлогодних грез

являл он белое начало,

И кто нас всех туда занес,

где только спесь торжествовала.

— Ты ни о чем их не проси,

все сами отдадут до срока.

А нам бы лишь роман спасти,

еще бы полетать высОко.

И пусть у бездны на краю,

он снова только мрака глыба,

Я перед ним одна стою,

там, где вдвоем стоять могли бы.

О, Воланд, Воланд, Валентин,

там мрак и дивная улыбка,

Всегда один, во всем один,

тень дьявола над бездной зыбкой.

И в тишине забытых грез,

где нет надежды и потери,

Воспринимая мир всерьез,

к тебе все ведьмы прилетели

.Роман о Дьяволе писать,

рука бессильная устала,

Когда она могла б понять,

как иллюзорна эта слава.

Шел снег, незримый, как мечта,

летящая за облаками,

И эта даль и высота

была заполнена стихами.