Королевские шутки

Любовь Безбах

Учёный с мировым именем Анджело Сайенс занимается поисками исцеления от болезней, решением проблем памяти, работает над созданием «сверхчеловека», спонсирует экспедицию на обитаемую планету Зертилию. Вокруг него таится много тёмных загадок. Пока его невеста Серафима пытается их разгадать, её подруга, похищенная зертилийцем, продолжает исследовательскую работу.

Глава 2 ПРОБУЖДЕНИЕ

…Высокий зеленоватый потолок, полумрак. Хотелось потянуться всем телом, размять руки и ноги, но не получалось, тело не слушалось. Зато уже не было так невыносимо холодно.

Зеленоватый потолок… Должно быть что-то другое, тоже потолок, но не такой. Думать тоже не получалось, мысли лениво отползали прочь. Сима скосила глаза вправо и увидела сидящую у ее кровати девушку в медицинском халате, опять же зеленоватом. Глаза слипались, и Сима про медсестру тут же забыла…

Медсестра заметила движение пациентки.

— Мистер Сайенс, она очнулась! — негромко воскликнула она, не пытаясь скрыть радости.

Звук снова вывел из забытья. Ей удалось чуть-чуть повернуть занемевшую шею, на что тело отозвалось тупой терпимой болью, и Сима увидела человека, которого медсестра назвала мистером Сайенсом. Нечеткий силуэт, тоже в медицинском халате, только белом, быстро приблизился к кровати, потирая руки:

— Ну, дорогая Серафима Андреевна, как твое самочувствие?

Сима попыталась ответить, но издала только неопределенный звук, неприятно удивилась и замолчала. Окружающее постепенно приняло четкие очертания. Мистер Сайенс оказался невысоким, плотным мужчиной в элегантных очках и с густой шевелюрой, эффектно смешанной с сединой, а медсестра — на редкость красивой девушкой со светлым славянским лицом. И врач, и медсестра понравились, оба глядели на нее тепло и ласково, но где она находится и как попала сюда, да еще в таком состоянии? Сима не могла немедленно вскочить и потребовать объяснений, и поэтому рассердилась. К тому же ей никак не удавалось вспомнить, что же с ней, собственно, произошло. Помнился густой июньский снегопад из тополиного пуха, почему-то навязчиво лезшего в глаза, как в бреду, остальное безнадежно ускользало из памяти.

Сима осторожно огляделась. Комната с зеленоватым потолком казалась не столько палатой, сколько лабораторией. Стеклянные шкафы с оборудованием льдисто поблескивали вдоль стен, половину помещения занимали установки непонятного назначения, все сверкало чистотой, а окна были завешаны шторами, и вся эта стерильность — умиротворяющих зеленоватых оттенков. Лицо медсестры показалось смутно знакомым. За столом сидел оператор лет тридцати с кустистыми бровями и небрежно постукивал по клавиатуре, вот этот человек Симе не понравился. Монитор отсутствовал, вместо него перед глазами оператора в воздухе висело квадратное пятно в рамке. На пятне менял конфигурацию замысловатый объемный график. Сима как начинающий программист с большими амбициями была серьезно озадачена. Единственное, что она поняла — предназначение цифр на экране. Они, цифры, показывали ее состояние.

Сквозь навязчивый тополиный пух в память пароходом вплыл автобус, обычный рейсовый автобус, и она, Сима, куда-то ехала в этом автобусе. Кажется, она упала там в обморок. От духоты, что ли? И из-за этого угодила в больницу? А экран-пятно похож на галлюцинацию. Сейчас она полежит немного, отдохнет, и галлюцинация развеется.

Взгляд уперся в левую стену, где висел большой красочный календарь с объемным изображением обезьяны, жонглирующей цифрами; внизу — месяцы и числа. А цифры у обезьяны — две двойки, четверка и единица. Получается — 2412. Сима, не отрываясь, глядела на эти четыре цифры, чем-то приковавшие ее внимание, а потом в заторможенный мозг стало закрадываться понимание…

Сима застонала. Медсестра проследила за направлением ее взгляда, сдвинула брови и сердито оглянулась на мистера Сайенса.

— Да, Серафима, сейчас 2412-й год, шестнадцатое июня, — с готовностью откликнулся тот. — Я решил не скрывать от тебя этот факт. Арина вот была против, а я считаю, что лучше с самого начала не скрывать правду. Это не так страшно на самом деле, поверь. Ты находишься в прекрасном мире, который теперь и твой тоже.

Серафима ужаснулась. Она попыталась приподняться, но Арина мягко коснулась ее плеча, ласково умоляя лежать спокойно. График на воздушном экране тревожно пульсировал, мелькали цифры, и оператор с кустистыми бровями кивал головой, словно соглашался. Доктор склонился над Симой, успокаивающе улыбнулся и легонько сжал ее запястье:

— Ничего страшного не произошло, Серафима. Ты проспала почти четыреста лет и, наконец, пробудилась. А мы поставим тебя на ноги.

Сима смотрела на него в упор почти с ненавистью. Мистер Сайенс дружелюбно ответил на безмолвный вопрос:

— Мне известно о тебе все. Ни о чем не волнуйся, все будет хорошо.

Лицо Серафимы исказилось, глаза закрылись. Арина глянула на календарь, потом с укором повернулась к Доктору.

— Вот видите? — сказала она.

От квартиры в Лаборатории Сима равнодушно отказалась. На ее отказ Доктор ответил, что решение менять не собирается. Сима даже не взглянула на предложенное жилище и поселилась в квартире Арины. Это вышло спонтанно. Арина, пытаясь вывести пациентку из душевного оцепенения, пригласила ее к себе на чай, и Сима так у нее и осталась.

Лаборатория Анджело Сайенса занимала шесть этажей в огромном многоэтажном здании, имела несколько отдельных входов и служила ему жильем, рабочим местом, раем и царством. Арина не оставляла попыток выманить Серафиму из затворничества и показать Лабораторию, но это никак не удавалось. Приходилось ограничиваться рассказами, которые Сима слушала, не перебивая и ни о чем не спрашивая. Единственный вопрос, который она задала — чем сама Арина занимается в Лаборатории.

— Я медсестра. А с недавних пор у меня появилась новая обязанность: заниматься своей подопечной. А моя подопечная — это ты, — со смехом ответила Арина и тут же посерьезнела. — Это честно, без шуток, я напросилась сама.

— Мне не нужна опека, — заявила Сима не без раздражения.

— Не обижайся, Сима. Мне это нужно самой. Понимаешь? В конце концов, я рада, что ты у нас появилась. Хотя тебя это совсем не радует…

Арина, сказав о своей опеке, и в самом деле не шутила. Буровы беспрепятственно доставили тело Серафимы до ворот Лаборатории, где их встретил сам Доктор с двумя неразговорчивыми санитарами. Теперь Сима походила на пострадавшую, которую доставили в больницу при Лаборатории.

При виде Арины Сайенс не стал скрывать недовольства.

— Что она здесь делает? — рявкнул он на Сергея. Арина залилась краской, а

у Сергея заходили желваки.

— В двадцать ноль-ноль ко мне в кабинет, оба, — бросил Сайенс и скрылся в дверях больницы, на ходу давая указания санитарам:

— В диагностический саркофаг!

В назначенное время Буровы явились в кабинет Анджело Сайенса. Кабинет владельца медицинской империи был небольшой, отделанный со сдержанным вкусом. Посередине стоял Доктор, заложив руки за спину, невысокого роста, крепкий, непобедимый, и настроение у него оказалось неожиданно хорошим.

— Арина, вы какого года рождения? — деловито спросил он.

Та ответила, про себя удивившись.

— Значит, двадцать пять, — уточнил Анждело Сайенс. — Хорошо, хорошо.

Сергей, ожидавший выволочки, разве что боевую стойку не принял, готовый защитить сестру от гнева босса.

— Значит, с нашей пациенткой разница совсем небольшая. Это кстати.

Он подобрался вплотную к подчиненной. Арина возвышалась над ним на полголовы, что не мешало Анджело Сайенсу смотреть на нее сверху вниз, впрочем, весьма доброжелательно.

— Что это значит? — вскинулся Сергей.

Анджело переключил внимание своего представителя и сухо сказал:

— Через месяц я отправляю на Зертилию экспедицию. Готовься.

— Объясните сначала, что это значит? — потребовал Буров и кивнул головой на сестру.

— Мистер Сайенс, — вмешалась Арина, — Сережа ни в чем не виноват. Это я!

— А, будем защищать брата? — беззлобно спросил Доктор.

— Но Зертилия для него — это же ссылка!

— Ни в коем случае. Многие мечтают там работать. Я ни в чем его не обвиняю, но Буров и в самом деле нужен на Зертилии. Туда, как обычно, отправятся только хорошие специалисты.

Сергей сообразил, что сестру защищать не надо, да и ему, похоже, выволочки не предвидится, и немного расслабился. Арина же не скрывала радости.

— Мистер Сайенс, вся Лаборатория только и говорит, что об этой экспедиции, но я тоже хочу попасть в команду. Есть ли у меня такая возможность?

Анджело Сайенс с любопытством смотрел на Арину, ожидая продолжения.

— Я с детства мечтаю о Зертилии, мистер Сайенс, даже два зертилийских диалекта изучила, хотя понимаю, что вряд ли туда попаду когда-нибудь. Но может, сейчас? Мистер Сайенс? Ведь там наверняка нужна медсестра, которая к тому же не свалится заживо на первом же марш-броске!

Анджело Сайенс наклонил голову, и было непонятно, соглашается он или нет.

— Возьмите меня в команду, пожалуйста. Сами знаете, я хорошая медсестра, могу не спать несколько суток. А еще я прошла курсы психологии, это тоже может пригодиться.

— В команде будут и врач, и медсестра, этого вполне достаточно. А вы останетесь в Лаборатории, и именно потому, что вы хорошая медсестра и в некоторой степени можете быть… м-м-м… вместо психолога.

— Чем же я буду заниматься? — упавшим голосом спросила Арина, поняв, что Доктор подготовил для нее задание.

— Моей пациенткой, которую вы сегодня доставили. Так вышло, что она потеряла всё, что у нее было, а это, сами понимаете, тяжело пережить. Вот ею вы и займетесь. Вы свободны, Арина, а с вашим братом я еще немного побеседую. Ему предстоит важная миссия на Зертилии.

Сергей украдкой дернул младшую за длинный локон и скорчил смешную рожу, так, чтобы Доктор не видел. Сайенс проводил Арину до двери, и та, уже открывая дверь, склонилась к уху босса (все-таки выше на полголовы!) и шепотом спросила:

— Какая кара ожидает Сергея?

— Какая еще кара? — искренне удивился Доктор.

Арина засмеялась, и, сморщив нос в сторону брата, покинула кабинет.

Почему ей никто ничего не объясняет? Прошло уже две недели с тех пор, как она «пробудилась». Пустые, никчемные дни. Арина явно скучает без работы, от которой мистер Сайенс освободил ее на неопределенное время. И сам он не оставляет пациентку без внимания, каждый день приходит на несколько минут, самочувствием интересуется, нет чтобы назначить время приема. Медосмотрами не мучает, вопреки мрачным ожиданиям. А еще он подарил гитару. Откуда он знает об ее увлечении?

Арина то и дело пытается выманить Симу из комнаты, но на просьбу показать город ответила отказом. Ясно, не велено. Какой он, город будущего? Арина объяснила, что видео показывать тоже не велено, зато можно рассказывать своими словами. Она и рассказывает, но Сима слушает очень недолго, потом уходит в себя. Нет, это неинтересно, главное, что стало с ее родителями, с братом? Не может быть, чтобы они умерли. Просто не может быть.

Сима расчесывается перед зеркалом — под глазами круги, кожа приобрела сероватый оттенок. Пытается улыбнуться — не получается, да не очень-то и хотелось. Она отчетливо помнит, как ехала в городском автобусе и слушала деда. Дед возмущенно сравнивал пенсию с ценами в магазинах. Сима слушала его краем уха и не поддерживала разговор, понимая, что деду хочется жить, а не вникать в экономические выкладки. Что потом? Потом Сима открыла глаза, ожидая увидеть потолок автобуса, но увидела другой — зеленоватый потолок помещения, похожего и на больничную палату, и на лабораторию. Мягкая тишина после гудения переполненного автобуса. Врач, медсестра и оператор; призрачный, прямо таки неземной монитор, и календарь 2412 года. Что-то еще неуловимо маячило в памяти, но Сима никак не могла за это зацепиться.

А почему, собственно, она ожидала увидеть именно потолок автобуса? В конце концов, она ведь не лежа ехала. Серафима отбросила бесплодные попытки. В голову сразу полезли воспоминания. Они причиняли боль, но она ничего не могла с собой поделать, и отдалась их течению. Ее детство прошло на Сахалине, в Охе. Плюс студенчество, Сима училась программированию. И больше ничего, кроме детства и студенчества. Мама, мама… Ох и тоска. Что занесло Серафиму с острова в Лондон, город настолько далекий, что казался почти вымышленным? Сима никогда не мечтала попасть в этот город, и теперь он ее не интересовал. Только бы вырваться из Лаборатории, а там бы Сима придумала, как добраться до Сахалина. Она понимала, что заблуждается, ожидая увидеть привычный остров, ведь прошло четыреста лет… Кто их выдумал, эти четыреста лет? Какая-то несуразица. Сима подумала, что и в родном веке не смогла бы выбраться за пределы Лондона без денег и документов, и застонала от безысходности.

— Что же делать с тобой? — спросила Арина с бессильной жалостью.

Да, о присутствии Арины забывалось. Та, лишенная интернета, безропотно читала книги, носила для Симы еду, прибирала в квартире. Не мешала она, Арина. Даже больше: когда медсестра долго отсутствовала, к Симе подкрадывалось беспокойство и даже страх. Что за страх, непонятно, но Сима не пыталась в нем разобраться, занятая собственным прошлым.

Мелодичный звон растекся по квартире, и Арина открыла дверь. Не вставая с места, — отметила про себя Сима, — с помощью обычной дистанционки, которую хозяйка ловко цепляла на пояс. Анджело Сайенс! Арина вся подобралась, как пантера, невольно улыбаясь обаятельному боссу. Доктор — приятная улыбка, розы, тонкий холодный аромат.

— Прогресс или регресс? — поинтересовался он. Арина неопределенно повела головой и коротко вздохнула.

— Прогресс регресса, — неприязненно ответила Серафима, но не удержалась от улыбки, и на конопатых щеках появились ямочки. Сайенс сдержал тайное желание погладить эти ямочки и вручил Серафиме букет. Арина лукаво улыбнулась и наполнила вазу водой.

— У моей любимой пациентки нет настроения, — шутливо нахмурился Доктор, но смотрел он с ласковой тревогой. — Арина, психолог наш, почему пациентка настолько мрачная? Здесь не замок Иф. Для поднятия настроения мы вместе отобедаем в одном из кафе Лаборатории. Арина?

— В кафе «Русский лес», — откликнулась та.

— Давайте лучше поищем кафе в городе, — тут же предложила Сима.

— В наших кафе отлично готовят, и в них очень уютно, — ответил Анджело. — Увидишь и город, не торопись. В двенадцать ноль-ноль я жду вас в «Русском лесе». Прекрасный выбор, Арина. Мне нравится русская кухня. А тебе, Серафима?

— Мне тоже нравится, — ответила та.

Арина отметила, что лицо ее подопечной посветлело.

Доктор ушел. Сима приобняла гитару и начала перебирать струны.

— Покажи мне выход из Лаборатории, — попросила она.

— Я покажу тебе всю Лабораторию, — обрадовалась Арина.

— Это долго?

— Тебе не терпится оказаться в городе, — догадалась Арина. — Пока Доктор не решит, города ты не увидишь. Но ты не расстраивайся. Наш Доктор — гений, ты потом поймешь. Ему виднее. Посмотри сначала Лабораторию, иначе у тебя будет слишком много впечатлений. Конечно, тебе хочется поскорее увидеть, что стало с нашим миром через четыреста лет. Хорошо стало, по сравнению с двадцать первым веком просто рай.

— А ведь он тебя здесь запер, как и меня. Тебе ведь запрещено покидать Лабораторию, я угадала?

— Ничего страшного. Если тебе это поможет, — беспечно засмеялась Арина.

— Мне? Мне не надо помогать. Мне вообще ничего не надо. Я даже ничем не болею.

— Ты болеешь своим временем, — ответила Арина и задумалась. Она сильно опасалась, что, увидев выход из Лаборатории, ее подопечная окончательно уйдет в депрессию. Мистер Сайенс не желает направить ее психотерапевту, а сама Арина оказалась совершенно бессильна, и бессилие страшно огорчало жалостливую девушку.

— Пойдем, я покажу тебе выход, — решила она, наконец. Это был единственный твердый шанс вывести затворницу из квартиры, к тому же Арина не была уверена, что Сима пойдет в кафе на обед, пусть даже с королем генетики.

— А ведь я тебя уже видела, — произнесла вдруг Сима, отчего Арина прямо таки подпрыгнула на месте и замерла.

— Я вспомнила, — продолжила Сима. — Я все пыталась вспомнить что-то и вспомнила! Было очень холодно. Ты накинула на меня… нет, какой-то мужчина накинул на меня… пиджак, кажется, я не рассмотрела. А ты дотронулась до моего лица. Вот так… Ты меня обожгла! Арина, что это было?

Арина замялась и неохотно подтвердила:

— Это действительно было. Ты только-только начала просыпаться.

Она опасалась вопросов, ведь Доктор, хоть и не строго, но велел не рассказывать об этом эпизоде. Но Сима промолчала.

Впервые за две недели добровольная затворница покинула стены квартиры. Она настороженно оглянулась по сторонам и подошла к противоположной стене, полностью прозрачной, забранной в подобие тонкой ажурной решетки. Сима остановилась и вытянула шею, рассматривая вид из окна, вернее, из прозрачной стены.

— Тот, который накинул на меня пиджак, кто это был?

— Мой брат.

— У меня тоже был брат.

Арина прикусила губу.

— И еще я не могу понять одну вещь. У меня был летаргический сон длиной в триста девяносто шесть лет. А я никаким истощением не страдаю. Мышцы не атрофировались, и с головой, если не ошибаюсь, все в порядке. Это просто невероятно!

— О, пусть это тебя не беспокоит. Доктор может все! — с уверенностью ответила Арина.

— Да ну? — недоверчиво переспросила Сима. — А если он может все, почему у него слабое зрение?

В первое мгновение Арина не поняла, а потом рассмеялась:

— Конечно, ведь он носит очки! Сима, это не близорукость, это имидж. Ведь ему так идут очки! Дефекты зрения легко устраняются. Люди не захотели расставаться с очками, их носят как украшение. Сима, у меня к тебе просьба. Никому не рассказывай, что ты вспомнила о нас с братом, особенно Доктору.

Арина со спокойной совестью рассказала, как они с Сергеем везли ее в фургоне, и о запрете мистера Сайенса.

— Как видишь, я и сама ничего не знаю, а из Сережки и слова не вытянешь.

Загадка летаргического сна стала еще непонятнее, но задуматься Сима не успела, потому что разглядела за прозрачной стеной потрясающий урбанистический пейзаж, на который во время разговора смотрела пустыми глазами. Окна квартиры выходили на внутреннюю территорию огромного здания-подковы, и города не было видно.

Впечатления полного отсутствия стены окна не создавали — человеку необходимо чувство защищенности. Потолок укрывал густой плющ, стену с дверями квартир скрывала буйная зелень. Та зелень, которая не требует избыточной влаги. В ней жизнерадостно чирикали попугайчики… Вдоль коридора погуливал чуть заметный приятный сквознячок, создающий иллюзию легкого ветерка на открытом пространстве.

— Шестой этаж — жилой, — сказала Арина, когда Сима оторвалась от созерцания города. — Четвертый и пятый — деловые, второй и третий — поликлиника и больница, а первый этаж — подземный, там исследовательская лаборатория, туда простым смертным доступ запрещен.

Арина объясняла это не в первый раз, но до сих пор Серафима ее не слушала.

Ближе к лифту расположилось зеркало от пола до потолка. Сима подошла к нему ближе и всмотрелась в свое отражение, коснулась пальцами кругов под глазами. Арина внимательно наблюдала за подопечной, уже готовая довольно потереть руки, так, как их потирает Доктор в хорошем настроении.

Они спустились на лифте на два этажа и быстро пошли по широкому коридору. Здесь не было так уютно, как в жилом секторе, здесь царила деловая жизнь Лаборатории. Кабинеты распахнуты настежь, много людей, рабочий шум, кое-где суета. Озабоченные люди не обратили на них внимания.

— Здесь всегда так с утра, — сообщила Арина, которая намеренно провела здесь свою пациентку — хоть чуть-чуть, хоть краешек Лаборатории показать, и глядишь — подопечной станет интересно. Они спустились еще ниже, где было довольно тихо.

— Мы на втором этаже, здесь поликлиника, — объяснила Арина. — А это выход.

Сима увидела огромные решетчатые ворота, за ними еще одни, прозрачные, и всё было открыто! Можно идти. Между воротами навытяжку неподвижно стояли два дюжих молодца. Оранжевые рубашки с желтым отливом, кожаные темные брюки, высокие сапоги, на ремне у каждого кобура и дубинка. Все одного роста, как один, и с одинаковыми лицами. Нет, лица были разные, но одинаково каменные.

— Арина, это что, манекены? — осенило Симу. — А на кой они тут?

— Это не манекены, это андроиды, — без улыбки ответила Арина.

— Андроиды?!

— Да. Их синтезируют здесь, в Лаборатории. Изобретение Анджело Сайенса. Конкретно эти предназначены для охраны ворот Лаборатории. Их и окрестили «вратарями».

— Им хотя бы лица приветливыми сделали, — сварливо буркнула Сима.

— Смотрят за порядком, с ними лучше не связываться. Одного вида хватает, чтобы во всей поликлинике ни одного дебошира не было.

— И много их таких?

— В Лаборатории много, они выполняют разную работу. И сами они разные, не то что «вратари». Эти даже живут недолго, пять лет всего.

Но Сима снова не слушала, она уверенным шагом направилась к воротам. Там, за ними — город, там свобода. А что дальше, она не думала. Арина не стала ее останавливать, пусть сама убедится.

В шаге от раскрытых ворот Сима словно натолкнулась на стену. Сердито фыркнув, она всем телом налегла на вдруг затвердевший воздух. Повела руками — руки проходили сквозь воздух беспрепятственно. А сама она — нет. И даже кулаком не стукнешь с досады, они же пролетают насквозь! Люди, которые входили и выходили, стали с любопытством оглядываться. Почувствовав, как на глаза навертываются слезы, Сима гневно повернулась к Арине.

— Ах, вот как?!

Та подошла ближе, протягивая в мольбе руки:

— Сима, Сима, я же все тебе рассказывала, но ты не слушала… Со мной то же самое, я тоже не могу отсюда выйти. Сима, это временно, так надо. Доктор решил запереть меня с тобой вместе, это его решение. Он опасается за твою психику, он просто тебя бережет.

— А тебя? Тоже бережет? — со злостью сказала Сима, сжимая кулаки.

— Нет, я согласилась сама. Для тебя. Чтобы быть рядом с тобой. Я так захотела.

— Что ты несешь, Арина, что за жертвы еще?!

— Никакая это не жертва, — отмахнулась Арина. — Ты не только пациент Доктора, ты и мой пациент. Я… хм… Про ответственность рассказывать?

— Я не пациент, я абсолютно здорова! — отчеканила Сима.

— Это верно, — покладисто согласилась Арина, — иначе бы тебя наши врачи уже затаскали, честное слово. К ним попадешь — точно заболеешь.

— Да? — и Сима вдруг поперхнулась смехом. — А я думала… думала… что медицина за четыреста лет продвинулась далеко вперед.

— Ну, да, так и есть…

Сима быстро отошла от ворот и расхохоталась, аж слезы брызнули. Удивительно, но то, что она в заточении не одинока, принесло некоторое удовлетворение, в котором Сима даже себе признаваться не захотела. Арина тоже смеялась. Отхохотавшись, Сима спросила:

— Зачем тебе возиться со мной, не пойму? Доктор приказал, что ли?

— А ты как думала? Он тут главный.

— Это я уже поняла. А жертвы зачем?

— Никаких жертв, просто работа. Сима, ну разве плохо, что я рядом? Если плохо, я поговорю с мистером Сайенсом, и он решит что-нибудь.

— Н-нет, не надо. Наверное, ты со мной совсем измучилась.

На это Арина снова засмеялась:

— Не больше, чем с другими пациентами. Показать Лабораторию?

— Нет.

— Жаль, — искренне разочаровалась Арина. — Я надеялась, что тебе стало интересно.

— Не сейчас. Позже. Ты скажи, почему мы пройти не можем?

— Потому что все сотрудники Лаборатории идентифицированы. Биометрические параметры, слышала о таком? Это нужно, чтобы в служебные ворота никто не прошел.

— Ага, а теперь, чтоб кое-кто еще и не вышел, — съязвила Сима.

Они вызвали лифт.

— Должны быть другие выходы. Не может быть, чтобы выход был только один, — снова с надеждой произнесла помрачневшая Сима.

— Разумеется, не один, но только здесь вход свободный. Остальные — служебные, и пройти там могут только сотрудники Лаборатории. Я пока не могу.

Створки лифта раскрылись, выпуская «пассажиров», и среди них Сима сразу увидела… андроида. Определила она его по одежде, такой же, как у охранников, только у этого не было оружия. Выражение лица у него было вполне человеческим, озабоченным, и если бы не одежда, она бы ни за что не подумала, что это андроид. Он кивнул Арине, и та улыбнулась в ответ самой очаровательной улыбкой. Мимо, однако, андроид не прошел… Он повернулся к Симе.

— Ба, какие красотки ходят по коридорам нашей почтенной Лаборатории! — выдал он, отчего Сима остолбенела. — Девушка, ты кто?

Сима не знала, как следует вести себя с андроидом, и оглянулась на Арину. Та открыто смеялась. Творение Анджело Сайенса возвышалось над статной Ариной на добрую голову и было отлично сложено. Светлые, почти белые волосы, по-лошадиному длинное лицо, зубастая улыбка и светло-серые глаза, которые не смеялись. Улыбка жила отдельно от глаз, смотревших на Симу очень серьезно.

Сима смутилась и оттого ощетинилась. И забыла, что перед ней андроид.

— А почему на «ты»? Мы разве знакомы?

— В данный момент — нет, но это поправимо, верно, красавица?

— Я не собираюсь с вами знакомиться.

— А я собираюсь. Меня зовут Сат, а вы у нас… кто?

Сима сжала губы, и Сат обратился к Арине:

— Ариша, спасительница моя, познакомь нас, пожалуйста, тут без посредника никак.

— Это Серафима, — со смехом ответила та. — Сат, нам надо идти, извини, пожалуйста.

Андроид в упор, уже без улыбки, рассматривал Серафиму, и она стушевалась окончательно.

— Ты неважно выглядишь, хоть и красива, — с убийственной прямотой сказал он и тут же улыбнулся во все зубы:

— Ешь больше морковки и следуй предписаниям нашего Дока, и все будет о’кей!

— Хам, — возмутилась Сима.

— О, взгляд Медузы Горгоны! Не старайся, я не окаменею.

— Хватит зубоскалить! Кто вы такой, собственно, чтобы со мной так разговаривать?

— Я же сказал, Сат. Точнее, 26SAT482 дробь 397.

Окаменела сама Сима, вмиг вспомнив, что ее собеседник — не человек.

— Если учесть, что мои гены подобраны искусственным путем, а организм выращен в биосаркофаге, то я — андроид, — подтвердил Сат.

— Я это поняла.

От растерянности Сима начала краснеть и от этого рассердилась с новой силой.

— Мне, вообще-то, неважно, откуда ты взялся, хоть из яйца вылупился. Это не повод для хамства!

— Такого сделали, — с хохотом ответил наглец. — Очень жаль, но я и сам тороплюсь. Встретимся еще. Пока, красавицы!

Сима хотела было ответить что-нибудь колкое, но не успела: Сат уже быстро удалялся по коридору.

Сима, злая и раскрасневшаяся, резко повернулась к Арине.

— Чертовщина какая-то! — заявила она. — И он еще смеет…

Арина смеялась. В лифте она оборвала смех и серьезно сказала:

— Ему уже четырнадцать. Последняя цифра в его номере означает год, когда его создали.

— Создали, — потрясенно повторила Сима, все еще не в силах смириться, что рукотворное создание может быть настолько похожим на человека.

— Такие андроиды живут по четырнадцать-пятнадцать лет, так что он уже старый.

— Чудовищно. А разве им не могут давать нормальные имена?

— Сейчас уже дают, потому что, как ни странно, стали возмущаться люди. Сима, ты скоро привыкнешь. «Старого» андроида с первого взгляда нельзя отличить он человека.

— А это самое чудовищное.

— Ты, оказывается, такая же, как и большинство людей, которые считают андроидов нелюдьми, — с огорчением проговорила Арина, входя в квартиру.

— Но это невозможно! — сердилась Сима.

— На самом деле андроиды ничем от людей не отличаются, разве что тем, что набор генов для них подобран искусственно и их выращивают в специальных контейнерах — биосаркофагах.

— Странно. Но пятнадцать лет — это только детство. Значит, они вырастают, и… всё?

Арина вздохнула, помолчала немного и решилась:

— Сима, они рождаются сразу взрослыми. Их растят в биосаркофагах пятнадцать лет, потом приводят в сознание. Основные знания им закладывают еще на «стадии роста» в контейнере, у нас есть особые учителя-педагоги, которые общаются со «спящими» андроидами. Остальному «новорожденные» учатся после пробуждения, и очень быстро. Такой у них интеллект. Стареют они так же, как люди, но окончательно состариться не успевают. Да, они отличаются от людей еще и сроком жизни. Мистер Сайенс дает им очень короткие сроки.

Сима покачала головой.

— У меня слишком много впечатлений на сегодня, — выдохнула она. — А те, у ворот?

— Это «вратари», они как болванки. Остальные начинают разбираться в собственных ощущениях с приходом опыта. Со временем держать их среди людей становится опасно. Никто не может сказать, что на уме у старого андроида, к каким умозаключениям он пришел, работая среди людей, общаясь с ними.

— И этот опасный андроид запросто здесь разгуливает! Чем он, собственно, занимается?

— Руководит охраной Лаборатории, а за ее пределами Сат часто сопровождает мистера Сайенса среди охранников. Сима, скоро ты к ним привыкнешь и вообще перестанешь замечать!

— Сат особенно незаметный, — фыркнула Сима.

— Его и не надо замечать, он сам тебя заметит, судя по всему.

Сима подошла к зеркалу и глянула в него с неодобрительным любопытством.

— Давай сегодня ляжем спать пораньше, — предложила она. — Устала.

— Мы не только хорошо выспимся, — подхватила Арина. — С завтрашнего дня ты начнешь бегать со мной на стадионе и посещать тренажерный зал. Это рекомендовано для всех сотрудников Лаборатории. А сейчас пора идти в кафе.