Скромница в ловушке

Сара Крейвен, 2013

Итальянскому графу Анджело Манзини необходимо срочно жениться, иначе фамильный бизнес потерпит крах. Ему все равно, кто будет его женой, – ведь он еще никого не любил. А тут к ним в дом приехала погостить Элли Блейк. И выбор родственников графа пал именно на эту скромную девушку…

Глава 1

Апрель

Серьги были великолепными, таких она еще не видела.

Покоясь на черном бархате, бриллиантовые капельки словно горели изнутри, заставляя опасаться, не обожжется ли она, прикоснувшись к ним.

«Но они оказались холодными», — с легкой ироничной улыбкой подумала она, вдевая серьги в уши.

Холодные, как и остальные украшения, которые ей дарили в последние бесконечные месяцы. Холодные, как и дрожь где-то внутри ее, возникающая при мысли о предстоящем вечере. И возможных событиях после него.

Она вынула из коробочки кулон, еще один подарок, и подала Донате, своей горничной, чтобы та застегнула цепочку. Затем поднялась из-за стола, подошла к высокому зеркалу и встала перед ним, молчаливая и прямая, подвергая свое отражение критической, жесткой проверке.

На ней было черное, длиной до пола платье из шелковистого трикотажа, с длинным рукавом, присборенное под грудью и ниспадавшее мягкими складками. Глубокий вырез приоткрывал грудь, привлекая внимание к кулону.

Ни цвет, ни стиль платья ее не волновал. Но в нем ей можно было дать больше чем двадцать три года. Платье придавало ей изысканности, которой она не обладала. Но, как и многое в ее жизни, это был не ее выбор.

«И вообще, — с иронией спросила она себя, — когда такое случалось, чтобы марионетка сама выбирала себе костюм?»

Ее волосы были убраны наверх в искусно уложенный узел, и лишь несколько небрежных прядей касалось щек и шеи.

Она никогда не питала симпатии к Донате, девушке, вовлеченной в ее пустую и притворную жизнь и видевшей слишком многое. Но в мастерстве парикмахера ей нельзя было отказать. Впрочем, как и в осторожности. Что бы та ни думала о свадьбе ее хозяина, свои мысли она всегда оставляла при себе.

А вот макияж она сама научилась накладывать. Тени, подводка и тушь позволили ее серо-зеленым глазам, единственному, что претендовало в ней на красоту, почти мистически сверкать из-под темных ресниц.

Ее губы были цвета лепестков шиповника, сочетаясь с тоном лака на ухоженных ногтях. А на шее и в ушах сверкали, словно снег в солнечный день, бриллианты.

Раздался предупреждающий кашель Донаты, после чего последовал ее многозначительный взгляд на часы.

Пришло время для представления. Взяв вечернюю сумочку, она вышла из комнаты и направилась по галерее к лестнице, услышав, как на другом конце захлопнулась другая дверь.

Она остановилась, внимательно наблюдая, как он приближается к ней, высокий и стройный в элегантном вечернем костюме.

Он тоже остановился, взгляд его темных глаз скользил по ней, неспешно и всесторонне оценивая. Наконец резкий кивок показал — она заслужила одобрение. И наконец они начали спускаться по лестнице — на таком расстоянии друг от друга, чтобы ее рука едва касалась его рукава.

Когда они дошли до мраморного зала внизу, она услышала его тихое «Сегодня вечером» и ощутила, как слова эхом отдались в голове и затихли.

Июнь прошлого года

Конечно же его ждала западня. Он понял это в тот момент, когда, войдя в гостиную, увидел: бабушка ждет его не одна, как он надеялся. Синьора Лучино, ее дочь, сидела рядом с графиней Манзини, а на ее полном лице читалось неодобрение.

— Дорогая бабушка. — Он подошел к ней и поцеловал тонкие пальцы. — И тетя Доротея. — Последовал вежливый кивок, не слишком походивший на поклон. — Какой приятный сюрприз!

«Что ж, хотя бы по отношению к одному человеку это правда», — сухо подумал он. Он не ожидал встретиться лицом к лицу со старшей и наименее любимой сестрой его отца. Эта суровая женщина негласно взяла на себя управление большой семьей.

— Дорогой Анджело, — приветствовала его в ответ Козима Манзини, указывая, что он может сесть на диван напротив. — Ты хорошо выглядишь.

Ему показалось или тетя при этих словах тихо фыркнула?

— Спасибо, я в отличной форме. Но скорее по счастливой случайности, а не по разумности, как, наверное, хочется добавить тете Доротее.

— Я думаю, участие в скачках, когда ты еще не оправился от травмы плеча, полученной во время матча по поло, вовсе не говорит о разумности, мой дорогой Анджело, — ответила синьора.

Анджело широко улыбнулся:

— Но на меня поставили, особенно ты, тетя. По крайней мере, так сказал мне Мауро. А подводить людей крайне невежливо.

Выражение лица синьоры явно говорило — Мауро еще поплатится за свою неосторожность!

— Ты сильно рисковал, — добавила бабушка, нахмурив брови.

— Риск был оправдан.

— Однако же теперь тебе есть о чем серьезно подумать.

Он сжал губы:

— Я так понимаю, ты снова говоришь о браке?

— Дорогой мой, это необходимо! — Козима подалась вперед, умоляюще глядя на внука. — Я не желаю вмешиваться или злить тебя, но со дня смерти твоего любимого отца прошло два года, и ты стал графом Манзини. Тебе нужен сын, чтобы было кому продолжить род и унаследовать титул.

— Я осознаю свой долг, бабушка. Просто не считаю его интересным для себя, — жестко ответил Анджело.

— Конечно, — сказала тетя Доротея, — ты предпочитаешь заниматься женами других мужчин, вместо того чтобы найти таковую себе. О, только не защищай его, мама! — резко добавила она, когда графиня попыталась вставить слово. — Это правда, и Анджело отлично все понимает. Вокруг масса свободных девушек, из которых можно выбирать, но пока он не перестанет вести себя как дамский угодник, он никогда не найдет себе невесту.

— Как мило с твоей стороны, тетя, интересоваться моей личной жизнью, — сквозь зубы произнес Анджело.

— Если бы она была личной! — парировала Доротея. — Пока твои романы не заканчивались публичным скандалом, но это лишь вопрос времени. И я говорю тебе, Анджело, в результате пострадает «Галантана»! А винить тебе останется лишь себя.

— Мы делаем модную одежду, тетя, — холодно возразил Анджело. — Не церковные одеяния. Сомневаюсь, что любые истории обо мне как о главе компании влияют на то, купит девушка юбку с нашим лейблом или нет. — Он пожал плечами. — Может, наши продажи только возрастут. Кто знает?

— О, ты невыносим. — Тетя потянулась к сумочке и встала. — У меня не хватает терпения спорить с тобой.

— Я тоже устал терпеть твои разговоры, — твердо ответил Анджело. — Ты занята поиском жены для Мауро. Это может занять несколько лет твоей жизни.

Доротея с ненавистью взглянула на Анджело и выскользнула из комнаты. Когда дверь за ней закрылась, графиня мягко сказала:

— Это было зло и невежливо.

— Зато правдиво, а ведь именно это и восхваляет тетушка. В любом случае я отправлю ей цветы, и мы помиримся. — Он помолчал немного и потом устало вздохнул: — Но зачем она пришла сегодня? Не для того же, чтобы читать мне мораль! Наверняка уже подобрала для меня подходящую кандидатуру.

— Действительно, она упоминала кое-кого… На лице Анджело отразилось легкое изумление.

— Ну конечно, — мягко сказал он. — А не скажешь мне, как ее зовут?

— Ее зовут Елена, или Хелен, на ее языке.

— Англичанка? — Он не мог скрыть удивления.

— С итальянскими корнями, — кивнула графиня. — Ее бабушка, Виктория Сильвестре, была моим дорогим другом, Доротея ей тоже симпатизировала. Виктория вышла замуж за англичанина, и так же поступила одна из ее дочерей, выйдя за мужчину по фамилии Блейк. Они поселились вблизи Генуи, но в один ужасный день погибли в автокатастрофе. Елена, их единственный ребенок, теперь живет в Риме и работает переводчиком в издательстве «Авортино».

— Она работает? — Его брови поползли вверх. — То есть она «совсем не дурочка», как говорят в Англии?

— Думаю, твое мнение здесь важнее моего. — Графиня играла кольцами на пальцах. — Пожалуй, ты даже видел ее.

— Я? — Анджело нахмурился. — Что-то не припомню.

— Она была на вечере у Сильвии Альберони, на котором ты присутствовал, — сухо ответила она. — Это имя тебе явно знакомо. И симпатичное личико тоже.

Про себя Анджело проклинал свою тетю, пытаясь догадаться, откуда она узнала про Сильвию.

«В будущем мне надо быть осторожнее», — угрюмо подумал он.

Сильвия была замужем за богатым, но скучным главой бухгалтерской фирмы. Жизнь, которую ей приходилось вести, Сильвии явно претила. Поэтому она развлекалась как могла — это Анджело заметил при их первой встрече. Она оказалась так же страстна и изобретательна в любви, поэтому их интрижка развивалась довольно активно.

Он надеялся, это их секрет, а потому рискнул принять ее приглашение на ужин. Большинство пришедших гостей представляли финансовый мир, и Анджело нашел вечер не только приятным, но и полезным.

И только сейчас он вспомнил — на другом краю стола сидела тихая и ничем не примечательная девушка.

— Очень мило со стороны тети Доротеи привлечь мое внимание к той девушке, но в будущей жене мне хотелось бы видеть хотя бы зачатки личности. Гостья синьоры Альберони — пустое место, лишенное собственных взглядов и значимости, — холодно сказал Анджело.

— Жаль это слышать, — помолчав, ответила бабушка. — Я и не думала, что внучка Виктории может быть настолько неприметной. Но решать все равно тебе, если ты, конечно, примешь решение. — Она замолчала. — А теперь позвони, мой дорогой, чтобы Мария принесла нам кофе.

И к его облегчению, разговор перешел к другим темам.

Но Анджело не перестал об этом думать даже по дороге домой. Во многом его бабушка и назойливая тетушка правы. Ему нужно жениться. Что ж, если он сможет провернуть это дело, не оставив своих холостяцких развлечений, то женится на первой девушке, которая ему приглянется.

Его отпугивал опыт нескольких женатых друзей, чьи наивные поначалу невесты после заключения брака превратились во все контролирующих фурий, причем еще до конца медового месяца. Такая жизнь не для него.

Анджело нравились женщины, он наслаждался ими, всегда стараясь отплатить тем же восторгом, что испытывал и сам. Но он никогда не влюблялся в девушек, делящих с ним постель, и уже тем более не рассматривал возможности женитьбы.

Он ничего не обещал и всегда заверял: от них он тоже ничего не ждет.

Кроме того, внутреннее чутье всегда подсказывало ему, когда роман заходил далеко, и он мог безболезненно и щедро завершить его.

С сожалением Анджело понял: его отношения с Сильвией Альберони почти достигли этой границы. Она была страстной и ненасытной любовницей, но его уже начали одолевать подозрения — Сильвия предвидит совершенно другую роль в его жизни, если бы можно было отодвинуть Эрнесто… Понятие «недействительный брак» уже было однажды упомянуто ею — в контексте невозможности забеременеть за два с половиной года брака.

— Мне однажды сказали, что женское тело может отвергать семя мужчины, которого она не любит по-настоящему. — Пальчики Сильвии с алыми ноготками рисовали притягательные узоры на его груди. — Как думаешь, это правда, моя любовь?

Анджело с трудом подавил дикое желание отвергнуть эту идею как абсолютную чушь крепкими словами, но вместо этого лишь пробормотал какую-то бессмысленную банальность насчет женской чувствительности. И это, казалось, успокоило Сильвию. Но в сознании зародилась тревога. Особенно после того, как она произнесла «любовь», а этого слова он сознательно избегал в отношениях с женщинами.

Но еще большую тревогу рождала возможность слухов. Если тетя Доротея узнала об их отношениях с Сильвией, то другие тоже могли знать. Как бы эта информация не дошла до ушей Эрнесто Альберони…

Конечно, Анджело будет все отрицать, но можно ли быть так же уверенным в Сильвии? А если она использует этот довод, чтобы расторгнуть неудачный брак и найти мужа себе по вкусу? А вдруг она захочет быть с ним? Настоит на том, что он разрушил ее брак и теперь просто обязан жениться на ней? Ведь выразила же Сильвия сожаление, что не встретила Анджело, пока была свободной…

Из Сильвии, несмотря на ее привлекательность, вряд ли получилась бы хорошая жена. Без каких-либо угрызений совести она наставила рога несчастному Эрнесто, и кто гарантирует, что этого не произойдет с другим мужем, если ей представится возможность?

Ради собственной же безопасности ему нужно отступить — и чем быстрее, тем лучше.

Существовала еще одна причина, по которой стоило избегать публичного скандала, по крайней мере сейчас. Качество продукции «Галантаны» уберегло компанию от худших последствий экономического спада. Более того, они планировали расширение, но для этого фирма нуждалась в дополнительном финансировании. Нужно было закупить новое оборудование на фабрику в Милане, а также вложить средства в участок под мастерские недалеко от Вероны.

Узнав, что на том ужине будет князь Чезаре Дамиано, глава «Европейского кредитного банка», Анджело принял приглашение Сильвии.

Они коротко, но весьма конструктивно поговорили, и теперь обсуждались условия. И хотя банкир оказался обаятельным человеком, любящим выращивать розы, он был известным приверженцем старомодной морали. Любой безнравственный, с точки зрения князя, поступок лишит «Галантану» финансирования.

Поэтому Анджело решил временно воздержаться от любовных утех.

«Неприятно, — цинично думал он, — но необходимо. Так же как и моя женитьба, о которой стоит подумать — ведь она обеспечит дальнейшее процветание фирмы».

Он припарковался на охраняемой стоянке перед домом и поднялся на верхний этаж. Стоило ему переступить порог, как его встретил слуга, Сальваторе, готовый принять хозяйские пиджак и портфель.

— У вас два звонка, ваше сиятельство. — Он осторожно опустил глаза. — А также записка. Ваше сиятельство будет ужинать не дома?

— Нет. — Анджело обернулся, мрачно глядя на знакомый конверт. — Я поем здесь. Что-нибудь легкое, Сальваторе. Я не очень голоден.

Глаза слуги загорелись.

— У меня есть телятина. Может, приготовить ее с марсалой?^[1]

— И зеленый салат, — согласился Анджело. Он устало потер шею. — Я пока побуду в сауне, расслаблюсь после трудного дня.

В спальне он разделся и отправился в ванную комнату. Там он открыл дверь в отделанную деревом кабину. Вылил ковшик пахнущей травами воды на раскаленные камни, разложил полотенце на деревянной скамье, лег на нее и, закрыв глаза, отдался своим мыслям.

«Если нужно жениться, — размышлял Анджело, — стоит рассмотреть несколько важных моментов».

Самым главным ему казался выбор места для жилья. Удобные в качестве штаб-квартиры «Галантаны» апартаменты на Виа Венето служили ему также и холостяцким пристанищем, но совершенно не подходили для семейной жизни. Впрочем, отказываться от этой квартиры Анджело не собирался.

«Нет, — думал он, — женщина будет счастливее, если мы будем жить в моем имении на холмах вблизи столицы».

Природа пойдет на пользу их будущему сыну. Или после смерти матери воздух в имении и сейчас наполнен меланхолией, приглушившей воспоминания счастливого детства? Ведь именно поэтому Анджело избегал этого места многие годы, и теперь оно полностью заброшено…

Три года назад, превращенный горем практически в отшельника, его отец совершенно неожиданно начал в одиночку восстанавливать виллу. Но вскоре он умер, и работы приостановились. Теперь Анджело решил довести их до конца.

«Странно, — признался он самому себе, — строить планы в расчете на женщину, с которой еще не знаком…»

Как графиня Манзини эта женщина вскоре познает свой долг и обязанности нового статуса, и, как он надеялся, прелести тоже. Анджело намеревался быть щедрым и внимательным. Может, она и не получит его любви, сладких и страстных эмоций, благодаря которым его родители всегда были верны друг другу. Анджело сомневался, что вообще способен на подобные чувства, но он мог предложить ей уважение и материальные удобства. А изображать страсть не слишком сложное занятие.

«Кроме того, если она окажется достаточно симпатичной, мне даже не придется притворяться», — сказал он себе.

В прошлые выходные вместе с друзьями Анджело был в Тоскане. Там во время игры в теннис он познакомился с Люсией. «У нее хорошие ножки, — рассуждал он, — прекрасная фигура и выразительные темные глаза». Эти глаза сверкнули в его направлении не один раз. И хотя Анджело не спросил номера ее телефона, эту ошибку можно с легкостью исправить, послав письмо принимавшему их хозяину.

Вспомнил он и другое. Каждый раз, когда Люсия промахивалась, она хихикала, и это начало его раздражать. Мысль о том, что ему придется слышать этот звук утром, днем и даже ночью, приводила его в ужас.

Анджело резко сел, ругаясь про себя. Он едва ли мог стать идеальным мужем, так почему так жаждет идеальной жены? И с чего он взял, что Люсия может захотеть выйти за него замуж?

Расслабиться не получилось. Анджело вышел из сауны, быстро принял душ, надел джинсы и рубашку и прошел в гостиную.

Как он и ожидал, на автоответчике были сообщения, и оба от Сильвии: она просила его перезвонить ей. «В письме же почти требовала этого», — недовольно отметил Анджело, и его рот сжался. Конечно, его поездка в Тоскану и отсутствие звонка сразу по приезде не обрадовали ее. Она становилась явной собственницей.

«Я не принадлежу Сильвии, — холодно размышлял он, наливая себе виски. — Ни ей, ни какой-либо другой женщине. И никогда не буду!» Он видел, к чему это приводит. Видел, как его отец превратился в безмолвного незнакомца, душа и силы покинули его после смерти жены. И в доме, прежде наполненном светом и смехом, бродило лишь грустное привидение.

«Мой брак должен быть всего лишь деловым договором», — поклялся себе Анджело, и он организует дело так, чтобы все получилось.

Вместо свидания с Сильвией он проведет время на совещании со строителями в Востранто, а потом позвонит ей завтра и извинится.

А после попросит у Оттавио телефонный номер Люсии.

— Нет, — сказала Элли. — Очень мило со стороны крестной пригласить меня, но у меня уже есть планы на выходные. Извини, Сильвия.

— Это же неправда! — Ее кузина откинулась на спинку стула и надула губки. — Я думаю, ты, как обычно, собираешься похоронить себя в лачуге бабушки Виктории.

«Может, это и маленький домик, но едва ли его можно назвать лачугой», — подумала Элли. Их бабушка завещала дом Элли. Узнав об этом, Сильвия проклинала несправедливость завещания, обвиняя Элли в том, что та «втерлась в доверие» к бабушке.

Под этим, как думала Элли, Сильвия подразумевала частые поездки к бабушке, поздравления ее с днем рождения и Рождеством. То, о чем сама Сильвия за своей бурной общественной жизнью как-то совершенно позабыла.

— Ты еще раздумываешь, когда сможешь купаться в роскоши на вилле «Роза»? — продолжила Сильвия.

— Может, купание в роскоши не является для меня образцом комфорта, — сухо ответила Элли. — Особенно когда я единственная из присутствующих — работник, а не работодатель.

Сильвия слабо махнула рукой:

— Дорогая, ты слишком чувствительна. Кроме того, крестная обожает тебя, и ты задолжала ей визит. Она так сама сказала. И будет очень огорчена, если ты откажешься. Окажи мне эту услугу.

Элли, наливавшая кофе, замерла.

«О, — подумала она, ни капли не удивляясь, — вот мы и подошли к главному».

— Боже, Сильвия, надеюсь, ты не собираешься опять просадить деньги в бридж после того, что сказал Эрнесто?

— А, это… — Сильвия опустила глаза, вертя на пальце обручальное кольцо с бриллиантами и изумрудами. — Я едва касалась карт в этом месяце. Честно. Любой тебе скажет.

— Учитывая, что я не знаю, кого спросить, — ответила Элли, чувствуя, как увиливает от правды собеседница. — И у меня нет денег, чтоб вносить за тебя залог, поэтому даже не думай!

— Я прошу не об этом, — быстро возразила Сильвия. — Просто… что ж… Эрнесто волнуется, что я еду без него, пусть и к бабушке. А если ты будешь со мной, он успокоится.

Элли принесла свежий кофе и поставила чашку на столик рядом со стулом кузины.

— Он не похож на тугодума. Не думаешь, Сильвия, что это ты немного глупишь? — медленно произнесла она.

Сильвия вспыхнула:

— Что дало тебе право рассуждать о семейной жизни? Я даже не уверена, что ты когда-нибудь с кем-нибудь встречалась!

Атака была излюбленным средством защиты у Сильвии. Несколько недель назад Сильвия уже приглашала Элли к себе, правда, в самый последний момент, чтобы сохранить количество гостей. На той вечеринке Элли чувствовала себя ужасно одетой и совершенно беспомощной.

Особенно когда Сильвия предстала во всем блеске.

В действительности Элли заняла место своей крестной, княгини Дамиано, которая подхватила простуду и не смогла приехать. Но одно дело — один вечер, а другое — все время с конца пятницы и до середины воскресенья. И как бы Элли ни любила свою маленькую восхитительную крестную, она не была рада таким выходным. Крестная принадлежала тому же миру, что и Сильвия.

Элли и Сильвия были двоюродными сестрами, но абсолютно разными.

Сильвия, почти на год старше, — красавица с серыми глазами, смотрящими на мир из-под тени длинных ресниц, с прямым носиком и привлекательными пухлыми губками. Ее главной мечтой с детства было выйти замуж за богатого мужчину, чего она без труда и достигла. Бабушка Виктория не одобрила ее выбора. Она считала: траты Сильвии нужно держать под контролем, а ее жених, хоть и достоин уважения, вряд ли способен на это.

Элли, напротив, всегда беззлобно полагала, что напоминает негатив красочной фотографии. Ее волосы были неброского оттенка, а сама она отличалась бледностью. Бабушка Виктория всегда говорила, что у нее необычные глаза, но больше в ней нечем было восхищаться. Слишком длинный нос. Слишком серьезный рот.

Зато Элли наслаждалась работой, любила своих коллег. Были у нее и друзья, с которыми она ходила в кино и на концерты.

Ее жизнь текла слишком спокойно, но она ей нравилась. И моменты, когда Элли могла сбежать на побережье и побыть в маленьком домике «Каза Бьянка», делали ее счастливой.

Выпив кофе, она украдкой взглянула на сестру. Что-то было не так. Сильвия выглядела беспокойной, даже нервной.

— Сильвия, я не хочу с тобой ссориться, но будь со мной честна. Почему ты хочешь, чтобы я приняла приглашение крестной? — тихо произнесла Элли.

Кузина помрачнела:

— Пустяк, ерунда. Это из-за одного мужчины, который, по мнению Эрнесто, уделяет мне слишком много внимания. Муж даже думает, будто я встречаюсь с ним, а не еду в Ларгоссу. Но если Эрнесто узнает, что мы вместе с тобой посетим виллу «Роза», он успокоится.

— А не проще ему самому поехать с тобой? — нахмурилась Элли.

Сильвия развела руками:

— Он не может. У него клиент, очень важный человек, у которого проблемы с налогами, и их нужно срочно решить. Эрнесто возьмется за дело лично, даже если ему придется работать в выходные.

Элли могла лишь посочувствовать несчастному клиенту. Лабиринты налогового права в Италии не для слабонервных и неопытных.

И все же… Все же…

Если невозмутимого Эрнесто захватила волна ревности, могут ли у него быть причины для этого? К тому же Элли не обидит крестную своим отказом от домашней вечеринки.

— Кто еще там будет? — осторожно спросила она.

— Фульвио Киприанто с женой, — сказала Сильвия равнодушно, — и еще одна закадычная подруга крестной, графиня Манзини.

Манзини? Имя показалось Элли смутно знакомым, но почему? Ее мысли вернулись к тому ужасному вечеру, и она вспомнила. Мужчина, высокий, мрачный, убийственно привлекательный даже на ее неискушенный взгляд, который представился ей как граф Анджело Манзини. Тогда же она подумала, что, несмотря на свое имя, он ни капли не похож на ангела. Худое хмурое лицо, удивленные темные глаза и подвижный, чувственный рот предполагали куда больше греховности, чем святости.

Тем не менее он был не плейбоем, а успешным главой «Галантаны», как ей сказала соседка во время короткой беседы в перерыве между блюдами.

Вот почему, учитывая, во что она была одета, граф полностью игнорировал ее.

— Может, еще кто-нибудь, — продолжила Сильвия, снова прокручивая кольцо на пальце. — Я не уверена. Но если тебе станет скучно, ты можешь попросить дядю Чезаре показать свои розы. Ты же любишь такое.

Элли никогда не обращалась к величественному мужу крестной как к дяде, и Сильвия знала это. Еще одно напоминание о том, какая пропасть лежит между их условиями.

— Спасибо, — иронично ответила она.

— Значит, я могу сказать крестной, что ты едешь со мной, Элла-Белла? — Сильвия смотрела на нее почти страстно.

— Только если ты поклянешься никогда не называть меня этим дурацким именем, Силли-Билли. Мы уже не дети! — твердо ответила она. — И я позвоню ей сама. Мы поедем на моей машине?

Сильвия пришла в ужас, будто Элли предложила им идти в Ларгоссу пешком, толкая перед собой тележку с их чемоданами.

— Ты про свой убогий «фиат»? Нет, я попрошу Эрнесто одолжить нам «мазерати», и Беппо нас отвезет.

— А ему разве машина не понадобится? — Элли нахмурилась.

— У него есть «ламборджини». — Сильвия надула губки. — В конце концов, он может пройтись пешком. Физические упражнения ему полезны.

— Бедный Эрнесто…

«И бедная я», — подумала Элли, когда кузина ушла, оставив после себя тяжелый аромат дорогих духов.

Она никак не могла понять, почему Сильвия так хочет, чтобы они вдвоем оказались на вилле «Роза».

Примечания

1

Марсала — крепкое десертное вино из Сицилии, похожее на мадеру. (Здесь и далее примеч. ред.)