Мать-одиночка, или (не)ходите, девки, замуж!

Лия Романовская

Я – Маша Щербакова, мне двадцать шесть и у меня четверо замечательных детей, трусливый кот и наглый хомяк. Я верю в добро, побеждаю зло, пишу письма Деду Морозу и местному депутату. А еще ищу работу и папу для своих детей. Берегитесь, будущие кандидаты в мужья. Теперь я иду к вам!

5

— Простите, а вас как зовут-то хоть?

Парень едва догнал меня уже возле квартиры и теперь преданно заглядывал в глаза, пытаясь обратно всучить мне авоську.

— С этого и надо было начинать. Марья я.

— Искусница?

— Смотря в чем… А вы?

— И я смотря в чем.

— Я про имя ваше спрашиваю…

— Ах, имя, — смутился мой новый знакомый, — Вадим.

— Ну вот и познакомились. А теперь, Вадим, топайте на кухню, находите там нож и чистите картошку. Дело не требует отлагательств.

Вадим немного опешил, попытался вякнуть что-то типа «а не лучше ли нам заказать еду из ресторана», но под моим грозным взглядом съежился, замолчал и посеменил выполнять поручение.

Рестораны, ишь ты чего захотел! У меня денег на рестораны нет, а чужих мне не надо. Денег в смысле.

Толпа страждущих вымыть руки выстроилась в коридоре, потому что Ксеня решила, что сейчас самое время принять душ. Душ она, видите ли, хочет принять! Вспотела она! А ничего, что тут пять человек ждут? Ах подождут? Ну погоди, пубертатный человек, я тебе покажу, где раки зимуют!

— Маш, Маша-а-а, Манюняя, — спустя двадцать минут Ксюха протяжно выла возле двери, умоляя принести ей полотенце и трусы. Ну правильно, я вечером все перестирала, а новых махровых друзей повесить забыла. А белье Ксеня не взяла, потому что самой хитрой лисой побежала в ванную, чтобы первой быть значит.

Воспитания ради помучила ее минут пять и отнесла непокорной старшенькой требуемое.

Руки в итоге мыли в моей малометражной кухоньке.

— Ну что, почистили?

Вадим сидел с таким видом, будто он не картошку чистил, а траншеи рыл. Пот со лба течет, руки трясутся, лицо красное — того и гляди инфаркт хватит.

— Почти… — прохрипел он, срезая последнюю шкурку с картофелины.

— По-моему картофан я брала покрупнее… — в сомнении протянул я, глядя на вдвое уменьшившиеся картофелины в кастрюле. — В первый раз что ли?

Парень страдальчески кивнул, и я ухмыльнулась. Ну значит неумеющих готовить в нашем полку прибыло, потому что я хоть и смеюсь, но ничуть не лучше нового знакомого. В принципе картошечка жареная — это единственный продукт, который я могу более-менее сносно приготовить. Хотя нет, сварить тоже могу, но вот за пюре уже не отвечаю. Может быть в комочках, склизкое и серое.

Вот Ксюня у нас поваренок от Бога. Жаль только, что этого поваренка приходится по три часа упрашивать сварганить что-нибудь жутко вкусное. Ну или хотя бы просто мне помочь. Знаю, знаю… опять детский труд, эксплуатация и бла-бла-бла. Вот только меня в детстве учили, что дети должны помогать родителям. Конечно же в меру своих возможностей. Я вот, например, раз уж не могла ничего путного приготовить, включая яичницу, всегда прилежно убиралась в доме и помогала брату Федору с уроками. Эх, давно это было…

— Дальше что? — с опаской спросил Вадим, и поднявшись с видавшей виды табуретки, попятился к двери.

Сбежать надумал что ли? Да скатертью дорога, любезный.

— А дальше мы ее пожарим и достанем с антресолей баночку с огурчиками.

— Маринованными?

— Можно и маринованными. Там и помидорчики есть. Хотите?

Брат на днях приезжал, привез десять банок. Он уже лет восемь живет в деревне. Как женился на своей Аленке, так и живет. Кроме солений они нам и сало, и яйца, и молока коровьего для детей привезли — все свое, так сказать натур продукт.

— Ну… — Вадим помялся ради приличия и вздохнул, — Хочу, если честно. Сто лет ничего такого не ел.

— Welcome to Russia, сынок!

Сынок чуть не подавился, благо было нечем.

Я же, периодически прикрикивая на сорвиголов, чтобы не таскали конфеты со стола, принялась тонко нарезать картошечку. Главное лицом в грязь не ударить. Коронное блюдо нужно на пять с плюсом приготовить. Зачем? А фиг его знает. Надо и все тут. Вдруг пригодится?..

Через полчаса мы все кое-как расселись за небольшим столом и буквально набросились на хрустящие огурчики. А наевшись, развалились на диване совсем позабыв о грабителях.

— Сами мариновали? — с придыханием и некой толикой восторга спросил вдруг Вадим.

Ну что ж делать…пришлось сознаться.

— Да, а кто ж еще? Никто кроме нас.

Парень поцокал языком, что видимо означало крайнюю степень восторга. Мне даже совестно немного стало, но совсем немного и недолго.

— Маша, а вы работаете? Хотя да, странный, наверное, вопрос. У вас же ребенок еще маленький.

— Вообще-то я как раз в поисках. Если честно с таким количеством детей меня не очень-то охотно берут куда-либо…

Вадим улыбнулся и неожиданно серьезно предложил:

— А не хотите ко мне пойти работать? У меня как раз повар на днях отравился.

— Батюшки! Жив ли?

— Да жив-то жив, в больнице сейчас. Но сами понимаете… как-то после такого не очень хочется пробовать его блюда.

— Ясно… — вздохнула я, поднимаясь из-за стола.

Дети уже убежали в комнату играть, а мне предстояло вымыть за всеми посуду.

— Ну и? Так что вы скажете?

— А что я могу сказать? Я же совсем не умею го…

И тут он назвал сумму зарплаты.

— Извините, что перебил. Так что вы там не умеете го..?

— Не умею говорить «нет». А так у меня ведь красный диплом поварского училища и опыт работы в лучших ресторанах столицы. Я же не повар — я художник от кулинарии!

Ох, Маша… про столицы это ты точно зря. Погорячилась. Сказала бы, что работала в каком-нибудь кафе «У Ашота», шаурму вертела, а то ресторан, в столице… А то художник она.

Зато на любое замечание всегда можно ответить — я так вижу.

— Ну и замечательно. Тогда сейчас мы с вами в отдел полиции заглянем, а затем обсудим вашу новую работу. Завтра же сможете приступить?

— Завтра?

Ой мамочки, уже завтра? Да я же не готова совсем. И диплом еще не купила. Ой-ой…

— Да не вопрос. Хотя на завтра у меня и были запланированы дела, но я готова поступиться ими во имя кулинарии! Ибо она, как известно — самое что ни на есть искусство, и только и делает, что требует и требует жертв.

***

— И все-таки завтра я не готова, — скрепя сердце призналась я Вадиму спустя пару часов.

Из отдела полиции вышла я буквально выжатая как лимон. Ей богу, эти дядьки хуже детей выматывают. Те так же — а это что, а то почему, а зачем, а как? Ужас этот допрос. И главное так подозрительно на меня смотрели, будто это я Темыча украсть пыталась.

Ну да, я постоянно путалась в показаниях. Ну, потому что я реально не помню, какого цвета глаза у нападавших. То мне казалось, что зеленые, то серые, а то и вовсе голубые. И вообще — не факт, что я их вообще запомнила, глаза эти. Может там даже очки были. Да я напугана была, дите спасала, какие глаза, мальчики, вы о чем?!

Если честно я так и не поняла до конца, кто кого больше замотал-они меня или я их, но уходя отчётливо слышала вздох облегчения и что-то вроде «сумасшедшая какая-то». А может и показалось, и это свист ветра от сквозняка нашептал мне на ушко обидные слова. Я правда даже вернуться хотела, чтобы выяснить — показалось мне или нет, но Вадим потащил меня вон из мрачного здания районного отела полиции несмотря на мое возмущение.

Ну и ладно, переживу. Меня как только не называли, не умерла же до сих пор…

— Что вы?

— Что я?

— Вы сказали что-то вроде «И все-таки завтра я не готова»… вот я и спрашиваю — что вы не готовы?

— Ну… не готова я на работу выходить.

— Почему не готовы?

— Потому что потому. Я, по-вашему, детей куда распихаю? По тумбочкам?

— Почему по тумбочкам? — опешил Вадим.

— А больше некуда, потому что. Завтра суббота и детский сад не работает. А у старших вообще каникулы. Куда прикажете девать этих сто одного далматинца?

— Так. Стоп. Мария, вы меня сейчас с ума сведете. Нет проблем, пусть дети с вами приходят. Места у меня много, к тому же мой дом совсем неподалеку от вашего.

— Серьезно? — не поверила я своим ушам.

— Ну да. И Артему повеселее будет. А то сидит в четырех стенах совсем один. Да, малой?

Тема в этот момент самозабвенно ковырялся в носу и отца слушал мало. Другой рукой он схватил Аришку за косу и сейчас тащил верещавшую ее куда-то вдаль.

— Эй, косы не тронь! — прикрикнула я, — Только отрастили и сразу выдирать. Непорядок!

— Тёма!

Артём как ни в чем не бывало отпустил Аришку, вынул палец из носа и…

— Мама!!!

— Артем!

— Вы правы, Теме так гораздо веселее… — констатировала незаметно подошедшая Ксюня и захихикала. Противно так захихикала, как только подростки и умеют.

— Опять подслушиваешь взрослые разговоры?!

— Вся в Машу, — кивнула Ксеня и слиняла вперед — утешать Аришку.

Мы присоединились и кое-как все вместе её успокоили. Дальше шли спокойным прогулочным шагом, благо от моего дома до райотдела полиции идти всего ничего. Собственно, поэтому мой новый работодатель (думаю, что это ненадолго) машину оставил у подъезда. Когда подошли, он первым делом подошел к своей ласточке и немножко выругался.

— Что там?

— Зеркало. С корнем…

— Если что, то я предупреждала, — я развела руками и помахала ему на прощание. — До завтра. Вадим Сергеевич!

***

Утром я целый час проводила разъяснительный инструктаж по правилам поведения в чужом доме.

— И запомните, мои котятки, я на РАБОТЕ! Это моя РАБОТА. Вы вообще не должны там находиться, мне просто некуда вас девать сегодня. И дядя Вадим был так любезен, что разрешил вам ТИХО посидеть в угол…

— А вот и нет!

— Что нет, Мишенька?!

— Он не говорил, что мы должны тихо сидеть в углу. Мы же не мыши, чтобы по углам шариться. Дядя Вадим сказал, что мы должны нести веселье в этот дом.

— Нет, ты все неправильно понял, Миша. Дядя сказал сидеть тихо — это значит тихо, и никак иначе. Или я раз и навсегда лишу вас мороженого и аттракционов. И кино. И мультиков. И… и…и кое-кого соцсетей!

— Да хватит уже. Хватит. Не жести, Манюнечка.

— То-то же! А теперь быстро завтракаем — плотно, сытно и до обеда. Чтоб я не слышала ни о каких «дай конфетку, сделай чайку, колбасу хочу»… Поняли? Я на работе, а работа — это святое. На ней деньги платят.

— И деньги — это тоже святое. — печально вздохнула Ксеня, — А у меня вот ничего святого.

— Вот будете сидеть как мыши, заработаем зарплатоньку и тогда я подумаю, давать ли кое-кому на карманные расходы. Все, дети мои, марш на кухню!

***

Спустя час мы стояли перед трёхэтажным особняком красного кирпича и ждали, когда скучающий охранник в своей будке соизволит нас заметить. Домофон отчего-то не работал, и я интеллигентно постукивала костяшками пальцев о калитку.

Наконец он увидел! четверых детей и одну меня перед воротами, вышел к нам и спросил по какому мы собственному вопросу.

— По важному. Кормить вас буду, так что сильно не задерживайте. Теперь ваша жизнь в моих руках.

Охранник с бейджиком, на котором черным по белому маркером вывели Витя, оказался без чю и это немного удручало. С другой стороны, памятуя о словах Вадима, что предыдущий повар отравился собственной стряпней, неудивительно, что Витя слегка напрягся. Правильно, кто его знает, чего от этих поваров ожидать… Но лучше все-таки с ними дружить, чем нет. Целее будешь!

— Цыплята, шаг в шаг! — скомандовала я и мы и впрямь гуськом направились вслед за обалдевшим Витей.

— Проходите, к вам сейчас кто-нибудь подойдет. Наверное. Домоправительница у нас тоже новая, поэтому без понятия куда и чего вам. Но хозяин наверняка разрулит.

Витя уже развернулся, чтобы оставить нас с детьми в холле одних, как вдруг резко обернулся и подошел ко мне вплотную, шепнув на ухо:

— И эта… я поострее люблю.

Подмигнул, Казанова чертов, и ушел.

А я огляделась, пока что мои котята послушно молчали и вели себя тише воды, ниже травы. Надолго ли только?

Просторный холл, плавно перетекающих в большую гостиную. Лаконичный дизайн в светлых тонах, такая же мебель, ничего лишнего и вычурного. Просто и со вкусом. Честно говоря, увидев три этажа с башенкой наверху я ожидала увидеть повсюду позолоту, вензеля и дорого-богато, но хвала всем богам — пронесло.

Навстречу с радостным воплем племенных индийцев выскочил Тёмыч и тут я услышала давно позабытый голос того, ког меньше всего ожидала услышать.

— Щербакова?!…

Обернулась и застыла на месте.

— Герман?!