Мать-одиночка, или (не)ходите, девки, замуж!

Лия Романовская

Я – Маша Щербакова, мне двадцать шесть и у меня четверо замечательных детей, трусливый кот и наглый хомяк. Я верю в добро, побеждаю зло, пишу письма Деду Морозу и местному депутату. А еще ищу работу и папу для своих детей. Берегитесь, будущие кандидаты в мужья. Теперь я иду к вам!

4

— Да ладно уж, девушка… проходите. Вам нужнее. — смущенно пробормотал красавчик, отходя в сторону.

Ну спасибо тебе, добрый молодец! А то ведь я только твоей отмашки и ждала. Так бы и не догадалась вовсе. Мало того, что умник, каких поискать, так еще и очередь взбаламутил и на меня вновь вылили ушат помоев.

Подумать-то я подумала, а вслух только громко фыркнула и грудью к народу встала у кабинета. Народ ожидаемо зароптал, завопил и застыдил, но я была тверда как скала. Не пройдете!

Неожиданно внимание присутствующих отвлек цокот каблучков по больничной плитке — это к нам торопилась настоящая гламурная дива. Хотя нет, сейчас вроде слово гламур уже не в тренде. Может няшка? Тоже нет… поискала глазами Ксеню, она по-любому должна разбираться в модных словечках, но так и не нашла. А девица в облегающем коротком платьице кричащего красного цвета и на таких высоких каблучищах, что с легкостью переломает все суставы и кости при падении, между тем, уже подошла очень близко и теперь, закатив глаза, осматривалась.

Тут я как раз заметила Ксеню, поманила ее пальцем и тихо спросила, показывая на девицу.

— Это тян?

Ксеня покрутила пальцем у виска и покачала головой.

— Это зашквар! Это рили зашквар, это кринж ваще, мамуля.

Ксюша еще что-то бормотала, а я уже приготовилась к обороне, когда увидела, что девица с наглым видом бывалой двигается прямо на меня.

— Вот жеж разоделась, едрить её в копейку… — буркнул дед, с большим интересом разгадывая область таза девицы, в данный момент повернутого к нему задом.

— И не говорите… — возмутилась женщина лет сорока пяти напротив, — Да у меня майка длиннее будет.

— Да ясное дело, чем она занимается…и дураку понятно!

— И чем же, по-вашему, она занимается?

— Да ясное дело.

— Ну уж нет, мне вот вообще не ясное. Вы просто завидуете. Красивая девчонка, и ноги от ушей. А у вас в том месте, где у нее ноги начинаются — голова заканчивается.

— Нахал!

Перепалка грозила перерасти в драку, а я порадовалась, что всеобщее внимание переключилось на «новенькую».

— Мне в кабинет. Мне надо! — нагло заявила девица.

— Бахилы надели? — серьезно спросила я.

— А надо? — прогундосила пигалица.

— Конечно. Вон там, за углом автомат.

Девица недовольно скривилась, но послушно протопала туда и обратно.

Надела бахилы, под завороженным взглядом деда склонившись так низко, что все прелести юной нимфетки оказались снаружи, и шагнула на меня.

— Мне в кабинет. Отойдите.

— Нет.

— В смысле?! Я же бахилы надела, значит могу пройти!

— Увы, но нет… — пожала я плечами.

— Я чета не пОняла…что значит нет?

— То и значит.

— Правильно вам девушка говорит, займите конец!

— Какой конец?! Вы в своём уме, бабушка?

— Длинный. Туда иди дочка. Туда. Тут не видишь, что ли, что мать многодетная?!

— Да. Мать. А это дедушка. Ветеран…вы же ветеран?

— Ветеран. Труда и обороны. А как же.

— Да иди вы на фиг! Мне назначено.

— Кем вам назначено? Идите уже отсюда…

— Да я… да я… да у меня… я по договоренности с доктором.

— Ах вы еще и по договорённости…

— Не завидуйте. Девушка, слышьте, девушкааа!!!

Я не сразу поняла, что обращается она ко мне, так увлеклась содержательной беседой.

— Отойдите. У меня врач.

— У меня тоже, — я встала грудью перед девицей, всем своим видом давая понять, что ни за что не сойду с места.

— Да ты, да ты… коза! — она чуть не задохнулась от возмущения и не заметила, как дед исподтишка шарахнул ее клюкой. По самому по филею.

— Да вы что тут, совсем офонарели?! — заорала девица, но тут как раз к счастью за моей спиной открылась дверь, и я буквально ввалилась в кабинет под усталое «следующий».

Девица, кстати, пыталась прорваться со мной, но была остановлена бдительным старичком.

— Семен Олегович, я Оля, вы мне назначали… — закричала эта блаженная, и доктор, по всему видимо тот самый Семен Олегович, напрягся и опасливо спросил медсестру.

— Это она?

— Да вроде бы… — пожала та плечами и принялась за работу.

— Та самая?

— Ну да. Ненормальная эта. Феоктистова кажется. Сказать, что вас нет?

— Поздно. Она меня видела. О! А давайте скажем, что я заболел? Вот сейчас девушку приму и слягу. Как вам идея?

Доктор с такой надеждой смотрел на медсестру, что мне стало его ужасно жалко. Вот уж работа тоже — не откажешься же от противного пациента, только что и правда слечь остаётся.

— Плохая. Плохая идея, Семен Олегович. У нас полный коридор мучеников, не можете же вы их всех бросить?!

— Не могу, — удрученно подтвердил доктор и наконец обратил внимание на меня, тихонько вжавшуюся в кресло.

— Ну что тут у вас?..

***

Феоктистова все же прорвалась сквозь народный фронт, уж не знаю, чем она их всех взяла, интересоваться не было никакого желания. Место, где когда жил и работал мой зубик заморозили и сама я едва шевелила ртом, от чего мои детки угорали еще с полчаса.

Зато неимоверно вдохновляло ощущение сделанного важного дела и чувство свободы, которое бывает только после посещения стоматолога. Удачного, естественно, посещения. Мудрость, конечно, вырывать из себя нелегко, даже жалко немного. Мудрость же. Когда теперь ее ждать?! И ждать ли вообще? Но деваться некуда…

На улице возле поликлиники заметила магазин и решила по пути к дому купить продуктов. Ибо мудрость мудростью, а кушать хочется всегда.

— Просто постойте рядом. Тихо и смирно, по струнке! — гаркнула я на подопечных, потому что они так и норовили разбежаться по разным отделам.

Я взяла за руку Булочку и потащилась по рядам со съестным. Мелкие конечно же тихо не сидели, носились с криками и орами, за что я несколько раз была названа яжемамкой и горе-мамашей, и где-то даже немного согласилась. Сама не люблю крикливых детей, а тут… ну что я могу поделать с ними, а? Младшие меня еще как-то слушают, а вот Ксенька так и держит за подружку, и мамой меня называет, только когда хочет постебаться. Да.

Наконец я набрала пару пакетов, расплатилась на кассе и криком, призывающим моих маленьких ведьм и одного чертенка на шабаш, огласила стены разгромленного магазина. Это не мои слова. Если что, это продавец, выгоняя нас метлой, сказала.

Спорить с ней у меня попросту не осталось сил — так я устала за эти пару часов. А еще эта заморозка проклятая отходить стала, и ноющая боль поселилась где-то в области правой щеки.

— Разбойники! — прошептала я и отдала Ксене оба пакета. Подумала немного и один все же забрала. А то скажут еще, что я детский труд использую.

Одной рукой взяла Булочку, а во второй остались авоська с картошкой и сумка с молоком, хлебом и пельменями.

— На остановку шагом марш! Ать, два, левый!

Дети мои в самом деле выстроились друг за дружкой гуськом и, не очень-то смахивающим на строевой, шагом посеменили к остановке, что притулилась в ста метрах от поликлиники.

Я шла за ними как матушка гусыня и не сразу обратила внимание на мальчика, грустно глядящего с заднего сидения черного джипа. Когда мы поравнялись с ним, мальчик неожиданно вылез и встал рядом с дверцей.

Ну и что за осел оставил ребенка в такую жару одного в тачке? Я покачала головой, но вмешиваться малодушно сочла неразумным.

Мы уже немного отошли вперёд, я зачем-то обернулась, и увидела этих ослов. Двое мужчин крепкого телосложения и немного отсталого вида направлялись прямиком к ребенку, которой в этот момент стоял к ним спиной.

— А вот и твои родители, — ляпнула я и тут же прикусила язык. Нет, ну понятно, что в современном мире все возможно, но нельзя же так — в лоб.

Ребёнок резко обернулся и мужчины застыли на месте.

— Иди тетя, иди уже. Чего вылупилась?.. — грубо сказал мне один из них.

Я аж захлебнулась. Это я-то тетя? И пока я пылала праведным гневом, эти двое взяли мальчика за руку и потащили куда-то в подворотню.

— Это точно твои родители? — крикнула я вдогонку, и мальчик затряс головой. Вот и пойми, то ли он да говорит, то ли нет.

— Дети, стоять на месте. Замерли и ждем!

Я вручила Ксене Булочку и устремилась вслед за странными дядьками.

— Подождите, пожалуйста. Но если вы его родители…

— Чего?!

— Ну то есть я хотела сказать, если мальчик ваш сын…вы не подумайте. Я не имею ничего против ваших увлечений. В конце концов мне все равно кто с кем спит в одной постели и…

— Чего?!!! Ты что, совсем рамсы попутала?! Ну коза, сейчас ты у меня попляшешь!

— Мальчик! Это же не твои родители, да? — отчаянно кирнула я, замахиваясь на одного из парней авоськой. Каюсь, не рассчитала силы, стукнула прямо ему по лысой головешке. А в авоське килограммов пять точно, меньше на нашу семью брать просто смыла нет. Прибавьте коробку с молоком и две буханки тяжелого хлеба. А еще я в юности на байдарках плавала, вот. У меня сила размаха знаете какая? Вот и я не знаю. А она есть.

— Беги! — закричала я пацану, когда второй амбал на секунду выпустил мальчонку и попер прямиком на меня.

— Помогите, люди добрые! Средь бела дня грабят!!! — заорала я что было мочи.

Где-то совсем рядом затявкала собака и отрылось окно. Эти придурки переглянулись и, погрозив мне на прощание кулаком, ринулись прочь.

— Еще встретимся, коза! — крикнул тот, которого я тюкнула по темечку и вслед за товарищем скрылся за углом.

Я огляделась — мальчишки и след простыл, а мои котята уже спешили мне на помощь.

— Мальчика видели? — тут же спросила я ребят, и они в унисон помотали головами.

— Муля, ты в порядке? — Аришка прижалась пухленькой щечкой к моему животу и крепко-крепко обняла, чем неимоверно меня растрогала.

Тут же ее примеру последовали Булочка и Мишутка, а Ксюша покачала головой. Укоризненно так покачала, будто я провинилась перед ней в чем-то. Точно учительницей станет. Правда при условии, что будет хорошо учиться.

— Тебя ни на минуту нельзя одну оставлять! — припечатала девочка и погрозила мне пальчиком.

— Это точно! Но я-то ладно, мальчишку, белобрысого такого, на Мишу похожего точно не видели? Может мимо пробегал?

— Я не видела. — припечатала Ксеня и потащила меня за собой. — Пойдем уже, а то так есть хочется. Ты нас совсем не кормить решила? Мы же так умрем с голоду, Манюня!

Я вздохнула, не зная, как лучше поступить. Остро развитая гражданская ответственность, конечно, перевесила собственную усталость и голодные мольбы моих котят и я, попросив своих проказников еще немного потерпеть, отправилась к джипу. Он все так же сиротливо стоял посреди двора, задняя дверь слегка приоткрыта. Я заглянула в салон, но мальчика там не обнаружила. Обошла тачку по кругу, и даже под капот заглянула — пусто.

— Ну дела…Эй, мальчик, как там тебя, выходи давай, дружить будем.

— Я бы после таких слов точно не вышла, — фыркнула Ксю, но я отмахнулась и принялась дальше лазить по асфальту в поисках сбежавшего ребенка.

Вдруг дверь поликлиники распахнулась, громко хлопнула о створку, отчего я тут же обернулась на громкий звук и обнаружила, как оттуда вылетел разъяренный красавчик, что стоял за мной в очереди и нудел, как ему нужно к врачу. А за ним, вприпрыжку торопился наш мальчуган.

— Вон она! — неожиданно маленький пальчик ребенка указал на меня, и мужик с перекошенным от злости лицом в два шага оказался рядом и вцепился в меня мёртвой хваткой. Чуть ли не за грудки схватил — благо у меня все-таки не грудки, а вполне себе груди. Не рискнул короче.

— Что вы…с моим…сыном… — прерывистое, какое-то свистящее дыхание намекало на явные неполадки с сердечной мышцей, нездоровый образ жизни и начинающийся бронхит. Правда о своих догадках я тактично промолчала и только и сказала:

— Не поняла сути претензий, любезный!

После чего попыталась брезгливо смахнуть его руки с моей белоснежной блузки, но парень был явно не в себе.

— Сын…мой… что вы с ним хотели сделать?!

— Я?

— Вы!

— Я?!!

— Да вы, черт возьми! Ребенка куда тащили?

Я даже рот приоткрыла от удивления.

— Я не тащила… — пробормотала я, глядя на мальчика с немым укором. Вот и спасай после этого всяких белобрысых детенышей.

— Пап…папа, она не тащила. — прошептал он, чем наконец пришел мне на выручку. Немого побуравил папу взглядом и еще тише добавил, — Она, наоборот, меня спасла.

— Да?

— Два! — я все-таки отцепила его руки от своих и тут заметила летящую, словно фурия, Ксеню. В руках ее гордо развевалась авоська, Миша позади волоком тащил оставшиеся пакеты с продуктами. Булочка с Аришкой прыгали рядом, получая от развлечения немыслимо удовольствие, написанное на их забавных мордашках.

— Ксюша, не-е-е-еет! — успела крикнуть я в самый последний момент, но…поздно.

— Отпустите мулю! — выкрикнула Ксю и обрушила на голову красавчика авоську с многострадальной картошкой.

Парень скосил глаза к переносице и улыбнулся. Попятился задом к машине и тихонько съехал вниз, оказавшись на корточках. Лицо его все еще выражало крайнюю степень благодати, снизошедшей в лице Ксении, авоськи и картофана, и видно было, что ему сейчас хорошо.

— Эй, с вами все в порядке? — я присела и потормошила мужика за плечо, но он только улыбнулся мне в ответ, в то время как глаза его так и остались у переносицы.

Ну дела! Меня ж теперь посадить могут за то, что парня дураком сделала. И пусть не я сие чудо сотворила — вину все равно на себя брать придется. Опять же сынка жалко. Он, кстати, так и застыл на одном месте.

— Малыш, иди сюда, это твой папа, да?

Мальчик отмер и серьезно кивнул.

— Он жив? — спросил малыш, и я усердно закивала в ответ. — А что с ним?

— Присел отдохнуть просто.

— А улыбается почему?

— Ну…наверное ему сейчас хорошо.

— Ну ладно.

Ксюша сжалась за Булочкой, Мишей и Аришей и ждала, что же будет дальше. А дальше парень неожиданно очнулся от прострации и отчетливо произнес:

— Кто я?

Ну вот, приплыли.

— Вы… — я попыталась что-нибудь придумать, но, как назло, на ум ничего не приходило.

— Расслабьтесь, я пошутил. — вдруг совершенно адекватно буркнул красавчик и легко, будто это не он сейчас валялся в полуобморочном состоянии, вскочил на ноги.

— Ладно, если с вами все в порядке, то мы, пожалуй, пойдем.

Я поманила мой отряд к себе и забрала многострадальную картошку из рук Ксени.

Мужик кивнул, мальчик грустно выпятил нижнюю губу, и я в ответ помахала ему рукой.

— Всего доброго. До свидания. До новых встреч…

— Да не дай Бог! — ответил парень и, усадив мальчугана в тачку, сам сел за руль и завел машину.

Ну и фиг с тобой, золотая рыбка. Благодарности я и не ждала. Хорошо хоть жив остался.

***

Минут через двадцать, когда мы уже подходили к дому, сзади раздался оглушающий гудок автомобильного клаксона. Я подпрыгнула на месте, резко обернулась и увидела довольное лицо красавчика.

— Простите, я вас, наверное, напугал?

— Наверное напугали… — сердито ответила я и пошла себе дальше, поманив детвору за собой, но тип в джипе вновь окликнул меня.

— Подождите, пожалуйста. Я сейчас припаркуюсь где-нибудь.

— Не советую. У нас тут народ дюже лютый — могут и зеркала отвинтить в отместку.

— Да что ж такое… Артем, посиди, пожалуйста, я сейчас подойду.

— Опять ребенка одного оставите? Вам мало прошлого раза?

Парень покраснел как вареный рак и поспешил исправиться:

— Пойдем со мной, сын мой. Да погодите вы…

Это он уже мне вдогонку крикнул.

— Ксеня, веди ребят домой. Булочку мне оставь, Мишу с Ариной отведи. Мы сейчас следом подойдем, только узнаем, что этому дяде от нас надо.

Ксюша тихонько шепнула мне на ухо:

— Требуй бабок!

И как ни в чем не бывало потопала домой, а я осталась ждать, когда красавчик все-таки припаркует свое авто и расскажет, зачем всё это время ехал за нами.

— Артем мне все рассказал, это правда?

— Что именно?

— Ну что на него напали злые дяди, а вы его спасли. Так правда?

— А у вас есть основания не верить сыну?

— А вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— А вы?

— Так мы ни до чего не договоримся, — вздохнул он, пока мы с Артёмом строили друг другу забавные рожицы. Булочка с интересом наблюдала за нашими гримасами, и только мужик чего-то маялся рядом с нами и никак не мог подобрать нужные слова.

— В общем я хотел бы вас как-то отблагодарить…

— Сделайте одолжение — не оставляйте ребенка без привязи в следующий раз. Это будет лучшая благодарность с вашей стороны!

Мужик вновь покраснел.

— Это вы так шутите?

— А похоже?

— Хорошо, я вас понял. Тогда хотя бы расскажите мне пожалуйста поподробнее об этих уродах.

Я призадумалась, пытаясь припомнить внешность бандитов. Но лица, как назло, совсем не впечатались мне в память. Чего не скажешь об одежде.

— Да что там рассказывать? Черты морд не помню, но то, что они совершенно уголовные — факт. Ум в лицах не читается. Оба в кожаных куртках, и это в такую жару. Черные футболки, черные брюки, черные носки и кроссовки.

— Тоже черные?

— А? Нет вроде… не помню я. Впрочем какая разница?

— Вы сможете повторить свои слова в полиции?

Ну вот! Этого мне еще не хватало!

— Готова. Но вначале мне уже нужно накормить детей. Ваш мальчик тоже, наверное, голодный?

Мальчик страдальчески кивнул, и горе-папаша неуверенно улыбнулся.

— Ну и отлично. Почистите мне картошку.