Стихи для мертвецов

Линкольн Чайлд, 2018

Специальный агент Алоизий Пендергаст вынужден согласиться с требованиями нового руководства нью-йоркского отделения ФБР: теперь он, знаменитый агент-одиночка, должен работать с напарником. Пендергаст и его новый помощник Колдмун направляются в Майами-Бич, где происходит череда немыслимых убийств. Почерк преступника ошеломляет: он вырезает сердца у своих жертв и оставляет их вместе с загадочными письмами на могилах женщин, совершивших самоубийство десять лет назад. Существует ли связь между всеми этими смертями? Что движет кровожадным психопатом? Пытаясь ответить на эти вопросы, Пендергаст и Колдмун даже не подозревают, какие невероятные обстоятельства вскоре откроются в ходе расследования, полностью меняя всю картину преступления и заставляя содрогнуться даже опытных следователей… Впервые на русском!

7

В четверть четвертого агент Алоизий Пендергаст сидел в отдельной кабинке под похожей на запятую громадной тенью Замковой башни «Фонтенбло». Стенки кабинки из тонкого полотна были опущены, и Пендергаст мог видеть пальмовые деревья и загорающих только в направлении океана. Но никакие виды его не интересовали, и, хотя его шезлонг был повернут к свету, глаза Пендергаста были закрыты и отчасти спрятаны под панамой «монтекристо» исключительно тонкого плетения.

Снаружи до него донесся шорох, потом появился официант.

— Сэр? — сказал официант, перекрывая своим голосом гул разговоров вокруг.

Пендергаст открыл глаза.

— Извините за беспокойство. Не хотите ли еще джулепа?

— Спасибо. Только попросите бармена на сей раз взять за основу «Вудфорд резерв» и сахара добавить поменьше, а мяты побольше.

— Сэр. — Официант исчез.

Пендергаст поднял руку и опустил край шляпы немного ниже, а потом опять застыл в неподвижности. Его обычный черный костюм сменился на белый льняной. Пендергаст полулежал, небрежно положив ногу на ногу, и металлические пряжки на легких туфлях крокодиловой кожи отливали на солнце золотом.

Он оставался неподвижен, пока официант заменял ему стакан. Он не шевелился, когда время от времени раздавались крики и вопли из бассейнов вокруг него. Но когда одна конкретная тень легла на стенку его кабинки, он открыл глаза.

— Агент Колдмун, — сказал он. — Как я рад снова вас видеть.

Колдмун, появившийся у открытой части кабинки, кивнул.

— Прошу, садитесь. Не хотите ли?.. — Пендергаст плавным жестом указал на маленький поднос с финиками, начиненными козьим сыром и завернутыми в тонкие, хрустящие ломтики бекона.

Колдмун вошел в кабинку и неловко уселся на край шезлонга:

— Нет, спасибо.

Пендергаст помахал проходящему мимо официанту:

— Тогда что-нибудь выпить?

— Не сейчас.

Колдмун тоже переоделся — в выцветшие джинсы, кожаный пояс с литой пряжкой навахо, поношенные ковбойские сапоги и джинсовую рубашку с длинным рукавом. Под мышкой у него была зажата пачка бумаг.

— А, — сказал Пендергаст, показывая на бумаги. — Домашняя работа.

Колдмун ничего не ответил.

Пендергаст взял финик и изящным движением послал себе в рот.

— Мне вот что любопытно. У вас есть какие-нибудь, как вы выразились сегодня утром, версии?

Колдмун положил папку на шезлонг:

— Вскрытие не добавило ничего нового. Результаты токсикологической экспертизы будут готовы через какое-то время, но вряд ли мы найдем там что-нибудь полезное. Проверка прошлого и первоначальные опросы не выявили ничего настораживающего, никаких заинтересованных лиц, у которых были бы причины убивать ее.

Пендергаст кивнул.

— В общем, все как вы и сказали, — продолжил Колдмун. — На первый взгляд убийство Монтеры указывает на признаки как организованного, так и дезорганизованного поведения.

— Занятно, правда?

Колдмун вытянул губы:

— С одной стороны, случившееся выглядит как случайное, импульсивное действие социопата. А с другой — место преступления тщательно зачищено, на нем нет никаких полезных улик, кроме тех, что преступник оставил для нас намеренно.

Поблизости раздался вскрик, за ним — всплеск воды и смех, а потом быстрый взрыв итальянской речи. Пендергаст с интересом отметил, что Колдмун обладает необыкновенной непроницаемостью. Он неподвижно сидел на краешке шезлонга, словно исполнившись решимости противиться его комфорту. Как обычно, его зеленые глаза не задерживались на одном месте.

— Почему «на первый взгляд»?

— Потому что социопаты не испытывают сожаления. Их определяющая характеристика — полное отсутствие сочувствия к другим людям. Тут есть противоречие.

— В чем?

— В записке на могиле.

— Acta est fabula, plaudite!^[8] — продекламировал Пендергаст. — Именно это меня и беспокоит. Зачем социопату убивать кого-то случайного, с такой впечатляющей жестокостью, для того чтобы оставить подарок на могиле с запиской, исполненной печали и покаяния? И как он сделал свой выбор, агент Колдмун? Убить миз Монтеру там, где он ее убил, означало, что ему предстояло доставить ее сердце в место, отстоящее от места убийства на десять миль, и в условиях дефицита времени. Почему бы не поискать жертву где-нибудь поближе?

— Возможно, он играет с нами. Записка и даже могила могут быть для отвода глаз.

— Да. И поэтому мы должны отправиться в Мэн.

Колдмун поднял брови. На его бесстрастном лице даже скупое движение говорило о многом.

— Так. Кажется, вы хотите возразить?

Ответ Колдмуна, прозвучавший не сразу, был тщательно обдуман.

— Расследование самоубийства Элизы Бакстер — насколько я понимаю, такова ваша идея — в данный момент не представляется мне необходимым.

— Но посмотрите: свидетельства, полученные по результатам расследования убийства миз Монтеры, никуда нас не привели.

— Однако они продолжают поступать. Преступлению всего тридцать шесть часов.

— Тем больше оснований поспешить. Дело не может ждать еще тридцать шесть часов, когда полиция Майами-Бич получит данные лабораторных анализов. Вскоре могут произойти новые убийства.

— При всем уважении, агент Пендергаст, Бюро не расследует такие дела подобным образом. Преступление было совершено здесь. Здесь мы и должны искать убийцу, в особенности если он может нанести новый удар.

Пендергаст несколько секунд молчал, потом задумчиво глотнул своего мятного джулепа.

— Я опасался, что вы это скажете. Но есть огромная разница между поисками убийцы и его обнаружением. Кто знает, где убийца проявится снова? Следующий удар, если он состоится, вполне может быть нанесен на Аляске. Нет, лучшее место, чтобы взять его след, — оно там, где все начиналось, где покончила с собой Элиза Бакстер. В поисках истоков нашего Нила мы должны уподобиться Дэвиду Ливингстону^[9].

— Отличная метафора. Но даже если я соглашусь с вами, тут есть одна проблема.

Агент Пендергаст распрямил ноги:

— Я полагаю, вы говорите о нашем друге Пикетте.

Колдмун кивнул.

— Простите меня, но я не привык ходить на поводке. — Пендергаст пригубил еще джулепа. — Скажем, это было просто предложение. Может быть, вам стоит позвонить ему и получить отказ немедленно. Потому что позднее это испортит мне аппетит перед обедом.

Колдмун несколько мгновений оглядывал интерьер кабинки, потом достал телефон, набрал номер и включил негромко динамик.

После третьего гудка раздался ответ:

— Пикетт слушает.

— Сэр, это специальный агент Колдмун. Наш разговор слышит специальный агент Пендергаст.

— Отлично. Есть какой-нибудь прогресс?

Колдмун не стал тратить время попусту:

— Сэр, агент Пендергаст считает, что мы должны отправиться в Мэн.

— В Мэн? На кой черт?

Одним гибким движением Пендергаст скинул ноги с шезлонга.

— Сэр, — сказал он, наклонившись к телефону, — я считаю, что местные власти хорошо ведут следствие, а я бы хотел исследовать связь между двумя этими женщинами.

— Связь? Судя по тому, что я видел, убийца выбрал ту могилу случайно.

— Как мы можем быть в этом уверены?

— А какая между ними может быть связь? — нетерпеливо спросил Пикетт.

— Мы пока не знаем. Я подал запрос на эксгумацию тела миз Бакстер, но ее родители возражают. И…

— И я не удивлен. Вы на что намекаете: что она не кончала с собой? Что ее убили? Это ваша «связь»?

— Как я и сказал, ответ может дать только эксгумация.

— Вам вполне хватит отчета патологоанатома и первичного вскрытия. Перестаньте сосредоточиваться на этом самоубийстве и забудьте идею об эксгумации. Вы должны расследовать убийство, которое произошло в Майами. Вы уже говорили с родственниками погибшей… как ее, Монтойя?

— Монтера. Нет, не говорили. Но и я, и агент Колдмун читали расшифровку их беседы с местной полицией, и они…

— Откровенно говоря, агент Пендергаст, именно подобных опрометчивых действий я и опасался. Вроде чартера частного джета, чтобы прибыть в Майами на двенадцать часов раньше.

Пауза. Пендергаст ничего не ответил.

— Даже если допустить вашу правоту, ваш приоритет явно в том, чтобы расследовать свежее убийство, а не самоубийство десятилетней давности в полутора тысячах миль от Майами. Я не могу утвердить вашу командировку в Мэн. Вы можете запросить в Мэне все необходимые материалы. Если найдете что-то, тогда летите.

— Материалы, которые есть в Мэне, скорее всего, бесполезны…

— Агент Пендергаст, это расследование будет вестись по правилам. А теперь…

— Сэр, — вмешался Колдмун. — Я согласен с агентом Пендергастом.

После секундной паузы голос из Нью-Йорка сказал:

— Согласны?

— Полиция Майами-Бич, похоже, тщательно ведет следствие и имеет всю необходимую поддержку полиции Майами. Тут есть окно возможностей. Думаю, мы должны им воспользоваться и проверить эту версию.

— Но я уже сказал — выбор жертвы и могилы мог быть сделан случайно.

— Я согласен с тем, что одна из двух составляющих может быть случайной, — сказал Колдмун. — Но сомневаюсь, что случайны обе. Похоже, письмо адресовано именно Бакстер.

Следующая пауза стала еще длиннее.

— Отправляйтесь с самого утра, — хрипловато произнес Пикетт. — И коммерческим транспортом. Но перед этим вы должны лично побеседовать с семьей Монтеры.

— Ясно, сэр.

— И еще, агент Колдмун. Я не хочу, чтобы вы торчали в Мэне дольше двадцати четырех часов, прежде чем сядете на самолет до Флориды.

Раздался щелчок, и телефон отключился.

Пендергаст медленно поднял глаза на Колдмуна:

— Я думал, что вы не согласны с моим предложением.

— А кто говорит, что я согласен?

— Тогда почему?..

— Я заодно с моим напарником.

— Агент Колдмун, я уверен, в вас есть неожиданная глубина.

Колдмун пожал плечами. Потом поднял руку, останавливая проходящего официанта:

— Принесите мне бутылочку «Грейн Белт», пожалуйста. Комнатной температуры, не охлажденное. — Он откинулся на спинку шезлонга и переплел пальцы. — Поскольку предполагается, что мы сейчас не при исполнении, я, пожалуй, выпью.

Примечания

8

Рукоплещите, комедия закончена! (лат.)

9

Дэвид Ливингстон (1813–1873) — шотландский врач и миссионер, исследователь Африки.