Стоять, бояться! Инквизиторы на отдыхе

Леси Филеберт, 2023

Моя стажировка в инквизиции началась с того, что я вышла замуж за своего начальника. Загадочный и притягательный, он сводит меня с ума, как демон, совершивший со мной сделку.Кого он разыскивает во время нашего отдыха? Эй, а кто это на нас охотится?Мы отправились в медовый месяц, но, кажется, дело пахнет гарью…Всем стоять и бояться – инквизиторы на отдыхе!В тексте есть: – комедия положений, – юмор и ирония, – магия, интриги, битвы, – детективная линия, – как найти серийного преступника, который не оставляет следов?Легкая развлекательная романтичная история о свете и тьме, силе и слабости, страсти и любви.18+, очень откровенно. Эротическое фэнтези.

Глава 10. О мечтах и безмятежности

— Молодые люди! Вы едете, или нет?

Звонкий женский голос выдернул меня из состояния романтичной ватности. Я, наконец, оторвалась от Эрика и виновато глянула на проводницу, ожидающую, когда мы закончим целоваться и зайдем уже, наконец, в поезд.

Мы с Эриком немного увлеклись друг другом, застыв на перроне и пропуская вперед спешащих пассажиров, чтобы избежать толкучки. Пока стояли чуть в стороне от вагона поезда, шутя и переговариваясь, Эрик обнимал меня, прижимал к себе. Так тепло и приятно… Его шаловливые пальцы то и дело порывались пробраться под мой свитер, а я смеялась и шутливо била Эрика по рукам.

— Незабвенная, только не говори мне, что ты смущаешься обниматься на людях, — мурлыкающим голосом говорил Эрик, целуя меня за ушком.

— Да причём тут прохожие, — весело отмахивалась я. — Холодно же, и руки у тебя, как ледышки!..

Руки у Эрика действительно были холодные, и от прикосновений к разгоряченной коже спины под теплым свитером я аж подпрыгнула от неожиданности.

Ноябрь в этом году в Форланде выдался холодный, и ночи уже были морозные, так что изо рта вырывалось облачко пара. Мы с Эриком оба были в теплых пальто, я — в темно-синем, Эрик — как всегда во всем белом. Это был любимым цветом Эрика, и он при этом умудрялся всегда сохранять идеальную чистоту одежды. Тогда как стоило мне надеть что-то белое, как я мгновенно ставила на одежду пятно, меня могла спасти только бытовая магия с ее очищающими чарами. Но Эрик был педантом-чистюлей, при этом даже не пользовался грязеотталкивающими чарами. На мой постоянный вопрос «Да как ты это делаешь?!!» Эрик лишь загадочно улыбался и говорил что-то вроде «идеальный человек идеален во всем».

— Ну? Долго еще так будем стоять? — ворчливо произнесла проводница, с укоризной глядя на нас. — Поторопитесь, молодые люди, остальные пассажиры уже заняли свои места! Раньше отчалим — раньше причалим!

Проводницей была невысокая коренастая женщина средних лет с темными волосами, уложенными в высокую прическу. Одета в традиционную одежду проводников магического экспресса, с длинным плащом, на котором красовалась фирменная эмблема со схематическим изображением поезда и летящей стрелы. Красивые зеленые глаза женщины сейчас выглядели какими-то потухшими, да и весь облик ее был какой-то «помятый», уставший. Наверное, работала в две смены сегодня, так что ее недовольство и раздражение можно было понять.

Рядом с эмблемой красовалась также вышитая надпись с именем проводницы — «Ядвига». Ну и имечко у нее. Соответствующее внешности, если честно.

Мы поспешили заскочить в Дра́гон-Экспресс, чей сияющий серебром локомотив был похож на летящего по рельсам дракона, разинувшего огнедышащую пасть. На месте «глаз» дракона были мощные фары, и вид у локомотива был весьма устрашающий из-за этого. За счет стилистики вагонов под чешую весь поезд при движении напоминал скользящего по железным дорогам морского змея, красивого серебристо-белого цвета.

Я показала проводнице наши билеты и прошла вслед за Эриком, который уже поднял наши чемоданы.

— Хо́дют тут всякие, целова́ются… — недовольно проворчала Ядвига, закрывая за нами дверь и по связному браслету-артефакту давая сигнал машинисту, что все пассажиры на месте. — Ни стыда, ни совести нет! На перроне целова́етесь — в купе ведь тоже целоваться будете, кошмар какой. Поезд разврата тут, надеюсь, устраивать не будете? Если услышу ночью подозрительные звуки из вашего купе, то высажу вас на ближайшей станции, так и знайте! А я давно говорила начальству, что необходимо внедрить практику раздельных вагонов для мужчин и женщин, а то, ишь, развратники тут хо́дют всякие, людей вокруг невинных совращают…

Я, честно говоря, так растерялась и словам женщины, и ее злобному тону, что даже не сразу сообразила, что сказать в ответ.

Но Эрик толкнул меня в спину, кивая вперед, чтобы я проходила в коридор.

— Оставь ее, незабвенная, — шепотом произнес Эрик, так, чтобы слышала только я. — Посмотри на нее: она же наверняка целовалась в последний раз пару вечностей назад и давно не знает тепла и ласки. И я сейчас не про внешность, а про внутреннюю холодность и абсолютно безжизненный взгляд. Таким смотрят ходячие трупы, которые не живут нормально, а скорее существуют, выполняют по жизни какие-то функции, а сам вкус жизни уже давно забыли. Она смотрит на тебя и завидует твоей молодости, горячности и счастливому блеску в глазах. Есть ли смысл обижаться на таких на самом деле глубоко несчастных людей?

Действительно…

— А вот насчет поезда разврата мысль просто отличная, — шепнул Эрик. — Она мне очень нравится. А тебе?

И сказал уже громче, обернувшись к проводнице:

— Благодарю за предупреждение, мисс. Можете не сомневаться, вы действительно нас не услышите, — сказал он с особым акцентом на последние слова.

Я тихонько хихикнула, так как сказано это было тоном «не услышите, потому что мои шумоизоляционные чары идеально скрывают нас даже в Генеральном Штабе, что уж говорить о поезде».

Мы разместились в люксовом купе только для нас двоих. Эрик закинул на багажную полку два наших чемодана, а я огляделась, рассматривая светлый интерьер помещения с серебристыми декоративными элементами и изображениями морского дракона на стенах. Здесь было довольно просторно, по сравнению с обычными купе, помещение увеличено магией. Вполне уютно, имелся мягкий диванчик на двоих, небольшой деревянный столик у окна. Наш поезд «Драгон-Экспресс» уже набирал ход, и за окном замелькал сначала вокзал, потом — город и пригород. Поезд ехал с очень большой скоростью, мягко постукивая колесами по рельсам.

Никогда ранее не приходилось ездить в поезде на такие большие расстояния, поэтому я испытывала легкое волнение и восторг от мелькающих за окошком пейзажей.

А еще — кровать. Крова-а-ать тут была прекрасна и невольно приковывала к себе внимание. Она была довольно широкой, не чета узким койкам. Ну а на прочность ее мы проверим чуть позже. Позже, а не сейчас — потому что я уже порядком проголодалась. После тренировки в Генеральном Штабе не было времени на плотный ужин, а проверка документов и досмотр багажа на вокзале затянулся.

— Как насчет того, чтобы заглянуть в вагон-ресторан? — спросила у Эрика. — Я была бы не прочь перекусить.

Словно бы подтверждая мои мысли, желудок жалобно заурчал, всячески одобряя предложение закинуть в него что-нибудь посытнее духовной пищи.

— У меня есть идея получше. Сегодня мы с тобой поужинаем в одном весьма необычном, но горячо любимом мной месте.

— Это где же? — вскинула брови, расстегивая пуговицы на пальто, чтобы повесить его на крючок. — Мы же в поезд только сели. Ты хочешь выйти на какой-нибудь промежуточной станции? Но вроде следующая большая остановка будет только глубокой ночью, если я правильно помню маршрут…

— Нет-нет, никуда и ни на каких станциях мы выходить не будем. И не торопись снимать пальто, оно нам сейчас понадобится.

Я нахмурилась.

— А где же тогда ты собираешься со мной отужинать?

— На крыше поезда, — лучезарно улыбнулся Эрик.

— Э… Где? — переспросила я, думая, что, может, мне послышалось.

Ну не мог же он в самом деле иметь в виду крышу движущегося поезда, верно? Не припомню никаких ресторанов на крыше нашего экспресса. Да и каких-то ограничителей, поручней тоже там не имелось вроде. Поезд как поезд, самый обыкновенный форландский. Мчащийся с огромной скоростью и уже выехавший за пределы города.

— На крыше этого поезда, — с убийственной серьезностью произнес Эрик. — Пока он будет мчаться по полям, мы поужинаем прямо на его крыше и полюбуемся открывающимися оттуда видами.

А, нет, мог. Недооценила я экстравагантность своего супруга…

— Я заранее позаботился о комфортном ужине, его как раз должны были накрыть. Не волнуйся, Элли, это безопасно. Я знаю, что делаю. Идем?

Эрик протянул мне руку, чтобы я вышла с ним в коридор, но я с сомнением покосилась в окно.

При словах о накрытом ужине очень ярко представила себе шатающийся столик с улетающей скатертью и всем содержимым стола на первом же повороте поезда. Красота смертельная. Причем смертельная — во всех смыслах того слова, на мой вкус.

— Так а если по пути какой-нибудь туннель попадется? — попыталась воззвать к голосу разума. — Тебя не смущает перспектива быть расплющенным низким сводом туннеля?

— Ближайшие несколько часов мы будем ехать исключительно по живописной открытой местности, почти все время по прямой, — заверил меня Эрик. — Никаких туннелей и подобных вещей, я хорошо знаю эти места и много раз в одиночестве ездил именно по этому маршруту на крыше поезда.

— По делам в Айлиарх?

— Да нет, просто так катался, если честно… В Айлиархе чаще всего сразу пересаживался на другой поезд и мчал обратно. Хотя иногда выделял время на продолжительные ночные прогулки по прекрасным местам, которые я тебе и хочу показать. Крыша этого экспресса тоже относится к пунктику «хочу тебе это показать».

Я нервно закусила нижнюю губу. Нет, мне, конечно, всё это было жутко интересно, и не терпелось узнать, какие такие места так вдохновляют Эрика, что он и мне их показать хочет, но перспектива экстремального ужина меня немного пугала.

— Мы же там замерзнем! — привела последний аргумент, как-то даже жалобно глянув на Эрика.

— Не переживай, незабвенная, рядом со мной тебе всегда будет тепло, — лукаво подмигнул Эрик. — И, поверь мне, я об этом подумал. Уверен, тебе понравится. Ты же веришь мне? Я бы не стал испытывать судьбу, если бы это было опасно.

Вздохнула и сдалась, взяла Эрика за руку и вышла с ним в коридор.

Мы прошли через один вагон и свернули в тамбур, где другой проводник — невысокий мужчина средних лет, с усиками и в форменной фуражке — расплылся в радушной улыбке при виде нас.

— Мистер Кларксон, прошу вас, проходите сюда! Мы всё подготовили, всё, как вы любите!

Он приглашающим жестом махнул вправо, и оттуда с потолка по мановению чар проводника открылся люк, ведущий на крышу. Оттуда тревожно завыло ветром и пахнуло морозной свежестью. А к нашим ногам в мгновение ока выкатилась деревянная лестница, рулоном раскручиваясь перед нами. Выглядела лестница устойчивой и массивной, будто всегда тут стояла.

Эрик поблагодарил проводника и зашагал по ступенькам, я последовала за ним.

— А всем пассажирам можно сюда выходить? — спросила тихонько, когда мы взбирались по лестнице.

— Всем — нельзя, конечно. Но я — не все, — самоуверенно произнес Эрик. — Если я чего-то хочу, то я это получаю. И полумеры меня не устраивают.

— И как только ты умудрился уговорить местный персонал пустить тебя сюда? — задумчиво протянула я, принимая руку Эрика, который уже забрался на крышу и помогал мне подняться следом.

Эрик расплылся в коварной улыбке. Ветер трепал его волосы, в светло-серых глазах отражались теплые огоньки настенных ламп в тамбуре, и в свете сгущающихся сумерек взгляд у Эрика сейчас был чрезвычайно озорной, игривый.

— Ты можешь себе представить кого-то, кто действительно может запретить мне вылезти на крышу поезда, если мне приспичит сделать это?

Хм, в самом деле…

Впрочем, подумав секунду, я произнесла:

— Хотя, знаешь… Могу представить. Есть в мире как минимум один человек, который способен запретить тебе что угодно, если он того захочет.

Эрик вопросительно вздернул бровь, мол, ну и кто же этот безумец?

— Твоя мама, — хмыкнула я.

— А… да, — не стал отнекиваться Эрик. — Если моя мама требует чего-то от меня, то лучше ее послушать и выполнить это немедленно, даже если мне не нравится. А то потом себе дороже будет.

Я понимающе усмехнулась. С мамой Эрика я была знакома достаточно, чтобы хорошо знать ее вздорно-деспотичный характер. И мне кажется, если Эльзе придет в голову пресечь действия своего сына, то она сделает это по щелчку пальцев, просто потому что так хочет, и никто не посмеет ее останавливать.

И дело не в том, что Эльза была каким-то жутким тираном и неуравновешенной леди, — вовсе нет! Замечательная женщина, душевная и общительная, когда в хорошем настроении, только злить ее нельзя. Ну и… довольно сложно спорить со своей мамой, когда она — высший демон.

Стоять на крыше мчащегося на всех парах поезда поначалу было так жутко, что мне даже не сразу удалось выпрямиться во весь рост. Не потому что меня сдувало, сбивая с ног, а именно из-за страха упасть.

На самом деле площадка, на которую мы поднялись, была окружена мощными защитными чарами, которые и от сильного ветра скрывали, и создавали защитный контур, который ни при каких условиях не дал бы слететь с крыши. Я вытянула руку перед собой и коснулась невидимой защитной стены, которая на миг засветилась голубым светом под моей ладонью и погасла. Плотная стена, надежная. С такой защитой здесь и канкан можно было танцевать, не думая о своей безопасности.

Я зря переживала о холоде. Эта точка на крыше поезда, кажется, была тщательно огорожена не только защитными, но и согревающими чарами, потому что тут было почти так же тепло, как в купе, ну вот разве что прохладный ветер все время дул в лицо и нежно трепал волосы. Но — прохладный, а не ледяной морозный, каким должен был быть на самом деле. И не такой сильный, каким, по идее, на самом деле являлся.

— Можно было и вовсе от ветра чарами защититься, но мне нравится, как дует ветер на крыше поезда, — сказал Эрик, словно бы прочтя мои мысли. — Он создает ощущение мощного движения вперед, а я обожаю это чувство.

Здесь, на крыше самого первого вагона поезда, стоял невысокий столик, празднично накрытый на двоих, даже романтичные свечи горели в стеклянных колбах, чтобы их не задуло ветром. Вместо обычных стульев — мягкая лежанка, на которую мы и уселись с Эриком.

С перрона не видела эту подготовленную площадку на крыше поезда. Наверное, она была окружена еще и чарами внешней невидимости, чтобы не приковывать к себе пристальное внимание прохожих.

Усевшись на лежанке рядом с Эриком, огляделась по сторонам, уже более спокойно оценивая обстановку. Сейчас поезд пролетал мимо цветочных полей, и на всём обозримом горизонте не было видно ничего, кроме полей, цветов и кромки леса где-то там вдали. Это были поля с морозоустойчивыми цветами, которые активно цвели даже в ноябре. Этими ирани́совыми полями славился район Ге́лион-Хо́кра, где специально выращивали эти ценные цветы для лекарских нужд. Лепестки ирани́сов красиво мерцали в лучах закатного солнца и трепетали, словно танцуя на ветру. А так как лепестки имели зеркальную поверхность, и цветов в поле было несметное количество, то казалось, будто закатное небо упало на землю. Если просто идти по полю или проходить рядом с ним, то это не будет так заметно, наверное, но с нашей высокой точки вид открывался впечатляющий. У меня всё еще дух захватывало от скорости, но… Это выглядело действительно красиво. Будто мы плыли по какому-то бескрайнему закатному морю, так как небо сейчас сливалось с горизонтом. Вид локомотива в виде морского серебристого дракона только усиливал это ощущение.

— Всё? Больше не боишься? — с улыбкой спросил Эрик, уловив смену моего напряженного состояния на более расслабленное и придвигая ко мне бокал со светлым айлинором. — Завораживает, правда?

— Очень, — честно выдохнула я. — Но необычно так сидеть… Испытываю противоречивые эмоции… Вроде умом понимаю, что ты тут явно всё безопасно подготовил и не стал бы звать меня туда, где опасно для жизни так сидеть с романтичным ужином. Да и вот, сижу ведь тут вполне с комфортом. Но глаза видят быстро летящий вперед поезд и пролетающие мимо цветочные поля — и мозг так и орет о том, как страшно, и вообще, спустите меня, кто-нибудь, с крыши!..

Эрик хохотнул и обнял меня крепче.

— Мне нравится испытывать такой диссонанс. Вообще люблю наложение противоречивых эмоций. Это… вдохновляет, что ли. Ну что, за нас, незабвенная? — добавил он, поднимая бокал на высокой ножке.

— За нас, — улыбнулась я, чокаясь с Эриком.

— И за наш безмятежный медовый месяц, не омрачённый работой, нечистью и какими-либо неурядицами, — вдохновенно добавил Эрик, делая большой глоток айлинора.

Я предпочла промолчать и уткнуться в бокал с ароматным напитком.

Тщательно спрятанные документы по айлиархскому делу пока что ждали своего часа в моей сумочке. У меня пока не было возможности спокойно ознакомиться с материалом. А у Эрика была слишком счастливая улыбка, чтобы прямо сейчас жестоко выдергивать его из идеальной воображаемой картинки. Подождет… всё рабочее — подождет.

И моя будущая порка тоже — подождет.