Поцелуй врага

Лана Морриган, 2022

В отличие от своих собратьев Илья не горит желанием обрести истинную пару. Товарно-денежные отношения – это лучшее, что может быть между мужчиной и женщиной. Яна ненавидит его все душой, ведь ОН – убийца ее отца. Один из предателей! Тот, кто лишил нормальной жизни, отобрав все: дом, детство и родительскую любовь. А теперь враг ищет ее! Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Илья

***

Свободных вечеров стало в разы больше, когда Альфа наконец перевез истинную к себе, и нам с Митом больше не нужно оберегать и круглосуточно следить за каждым Жениным шагом. Было по-настоящему смешно наблюдать за танцами с бубнами Лео вокруг человечки. Зная себя, моего терпения не хватило бы и на треть.

— Знаешь, о чем я подумал? — спросил я.

Мит сидит напротив, не отрываясь от телефона, вопросительно мычит:

— М-м-м?

— Никакое это не благо — парность.

Мы протираем диванчики одного из самых дорогих клубов нашего города. За тонированным стеклом классическая картина субботнего вечера: девицы на любой вкус и кошелек извиваются в танце, а мужчины лениво наблюдают со своих мест — прицениваются, взвешивают свои финансовые и физические возможности.

— Да ну? — язвительно комментирует друг, а на лице вырисовывается блаженная улыбка от очередного прочитанного сообщения.

— Уверен. Хочешь докажу?

— Попробуй, — он кладет телефон на стол экраном вверх.

— Легко. Возьмем тебя.

— А что со мной не так? — Экран загорается, Мит быстро набирает сообщение, делает мое фото и отправляет.

— Ты еще спрашиваешь!? Вот что ты сейчас сделал? — я бесцеремонно тыкаю пальцем в экран телефона.

— Ответил Лесе и отправил фото нашего балкона, — произнес Мит легко.

— Да это же первый шаг под «каблук», а ей только восемнадцать, представь, что будет, наберись она опыта.

— Что ты несешь? Попросила фото, я отправил. И дураку понятно, что любая девушка выдумает при слове «клуб». Многочисленные девицы, что со входа вешаются на мужика и волочатся по полу, вцепившись острыми ноготками в штанины.

— Так и было! Да вот недавно так и было. А что сейчас? — спрашиваю я.

— Коваль, ты что разнылся? Я тебе не запрещаю, иди подцепи кого-нибудь. Вон. — Друг подошел к стеклу и указал пальцем вниз. — Все как ты любишь: светлые волосы, задница дирижабль и сиськи, — обрисовывает на себе силуэт. — Или за тем столом, ей явно скучно, — разворачивает мою голову. — А где Ира с работы? Что ты ее не пригласишь куда-нибудь?

— Она меня бросила, — признаюсь я.

— Чего?! — Мит ржет, падая в кресло. — Бросила? Серьезно?

— Да, серьезно.

— Ну ничего себе. Об этом можно рассказывать или тайна за семью печатями? Как твое эго перенесло удар? — с фальшивым сочувствие друг встречает мой взгляд и строчит очередное сообщение.

— Только не говори, что и это ты рассказываешь девчонке?

— У нас для разговора есть темы приятнее, чем ты. Так что произошло?

— Я вел себя, как настоящий мудила — вот что произошло.

— Очень категорично и одновременно реалистично по отношению к себе, — друг отрывается от экрана и скалит в улыбке зубы.

— Что я вообще с тобой разговариваю? Иди уже домой. Тебя до скольки отпустили-то? — ерничаю я.

— Фу, не зуди. Ладно. — Мит кладет телефон рядом, показывая, что готов меня выслушать. — Рассказывай.

— Нечего рассказывать. Я просто не стал отнимать ее время, жизнь человека и так скоротечна. Пусть найдет кого-то лучше, кто сможет провести с ней остаток жизни…

— И ты стал вести себя как урод? — спрашивает друг.

— Да. Самый действенный способ.

— Браво, Коваль! — захлопал Мит в ладоши. — Ты из обезьяны эволюционировал в человека. Хотя нет. Из простого кобеля — в благородного!

— Да иди ты!

— Куда же? — спросил он, не переставая смеяться.

— К Лесе своей, — огрызнулся я.

— Пока не могу. Ты не против, если в следующий раз притащу с собой Киру? Ну, ту рыжую малышку, дочь Лисовских. Они приезжают на юбилей Лео, и мама просит развлечь девчонку.

— Да без проблем. А если она не будет тупить весь вечер в экран смартфона, грамоту выдам. Благодарственную.

— Скажи, почему я вообще с тобой общаюсь? — уточняет Мит.

— Ты покорен моей харизмой, — я присматриваюсь, склонившись к блондиночке, танцующей на первом этаже.

— У меня своей харизмы в достатке. Иди уже, потренируй обаяние и красноречие на ком-то с пышной грудью и задницей, затянутой в красное платье, ты же на нее смотришь? Все, иди, сын мой. Иди, — делает неопределенный жест рукой, что-то среднее между крестом и жестом «иди ты нафиг».

— Иду, отец мой.

Я спускаюсь со второго этажа и погружаюсь в какофонию звуков и запахов. Какая к черту истинность, когда такой выбор? Рыжие, брюнетки, шатенки, блондинки, высокие и миниатюрные, стройные и с пышными формами. Разве можно довольствоваться все время одной? Бред! Даже самое вкусное блюдо со временем приедается и хочется чего-то нового, свежего, так же и с женщинами.

Истинность… Это точно не про меня!

Обвожу взглядом танцпол. Разгоряченные, возбужденные, с горящим взглядом, бери — не хочу. А я хочу…

Блондиночка плавно двигает аппетитными бедрами, игнорируя бешеный ритм музыки, и смотреть на ее движения одно удовольствие. Присоединяюсь, кладу ладони на талию, притягиваю к своей груди.

— Лена, — представляется она. Откинув голову мне плечо, прикрывает глаза и спускается по мне вниз. В очередной раз убеждаюсь: отсутствие пары — чудо! Мана! Благодать, данная свыше, а никак не наказание, как думают остальные.

Заканчиваем танец, я делаю знак официантке, что спешит за нами на балкон и с доброжелательной улыбкой принимает заказ.

— Ты еще тут? — в ужасе прикладываю ладонь к сердцу. Друг отвлекается от телефона, закатывает глаза на мою реплику, скользит равнодушным взглядом по шикарной фигуре Лены, пресно здоровается и возвращается к гаджету. — Мой друг, — представляю Мита, — с недавних пор закоренелый холостяк. Абсолютный. Даже не смотрит на чужих женщин.

Лена хихикает в моих руках — люблю смешливых и незатейливых.

Она не противится моим ладоням на ее бедрах, ластится кошкой, кокетливо прогибаясь.

— Илюх.

— Что? — не отрываюсь от исследования женских изгибов.

— У бара, это их мы видели в прошлый раз? Девочки-разводилки. Да, точно они. Вот и брюнеточка пришла. Она ведь тебе понравилась.

Хорошо Лена оказывается девочкой очень незатейливой и продолжает потягивать коктейль, склонившись к столу, провокационно упираясь шикарной задницей мне в член.

— Они. — подтверждаю я. Рыжая уносится к выбранному столику, оставляя брюнетку у стойки.

Поглаживаю круглую упругую задницу, а сам не свожу взгляда с девчонки. Молоденькая, а если действительно волчица, то совсем юная. Кажется, что изящные ручки, тонкие пальцы, изгиб шеи — это все хрупкий фарфор. Ее кожа отдает мистическим сиянием.

Брюнеточка манит бармена, и тот ей наливает алкоголь. С рюмкой в руках поднимает голову, осматривает Мита, девицу в моих руках и встречается со мной взглядом.

— Нельзя, — шепчу, покачивая головой. Алкоголь для оборотня — первый путь к потере контроля.

Девчонка огрызается, в прямом смысле показывает зубы, выпивает — профессионально опрокидывает стопку. Что она делает? Неужели не боится?

Есть непреложные правила, что вдалбливают с детства: не обнаруживать себя, не применять силу к людям без острой необходимости, не употреблять алкоголь и другие наркотические средства, что подавляют или возбуждают нервную систему: до неконтролируемого оборота один шаг, а значит, прямое нарушение первых двух правил.

— Хорошо, я не буду. — Лена мурлычет на ухо и перестает проводить дорожки поперек моего живота поверх рубашки.

— Мит, ты же сейчас уходишь? Помоги Лене спуститься.

Все мое внимание сосредоточено на глупой маленькой волчице.

— Я возьму? — Пальчики с ярким маникюром на острых ноготках обхватывают высокий бокал.

— Без проблем. — Я помогаю подняться, привычным жестом придаю ускорение, хлопнув по заднице. Вот за это я и люблю понятные потребительские отношения: никаких скандалов и выноса мозга.

— Да ты заболел. — Друг прикладывает ладонь к моему лбу.

— Отвали, — я отмахиваюсь. — Иди домой, Золушка, скоро полночь, если не хочешь добираться домой на тыкве. И не забудь девчонке отправить фотку, что ты в постельке. Все, вали, не мешай.

— Коваль, ты точно всхворнул. Меня гонишь, девицу привел и тут же отправил обратно. Мужское бессилие? Слабоумие? Газы? — В его друга голосе максимум сочувствия.

— Привет Лесе, — машу рукой, указывая на выход.

— Про юбилей не забудь, — Мит хлопает меня по плечу, — не прощаюсь.

— Угу. — Признаться, последние слова я не слышал, пытался разобраться.

Брюнеточка вновь ставит перед барменом стопку.

Зачем она это делает?

И тут меня словно пробивает разрядом: неужели одиночка? Почему я сразу не догадался? Это же очевидно.

— Не поможет, — отвечаю я на ее ядовитый взгляд.

Девчонка дерзко оттопыривает средний палец и демонстративно выпивает. В темных глазах ловлю зеленоватый отблеск. А вот и волчица себя показала. Брюнеточка счастливо улыбается, она не понимает обманчивость своего состояния. Волк без стаи обречен на смерть, и никакие ухищрения не помогут.

Приходится подняться с дивана, волчица идет за рыжей подружкой вглубь помещения, а дальше все по знакомому сценарию: случайная встреча, приглашение за стол и накачка мужиков алкоголем по максимуму.

Я заказываю поесть, устраиваюсь удобнее, откидываясь в кресле.

Троечка за актерское мастерство, волчица. Фальшивая улыбка, ни намека на заинтересованность, подозреваю, и тексты диалогов так себе. Словно в паршивом боевичке категории В*. А рыжая подружка играет правдоподобно: хохочет, стреляет глазками — не удивлюсь, если она получает удовольствие от того, что делает.

Понеслась. Рюмка за рюмкой, одна за другой.

«Сколько же ты одна? — задаюсь вопросом. — Стоп, — останавливаю себя, — не хватало еще начать жалеть. Волки всегда живут в стае, получается, изгнали свои же. Ну не могла же вся ее стая погибнуть, об этом точно было бы известно».

Мозг активно заработал, поднимая со дна памяти трагические случаи, но ничего…

— Привет, Федь, — произношу на автомате, чувствуя знакомый запах.

— Как тебе удается? — Федор Морозов, хозяин клуба, присаживается на край стола.

— У тебя ужасный парфюм, — говорю я чистую правду, но Морозов принимает за шутку, смеется, по-дружески толкая в плечо.

— Ты что один? Хочешь, найду тебе приятную компанию? — предлагает он.

— Хох, я еще в состоянии сам. Ты мне лучше скажи, что в твоем клубе делают разводилы?

Морозов отмахнулся, проследив за моим взглядом:

— Я тебя умоляю. Это так, второсортные консуматорши, на проценте от Вадима работают. Я не против — продажи. Бабки, — вскидывает брови. — Рыжая еще бы могла работать у меня на постоянке, а черная, — кривится, склонив голову, долго присматривается, — откормить, отмыть, снять всю дрянь с лица, и может быть. — А я слежу за его взглядом, возможно, ошибся столом? Нет, смотрит на волчицу. — Пресная, — мои брови лезут наверх, — никакая.

— Ну-ну, — я подавляю раздражение. — Советую подтянуть охрану, — довольно хохочу, глядя на завязавшуюся потасовку. Перемещаюсь вдоль стекла, следую за черной макушкой. — Оу, хороший удар, пресная, — толкаю опешившего Федора в бок.

Брюнеточка активно петляет, скрываясь за маятниковой дверью, чуть не сбивая с ног официантку, ныряет в помещения для персонала.

— Ты их уже видел? — Морозов со смартфоном в руках мечется по балкону, отдавая указания охране.

— Не-а, ни разу.