Илиш и плетеные истории

Кямран Салаев

История про мальчика с аутизмом. Он одержим страстью к плетению. Из-за своего любимого занятия он оказывается далеко от своего дома в чужом и опасном мире взрослых. И именно благодаря ему мальчик оказывается спасен.Повесть была удостоена награды на Open Eurasian Literature Festival & Book Forum (OEBF). В 2020 году на ее основе Тимур Ахмеджанов создал графический роман.

Посол

Часть вторая,

в которой всадник отправляется с дарами к Черному Колдуну

Город-у-Моря

Город-у-Моря стоял на берегу Солёного моря, на самом конце вытянутого холмистого полуострова. Полуостров на многие версты вклинивался в бурные морские воды. Чужестранцы эти места называли Землей Огней, за загадочное синее пламя, вырывавшееся из темных недр земли. На картах изображение полуострова напоминало голову орла, держащего в клюве драгоценную жемчужину — Город-у-Моря.

Мощные крепостные стены широким полумесяцем охватывали город со стороны суши. Концы каменного полумесяца уходили в море, далеко за линию прибоя. Хотя крепостные стены не прикрывали город со стороны моря, вход в его гавань был закрыт для чужестранных кораблей: дно бухты покрывали тысячи подводных скал. Провести корабль сквозь смертельный подводный лабиринт могли только лоцманы из Города-у-Моря, хранившие путь в строжайшем секрете.

Город был построен из белого известняка, который добывали в казенных каменоломнях на полуострове. Крепостные стены же были возведены из черных морских скал. Из-за высоких крепостных стен наружу выглядывали лишь стройные темно-зеленные кипарисы. Они, как несменный караул, выстроились в две шеренги вдоль крепостных стен. Вся прочая зелень — фруктовые деревья, навесы из роз и винограда и всевозможные цветы — стыдливо пряталась за стеной. Награда для путника, утомленного знойной дорогой! Поставьте себя на место человека, который бредет и бредет посреди моря мертвого песка, по дороге вьющейся между пустынными сопками Земли Огней. Он даже не представляет себе обилие зелени, в которой утопает город. И вот, наконец, он попадает внутрь Города-у-Моря и его встречает прохладная тень и душистый аромат городских садов.

Визирь-оглу

По песчаной дороге верхом на вороном коне во весь опор мчался всадник. Клубы дорожной пыли, которые поднимал резвый скакун, еще издалека заметила крепостная стража. Старший караульный затянул пояс потуже, поправил шлем на голове, и вышел за ворота, навстречу всаднику.

В мирные дни городские ворота были открыты и днем и ночью. Однако, последние месяцы с севера приходили тревожные вести. Одни купцы, возвратившиеся с севера, рассказывали, что Черный Колдун отравил царя и, взяв его дочь в жены, взошел на трон. Другие утверждали, что северные племена сами низвергли царя и избрали правителем Черного Колдуна. Ходили слухи, что Черный Колдун собирает большое войско, но никто не знал, кому он хочет объявить войну. Так или иначе, но хан Города-у-Моря приказал разоружать на входе в город всех мужчин, носивших оружие.

Приблизившись к городским вратам, путник придержал коня. Старший караульный жестом приказал всаднику остановиться:

— Вход в город с мечом запрещен!

Всадник потянул вниз платок, прикрывавший его лицо, и произнес:

— Мир тебе, Кешиш-баши! Не задерживай меня, ибо спешу я к правителю.

Караульный узнал младшего сына визиря.

— И тебе мира! Прости, Вашаг, я не узнал тебя. Не смею тебя задерживать. Но по дороге в шахский дворец, зайди в хамам. Ты весь в пыли и дорожной грязи. Тебя скорее примут за бродягу, чем за сына визиря!

Улыбнувшись, всадник пришпорил коня и понесся по узким улочкам города прямо в шахский дворец.

Шахский дворец

Жители города спасались от жгучего солнца в тенистых двориках за высокими заборами. Вашаг по полупустым улочкам быстро добрался до шахского дворца. На площади перед шахским дворцом, Вашаг остановился, чтобы полюбоваться величественным зданием.

Двенадцать веков назад великий шах Кей Кабус Второй приказал возвести дворец, равных которому не было бы на всем побережье Соленого моря. Местом для дворца выбрали священный холм у северной крепостной стены Города-у-Моря. Строительство шло тяжело и долго (то денег в казне не хватало, то голод и болезни выкашивали рабочих), и тщеславный Кей Кабус Второй умер, так и не увидев своего дворца. Завершил строительство дворца его правнук, шах Кей Кабус Четвертый. Споры о том, стоил ли роскошный дворец тех жертв, того труда, жизней тех несчастных рабов, не прекращаются и поныне. Однако, вряд ли кто-нибудь усомнится в его внешнем великолепии и богатстве внутреннего убранства. Дворец был столь прекрасен, что суеверный шах обнес его высокой стеной — подальше от дурного глаза и завистливых взглядов. Шахская династия на протяжении многих поколений правила Городом-у-Моря и Землей Огней. С годами шахи все меньше интересовались тем, что происходило за стенами их дворца. Город приходил в упадок, а шахский дворец, наоборот, все больше утопал в роскоши. Последние семь поколений шахской династии правили Городом-у-Моря, вообще не покидая дворца. Они позабыли, как выглядит песок, потому что ходили только по мраморным полам своих покоев. Они забыли соленый вкус морской воды, потому что видели воду лишь в серебряных чашах и золотых фонтанах. А когда грянула большая война, шах Кей Кабус Пятнадцатый заперся в неприступной цитадели своего дворца, будто война, как суровая зима, пройдет сама. Благо, среди жителей города нашлись смелые люди. Простолюдин по имени Ашина повел людей за собой. Город-у-Моря проиграл войну и лишился владений на юге и на севере. Однако обрел нового государя, хана Ашину.

Так ушла в историю династия шахов Города-у-Моря. Династия ушла, а город с шахским дворцом остался. Что стало с Кей Кабус Пятнадцатым не известно. Никто не захотел открывать двери цитадели в шахском дворце. Но до сих пор по ночам из запертой цитадели раздается одинокий смех шаха.

С тех событий минуло два века. Городом-у-Моря правил хан, которого избирали пожизненным правителем на курултае. Избирали хана воины, и только из числа воинов. Хану запрещалось иметь наследников, и если у него рождались сыновья, то по достижению совершеннолетия их отправляли искать смерти на полях брани.

По приказу хана во внутреннем дворике разбили просторный шатер. Шатер был настолько велик, что небольшой фонтан и бассейн с золотыми рыбками поместились внутри него. Вода мирно журчала, изливаясь из позолоченного фонтанчика в белоснежный мраморный бассейн. Хан стоял у бассейна и наблюдал за рыбками. Услышав за спиной шаги, он степенно (как и подобает истинному правителю) повернулся и, увидев сына визиря, широко улыбнулся.

— Мир тебе, великий хан!

— Здравствуй, Вашаг. Долго же тебя не было. Твой отец всю душу истерзал страхами за судьбу своего наследника.

— Уверен, что государь не обделил заботой своего визиря. Я еще не был дома. Решил первым делом доставить государю вести с севера.

— Должно быть, важные вести ты мне привез, если поставил долг службы выше сыновнего, — предположил хан.

— Отец всегда учил меня ставить на одну чашу весов долг сыновний, а на другую — долг служебный и взвешивать их. Затем следовать тому, который оказался тяжелей.

Хан всегда мечтал о таком сыне (но не о наследнике!). Однако бог дал ему лишь дочерей.

— Хан, я принес тревожные вести. Северяне подчинились Черному Колдуну. Говорят, что он отравил их царя и теперь правит так, как пожелает его черное сердце. Многие северяне присягнули ему на верность. Некоторые отказались и были сосланы. А остальные живут в страхе. Хан, север сильно изменился. Законы Черного Колдуна суровы, наказания жестоки, а его помыслы скрыты.

— Тем хуже для северных земель. Пахарь должен выходить в поле потому, что он любит землю, а не из страха перед государем. От страха урожая больше не станет, — рассуждал хан. — Но что-то более серьезное терзает твое сердце, раз ты назвал вести тревожными.

— Северные города покрылись копотью и сажей, в кузницах меха работают днем и ночью. Над городами собираются черные тучи, и скоро они разразятся молниями.

— По-твоему, с севера грядет война? — хан пристально посмотрел в глаза Вашагу.

— Я не могу сказать точно. Я пробыл в северных землях совсем недолго. Да и во дворец северного царя так просто не попасть.

— Отдохни три дня, потом собери дюжину воинов и отправляйся на север как мой посол. Нам война не нужна, но и меча мы не боимся. И если войне суждено быть, надо знать об этом заранее.

Хан вышел из прохладной тени шатра и задумчиво произнес:

— Жаркое лето к суровой зиме.

Дюжина

Сын визиря позвал с собой в поход одиннадцать своих товарищей — все проверенные в боях воины. Отряд собрался ранним утром во внутреннем дворике шахского дворца. Воины верхом на боевых конях выстроились у стены, напротив ворот, открывающихся на базарную площадь. Справа от них была каменная лестница, поднимавшаяся к тяжелой дубовой двери. Дверь покрывала тонкая резьба с гербом хана в центре двери. Над дверью высеченная в сером камне каллиграфия гласила:

Одна жизнь за дюжину — геройство. Дюжина жизней за тысячи — слава. Тысячи жизней за одну — любовь

Вашаг стоял у лестницы. Его лицо было спокойным и сосредоточенным. В который раз сын визиря рассматривал надпись над дверью. Но только теперь ему казалось, что он понимает истинный смысл слов, спрятавшихся в вязи причудливых узоров.

Дверь отворилась, и в дворик вышел хан, а за ним визирь и два ханских советника.

— Хан саг олсун! — Вашаг произнес традиционное приветствие, и ему вторили одиннадцать воинов.

Хан спустился несколько ступенек и остановился:

— Вам предстоит опасный путь. Северяне гостеприимством никогда не отличались, но и зазря путников не обижали. Так ли это сейчас я не знаю. Однако, опасности, которые ждут впереди, уравновешивает мудрость вашего предводителя.

«Если пожертвовав свою жизнь, спасешь дюжину — ты герой!» — первая часть каллиграфии всегда была Вашагу близка по духу.

Хан по-отцовски положил правую руку Вашагу на плечо. Вашаг взглянул в глаза хану. Говорить что-либо было излишне, они понимали друг друга без слов.

«Если дюжина, пожертвовав собой, спасет тысячи — они покроют себя великой славой!» — Вашаг про себя повторил вторую часть каллиграфии.

Советник достал из кожаной сумки широкую ленту и передал ее Вашагу. Лента была зеленого цвета (зеленый цвет ленты означал предложение мира), с золотым ханским гербом на конце. Красивой каллиграфией на ней был начертан договор о мире. Согласно традиции Эля, все клятвы записывались на ленте, которую завязывали на священном Клятвенном дереве.

— Доставь Черному Колдуну наше предложение о мире и подкрепи его щедрыми дарами, — произнес хан, передавая ленту Вашагу.

Уложив ленту в седельную сумку, Вашаг еще раз проверил сбрую на вороном коне (в особенности плетеную уздечку!). Хан, как опытный наездник, сразу заметил необычную уздечку. В другое время он непременно расспросил бы Вашага о ней, но в тот момент хан счел это неуместным.

Вашаг вскочил в седло и, пришпорив коня, рысцой выехал за ворота. Одиннадцать воинов умчались за своим предводителем. Хан в глубокой задумчивости поднялся по лестнице и вернулся во дворец. Советники последовали за ним. Визирь же долго не отрывал глаз от дороги, по которой все дальше и дальше удалялся отряд во главе с его сыном.

Железные Врата

У купеческих караванов уходило три месяца, чтобы преодолеть путь от Города-у-Моря до северных земель. Отряд из двенадцати воинов должен был добраться до Черного Властелина за месяц. Иначе они не успеют вернуться в Город-у-Моря до того, как наступят зимние морозы и глубокие снега перекроют дороги.

На севере граница ханских владений доходила до места, которое прозвали Перешеек. Здесь отроги горы Каф подходили к берегу Соленого моря так близко, что стоя у подножья горы можно было услышать прибой волн. Тысячу лет назад Справедливейший правитель приказал возвести крепость, стены которой перекрыли бы проход через узкий перешеек от горы Каф до Соленого моря. Крепости дали имя Железные Врата.

Отряду Вашага потребовалось меньше недели, чтобы достичь Железных Врат. Крепость была последней заставой — за ней власть хана заканчивалась, а с ней заканчивались порядок и закон. Места за Вратами были опасные, и чем дальше от Железных Врат, тем опасней они становились.

В крепости был небольшой гарнизон. Во главе гарнизона стоял старший брат Вашага — Бабир.

— Я-то думал, мой младший брат не покидает уютную столицу. Все на шелковых перинах сидит, а от седла отвык, — Бабир с детства любил подшучивать над Вашагом.

— Не беспокойся, старший брат, я и в дорогу захватил мои любимые шелковые перина! — парировал Вашаг.

Братья рассмеялись и горячо обнялись.

— Заночуем в крепости. А завтра продолжим путь, — распорядился Вашаг.

Братья давно не виделись — им столько всего надо было друг другу рассказать. Они удалились в цитадель крепости. Комната Бабира располагалась на самом верху башни. Ее окна открывались на юг, спокойные земли хана, и на север, источник тревог для гарнизона крепости.

— Итак, младший брат. Что тебя привело сюда? Неужели хан послал тебя, чтобы сменить меня на заставе?

— Я бы с удовольствием остался вместо тебя здесь, если бы ты вместо меня отправился на север к Черному Властелину!

— Ты ведь не шутишь, Вашаг? Путешествовать по северным дорогам очень опасно. Твой отряд слишком мал, чтобы одолеть банды разбойников, и слишком велик, чтобы пройти незамеченным, мимо шпионов Черного Властелина. Давай так! Ты оставайся здесь, а я поеду вместо тебя. Я опытный следопыт. Я много раз бывал на севере, знаю тайные дороги. После того, как я вернусь с севера в Железные Врата, ты поедешь к хану и все расскажешь.

— Нет. Ты должен быть здесь. Я должен держать путь на север. Таков приказ государя.

— Хан не узнает, если я поеду вместо тебя на север.

— Перестань, Бабир. Приказ государя не обсуждается. Хан знает про твои способности. Но и про твой вспыльчивый нрав он тоже наслышан. Он принял решение, и мы должны подчиниться. Давай лучше поедим! Надеюсь, ты расщедришься и зажаришь для нас жирного барашка?

Шумно споря (не о барашке, конечно), братья спустились в зал, где их ждали остальные воины. Плотно поужинав, они рано легли спать. Отряд поднялся до рассвета. Бабир снабдил отряд провиантом из запасов крепости. Сумки-хурджуны, забитые до краев, тяготили бока запасных вьючных лошадей.

Бабир протянул Вашагу клетку с почтовым голубем:

— Это волшебная птица. Где бы ты ни был, шепни ей мое имя, и она прилетит ко мне. Любые три слова, которые ты произнесешь до моего имени, она запомнит и передаст мне. Так я узнаю, если вы попадете в беду.

— Мне сложно будет заботиться о ней в пути. Боюсь, птица не перенесет северных холодов. Лучше оставить ее дома, — возразил Вашаг и вскочил в седло.

— Это мой лучший почтовый голубь, Вашаг. Он всегда находит путь домой. Так что если маленькая птичка будет в тягость дюжине здоровых воинов, просто отпустите ее и она вернется ко мне.

— Время идет, а твоя страсть к голубям неизменна.

— Здесь, на краю света, это единственное развлечение, — взяв коня Вашага под уздцы, сказал Бабир.

Бабир с недоумением посмотрел на плетеную уздечку. Он сжал ее в кулаке, сомневаясь в ее прочности.

— Странная у тебя сбруя, — произнес Бабир.

— Сбруя обычная. Особая только уздечка. Подарок одного необычного мальчишки.

— Смотри, засмеют тебя северяне.

— Смех лучший язык для посла… — Вашаг развернул коня и поскакал прочь.