Илиш и плетеные истории

Кямран Салаев

История про мальчика с аутизмом. Он одержим страстью к плетению. Из-за своего любимого занятия он оказывается далеко от своего дома в чужом и опасном мире взрослых. И именно благодаря ему мальчик оказывается спасен.Повесть была удостоена награды на Open Eurasian Literature Festival & Book Forum (OEBF). В 2020 году на ее основе Тимур Ахмеджанов создал графический роман.

Плетеные будни

Часть четвертая,

в которой Илиша приглашают на пир к великому хану

Плетеные будни

Из суровых северных чащ вернемся к нашему герою (сам он, конечно же, и не подозревает, что уже стал героем нашей истории). После встречи с Вашагом жизнь Илиша мало изменилась. Он по-прежнему все свободное время проводил в сарае в полном одиночестве. Хотя после истории с попавшейся в корзину рыбой окружающие начали подмечать в его плетении какую-то пользу. Однажды отец спросил Илиша, сможет ли тот сплести для него стул. «Конечно!» — ответил мальчик. Правда, Илиш, желая показать отцу все свое умение, вплел в спинку стула слишком много «цветочков» («цветочками» Илиш называл самые сложные свои узоры). Отец счел стул детским и отдал его сестре Илиша. Больше отец не просил Илиша плести для него. Еще один раз сестренка попросила его сплести куклу — Илиш не стал ей отказывать. Кукла получилась красивая, совсем как настоящая.

— Илиш! Хватит играться со своими веточками! — дети с улицы позвали Илиша.

— Это вовсе не игра! Это важно! Это нужно для… — Илиш запнулся.

— Кому нужны твои плетеные безделушки?! Идем играть!

— Это нужно всаднику! — Илиш не знал никого кроме всадника, кому пригодилось его увлечение (впрочем, Илиш никогда не задавался вопросом для чего он плетет — он плел потому, что ему это нравилось).

Ребята убежали играть на верхнюю поляну, Илиш же остался в сарае. После встречи с всадником он задумал сплести целую сбрую. В деревне ни у кого не было настоящей боевой сбруи, а Илиш не успел запомнить всех деталей сбруи коня всадника. Чтобы заполнить пробелы в знании, Илиш сделал вид (он ненавидел притворяться), что хочет отправиться с отцом на пятничный базар. Весь день Илиш ходил с отцом между лавками с рогами и копытами, только ради того, чтобы улучить минутку и сбегать посмотреть на сбрую коней воинов хана. Пока всадники бродили по оружейным лавкам, Илиш рассматривал их коней. И сбрую. Он старался удержать в памяти каждую деталь, каждое крепление (память на формы и цвета у Илиша была замечательная). Детали, которые запомнить было сложно, он наспех сплел из обрывков старой веревки.

Вернувшись в деревню, Илиш принялся за работу. Мальчик никому не показывал, что он плетет. Илиш опасался, что если отец увидит, как он плетет конную сбрую, то решит, что Илиш хочет сбежать из дому. Илиш же, наоборот, приходил в полнейший ужас от одной мысли, что ему когда-нибудь придется покинуть родную деревню. А объяснить, зачем и для кого он плетет уздечку и стремя, подпругу и удила, Илиш и сам не мог.

Лучшая сбруя

Мы все хорошо знаем, что ни в сказках, ни в жизни ничего не происходит просто так. У всего есть свое предназначение (хотя порой его сразу и не разглядишь). Подчас события кажутся бессмысленной чередой случайностей. Однако позже, всмотревшись внимательнее, можно заметить, как одно событие влечет за собой другое, или как на первый взгляд несвязанные между собой события обретают явную связь и выстраиваются в стройную цепочку. Так вот, как раз в это самое время хан Города-у-Моря объявил, что после окончания сбора урожая он устроит большой праздник. На третий день гуляний горожане и приезжие будут состязаться на лучшую конскую сбрую. Мастеру, чья сбруя будет признаны самой красивой, хан обещал скакуна из своей конюшни и хурджун, с одним карманом наполненным золотом, а другим — серебром.

По случайному (разве?) стечению обстоятельств, в тот самый день, когда глашатай хана появился в деревне Гырыхлы и у родника объявил о состязании в Городе-у-Моря, отец заглянул в сарай и обнаружил конскую сбрую, сплетенную Илишем. Отец аж присел от удивления. Он смотрел на чудо, которое сплел его сын. Первой мыслью было отвезти сбрую в Город-у-Моря и поучаствовать в состязании. Отец подошел к сбруе, чтобы лучше рассмотреть работу Илиша. Сбруя вышла действительно очень красивой. Разные веточки и вьюнки переплетались в причудливых сочетаниях и напоминали богатый ковер с множеством мелких узоров. С другой стороны, она была совершенно не похожа на обычную боевую сбрую, и отец боялся, что их засмеют (ведь никто еще не видел сбруи, сплетенной из веточек и вьюнков).

Однако, награда, обещанная ханом, была столь щедра, что отец решил-таки испытать удачу. Илиш не стал возражать или спорить. После того как работа была закончена, она уже была не так интересна мальчику. Отдать сбрую он согласился сразу, но долго противился поездке в Город-у-Моря: его пугала встреча с десятками незнакомых людей в чужом городе. Отец был непреклонен и настаивал на поездке. Он считал, что если хан выберет их сбрую, то Илиш должен присутствовать при этом.

На следующее утро отец подготовил повозку. Сбрую он бережно сложил в мешок из грубой ткани и накрыл кожаной накидкой. Отец залез в повозку, Илиш расположился рядом с ним. Погода в горах начинала портиться. Тяжелые дождевые тучи заволокли все небо. Илиш укутался в плащ. Илиш любил осень и зиму потому, что когда на улице было холодно и дождливо, ему не приходилось объяснять, почему он не выходит из дома.

Отец натянул вожжи, и повозка тронулась с места. Вдруг из-под кожаной накидки, которой отец накрыл сбрую, выскочила младшая сестра Илиша. В руках она держала куклу, сплетенную для нее Илишем.

— Возьми ее с собой! Если станет грустно, ты можешь с ней поговорить, и тебе станет легче! — она протянула Илишу куклу.

Объяснять сестре, что ему нет необходимости разговаривать с куклой, было бессмысленно. Упрямая девчонка все равно заставит его взять куклу с собой в дорогу. «Верну ей по возвращении!» — подумал Илиш и положил куклу в сумку.

Большой город, маленький человек

Когда Илиш с отцом добрались до Города-у-Моря, праздничные гуляния были в самом разгаре. На следующий день было назначено состязание на лучшую конскую сбрую.

Друзей и родственников в Городе-у-Моря у них не было, и им пришлось остановиться в караван-сарае. Привратник караван-сарая, мужчина в черной папахе, с черными усами и черными бровями, отворил деревянную дверь и подозрительно спросил:

— Кто такие?

— Мы из деревни Гырыхлы, что в долине реки Велвеле. Завтра на ярмарке хотим показать свою сбрую.

Привратник смерил взглядом отца, потом сына, и, смягчившись, произнес:

— Перед ярмаркой много всякого люда приезжает. А там где много людей обязательно и воришки шастают, и жулье всякое! Пустых комнат в караван-сарае нет; все заняты. Но есть большой зал. Там остановились две семьи, но и для вас места хватит.

Отец очень обрадовался и сразу согласился. Тем более, что на отдельную комнату денег не хватило бы. Привратник провел их во внутренний дворик, а дальше по узкому коридору в зал.

Привратник не обманул — зал действительно был большой и просторный. Его разделили на несколько частей деревянными фасеточными перегородками. Окон в зале не было, его освещали две масляные лампы. В зале было прохладно и очень сыро. И тихо — звуки улицы здесь были еле слышны, да и то только когда открывалась дверь.

Отец постелил на пол коврик, на него подстилку и две подушки-мутакке.

— Ложись спать, сынок. Завтра с утра оденем твоей сбруей нашу клячу.

Площадь

С первыми лучами солнца город ожил. Торговцы открывали лавки, из пекарен запахло свежим хлебом, зацокали копыта по мостовым.

По кривым узким улочкам отец и сын прошли на площадь перед шахским дворцом, где и должно было состояться состязание. Людей на площади было много, как будто весь Эль собрался в Городе-у-Моря.

На площади шло праздничное представление: на натянутых высоко в воздухе канатах свою удаль показывали канатоходцы; рядом с ними боролись раздетые по пояс и натертые оливковым маслом борцы-пехливаны. Еще были разные маги и один чародей в длинной синей мантии — они превращали вещи в животных и обратно, заставляли исчезать и появляться предметы. Конечно, некоторые из них были лишь фокусниками, бессовестно утверждавшими, что они настоящие маги, но остальные были искусными волшебниками.

С ночи вдоль лавок продавцов сушеных фруктов и специй установили загоны для лошадей. Отец поспешил к ближайшему незанятому загону. На входе дорогу им преградил мужчина с пышной седой бородой, в легких доспехах и с секирой в руке. Расспросив их о том, кто они и откуда, он разрешил им завести лошадь в пустой загон. Отец стянул покрывало, накинутое на седло. Увидев седло, сплетенное из веток и вьюнков, старый вояка удивился настолько, что чуть было, не выпустил из рук секиру. Он схватил седло и с силой дернул его несколько раз, проверяя его на прочность. Седло было очень прочным (Илиш вложил в работу все свое умение). Вояка одобрительно кивнул головой и отошел к другому загону, в который завели красивого скакуна в алой сбруе, богато отделанной серебром.

Состязание

Раздались звуки горна и послышались приветственные крики. Хан со свитой вышел из дворца, чтобы принять участие в праздничных гуляниях. Они пересекли площадь, и подошли к первому загону. Хан, как и уверял его глашатай, лично проверял работу каждого мастера, выбирая лучшую сбрую. Он лихо вскочил в седло, чтобы опробовать сбрую первого мастера. Конь встал на дыбы и заржал, но хан успокоил коня, похлопав его по шее. «Хорошая работа, мастер!» — хану сбруя понравилась. Он соскочил на землю и направился ко второму загону.

Хан переходил из одного загона в другой и сравнивал работы мастеров. В некоторых он задерживался и подолгу беседовал с мастером, в других он останавливался только из вежливости, не желая обидеть гостя.

Отец не отрывал глаз от хана. «Хану безразлично золото и серебро, которым отделана сбруя. Его интересует только мастерство умельца!» — заключил отец (Илиш его не слушал, он увлеченно наблюдал за тем, как ткут ковер женщины в мастерской напротив их загона).

Наконец, дошла очередь до Илиша с отцом. Хан пожал руку отцу и сказал:

— Ну, умелец, показывай свою работу!

Отец вывел лошадь из загона. Хан, молча, изучал сбрую. Он, то разглядывал ее с близи, то отходил на пару шагов и любовался сбруей на расстоянии. Свита тоже хранила молчание (нет, не из страха перед ханом, ведь в дни гуляний вольности допускались — они тоже прежде не видели плетеной сбруи).

— Могу ли я ее испробовать? — спросил хан, не веря, что сбруя выдержит.

— Сочту за честь, великий хан! — ответил отец.

Хан вскочил в седло. Поначалу он держался в седле неуверенно, все еще сомневаясь в его прочности. Хан пришпорил коня и галопом унесся вниз по той самой улице, по которой Илиш с отцом пришли на площадь. Вернулся хан с другой стороны площади. Люди в замешательстве смотрели на правителя: то ли из-за старой клячи под ним, то ли из-за ее необычной сбруи.

— Твоя работа? — спросил хан, спешившись.

— Сына, — отец подмигнул Илишу.

— Вечером у меня во дворце будет пир. Твой сын приглашен. И ты вместе с ним! — хан похлопал Илиша по плечу и направился к арене с мерившимся силой борцами-пехливанам, где вот-вот должен был определиться победитель.

— Поздравляю, — произнес визирь. — Вечером ждем вас в шахском дворце.

Отец не мог поверить, что они выиграли состязание, но переспрашивать у визиря крестьянин не осмелился.

Пир

Семь длинных столов расставили поперек вытянутого зала. С утра два десятка поваров готовили яства для гостей хана. Когда гости собирались перед шахским дворцом, главный придворный повар в последний раз прошелся между столами и, убедившись в том, что столы накрыты безупречно, разрешил открыть двери.

Зал напоминал шумный улей: гости неторопливо рассаживались, они выбирали места рядом со знакомыми, потом пересаживались ближе к друзьям, встречали своих старых товарищей и опять меняли стол, затем их звали к себе за стол дальние родственники и они присоединялись к ним. Все эти беспорядочные передвижения между столами очень напрягали Илиша. В дальнем углу зала приглашенные маги готовились начать свое представление, но из-за того, что многие гости были еще на ногах, Илиш не мог наблюдать за ними (отчего злился еще больше).

Трон хана был пуст (он сложил на него свой шлем и щит, с мечом, впрочем, он не расстался). Хан переходил от одного стола к другому. Каждый раз, когда он присоединялся к новому столу, гости поднимались на ноги, приветствуя хана, потом все вместе садились и продолжали трапезу. Затем хан вежливо прощался с ними и переходил к соседнему столу.

Через час пир был уже в самом разгаре, гости оживленно беседовали, музыканты наполнили зал дивной музыкой, а маги из древних храмов показывали свои познания в колдовстве и магии. Хан попрощался с гостями у соседнего стола, пожелал им благополучного возвращения в свои земли и подошел к столу, за которым сидел Илиш с отцом.

Так случилось, что бек, сидевший справа от Илиша, завидев за соседним столом своего дальнего родственника, бека с северных склонов горы Каф, пересел к нему, и место рядом с Илишем освободилось. (Мы уже договорились, что ничто не происходит просто так, а все что случается, имеет тайное назначение.)

Хан занял освободившееся место и поприветствовал сидевших за столом гостей:

— Добро пожаловать. Ешьте, пейте, наслаждайтесь этим днем!

Не успел хан закончить приветствие, как ему поднесли блюдо с пловом, приправленным каштаном, изюмом и жареным мясом.

— Пятое блюдо! — сказал хан и все за столом засмеялись.

«Ему еще два стола обойти надо. Значит, ему еще две тарелки придется съесть. Ох, и нелегко быть ханом!» — Илиш пожалел хана.

Хан принялся за трапезу, словно это был первый стол и первое блюдо. Одновременно он успевал и есть, и справляться у гостей, кто они и откуда пожаловали, какие новости привезли из дальних земель Эля, как идут дела у других ханов.

Доев плов, хан повернулся направо: справа от него сидел высокий и худощавый мужчина, с орлиным носом и густой черной бородой. Хан перекинулся с ним парой слов и повернулся налево. Но слева никого не было! Хан наклонил голову и тут заметил Илиша. То ли стол был высокий, то ли стул слишком низкий, но голова Илиша едва доставала до края стола. Поэтому Илиш положил тарелку на колени и, склонившись над ней, с аппетитом уплетал жареную рыбу. Разговор за столом затих: все смотрели на хана, а он, широко улыбаясь, смотрел вниз на Илиша. Илиш почувствовал, что на него обратили внимание (он этого очень не любил).

— Так вот он наш умелец! Как же тебя звать, великий мастер? — спросил хан; в его голосе не было и нотки издевки.

Хан развернулся к Илишу и продолжил:

— Я только один раз в жизни видел подобную работу. Похожая уздечка была на коне Вашага, сын визиря. Не знаешь, кто сплел ту уздечку?

— Всадник? — глаза Илиша засветились. — Его уздечка истерлась, и он попросил помочь ему. У меня было мало времени, и я не успел, как следует подготовить веточки для плетения; наспех набрал в ближайшем лесу веточек и пару вьюнков. Я боялся, что моя уздечка подведет его в дороге.

— Как видишь, до Города-у-Моря он добрался. Даже не стал менять уздечку, когда отправился в опасное путешествие на север.

Один из гостей вмешался в разговор:

— Хан, уже и урожай собрали, а посол все еще не вернулся из северных земель.

— Да, пора бы уже. Вашаг опытный воин и хитрый предводитель. Он не пропадет, и людей своих в обиду не даст, — ответил хан уверенно.

Однако, на душе у хана было тяжело; еще два дня назад они с визирем говорили о Вашаге и его отряде. Послы давно уже должны были прибыть в Город-у-Моря.

Дубовая дверь, обитая кованой бронзой отворилась и в зал вошли трое облаченных в доспехи мужчин. Незваные гости встали посреди зала, не присоединяясь ни к одному из столов. Они не собирались принимать участие в пире (их потрепанный вид и дорожная грязь, налипшая на сапоги, лишний раз доказывали это). Они оглядывались по сторонам, пытаясь среди сотен гостей найти хана. Тот из них, который стоял в середине, сжимал в руках… ту самую уздечку, которую сплел Илиш для Всадника, Вашага, сына Визиря.