Рассказчица

Кэтрин Уильямс, 2022

Книга доступна эксклюзивно в ЛитРес: Абонементе. Выберите тариф, чтобы получить доступ к книге. Разбирая чердак старого дома своей двоюродной прабабушки, Джесс Морган знала, что обнаружит что-нибудь интересное. Но сундук с дневниками принцессы Анастасии Романовой превзошел ее самые смелые ожидания. Что, если прабабушка Джесс была одной из самых загадочных принцесс мировой истории? Что, если Джесс – наследница императора? Симпатичный студент кафедры русского языка Эван Герман готов помочь ей с поиском ответов.

7

18 августа, 2007

Музыка из машины Райана льется по всей Вашингтон-стрит. В окна «блейзера» задувает теплый воздух. Сегодня один их тех летних вечеров, в которые кажется, что ты неуязвим, будто август никогда не кончится, будто можно всегда оставаться беспечным. Даже если на деле ты далек от беззаботности и тебя ужасает перспектива стать муравьем, застрявшим в янтаре юности, — в этот момент чувствуешь настоящую жизнь.

Райан убирает руку с моего колена, чтобы переключить скорость, и мы сворачиваем направо, на зеленую тенистую улочку, ведущую к парку Робина Гуда. Премьера «Двадцать пятого ежегодного орфографического конкурса округа Патнэм» проходит в поросшем травой амфитеатре парка. Кэти всю неделю сходила с ума, переживая, что никто, кроме родителей артистов, не приедет на премьеру. Чтобы Райан присоединился, мне пришлось ему объяснить, что это не настоящий конкурс, а пьеса о конкурсе. «А, это все меняет», — усмехнулся он, но прийти согласился. Я втайне надеюсь, что его присутствие поможет растопить лед, который появляется у Кэти при виде Райана.

Мы уже подъезжаем к парку, как вдруг мощный бас из автоколонок перебивают сверчки — мой рингтон.

— Черт, — говорит Райан. — Когда уже Кэти успокоится?

Я копаюсь в сумке, которую убрала в ноги. Кэти звонит уже второй раз.

— Она волнуется, — начинаю объяснять я, но тут замечаю, что на экране имя не Кэти, а Эвана Германа.

Бросаю взгляд на Райана — с той вечеринки у Дага я ничего не говорила ему о дневниках, — но звонок слишком удивляет и интригует меня, чтобы перенаправлять его на автоответчик. Эван сказал, что перевод займет неделю. Прошло полтора дня. Я беру трубку.

— Алло?

Райан листает песни на айподе.

— Это Джесс Морган?

— Э-э… ну да… — Это же он мне позвонил, так?

— Это Эван Герман.

— Ну да, — говорю я снова, бросая взгляд на Райана. — я знаю, у меня ведь есть твой номер.

— Точно, — говорит Эван.

Он что, впервые в жизни кому-то звонит?

— Слушай, это шутка какая-то?

— Что? — недоумеваю я.

— Амит тебя подговорил, да?

— Какого… Я не знаю, кто это.

Шины «блейзера» скрипят по тротуару — Райан резко заворачивает на парковку. Эван в трубке молчит.

— Алло? — повторяю я.

— Я прочел твои дневники, — осторожно говорит он.

— Все? Ты же сказал, это займет неделю.

Он замолкает, будто все еще сомневаясь, не розыгрыш ли это.

— Дело пошло быстрее, чем я думал. Я начал работать, и… ну, не смог остановиться.

Райан выключил машину и теперь смотрит на меня в замешательстве; очевидно, что разговариваю я не с Кэти.

Дыхание Эвана в трубке напоминает шум волн, разбивающихся о берег.

— Слушай, мне кажется, нам лучше встретиться лично, — наконец говорит он. — я все объясню при встрече.

— Почему? Что случилось? — Меня напрягает его взволнованность.

— Просто думаю, что лучше нам взглянуть на это вместе.

— Там что-то плохое? — Чувствую, как внутри все сжимается. Возможно, Анна не просто так спрятала дневники на чердаке.

«Мы идем?» — одними губами спрашивает Райан. Я киваю и затыкаю другое ухо пальцем, чтобы лучше расслышать ответ Эвана.

— Нет, вообще нет. Ну, не совсем, — медленно говорит он.

«Не совсем»? Раз там нет ничего плохого, почему он не может просто мне сказать? Телефон вибрирует, и на этот раз я точно знаю, что это эсэмэс от Кэти.

— Ладно, — говорю я. — Там же, завтра в четыре?

— Да, увидимся там. — Он кладет трубку, не прощаясь, — видимо, это дается ему не лучше приветствий.

— Все нормально? — спрашивает Райан, когда я отнимаю трубку от уха.

Трясу головой, чтобы прийти в себя, но внутри все гудит, будто звонок Эвана включил у меня в голове огромный неоновый вопросительный знак.

— Да, извини. Нужно встретиться кое с кем насчет одного проекта.

Мы направляемся к амфитеатру.

— «Одного проекта»? Типа для школы?

По его тону я понимаю, что сделала правильный выбор, не рассказав о реферате для мистера Остина.

— Нет, — быстро отвечаю я. — Просто… насчет генеалогии. — Чистая правда. — Помогаю маме кое с чем. Не бери в голову.

Он останавливается и недоверчиво на меня смотрит:

— Генеалогический проект?

На секунду мне кажется, что меня раскрыли. Почему бы не рассказать Райану о дневниках? Ответ прост: потому что он никогда не поймет, зачем нанимать переводчика для разбора пыльных дневников двоюродной прабабушки.

Когда я с ужасом представляю, как буду это объяснять, Райан неожиданно заключает меня в объятия, да такие тесные, что локти врезаются в ребра. Болтаю ногами в воздухе, пока Райан не опускает меня на землю.

— Ты слишком хорошая, — говорит он.

Ставит меня на землю, я вздрагиваю.

— В смысле?

— Ну правда. — Он ухмыляется, но восхищенно. — Почетный список? Гарвард? летом не отдыхаешь, а исследуешь историю семьи? Ты просто мечта любого родителя, Джесс.

Разве?

И откуда Райан знает, что я попала в почетный список?

Голос через колонку просит зрителей отключить мобильные телефоны.

— Да брось, — говорю я, соединяя руки у него на пояснице. — Моя мама усыновила бы тебя, если бы это не было стремно.

Его губы слегка касаются моих.

— Это было бы еще как стремно.

— Ну? — с надеждой спрашивает Кэти. — Что скажешь?

На ее щеках остались розовые «яблочки» от сценического грима.

Я ждала на качелях у амфитеатра, пока она переоденется. Олив Островски, может, и не стала ее прорывом, но Кэти сыграла прекрасно. Хотя сама она в этом не сомневается, ей нужно услышать подтверждение и от меня. Есть только одна проблема: пока моя подруга пела и играла, вкладывая в это всю душу, я не могла сосредоточиться на ее выступлении. Все, о чем я могла думать, — это странные недомолвки Эвана по телефону и что же он обнаружил в дневниках тети Анны.

— Ты была великолепна! — я вскакиваю на ноги и вручаю Кэти завернутый в целлофан букет выкрашенных в синий цвет маргариток, который мы с Райаном купили на заправке по дороге в парк.

— О-о-о, спасибо!

— Это Райан выбрал. — Он показал на них и пробормотал: «Вот эти вроде ничего».

— А куда он делся?

— Кажется, туалет пошел искать.

На самом деле он отправился купить пива Дагу и Джошу, но я знаю, что Кэти не одобрит его поддельный паспорт, который он недавно приобрел в школе.

Кэти садится на качели и прячет ладони под коленки, на которых лежит букет.

— Все прошло хорошо, да ведь? Народ смеялся.

— И много.

— Как нас было слышно?

— Отлично.

— Что тебе больше всего понравилось?

Черт. Судорожно перебираю в голове сцены, но весь спектакль я думала о другом.

— Конкурс был такой смешной.

Кэти нетерпеливо прерывает меня:

— Весь мюзикл про этот конкурс. Какая сцена тебе понравилась?

— Э-э-э… конспирология! Когда девочке надо было сказать по буквам «конспирология».

— Да, смешная сцена.

Кажется, мой ответ ее удовлетворил. Кэти отталкивается от земли, мы раскачиваемся, синхронно поднимая ноги в воздух.

— Софи такая талантливая. Это которая играла Марси Парк. У нее, кстати, тусовка в честь премьеры. Ну, может, «тусовка» — это громко сказано, но там будет Калеб.

— Калеб?

Кэти начинает притормаживать.

— Калеб. Он играл Уильяма Морриса Барфэ. Он победил в конкурсе. Я тебе о нем писала!

— А-а-а, точно. — Не знаю, как намекнуть ей, но что-то мне подсказывает, что этому актеру, которого я только что видела на сцене, девушки не интересны. — А как же тот парень из йогуртового кафе?

— Деррик? — Поскольку мы не знаем, как его зовут, мы решили называть его именем одновременно сексуальным и немного смешным. — Деррик — это топинг на замороженном йогурте моей любовной жизни, — пускается Кэти в размышления. — Он… посыпка «брызги». Но такая, знаешь, не самая вкусная. Калеб же — посыпка сердечками… Я робко пытаюсь возразить.

–…хотя она, что бы ты ни говорила, даже не шоколад! Все равно приходи на вечеринку. Можешь и Райана взять. У Софи есть бассейн, будет весело.

Цепи качелей поскрипывают, мы замедляемся.

— Ой! Кэти, я же сегодня не могу.

Она упирается пятками в землю и резко останавливается.

— Почему?

— У Энди Де Пальмы вечеринка. — Вероятно, он пытается поправить свою репутацию после того фиаско, когда его стошнило в стиральную машинку Дага.

— Ты идешь на вечеринку Энди Де Пальмы, который обливается ужасным дезодорантом «Акс»?

— Так надо.

— Почему? — в лоб спрашивает она. — Почему тебе надо?

Почти все зрители покинули амфитеатр. Ребенок подбегает к лесенке на площадке с криком «А-а-а-а-а-а!» и взбирается на верхушку, как Человек-паук на допинге.

— я хочу пойти, — поправляю я себя.

— Правда? Ты правда хочешь на вечеринку Энди Де Пальмы?

— Там будет много народу.

— Хм. — Она поджимает губы. — Ну да. Ты же фанат вечеринок с кучей народа.

— Кэти, мы с Райаном вообще не видимся во время учебы.

— Да, — бубнит она. — Раньше я думала, что это здорово.

Я отправляю качели подальше и вырастаю перед Кэти. Мама мальчика отчаянно пытается уговорить его слезть с лесенки:

— Дэшилл, слезай, мое солнышко. Дэшилл, солнце. Дэшилл. Дэшилл. Дэшилл. Дэшилл.

Даже смешно, только вот мы с Кэти не смеемся.

Я знала, что этого разговора нам не избежать, но не думала, что он произойдет сегодня.

— Кэти, тебя что-то не устраивает? Почему ты так…

Она меня перебивает:

— Почему ты с ним, Джесс?

— Что? — удивленно спрашиваю я.

— Почему ты встречаешься с Райаном?

Бросаю взгляд на парковку. Райан с пивом еще не вернулся.

— Потому что, — фыркаю я.

— Потому что почему?

Вгоняю пятку кроссовки от «Пумы» в землю.

— Потому что он меня смешит, — говорю я. — Потому что с ним здорово проводить время и… ну не знаю… он милый.

Чувствую, что это слабый аргумент, но и сержусь: что, это преступление — дружить с таким парнем, как Райан?

Кэти прикладывает руку к уху, будто прислушиваясь.

— С ним здорово проводить время? — громко повторяет она. — Это все, что тебе нужно?

— А тебе что нужно? Недоступность? — выпаливаю я. Это удар ниже пояса. Быстро исправляюсь: — И потому что с ним я чувствую себя особенной, ясно, Кэти? Потому что он выбрал меня.

Она чуть отстраняется.

— С ним ты ведешь себя как другой человек, Джесс.

У меня закипает кровь. Сжимаю кулаки — так сильно, что на ладонях остаются следы от ногтей.

— Тебе-то откуда знать? — бросаю ехидно. — Ты ведь не видишь.

— Хм. Интересно почему.

Я изо всех сил пытаюсь не плакать, но нос предательски захлюпал. Кэти скрещивает руки на груди и сердится. Зачем она все усложняет? я делаю глубокий вдох. Кэти обижена, что я не иду с ней на вечеринку, что я забыла, кто такой Калеб, и что я — очевидно — проморгала весь мюзикл.

— Слушай, — говорю я, пытаясь загладить вину, — давай завтра куда-нибудь сходим?

Она все еще злится, но мышцы ее лица расслабляются, руки тоже. Она ощипывает одну из неоново-синих маргариток.

— Может, вечером. Вы с Тайлером могли бы прийти…

— Да! — восклицаю я и тут же осекаюсь. — Стой. Черт. Брат Джоша завтра работает. — Он официант в «Чилис» на Девятой улице; подает пиво парням, а Лайле — ярко-розовые коктейли.

Взгляд Кэти мог бы остановить пулю на лету.

— Издеваешься?

— Я обещала Райану…

— Хватит, — отрезает Кэти.

— Может, пораньше, днем? Ой! — радостно восклицаю я, вспоминая о встрече с Эваном. — Угадай, куда я…

Она поднимает ладонь у меня перед лицом.

— Хватит, Джесс. Или кто бы ты ни была. — Она проводит передо мной рукой, будто я какой-то мираж. — Потому что я не помню, чтобы заводила дружбу с человеком, который предпочитает продинамить лучшую подругу ради «свидания мечты» с «Маргаритами» от брата Джоша.

Неприязнь исходит от нее волнами.

— Как я могу тебя продинамить, если мы даже не договаривались о встрече? — возражаю я, но Кэти уже идет к амфитеатру, откуда доносятся обрывки разговора световиков. — Кэти! — умоляю я.

Маргаритки в целлофане валяются у меня под ногами.

Будто по чьей-то команде, мальчик, до этого взбиравшийся по лесенке, пробегает мимо меня и высовывает язык. Вдруг он громко ахает, я оборачиваюсь взглянуть почему. Кэти показывает мне средний палец.