Поиск

Кэтрин Николас, 2020

Она – та, кто в детстве не получила родительской любви и тепла. И теперь, спустя годы, она ищет это тепло у противоположного пола. Но стеснительность и неуклюжесть не большие помощники в том, что касается любви. Пока в ее жизни не появляется он… Он с самого детства окружен любовью и заботой. Мать воспитывала его в одиночку, но с самых пеленок дарила ему все свое внимание. И вроде вокруг него нет недостатка во внимании. Но старая история о девочке по соседству не дает ему покоя. Он влюблен в нее, хоть уже и не помнит ее лица. Но зато он помнит ее ладони, обхватывающие его лицо. И ласковый голос, повторяющий, что она будет его ждать. Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Вместо того, что бы предложить парню пойти ко мне домой, мы сели заниматься в ближайшей кофейне. Горячий кофе, свежеиспеченные тортики и булочки, легкая музыка и несколько тетрадей и учебников на столе. Прямо гармония. Если бы не мое желание поскорее все закончить и отправиться домой заниматься подготовкой к концерту.

— С тобой все нормально? — в четвертый раз спрашивает Максим, отвлекаясь от конспекта по экономике.

Поднимаю глаза на парня, понимая, что вновь летаю в облаках, полностью игнорируя лежащие передо мной учебники и конспекты.

— Да, нормально, — отвечаю, поспешно кивая.

— Не похоже, — переведя взгляд обратно на тетрадь, сказал Максим.

Между нами повисает тяжелое молчание. Каждый из нас не знает, что сказать. Точнее, я не знаю, что ответить. А ему видимо все равно. Но немного поразмыслив, понимаю, что от того, что я не расскажу ему, ничего не изменится.

— Я нервничаю, — говорю, поднимая глаза на парня. Он поднимает на меня свои глаза, скрытые за стеклами очков. Черт, и я снова понимаю, что не знаю, какого они цвета. И, неизвестно почему, но этот факт меня невообразимо бесит, требуя узнать их цвет.

— Что-то случилось? — в его голосе появилась тревога.

— Ничего плохого, — пожимаю плечами. — Сегодня вечером я с подругой иду в клуб, на концерт.

— И что? Первый раз на концерт идешь? — спрашивает парень, выгнув темную бровь. А бровей то за оправой не видно.

— Вообще, нет, — отвечаю, качая головой из стороны в сторону. Потихоньку, но ко мне возвращается счастье и предвкушение. — Мы с подругой идем на концерт нашей любимой группы.

— И что за группа? — спрашивает Макс.

— Ты не знаешь, кто сегодня выступает? — мне так и не удается скрыть потрясения и шока в голосе.

Максим в ответ только безразлично пожимает плечами. Несколько секунд молчу, только открывая и закрывая рот, словно рыба, выкинутая на берег.

— Если ты скажешь, что никогда не слышал про группу «В огне», я тебя ударю, — говорю, замечая, как в тот же момент, вздрогнул и неверующе посмотрел мне в глаза, Максим. Но мне точно непонятно от чего у него такая реакция. От слов, что я его ударю или он знает группу, просто не ожидая, что я их слушаю.

Что? Неожиданно, что я слушаю рок?

— Та нет, слышал, конечно, — рассеяно ответил Максим, почесывая затылок. — Просто не ожидал, что ты их слушаешь.

Ха, угадала.

— Почему же? — спрашиваю, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди.

— Ну, просто неожиданно, что ты слушаешь рок.

Ах, ну да. Я ведь выгляжу такой девочкой-девочкой. Мне нужно сидеть и слушать попсу про любовь и лабутены.

— А что по-твоему я должна слушать? — выгибаю одну бровь и сложив руки на груди, смотря на растерянного парня.

— Не знаю, — отвечает Максим, пожав плечами. — Просто ты не выглядишь, как человек, который слушает рок.

— И что же по-твоему, мне бы подошло слушать?

— Лирику или попсу, — отвечает Максим. Ну да, именно это я и должна слушать.

— Тебе не кажется, что это очередной дурацкий стереотип. Если я ношу платья и юбки, и предпочитаю вести себя культурно, значит я должна слушать плаксивую лирику и безвкусную попсу?

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — примирительно поднимает руки вверх Максим. — Просто это действительно неожиданно.

— Тогда встречный вопрос, — говорю, смотря на парня. — Какую музыку ты слушаешь?

— А какие у тебя предположения? — спрашивает, опираясь локтями о стол, и положив на ладони голову. Даже через очки я могу видеть веселых чертят в его глазах вкупе с предвкушением. И почему чертиков в его глазах я вижу, а их цвет — нет?

— Классика, — отвечаю, не задумываясь. — Одеваешься в свитера с рубашками и носишь очки, значит, предположительно, слушаешь Моцарта, Баха, Чайковского.

Максим, услышав мой ответ, только заливисто рассмеялся, закинув голову на спинку кресла.

— Прости, я понял, что не стоит оценивать людей настолько явно, — говорит парень, успокоившись.

— Так ты ответишь на мой вопрос?

— Конечно, отвечу, — говорит брюнет, принимаясь копаться в собственном рюкзаке. — Но лучше все-таки послушай.

И достает из недр рюкзака свой телефон с подсоединенными к нему вакуумными наушниками. Кстати, весьма дорогой телефон. Протягивает мне один наушник, а другой вставляет себе в ухо.

— Слушай, — говорит Максим, перегибаясь через стол. Слегка наклоняюсь над столом, опираясь о локти. И тут парень включает первую песню.

— Ты серьезно? — ошарашено смотрю на парня, широко улыбаясь. Кто бы мне сказал, ни за что бы не поверила. Потому что в наушниках играет ничто другое, а «Возмездие» группы «В огне».

— А что? — говорит парень, пожав плечами. — Не стоит быть настолько стереотипной. Только из-за того, как я выгляжу, это не значит, что я должен слушать классику.

— Ладно, — говорю, опустив голову. — Я тоже была не права так думая.

— Теперь мы в расчете, — широко ухмыльнувшись, сказал Максим.

— Теперь, да, — подтверждаю, кивнув.

Остальное время мы сидели слушая музыку и разбирая первые пункты нашего проекта. Мы решили весь проект разбить на три этапа, а каждый из них на три пункта. Таким образом, мы продумаем каждый пункт и каждую тему.

Только после того, как мы закончили заниматься, перед нами появился новый вопрос и новая проблема. Кто платит.

— Я заплачу, — говорю, вытаскивая кошелек из рюкзака.

— Я заплачу, — говорит Макс, также доставая бумажник из своего рюкзака.

— Нет, я.

— Нет. Я заплачу и это не обсуждается, — говорит Макс твердым голосом.

— Нет, я заплачу, потому что мы сегодня должны были идти ко мне, — возражаю, смотря на парня. Вот уперся, как осел.

— Так, — твердым голосом говорит Самойлов, при этом мягко накрыв мою ладонь своей, останавливая ее на полпути к кошельку. — Даже не смотря на то, что мы должны были пойти к тебе, это не значит, что ты можешь оскорблять мою мужскую гордость.

Едва сдержавшись от смеха, я фыркаю. Но, на удивление, руки не убираю.

— А ты не фыркай. Я не могу так, что бы девушка платила за меня в кафе или где-нибудь еще.

— Мы ведь никто друг другу, только партнеры по проекту. Значит, я могу заплатить за нас, — пытаюсь противостоять парню хоть какими-то аргументами. Но в конце концов он теряет терпение, и даже не глядя на меня, отдает деньги в руки только подошедшей официантке. А потом спокойно принимается собирать свои вещи.

— Да ты…! Ты вообще…! — не могу толком ничего ответить, только ошарашенно смотреть на спокойного парня.

Что-то меня этот Максим Самойлов начинает напрягать. Хотя бы тем, что ведет он себя вообще не как классический ботаник. Он должен быть зажатым, стеснительным и нерешительным. Таким, который боится слово лишнее сказать. А взамен этого он спорит со мной, слушает музыку совсем не для ботаников и абсолютно не принимает чье-либо мнение. Даже насчет того, что бы заплатить в кафе, у него свои принципы.

Выйдя из кафе, я все еще немного на него обижена. Потому что со мной ни разу так не поступали. Пытались мне что-то выговорить об их якобы мужской гордости. Говорили, что это не дело, девушке платить за себя. Но что бы взять и просто заплатить. Хотя, как бы это странно не звучало, мне стало немного приятно от того, что он взял и заплатил. Но только немного. Большая же часть меня была в ярости.

Я не феминистка, и не выступаю за права женщин в обществе. Просто я с самого детства привыкла, что никто не обязан платить за меня. Раньше, даже когда у меня не было денег, что было довольно частым явлением, я отказывалась есть за счет других. Потому, что всем когда-то придется отдавать долги. И неизвестно, что люди могут потребовать за то, что ты однажды согласился с тем, что бы за тебя заплатили.

— Ты обижаешься? — спрашивает нерешительно Максим за моей спиной.

— Ты не должен был вот так просто за меня платить, — отвечаю, не поворачиваясь к парню, и, что бы отвлечь себя от мысли сказать ему пару нехороших слов, поправляю лямку рюкзака на плече.

— Возможно, не должен был, — говорит Максим, все еще оставаясь за моей спиной. — Ладно, давай так.

— Интересно, как? — поворачиваю голову на парня, смотря, как он поправляет очки на носу.

— Я в этот раз за нас заплатил. А в следующий раз, ты купишь еды. По рукам? — Максим появляется передо мной, протягивая мне ладонь.

— Хорошо, — говорю, пожимая его ладонь. И вновь то же самое электричество, проходящее по всей ладони.

— Отлично, — улыбается Максим. — Тогда до понедельника.

И помахав на прощание ладонью, уходит. Несколько минут наблюдаю за ним, пока он не скрывается за углом дома.

Резкий звонок моего телефона вырывает меня из мыслей. На экране появляется знакомое имя «Маша».

— Ну что, подруга, ты готова к концерту? — как только подношу телефон к уху, говорит Машка.