Поиск

Кэтрин Николас, 2020

Она – та, кто в детстве не получила родительской любви и тепла. И теперь, спустя годы, она ищет это тепло у противоположного пола. Но стеснительность и неуклюжесть не большие помощники в том, что касается любви. Пока в ее жизни не появляется он… Он с самого детства окружен любовью и заботой. Мать воспитывала его в одиночку, но с самых пеленок дарила ему все свое внимание. И вроде вокруг него нет недостатка во внимании. Но старая история о девочке по соседству не дает ему покоя. Он влюблен в нее, хоть уже и не помнит ее лица. Но зато он помнит ее ладони, обхватывающие его лицо. И ласковый голос, повторяющий, что она будет его ждать. Содержит нецензурную брань.

Глава 12

Нам в спины доносится яростный крик Ольки, который только ускоряет наш бег. Мы заворачиваем за угол в длинный темный коридор с кучей дверей без табличек или указательных знаков.

— Стоять! — летит нам вслед мужской крик, а затем слышится возня, голоса людей. Теперь нас, кроме озлобленной блондинки, преследует еще и вооруженная охрана в виде амбалов, с мой шкаф ростом.

— Быстрее, — подгоняет меня Машка.

Мы бежим дальше по коридору. Некоторые двери закрыты, а другие нет. Но времени проверять все у нас нет. Надо срочно где-то укрыться и переждать, пока опасность пробежит мимо нас. В прямом смысле этого слова.

— Куда мы, по-твоему бежим? — спрашиваю, пытаясь не отставать от подруги. Легкие горят от задышки, — а мне Эдик говорил, бегай по утрам, — но кто там слушал.

— Давай сюда, — Машка открывает первую попавшуюся дверь. Забегаю в темное помещение, с одинокой лампой в углу.

— Вот и все, — захлопываю дверь, прижимаясь к ней спиной. Подруга стоит передо мной, пытаясь отдышаться.

— Ты уверена?

— Естественно нет, — отвечаю незамедлительно. Ужас медленно вытесняется гневом. — Я в ужасе! И в шоке.

— И что от чего? — спрашивает подруга ухмыляясь.

— А ты не радуйся, мы с тобой в полной жопе оказались из-за этих билетов.

— Черт, откуда я знала, что если у Ольки что-то попало в мусорку, значит оно ей надо.

— Ага, а теперь нас преследует твоя сестрица вместе со своими черлидершами, — говорю, все еще прижимаясь спиной к двери. Из коридора ни доносится ни звука. Возможно, они пробежали мимо или направились в другое место. — Оу, и не забудь об огромных амбалах-охранниках. Сомневаюсь, что они нас по головке погладят за то, что мы украли билеты.

— Мы не украли, — возражает подруга, отдышавшись. — Вообще-то, я не заметила у сестры плакаты «В огне» или очередные охи-вздохи по этим парням. Она вообще их не слушает. Только свою Бьенсе и Гагу.

— Тогда какого нам сейчас в спину летели угрозы о расправе? — складываю руки на груди.

— Я не знаю, может она передумала, — говорит Машка, а я обращаю внимание на свой браслет.

— Машка, — начинаю, сглотнув ком в горле. — Посмотри на свой браслет.

— Твою ж бабушку, — ошарашенно говорит подруга, поднимая на меня глаза.

— Теперь-то я понимаю, какого хрена она хочет нас прикончить.

— Это билеты с пропуском за кулисы, — оглашает Машка.

Между нами на минуту повисает тишина. Каждая из нас думает о своем. Не имею понятия о чем думает Машка, но, черт возьми, если бы не угроза нависшая над нами в виде разозленной Ольки и ее подруг, я бы прыгала до потолка от радости. Билеты на концерт любимой группы не просто на халяву, но еще и с пропуском за кулисы. Да за такое реально умереть не жалко. Но, вашу мать, я жить хочу.

— Знаешь, ты только не подумай дурного, но я черт возьми не собираюсь дохнуть от рук твоей сестрицы и ее гламурной шайки из-за того, что мы помешали им захомутать одного из «В огне».

— Ты думаешь я собираюсь? — огрызается Круглова.

— А я точно нет! — восклицаю нервно. — Потому что, твою мать, я не согласна «увидеть Париж и умереть»!

— В нашем случае «Увидеть «В огне» и умереть».

— Какая к черту разница?! Я в любом случае хочу выйти отсюда живой. А если и подохну, то пусть парни хотя бы сыграют на моих похоронах. Уходить, так с песней.

— Только с какой? «Раскаянье»? «Жертва»? Или возможно «Падение»?

— Пускай тогда придумают новую песню. Не знаю, может быть «На помощь!»? — развожу руки в стороны.

— Нам надо что-то придумать, что бы выйти отсюда живыми, — спокойно говорит подруга, но меня уже хрен остановишь. Адреналин выветрился через вентиляцию, если она здесь есть, оставив по себе только ужас, нехватку нервных клеток и страх.

— Что придумать? Может я похожа на Тони Старка? Где мой гребанный костюм? Дырка в стене и все, мы на свободе. Так по-твоему? — спрашиваю, бросая гневные взгляды в сторону подруги.

— Ты Марвел опять смотрела? — выгибает бровь Машка.

— Я не смотрела Железного человека уже полгода, — отвечаю, насупившись. — Ты говоришь, нам нужно найти выход. Какой, к черту выход? Мы с тобой одни в комнате. Где-то по клубу бегает твоя безумная, жаждущая нашей крови, сестра вместе со своими гарпиями и огромными охранниками на хвосте. Как ты предлагаешь отсюда выбраться?

— Нужно подумать, — спокойно говорит девушка. Скажу честно, это реально странная ситуация. Потому что это Машка обычно выступает в роли истеричной и саркастичной, а я пытаюсь придумать логический выход из ситуации. Но не в этот раз.

— О чем? Может разыскать «В огне», намолоть им чепухи про то, что нас убивают, что скорее всего так и будет, благодаря твоей сестре, и укатить вместе с ними с клуба?

— А что, неплохой вариант, — соглашается подруга, сжав пальцами подбородок.

— Ни хрена, — отвечаю, резко повернув на нее голову, так что волосы ударяют меня по лицу. — Может они вообще уже смотались отсюда?

— Черт, — мой пыл потихоньку сходит на нет, и остается только безысходность, приправленная беззащитностью. Поворачиваюсь спиной к подруге, прижимаясь лбом к холодной поверхности двери. — А я ведь просто хотела сходить на концерт. Послушать любимую группу. Повеселиться.

— Ты думаешь я не хотела просто спокойно провести время?

— А день так хорошо начинался, — продолжаю, не обращая внимания на подругу. — Я забрала конфеты раньше Эдика. А они шоколадные, с разными начинками. Французские, по-моему.

— Алинка, успокойся, — пытается влезть в мои бредни Круглова.

— Может мне стоит написать завещание? Типа, завещаю спрятанную под кроватью коробку конфет своей тете Лизе, а новый мотоциклетный шлем в комоде с вещами передайте Эдику и скажите, что бы он в следующий раз не разгонялся до 300.

— Могу ручку одолжить, — говорит голос.

— Спасибо, ногтем на двери нацарапаю, — отвечаю, машинально, а потом замолкаю. Погодите, это не Машка.

Поворачиваю голову на подругу, которая также как и я, застыла в ужасе. Здесь все время кто-то был? И слышал все, о чем мы говорили?

— Пожалуйста, скажи мне, что мне просто послышалось. У меня начались глюки на фоне паники, — умоляюще смотрю на подругу.

— Я-то могу пообещать, но это ничего не изменит, — отвечает из темноты другой голос. Знакомый голос.

Стремительно, я бы даже сказала очень, до меня доходит, что я этот голос слышала. Совсем недавно. Не больше получаса назад.

— О нет, — шепчу, но в тишине комнаты мой шепот звучит, словно удар гонга. — Почему именно сюда?

— Это мы хотели бы спросить, — говорит третий голос из темноты. Они что, все здесь были?

— Вы в курсе, что это неприлично подслушивать чужие разговоры? — спрашиваю, повернувшись лицом к двери. Не смотри. В темноте ты их не видишь. Но если включат свет, тогда ты уже нихрена не скажешь. Опозоришься еще больше, чем уже есть.

— А у нас не было другого выхода после того, как вы влетели сюда, словно угорелые, — говорит последний, четвертый голос из темноты.

— У нас был весомый повод, — говорит Машка, стоя на месте, спиной к комнате.

— Кстати, мы так и не поняли, в чем прикол? — говорит вновь знакомый голос. Голос, который я сотни, нет тысячи, раз слушала в наушниках.

— Это долгая история, — говорю на выдохе.

— А у нас много времени, — отвечает другой, неизвестный мне голос. Ну, здесь одно из трех.

— А у нас нет, — говорит Машка.

— Может быть включить свет, вы нам все расскажете и мы сможем вам помочь? — спрашивает такой известный голос.

— НЕТ! — восклицаю, смотря в дверь. — Не надо!

— Поздно, — говорит тот же голос, и лампочка под потолком загорается светом. — Теперь можно и поговорить.

Страшась новой ожидающей нас участи, медленно разворачиваюсь лицом к комнате. Да, я не ошиблась.

Мы зашли в комнату где была группа «В огне» в полном составе.