Без права на ошибку. Спасти свою дочь

Кэти Свит

— Отойдите от кроватки! Это моя дочь! — влетаю в палату. — Биологически она вам никто, — хмыкает мужчина. — Вы всего лишь суррогатная мать! — Я ее выносила и родила, а вы от нее отказались! — Я передумал, — заявляет. — Сколько вам заплатить, чтобы забрать ребенка прямо сейчас? –Нисколько! — внутри все пылает. — Малышка моя! Я не отдам ее! Никому! — Я отец, а ты никто. Подпишешь отказ и ничего не сможешь сделать! — шипит зло. Мурашки по коже. — Зато я смогу! Прочь из палаты и из отделения! Ребенка вам никто не отдаст! — на пороге палаты появляется единственный, кому я могу верить. Тот, кто уже однажды спас мою дочь.

Глава 2. Дима

— Ланской! Какие люди! — ко мне навстречу с раскрытыми объятиями идет Саня Хмельницкий. Один из самый крутых реаниматологов, с которыми мне посчастливилось работать. — Неужто все же решился и к нам перешел?

— Да вы без меня не справляетесь, — ухмыляюсь, обнимая старого доброго друга. — Рузанову уволили, место освободилось, вот я и пришел.

— Не напоминай про Марьям, — отмахивается от меня, как от прокаженного. — Ты б знал, как нам тяжело было избавиться от этой гадины.

— Сань, ну признайся, тебе ведь уже скучно, — смеется Кирилл Игнатов. Первоклассный торакальный хирург и заведующий детским хирургическим отделением. — Здорово, — протягивает руку вперед. Пожимаю.

— Ага, — Хмельницкий произносит с едким смешком. — Пациентов меньше приходится спасать.

— Сань, обещаю, со мной тебе будет скучно, — отвечаю шутливо. — Да и ты знаешь, по моему профилю редко кого можно встретить.

— Не говори гоп, мой друг, — Игнатов похлопывает меня по плечу. — Не говори гоп.

— Вот накаркаешь сейчас, — озвучивает свои мысли Хмельницкий.

— Я не суеверный, — отмахиваюсь от него. — Не боись!

— Не суеверный он, — смеется Майоров. Он и Леха Высоцкий тоже подошли к нам. — Ты смотри нам тут, не суеверный ты наш, не каркай. Ладно? Мы-то товарищи очень ранимые. Вон, даже с Хмельницким никто на дежурство не хочет ходить.

Коридор заполняет мужской смех.

Работать в одной команде с такими профессионалами, как эти ребята, самое лучшее, что могло случиться со мной. Но их странный юмор для меня не понятен.

Ладно! По ходу дела все разберем.

— Не кипятись, Миш, — уступаю товарищу.

Я не собираюсь со своим уставом лезть в чужой монастырь, ведь это я пришел к ним в отделение, а не наоборот. Здесь уже устоявшийся коллектив, свои правила и обычаи.

Мне остается только следовать им.

— Понял, — поднимаю на уровень грудной клетки раскрытые ладони. — Вы суеверные. Над вами не буду шутить.

— Уж постарайся, — смеется Саня. — А то живо научим, как Родину любить.

— С нас станется, — вторит ему Миша Майоров. — В течение месяца поставим тебе все дежурства с Саньком.

Парни ржут. А я смотрю на них и не понимаю причины подобного поведения.

Куда я попал?

Если они хотят меня напугать, так не на того напали. Мы ведь неоднократно работали вместе и каждый из них знает, какой я бываю дотошный в операционной. Это ведь просто капец!

Я крайне скрупулезно подхожу к своей работе. У меня на столе зачастую лежат новорожденные дети, которым нужно спасать жизнь.

Там счет идет на минуты, ведь нужно сделать все не только быстро, но и качественно. Крохе потом еще от наркоза отходить и приходить в себя.

Моя специализация такая узкая и редкая, что в городе, по сути, я единственный, кто проводит подобные операции. Да что в городе! В целой стране.

Равных мне нет.

И здесь я не набиваю себе цену, нет. Но работа с клоаками действительно крайне сложная. Ассистировать на подобной операции сможет далеко не каждый специалист.

Тонкостей слишком много. Пациент слишком мал. Время ограниченно и порой, когда ты берешь в руки скальпель и видишь настоящую картину, а не то, что тебе показало МРТ, рентген и УЗИ, твой тщательно разработанный план летит к чертям и ты остаешься с реальной проблемой один на один.

Вот здесь и начинается самое «веселое».

Мы с Майоровым неоднократно работали вместе, Миша много раз приходил ко мне на выручку, как и я к нему. Но если Майоров больше специализируется по «мальчикам», он и Высоцкий профи.

То, что касается девочек, так они почти все у меня.

— Парни, я, конечно, знаю вас давно, — говорю честно. — Но мне кажется, вы меня разводите.

— Разводим, не разводим, — тихо произносит Майоров. — Кто ж знает, — многозначительно говорит.

— Ты главное с ним на дежурство не ходи в одну смену, — предупреждает Кирюха.

— Почему? — интересуюсь. Заинтриговали.

— Да потому что это капец! — в сердцах признается Высоцкий. — Дим, как другу тебе говорю. Не ходи!

— А тут уж как я поставлю, — шутя добавляет Игнатов.

Опять смех.

— Парни! Ну наконец-то я вас нашел! — к нам на всех парах летит Серега Карпов. Он — классный реаниматолог, но не такой крутой, как Санек.

— Что на этот раз случилось? — разворачивается к нему Хмельницкий.

Карпов подходит ближе и молча протягивает ему в руки бланк.

Вокруг повисает тишина.

Чем больше Саня углубляется в содержание документа, тем задумчивее становится. А когда дочитывает практически до конца, то даже присвистывает от удивления.

— Парни, это вам, — вручает бланк Игнатову прямо в руки. — Серый, идем, — говорит своему прямому коллеге. — Нам срочно нужно подготовиться к такому сложному пациенту.

Я заинтригован.

— Идем, Сань, — тут же соглашается Карпов.

Провожаю их взглядом и разворачиваюсь. Парни смотрят исключительно на меня.

— Ну что, Дим, — Кир вручает мне бланк. — Поздравляю тебя с первым пациентом в нашем отделении! — произносит торжественно.

— Пациенткой, — поправляю, одним глазом взглянув на документы.

— Ей и двух часов от роду нет, — отдельно акцентирует внимание на возрасте малышки Высоцкий.

— Работай только с Саньком, — добавляет Кирилл.

— Миш, пойдешь ко мне в ассистенты? — уточняю у Майорова. Вместе мы уж точно со сложным пороком разберемся, да и без его связей по отделениям я как без рук.

— Конечно, — соглашается без проблем. — Кир, не возражаешь?

— Одобряю, — многозначительно произносит и делает характерный жест. — Парни, учтите. Девочка от суррогатной матери.

— Это проблема? — хмурюсь.

— Проблема может быть у родителей малышки, но никак не у нас, — констатирует факт Леша.

Ну да, что есть, то есть.

Суррогатные мамочки, они такие… Выносят всю беременность, родят, отдадут не глядя, получат обещанное вознаграждение и поминай, как звали.

И почему только женщины на это идут? И ладно б не знали, что такое материнство! Но ведь знают же. Первородку ни одна серьезная клиника не пропустит как суррогатную мать.