Вкус соблазна

Кэт Шилд, 2014

Харпер Фонтейн вынуждена нанять Эштона Крофта, потому что прекрасно знает – он лучший в мире шеф-повар. А еще он неорганизованный, безответственный… да просто невыносимый! Харпер ненавидит себя за то, что втайне в него влюблена.

Глава 2

Выйдя из ресторана, Харпер направилась к своему офису. И чего она добилась, взяв с собой его багаж? Наверное, он подумал, что она сошла с ума. Может, действительно сошла?

Харпер согласилась провести с ним вечер. Эштон изъявил желание продемонстрировать ей свои кулинарные способности. И если это будет его единственным желанием, она сможет пережить этот вечер, не потеряв лица. Но если Эштон захочет проверить, насколько высок уровень ее сопротивления его мужским чарам, она сможет утратить весь свой профессионализм.

Лицо Харпер разгорелось, когда она вспомнила о том, как он поймал ее на слове. Она сказала, что он хочет секс в обмен на шеф-повара. Конечно, он понял, что такая оговорка была результатом ее затаенных желаний.

Возможно, он прав. Его экранный образ был харизматическим и завораживающим. Он был классным парнем, с которым все хотели бы познакомиться. Но телевизионные серии не могли вполне раскрыть его мужскую силу. Его невероятную сексуальную притягательность. Наблюдая за ним, Харпер страшно боялась быть очарованной его ямочками на щеках и порочной улыбкой.

Харпер покачала головой. Она не собиралась спать с Эштоном Крофтом. Вот если бы она познакомилась с ним где-нибудь на экзотическом курорте… Сколько бессонных ночей она провела, мечтая о нем! В воображении ее возникали самые романтические сценарии. Вот она случайно сталкивается с Эштоном на винограднике в Тоскане или на прогулке вокруг древних стен Дубровника. Они сидят на берегу моря, любуясь закатом. Или на уютной закрытой террасе, обращенной к Адриатическому морю, при свете свечей он заключает ее в свои объятия и…

Легкий сигаретный дым отвлек ее от грез.

Поставив дорожный чемоданчик Эштона на пол, Харпер оглядела свой кабинет. На диване валялась сумочка ее матери, украшенная страусовым пером, с наполовину рассыпавшимся содержимым. Пустые пачки сигарет валялись на кофейном столике рядом с бледно-розовой губной помадой. Элегантное кремовое пальто небрежно висело на спинке рабочего кресла Харпер. Действительно, ее мать приехала.

Пенелопа Фонтейн стояла возле окна, выходившего на улицу Лас-Вегаса, прижав руку к горлу, будто пытаясь защитить большое ожерелье из черного жемчуга, украшавшее ее шею. В другой руке она держала сигарету, зажав ее между двух пальцев, и тонкая струйка дыма поднималась к потолку. В черно-белом платье, с уложенными в высокий пучок светлыми волосами она выглядела элегантной и неприступной.

Харпер вдруг вспомнила тот день, когда родители, усадив ее на стул, сказали ей о том, что они расходятся. Мать собиралась уехать во Флориду по состоянию здоровья. Харпер должна была остаться в Нью-Йорке со своим отцом. А это означало, что она останется одна, под присмотром персонала, потому что Росс Фонтейн практически не бывал в Нью-Йорке. Он не появлялся на заседаниях совета директоров, вопреки ожиданиям своего отца. «Отели и курорты Фонтейн», расположенные в стране и за рубежом, позволяли отцу Харпер разъезжать по всему миру и при этом ни за что не отвечать. Весь груз ответственности лежал на его отце, Генри Фонтейне.

— Мама, я буду очень признательна тебе, если ты не будешь курить в моем кабинете.

— Прости. — Подойдя к кофейному столику, Пенелопа бросила сигарету в пустой стакан. — Ты знаешь, я возвращаюсь к этой дурной привычке, когда расстраиваюсь.

— Что тебя расстроило? — Достав освежитель воздуха с настенной полки, Харпер опрыскала комнату «океанским бризом».

— Мне нужна твоя помощь. — Голос Пенелопы звучал так скорбно, будто она озвучивала свою последнюю просьбу.

Не зная, играет ее мать или она действительно попала в беду, Харпер внимательно взглянула на нее. Зеленые глаза матери покраснели.

— Ты плакала. Что случилось?

— Нечто ужасное. — Голос матери сорвался. — Иначе зачем бы я приехала в этот богом забытый город? Ведь ты не приезжаешь ко мне во Флориду.

— Отель отнимает у меня все время. — Харпер могла бы найти какое-нибудь другое, более приличное объяснение, но стычка с Эштоном выбила ее из колеи. — Почему ты не поехала к дедушке?

Пенелопа покрутила на пальце бриллиантовое кольцо с камнем в десять карат, которое она продолжала носить, хотя муж ее умер пять лет назад.

— Генри не сможет мне помочь.

— А я смогу?

У Харпер голова пошла кругом. Пенелопа считала, что женщины созданы для того, чтобы украшать собой мужчину, быть привлекательными и обворожительными, демонстрировать изысканные манеры. И то, что Пенелопа обратилась к ней за помощью, можно было расценивать как победу.

— Ты единственная, кто может мне помочь.

— А что тебе нужно?

— Деньги.

Странно, ее мать получала значительную ежемесячную сумму из семейного фонда Фонтейнов.

— Зачем?

— Меня шантажируют.

— Шантажируют? — Меньше всего она ожидала это услышать. — Ты обратилась в полицию?

Пенелопа уставилась на нее с таким изумлением, будто Харпер предложила ей устроиться на работу.

— Я не хочу, чтобы мои личные дела стали достоянием широкой публики.

Пока ее мать не уехала во Флориду, Харпер каждый день убеждали в том, что имидж — это все.

— Понимаю, но что, если шантажист распространит о тебе информацию, даже если ты заплатишь ему?

— Он обещал не делать этого. — Мать сказала это таким тоном, будто была поражена тупостью дочери. — Я приехала сюда, ожидая, что ты поможешь мне.

Харпер сдержала вздох.

— Сколько тебе нужно?

— Триста пятьдесят тысяч долларов.

На некоторое время Харпер лишилась речи.

— Что же ты сделала?

Так резко разговаривать с матерью было нельзя, но названная сумма лишила ее осторожности.

Пенелопа вскипела:

— Это тебя не касается!

— Простите за вторжение…

В кабинет вошел Эштон.

Слишком взволнованная бомбой, которую мать подбросила ей, Харпер неподвижно сидела на стуле и молча смотрела на него. Взгляд его переходил с нее на Пенелопу, и Харпер подумала, сравнивает ли он мать и дочь.

Наверное, он решил, что они похожи. Богатые женщины, уверенные в себе, в своем будущем, довольные тем, как идет их жизнь. Харпер обычно так себя и чувствовала. Но не сегодня.

— Харпер?

Тихий, предостерегающий голос матери заставил ее встать.

— Мама, познакомься, это шеф-повар Эштон Крофт. Эштон, это моя мама, Пенелопа Фонтейн.

— Рада с вами познакомиться, — промурлыкала Пенелопа, царственным жестом протянув ему руку, словно она была королевой, а он — ее подданным.

Эштон пожал ее руку и блеснул своей голливудской улыбкой:

— Я наслаждаюсь работой с вашей дочерью.

Лгун. В лучшем случае он терпит ее.

Увидев эффект, произведенный им на ее мать, Харпер развеселилась. Пенелопа, казалось, мгновенно забыла о том, зачем она приехала сюда за две тысячи миль. Однако Харпер хотела бы вернуться к теме шантажа и решить эту проблему.

— Тебе что-то от меня нужно? — спросила она Эштона.

Он посмотрел на нее:

— Всего лишь мой планшет. Через десять минут у меня видеоконференция.

— Он вон там. — Жестом Харпер указала на черный чемоданчик.

Открыв боковой карман, Эштон достал тонкий компьютер. Когда он наклонился, под рубашкой обозначились его накачанные мышцы, и Харпер восхищенно вздохнула. Сильный и атлетичный, в рабочих брюках, джинсовой рубашке и спортивных ботинках, с выгоревшими на солнце растрепанными волосами, спадавшими на его ярко-голубые глаза, он являлся воплощением всего того, чего была лишена Харпер. Наполненный жизнью, непредсказуемый, волнующий.

— Оставь чемодан, — скомандовала она. — Я с тобой еще не разобралась.

Губы его скривились в улыбке.

— Конечно.

Поймав его самодовольный взгляд, Харпер молча уставилась на него, отказываясь задуматься над своими словами. Она даже боялась спросить себя, какой же скрытый подтекст он в них увидел.

— Поинтересуйся у Мэри, свободен ли конференц-зал.

— Хорошо.

— И приходи ко мне, когда будешь готов. Мне хотелось бы узнать, чем закончится твой разговор с Коулом.

— С превеликим удовольствием. Ты будешь здесь?

Харпер взглянула на мать:

— Не знаю, где я буду. Спросишь у Мэри. Она меня найдет.

Кивнув, Эштон вышел. С его уходом напряжение в помещении немного снизилось. Сердце Харпер стучало так, словно она пробежала несколько миль.

— И ты позволила этому оборванцу заниматься открытием ресторана в твоем отеле?

Слова матери не были бы так обидны, если бы Харпер не видела, каким томным взглядом мать глядела на этого «оборванца».

— Он только недавно вернулся из четырехмесячной поездки по Индонезии.

— Ты сказала, он шеф-повар. Что он делал там?

— Снимал серии для передачи «Кулинарный бродяга». Он путешествует по всему миру, дегустирует местные блюда и попутно рассказывает об истории и проблемах тех мест, где проводятся съемки.

— Я не смотрю телевизор. Это слишком депрессивно.

Пенелопа вела светский образ жизни. Она играла в гольф по утрам, потом завтракала с друзьями. Затем она прогуливалась по магазинам, а оставшуюся часть дня посвящала культурным мероприятиям или благотворительности. Распорядок ее дня нарушался лишь тогда, когда она отправлялась в Хэмптон, чтобы навестить свою мать, или затевала ремонт в квартире.

— Его шоу очень популярно.

— Не сомневаюсь, ты знаешь, что делаешь, — ответила мать, и тон ее указывал на то, что тема эта ее больше не интересует. — Когда ты дашь мне деньги?

— Я позвоню в банк и велю им выдать тебе деньги, когда ты скажешь мне, кто тебя шантажирует и почему.

— Я твоя мать, — выдохнула Пенелопа. — И ты не смеешь ставить мне условия.

Прежде чем Харпер успела возразить, в дверях появилась Мэри.

— Вам звонит дедушка, он сейчас на линии. Звонил также Карло и сказал, что шеф Коул хочет поговорить с вами как можно скорее.

Черт возьми…

— Скажи, что я ему перезвоню, как только переговорю с дедом. Через десять или пятнадцать минут.

Пенелопа схватила дочь за руку:

— Не говори ничего Генри.

— Давай обсудим все за ужином. Сперва мне нужно кое-что выяснить.

— Но ты должна помочь мне! — воскликнула Пенелопа.

— Конечно. — Харпер взглянула на свою секретаршу.

Приложив трубку к уху, Мэри сказала звонившему:

— Сейчас она подойдет. Хорошо, я ей передам. Ваш дедушка сказал, что перезвонит вам в четыре часа.

— Спасибо, Мэри. — Харпер повернулась к матери: — Мне надо кое-что сделать. Я освобожусь через двадцать минут.

Пенелопа взглянула на свои часы:

— Я записана на маникюр через полчаса.

Косметические процедуры для матери были важнее всего на свете. Какими бы плохими ни были ее дела, она никогда не перестанет заботиться о своей внешности.

— Мэри покажет тебе твой номер. Я закажу ужин на семь часов.

Эштон нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Вот уже пять месяцев он вел переговоры о новом телевизионном шоу. Его переманивал к себе интернет-портал «Лайфстайл», обещая сделать суперзвездой. По крайней мере, так говорил ему его менеджер Винс, и Эштон соглашался, что это будет значительный скачок в его карьере. Новая работа позволит ему постоянно жить в Нью-Йорке, и ему не придется ездить в такие дикие места, куда ни один нормальный человек не сунется.

Плохо то, что Эштон любил эти богом забытые уголки. Кроме того, портал «Лайфстайл» требовал, чтобы он оставил «Кулинарного бродягу». Эштон не понимал, зачем он должен это делать, ведь шоу имело высокий рейтинг.

В конце первого сезона количество просмотров его передачи увеличилось втрое. Вдохновленные письмами зрителей, предлагавших свою помощь, менеджеры проекта связались с благотворительными организациями, чтобы помочь районам, страдавшим от голода и военной разрухи. Эштон был поражен, когда обнаружил, что своими получасовыми сериями он принес больше пользы, чем его родители за год их миссионерской работы. Голодающих кормили, оказывали им медицинскую помощь. Страдающим от засухи деревням доставляли цистерны с водой. Эштон гордился собой, ведь он был нужен людям.

— Шеф Крофт, вы готовы начать видеоконференцию?

Эштон повернулся к экрану и улыбнулся присутствующим:

— В любой момент, джентльмены.

Взглянув на Винса, он заметил, как он напряжен. Если Эштон примет участие в этом шоу, он будет не просто известным шеф-поваром, он станет мировой знаменитостью.

— Шеф Крофт, — начал Стивен Белл, выступавший в качестве посредника на переговорах. — Мы хотим запустить новое шоу в конце февраля, через три недели. Что вы на это скажете?

— Никаких проблем.

— Мы слышали, открытие вашего ресторана в отеле «Фонтейн» задерживается на неопределенное время, — сказал один из присутствующих, которого Эштон прозвал про себя «апельсин» из-за цвета его кожи. Наверное, он применял особенный лосьон для загара.

— Нет, это не так. Ресторан откроется через две недели.

— И вы немедленно начнете работать в нем?

Этот вопрос не стал для Эштона неожиданным.

— Я оставлю свою кухню в хороших руках. Я предложил Дилану Коулу стать шеф-поваром ресторана. — Коул еще не знал об этом, но это не важно. — Очень талантливый шеф-повар.

И это была правда. Эштон не вполне был уверен в том, что Коул был самой подходящей кандидатурой для руководства камерунской кухней, но если Эштон хочет создать новое шоу, ему необходимо свободное время.

— Мы бы хотели, чтобы вы приехали в Нью-Йорк на следующей неделе и побеседовали с нашими продюсерами.

— Когда конкретно?

— В среду или четверг.

Харпер разорвет его на кусочки, когда узнает, что он внезапно собрался уехать.

— Хорошо, я буду там.

— С нетерпением будем вас ждать.

Пожелав ему успеха в открытии ресторана и сказав на прощание много учтивых слов, нью-йоркские менеджеры удалились. На связи с Эштоном остался только Винс. Менеджер не сдерживал своих чувств:

— Эти скоты только мешают нам.

— Ты ожидал от них чего-то другого? — возразил Эштон. — Ведь это не передача о путешествиях с аудиторией в двести тысяч зрителей. Это полномасштабный канал, транслирующий передачи в прайм-тайм, с миллионом зрителей.

— Они просто хотят придать своему шоу сексуальную притягательность. Как ты думаешь, почему передача для домохозяек «Маленькие хитрости» имеет такой высокий рейтинг?

— Почему?

— Мои жена и дочь смотрят эту передачу только потому, что туда приглашают красивых мужчин, рассказывающих об этих самых «хитростях».

Эштон усмехнулся:

— То есть ты хочешь сказать, их интересуют не мои кулинарные способности, а моя внешность?

— Ну конечно. Мы можем получить за это дополнительные деньги. В некоторых эпизодах ты можешь сняться с обнаженным торсом.

Эштон поморщился:

— Если захочу, то сорву с себя рубашку и сожгу ее, а с ними даже не буду согласовывать.

— Лучше тебе заняться открытием ресторана в Вегасе и не думать о том, в какой одежде они велят тебе сниматься.

— Ты слышал, что хотят ребята из «Филлите»? Чтобы я отправился в Африку.

Параллельно с переговорами с «Лайфстайл» Эштон вел переговоры с «Филлите» о седьмом сезоне «Кулинарного бродяги». Организаторы проекта считали, раз он родился в Южной Африке, то с радостью поедет туда на съемки. На самом деле Эштон совершенно не хотел отправляться туда, но раз он придумал себе прошлое, которое не имело ничего общего с его реальной историей, он не мог привести убедительных доводов против этой поездки.

— Твой рейтинг повышается, когда ты ездишь по таким местам.

— А на что им сдалась Африка? У меня есть несколько готовых эпизодов, снятых в Бразилии.

— Они сказали, что Бразилию они рассматривают на следующий год. — Винс покрутил в пальцах карандаш. — Если ты хочешь продолжать участвовать в этом шоу, тебе надо ехать в Африку. Конечно, это будет зависеть от того, какое решение примут в «Лайфстайл».

Эштон мечтал сделать карьеру, и новое шоу помогло бы ему значительно преуспеть. Если бы он стал мировой знаменитостью, перед ним открылись бы многие двери. Однако душа его жаждала совсем другого. Он был охвачен жаждой путешествий по экзотическим странам. Именно поэтому он искал способ одновременно заниматься своей карьерой и путешествовать. Делать выбор между своими амбициями и страстным увлечением он не хотел.

— Я не хочу ехать в Африку.

— Почему же? Что в этом плохого? Ведь у тебя там до сих пор живет семья?

На самом деле Эштон не знал, живы ли еще его родители. Он не общался с ними с тех пор, как ушел из дома в пятнадцать лет. За столько лет могло случиться многое, тем более в таких местах, где его родители занимались миссионерской работой.

За его спиной раздался звук открывшейся двери, и Эштон увидел, как изменилось выражение лица его менеджера. Взглянув через плечо, Эштон увидел Харпер, входившую в комнату. Вид у нее был невеселый.

— Ну хорошо, Винс. Будь на связи. — Он отключил Интернет, и экран погас. — Спасибо, что разрешили мне воспользоваться вашим оборудованием, — обратился он к Харпер.

— Коул сказал мне, что он не будет нашим шеф-поваром.

— Я предложил ему работу, как ты хотела, но он отказался. — Отодвинув стул, Эштон встал из-за стола.

— И что теперь?

— У тебя есть я.

— Мне нужен тот, кто постоянно будет на месте. Ведь ты снова куда-нибудь уедешь!

Да, уедет. На следующей неделе. Но он не собирался сейчас ей об этом говорить. Она не в том настроении.

— Не беспокойся. У меня есть человек, которого я подготовил себе на замену. На него можно положиться. Он приедет завтра.

— И кто же это такой?

— Я познакомился с Дэ Тэном несколько месяцев назад. Помог ему выбраться из одной неприятной истории.

— Какой истории? — Харпер не скрывала своего скептицизма.

— Он был несправедливо арестован.

— Ты уверен, что он невиновен?

— Абсолютно. Он путешествовал со мной, и я обучал его.

— А почему он сегодня не пришел с тобой?

— Он хотел посмотреть Лос-Анджелес. У него слабость — он неравнодушен к кинозвездам.

Харпер с подозрением взглянула на него:

— Способен ли он руководить таким рестораном, как «Батоури»?

— Все будет в порядке. Это талантливый парнишка.

— Парнишка? — изумленно воскликнула Харпер. — Сколько же ему?

— Двадцать пять — двадцать шесть.

— Это несерьезно. — Харпер придвинулась к нему. — Ты отказал шеф-повару с двадцатипятилетним стажем, а теперь собираешься нанять кого-то, кто работал в этой сфере пару лет.

— Месяцев, — поправил Эштон. — Когда я встретил его, он мало что умел.

Харпер закрыла глаза, сделав глубокий вдох.

— Ты сошел с ума, если думаешь, что я на все это соглашусь.

— У тебя нет выбора.

— Посмотрим. — Она скрестила руки на груди. — Ты забыл, что мы с тобой заключили контракт.

— Я уже отдал частицу своей души этому ресторану, — напомнил он ей.

Харпер не унималась:

— Иди и уговори Коула поработать в «Батоури».

— Я же сказал — он отказался.

— Я поймала его, когда он выходил из отеля, и упросила отложить поездку в Чикаго до завтра. Я зарезервировала столик в «Стейк-Хаус» на семь часов. Вы можете устроить соревнование. Возможно, вам обоим не понравятся блюда, которые вам подадут, и вы найдете какую-то почву для налаживания взаимоотношений.

— А наш вечер вдвоем?

Она холодно улыбнулась ему:

— Когда Коул получит работу, я зарезервирую для тебя пару часов.

— Три часа — и мы договорились.