Притворись моим мужем

Кэрол Маринелли, 2015

Люка Кавальере и Софи Дуранте, помолвленные с детства, расстались, казалось бы, навсегда под влиянием обстоятельств. Но Софи неожиданно снова появляется в жизни Люки с шокирующим предложением… жениться на ней. Ответит ли он согласием?

Carol Marinelli

Sicilian’s Shock Proposal

© 2015 by Carol Marinelli

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Пролог

— Люка, там в приемной женщина, которая утверждает, что она твоя невеста, и требует встречи с тобой.

Люка Кавальере оторвал взгляд от монитора компьютера и увидел насмешливую улыбку на лице своего секретаря.

— А я-то думала, меня уже ничем не удивишь, — добавила Тара.

Женщины шли на все, чтобы получить аудиенцию у Люки, но впервые одна из них притворилась его невестой. Тара по своему горькому опыту знала, что эта особа лжет, ведь шеф предан только своей работе.

— Я ее приму, — произнес он своим глубоким грудным голосом.

— Прости? — опешила не ожидавшая такого ответа секретарь.

Не удостоив ее пояснением, Люка вернулся к работе.

— Люка… — Тара нерешительно топталась возле двери, не веря своим ушам. Шеф даже не спросил, как зовут эту нахалку!

— Я тебе уже говорил, что дважды свои распоряжения не повторяю, — обернулся к ней Люка. — Хочешь получить второе предупреждение?

— Нет, не хочу, — со слезами в голосе ответила Тара. — Ведь после третьего ты обещал меня уволить. Собираешься меня выгнать? Это из-за того, что мы с тобой занимались любовью?

Люка мог бы поправить ее, но не стал этого делать. Он занимается не любовью, а сексом. И часто.

Его богатство привлекает женщин-пустышек. Люка предпочитает мимолетные романы, но, очарованные его красотой и постельными талантами, любовницы вечно хотят от него больше, чем он готов им отдать. А потому интрижку со своей новой секретаршей заводить не стоило — ведь с самого начала это было ясно.

— Не собираюсь разводить с тобой дискуссии, — отрезал Люка. — Пригласи ее сюда.

— Но ты никогда не говорил, что помолвлен. Даже не намекал на то, что у тебя есть другая…

От этих слов охватила скука. Люка перебил Тару и, желая, чтобы она ушла, предложил:

— Возьми себе длинный перерыв на обед или, если хочешь, сегодня можешь быть свободной до конца рабочего дня.

Секретарь, сдавленно всхлипнув, повернулась и вышла из офиса, громко хлопнув дверью.

Люка закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. И эти мысли были вовсе не о вспылившей Таре, а о той встрече, что ему предстояла.

У него всегда была другая женщина, и сейчас она войдет в его кабинет.

Люка встал из-за стола, подошел к окну и посмотрел вниз, на лондонскую улицу. Лето уже в самом разгаре, а он этого даже не замечал, ведь его жизнь проходит в комфорте охлажденных или подогретых сплит-системой комнат. Зимой и летом он всегда носит одинаковые темные костюмы.

«Вот ведь ирония судьбы! — подумал Люка. — Через столько лет мы с Софи встретились в Лондоне — городе, о котором когда-то мечтали».

А он до недавнего времени полагал, что если их встреча лицом к лицу и произойдет, то непременно в Риме. Например, во время одной из его регулярных поездок туда. Ну, или, может, в Бордо-дель-Чело — небольшом городке на западном побережье Сицилии, где они с Софи выросли и куда он с тех пор возвращался лишь однажды — в прошлом году, на похороны отца. И, возможно, придется приехать туда еще раз, если отец Софи пожелает быть похороненным на местном кладбище. Впрочем, Люка еще не решил, будет ли он присутствовать на его погребении.

Он знал, что этот человек скоро умрет и что именно поэтому Софи приехала в Лондон.

Рука его сама потянулась к карману пиджака и вынула жестокое напоминание о том, почему им с Софи не суждено быть вместе.

Люка смотрел на тонкую золотую цепочку, обвившуюся вокруг его пальцев, и простенький золотой крестик, лежащий на ладони, и думал о том, что все-таки поедет на похороны отца Софи, чтобы положить эту вещь в его могилу, где ей и место.

У Софи заняло совсем немного времени, чтобы дойти из приемной до его кабинета, но эти мгновения показались Люке целой вечностью. А потом раздался стук в дверь, напомнивший о том, что случилось в прошлом.

Если бы он тогда не открыл дверь! Насколько легче сейчас была бы его жизнь! «Может, и сейчас не стоит открывать?» — мелькнуло в голове.

Люка положил крестик в карман и, прочистив горло, громко сказал:

— Входи! — но не повернулся к двери.

— Твоя секретарша просила передать тебе, что она только что уволилась. Очевидно, мой визит стал последней каплей.

Хотя Софи и произнесла эти слова натянуто и сдержанно, казалось, что в ее голосе все равно прозвучала былая ласка.

Люку охватило сильное волнение при мысли, что сейчас придется обернуться. И это его — человека, который ничего не боится!

Оставалось надеяться, что прошедшие годы безжалостно обошлись с Софи: может, она увлеклась наркотиками, которые ее преждевременно состарили, или беременна сейчас тройней… Пусть хоть что-то изменит ее к худшему, чтобы, наконец, в его сердце погасла страсть к этой женщине!

Обернувшись, Люка обнаружил, что время, действительно, обошлось жестоко… Но не с Софи, а с ним, потому что ему явилось настоящее совершенство.

Софи Дюранте снова стояла перед ним.

Ее платье бледного оттенка слоновой кости подчеркивало изгибы великолепной фигуры. Туфли неброского цвета подчеркивали красоту ее ног. Длинные черные волосы были уложены в узел на затылке — а ведь он помнил, как они когда-то рассыпались блестящими волнами по обнаженным плечам Софи.

Подняв глаза к ее лицу, Люка впился взглядом в рот с полными, слегка сжатыми губами. Он помнил их улыбающимися, а еще прикасающимися к нему в таких местах… Об этом сейчас лучше не вспоминать, и Люка заставил себя посмотреть в темные глаза Софи.

Она была такой же прекрасной, какой он ее запомнил. И так же, как и при их расставании, в ее взгляде читалось, что она его терпеть не может. Люка посмотрел на посетительницу с взаимной неприязнью и коротко кивнул:

— Софи.

Он не знал, как ее приветствовать: может, пожать руку или расцеловать в обе щеки? Вместо этого он лишь указал на кресло, приглашая сесть.

Она последовала приглашению, поставив рядом с креслом свою сумочку от известного дизайнера и изящно скрестив ноги в лодыжках.

— Хорошо выглядишь, — произнес Люка, надеясь, что Софи не обратила внимания на то, что затем он прочистил горло. Нежный аромат ее духов вызвал в памяти мучительные воспоминания.

— Да, у меня все хорошо, — ответила она и натянуто улыбнулась. — Разумеется, я вся в делах.

— Работаешь? Наверное, плаваешь на океанском лайнере?

— Нет. — Она покачала головой. — Я занимаюсь организацией различных мероприятий.

— Правда? — Люка даже не потрудился скрыть удивление. — Ты ведь вечно всюду опаздывала.

Он кинул взгляд на кольцо на ее пальце: рубин, оправленный в итальянское золото. Очень старомодное. Он бы такое для нее не выбрал.

— Кажется, у меня ужасный вкус в драгоценностях, — заявил Люка.

— Прекрати! — предупредила Софи. — Не смей меня больше оскорблять! Ты даже не поинтересуешься, зачем я здесь?

Он посмотрел в глаза единственной женщины, с которой занимался не сексом, а любовью, и пожал плечами.

— Думаю, ты сама мне об этом расскажешь.

Он прекрасно знал, в чем причина, но пусть ее излагает Софи. К чему лишать себя удовольствия смотреть, как она перед ним изворачивается?

— В пятницу моего отца, возможно, освободят из тюрьмы по исключительным обстоятельствам.

— Мне это известно.

— Откуда?

— Иногда читаю новости, — с сарказмом ответил Люка и уже более мягким тоном спросил: — Как он себя чувствует?

— Не притворяйся, что тебе есть до этого дело.

— Не смей утверждать, что мне на него плевать! — вскинулся он, отчего Софи оторопело моргнула. Встреча с прошлым ненадолго вывела Люку из равновесия, но он уже успокоился и мысленно поклялся, что больше не выйдет из себя, общаясь с этой женщиной. — Но это так похоже на тебя, Софи. Обо мне ты составила мнение еще до того, как было избрано жюри присяжных. Еще раз тебя спрашиваю: как твой отец?

— Он угасает. Временами его сознание путается.

— Мне жаль об этом слышать.

— Вот что тюрьма делает с невинным человеком.

Люка посмотрел на собеседницу, но промолчал в ответ.

Пауло вовсе не был абсолютно невиновен, как заявила Софи.

— Да и что Кавальере могут знать о тюрьме! — добавила она.

— Я провел там шесть месяцев, дожидаясь суда. Два из них — в одиночке. Или ты имеешь в виду моего отца, который был признан невиновным?

— Не желаю обсуждать этого человека.

Люка обратил внимание на то, что Софи даже не смогла себя заставить произнести имя его отца. Интересно, что бы она сказала, если бы знала правду? Казалось, крестик в кармане жжет огнем даже сквозь ткань. Захотелось бросить его на стол перед Софи, чтобы раз и навсегда со всем разобраться.

— Ну а что ты делаешь в моем офисе? Я считал нашу помолвку давно расторгнутой.

— Во-первых, надеюсь, ты даже на секунду не подумаешь, что меня сюда привели какие-то романтические причины…

— Отлично, иначе ты проделала бы весь этот путь в Лондон зря.

— Однако мой отец считает, что ты сдержал обещание: мы помолвлены и живем вместе в Риме.

— С чего он так решил?

— Я солгала ему, чтобы не разочаровывать. Он не знает, что ты нарушил свои обязательства. Я и подумать не могла, что отца когда-нибудь выпустят, а теперь, кажется, это случится. Мне нужно поддерживать в нем веру в то, что мы с тобой вместе. Я сказала ему, что те ужасные вещи обо мне ты наговорил в суде, чтобы защитить его.

— Так и было. Я надеялся защитить его, а скорее, тебя. Но ты отказывалась это понимать. — Люка посмотрел на нее долгим взглядом и понял, что ему тяжело даже выносить присутствие этой женщины в одной с ним комнате. Он покачал головой: — Твое притворство не сработает.

— Надо, чтобы сработало. Ты передо мной в долгу.

— Да. — Люка знал, что Софи говорит правду. — Но даже если не учитывать, что нам противно находиться рядом друг с другом, у меня еще есть и собственная жизнь. Может, и другая женщина тоже есть…

— Мне плевать, если это на какое-то время нарушит ход твоей жизни. Так надо. Может, ты и богач, у тебя шикарный офис в Лондоне, ты принадлежишь к сливкам общества, но ты родом из Бордо-дель-Чело, и тебе никуда от этого не деться. Пусть ты меняешь женщин, словно носовые платки, факт остается фактом: мы с детства были помолвлены. А в наших краях это кое-что значит. Так ты поможешь моему отцу уйти из жизни с миром?

— Хочешь, чтобы я переехал к тебе и притворился, что мы живем вместе?

— Нет. Я читала в газетах, что у тебя в Риме есть квартира… Мы будем жить там.

— А почему не у тебя?

— Я живу с подругой Беллой. Может, ты ее помнишь? — Люка еле сдержался, чтобы не съязвить в ответ о том, что Беллу, уж точно, помнит огромное количество мужчин. Впрочем, Софи проигнорировала его насмешливую улыбку, словно понимая, на что он намекает. — У Беллы свой бизнес, которым она занимается дома. Не хотелось бы ей мешать. К тому же на что это будет похоже, если вместе с ней будет жить пара влюбленных?

— А эта пара влюбленных будет спать в одной кровати? — задал Люка вопрос, который напрашивался сам собой.

Софи ответила уклончиво:

— Будет странно, если мы будем спать порознь.

— У нас и секс будет? — поинтересовался Люка, желая заставить ее покраснеть, но она холодно взглянула на собеседника и заявила:

— Не думаю. С того вечера, учитывая то, что случилось, у меня развилась фобия… — Глаза Люки распахнулись от удивления. Неужели она хочет сказать, что после него ни с кем больше не спала? Он ощутил облегчение, но тут же подавил в себе это чувство. А Софи продолжала: — Но если это необходимо, чтобы заставить тебя согласиться на мое предложение, то — да, между нами может быть секс.

— А я-то считал шлюхой Беллу.

— Мы все можем быть шлюхами, — зло парировала Софи. Люка смотрел на нее, красивую, но враждебно настроенную незнакомку, не узнавая в ней ту девушку, которую когда-то лишил невинности. — Итак, да, если секс является частью сделки…

— Нет уж, спасибо, — перебил ее Люка. — Я не нуждаюсь в благотворительном сексе, и в любом случае мученицы меня тоже не заводят. По-моему, это дело требует желания с обеих сторон. — Заметив, как Софи еле заметно сглотнула, он понял, что она не забыла, как хорошо им было вместе, поэтому Люка безжалостно подлил масла в огонь: — Уверен, тебе известно, как сильно я люблю, чтобы женщина сама начинала.

Он хотел напомнить о том, как она когда-то умоляла его заняться с ней любовью, и был уверен, что уж теперь-то Софи покраснеет. Но, к его удивлению, она пожала плечами и улыбнулась:

— Ну, тогда секса у нас не будет, потому что я не собираюсь ничего начинать. Так ты сделаешь то, о чем я тебя прошу?

— Мне бы хотелось сначала подумать.

— У отца почти не осталось времени.

— Оставь свою визитку, и я позвоню тебе, когда приму решение.

Она полезла в сумочку, и в первый раз за эту встречу на ее лице отразилась растерянность.

— У меня нет с собой визиток.

— Дай мне свой номер телефона.

— Я сама свяжусь с тобой. — Софи встала и направилась к двери, но, передумав в последний момент, остановилась и повернулась.

— Ты передо мной в долгу. Мы ведь с детства были с тобой сговорены. Ты взял мою невинность.

Люке оставалось только восхищаться ею. В отличие от многих других женщин она говорила об их прошлых отношениях без эмоций — просто как о свершившемся факте.

Почти без эмоций.

— Я «взял» твою невинность? — переспросил он. — Как ты странно выразилась. Судя по тому, что помню я… — Вот теперь румянец разлился по ее щекам. Люка обошел письменный стол и встал перед Софи. Она подалась назад и прижалась ягодицами к краю столешницы. — Ну что, раскинешься здесь, или вместо офисного стола ты предпочитаешь кухонный? — Теперь она с трудом пыталась остаться бесстрастной. — И почему я на тебе не женился? Ты была такой хорошей сицилийской девочкой.

— Я сказала отцу, что всегда мечтала о том, как он поведет меня к алтарю. Я сказала ему…

— На этом остановись, — перебил ее Люка. — Прежде чем мы продолжим этот разговор, я хочу, чтобы ты твердо уяснила: я никогда на тебе не женюсь.

— Ты сделаешь все, что нужно. — Она снова превратилась в шипящую кошку и повторила, тыча на каждое слово пальцем ему в грудь: — Все. Что. Нужно.

— Нет, — мягко прервал ее Люка. Несмотря на то что Софи пыталась казаться невозмутимой, он знал, что в душе она была такой же горячей, как и сицилийские вулканы. Глядя, как она пытается обуздать гнев, Люка не смог сдержать победной улыбки. Софи осталась такой же взрывной и страстной, какой он ее запомнил. Оба эти качества в ней ему одновременно и нравились, и претили.

— После того, что ты сделал, что сказал обо мне в суде…

— Только не надо драматизировать. — Голос Люки был абсолютно спокойным. — Я признаю, что у меня перед тобой есть моральный долг, учитывая все, что было между нами. Но даже если к этому долгу прибавить проценты, набежавшие за прошедшие годы, все равно так много я тебе не должен. Я согласен побыть твоим фальшивым женихом, но фальшивым мужем — ни за что! Имей это в виду или убирайся к черту.

Люка надеялся, что Софи выберет второй вариант. «Проваливай к черту из моей жизни, из моей головы, из моего сердца! — подумал он. — Просто исчезни!»

Однако, вместо того чтобы уйти, Софи снова села в кресло. Кажется, она приняла предложенные условия.

Что ж, пора побеседовать о деле, а еще раз и навсегда разобраться с прошлыми ошибками.