Убийство в городе без имени

Кэйго Хигасино, 2020

Кэйго Хигасино – самый продаваемый в Японии автор детективов. На родине его называют «машиной по производству бестселлеров». Он лауреат двух самых престижных остросюжетных наград страны – премии Эдогавы Рампо и «Японской детективной литературы», – а также премии Наоки (японского аналога Букера), Премии хонкаку и многих других. По произведениям Хигасино снято более 50 фильмов и сериалов. Отсутствие следов – это самый отчетливый след. Школьный учитель Эйити Камио обнаружен убитым на заднем дворе собственного дома под завалом из картонных коробок. Он одет в выходной костюм, но на нем нет обуви. В доме все вверх дном, но ничего не пропало. И вот что особенно загадочно… Причина смерти – пережатие сосудов на шее; его задушили, но никаких следов ни пальцев, ни веревки, ни чего-либо подобного просто нет. Полиция в тупике. Но не младший брат покойного – иллюзионист-менталист Такэси. Пользуясь своими редчайшими способностями, он начинает собственное расследование. Для Такэси игра с действительностью – неотъемлемая часть его повседневной жизни. Он умеет читать людей по малейшим проявлениям эмоций. Он способен вовлечь человека в хитрый сценарий против его воли так, чтобы тот ничего не заметил. В интересах дела он может даже слегка подправить реальность… РОМАН ПЕРЕВЕДЕН С ЯПОНСКОГО «Все-таки существуют по-настоящему запутанные детективы-головоломки. Просто их пишут по-японски. Пишет Кэйго Хигасино, чьи элегантные расследования – шедевры классической дедукции». – New York Times Book Review «Тех, кто регулярно пишет о детективной литературе, часто спрашивают: каким будет следующий ведущий остросюжетный тренд? Если бы все творения японских писателей криминального жанра были столь совершенны, как романы Хигасино, ответ оказался бы очевидным: японские детективы». – Independent «Агата Кристи была бы крайне впечатлена». – Financial Times

5

Машина приехала в до боли знакомое место. На улице стояло несколько патрульных машин и полицейский фургон, а перед входом в дом Камио дежурили двое полицейских в форме.

При виде родного гнезда Маё, выйдя из машины, глубоко вздохнула. Дом в японском духе, окруженный живой изгородью, когда-то построил дед. Стены и крышу раз в несколько лет подновляли, и поэтому там и сям была заметна смесь японского и европейского стилей. Маё вновь увидела дом после долгого перерыва и, как архитектор, не могла не отметить, что он оставлял несколько странное впечатление.

Дверцы патрульных машин и фургона распахнулись. Из них вышла группа мужчин в костюмах. Почи у всех на лицах были медицинские маски. Это выглядело угрожающе, но за время «короны» к такому вполне привыкли.

Один из мужчин подошел к Маё. На лице без маски — узкие лисьи глаза. Пристально глядя в лицо Маё, он спросил у Какитани:

— Это она?

— Да, это госпожа Маё Камио, — ответил тот и повернулся к ней. — Вот коллеги из префектурального штаба полиции приехали на помощь…

— А, да, конечно. — Она не представляла, как полагается общаться с людьми такого сорта.

— До какого времени вы жили в этом доме? — неприветливо спросил мужчина с узкими глазами, даже не представившись. Маё про себя прозвала его «Дядюшка Лис».

— Уехала примерно двенадцать лет назад.

Можно было добавить «после окончания старшей школы», но она не сделала этого, не видя нужды раскрывать сейчас свой возраст.

— Как часто после этого вы приезжали домой? На Новый год и на О-бон?^[3]

— Примерно так.

Дядюшка Лис откровенно нахмурился:

— Получается, вы немного знаете об этом доме? Например, об имуществе.

Не слишком вежливый вопрос, но она постаралась не показать недовольства.

— Совершенно не знаю. Я и вчера это говорила. — Бросила взгляд на Какитани.

Дядюшка Лис что-то буркнул и почесал пальцем между бровями.

— Все-таки мы попросим вас все осмотреть. Может, что-то заметите… — Он взглянул на руки Маё и махнул подчиненным: — Эй, кто-нибудь, дайте перчатки!

— У меня с собой есть. — Какитани достал из кармана пиджака пару белых перчаток.

Маё надела их на руки — и в этот момент ясно осознала, что сейчас окажется на месте преступления.

— Так, я провожу. — Какитани первым вошел в ворота.

Проводить в дом, где она родилась? Со смятенными чувствами Маё последовала за ним. Следом двинулся Дядюшка Лис.

Какитани распахнул входную дверь и пригласил Маё в дом.

Едва войдя, она почувствовала легкий камфарный запах. Это пахло средство, предохраняющее книги от порчи насекомыми. Обычно такой милый, сегодня этот запах навевал грустные чувства.

Какитани пересек темный коридор и открыл дверь. Комната за ней всегда служила гостиной, но не так давно Камио обустроил там свой кабинет.

Окинув комнату взглядом с порога, Маё была ошеломлена. По всему полу беспорядочно разбросаны разнообразные предметы, так что некуда ступить. Книги, бумажные пакеты, очки, часы, канцелярские принадлежности, лекарства, CD, DVD, аудио — и видеокассеты…

— Ужас, — невольно произнесла она.

— Наверное, неуместно спрашивать об этом, — раздался сбоку голос Какитани, — но это ведь не обычная картина? Не могло же быть в этой комнате всегда все разбросано.

— Конечно. Абсолютно не могло! Наоборот, отец был чистюлей, старался все содержать в порядке. Он точно знал, куда что положить, и никогда не бывало, чтобы что-то оставлял неубранным.

— Да, это полностью совпадает с обликом Камио-сэнсэя, сохранившимся у меня в памяти.

Маё вошла, осторожно ища место, куда наступить. Гостиная была площадью метров тридцать пять; стол, диван и книжные шкафы стояли в ней свободно. Необычность комнате придавали книжные полки, висящие на стенах. Дед распорядился смонтировать их, когда дом только-только был готов, и теперь они занимали все пространство до потолка. На верхнем ярусе располагалась в основном англоязычная литература, которую он коллекционировал. Ниже шла книжная коллекция Эйити, в основном японские авторы. В углу помещались папки со школьными бумагами, аккуратно расставленные по годам, — вполне в духе отца.

Начиная с середины и до самого низа полки были снабжены дверцами, многие из которых были распахнуты. Часть этих полок оказались пусты.

Дядюшка Лис, держа руки в карманах, подошел к полкам.

— Разбросанные по полу вещи хранились здесь, так? — Он повернулся к Маё.

— Думаю, да. Я не очень хорошо знаю.

На полках с дверцами Эйити обычно не хранил книг. Там, например, лежали музыкальные и видеозаписи. Помимо литературы, он увлекался музыкой и кино.

— Отсюда ничего не пропало? Особенно что-то дорогое или особо ценное для покойного? — поинтересовался Дядюшка Лис.

По очереди оглядев полки и разбросанные на полу вещи, Маё покачала головой.

— Честно говоря, не знаю. Ведь я не помню, что на какой полке хранилось. Я уже говорила вчера: я никогда не слышала, чтобы у нас дома были какие-то особо дорогие вещи.

— Даже если и так, что-то ценное все равно должно быть. Может быть, живя здесь, вы видели, как ваш отец прячет что-то подобное? В какое-нибудь место, которое он использовал вместо сейфа?

— Вместо сейфа, говорите? Ну, тогда…

Маё подошла к полке. Выдвижной ящик был открыт, лежавшие там предметы разбросаны по полу. Среди них она увидела две сберкнижки.

— Да, точно. Ценные вещи он держал в этом ящике.

Наклонилась поднять сберкнижки, но, услышав окрик Дядюшки Лиса «Не трогать!», отдернула руку.

— Извините, — сказал он ледяным голосом. — Не касайтесь чего бы то ни было на месте преступления. Мы знаем об этих сберкнижках. Других ценных вещей не было? Драгоценных камней, например…

— Драгоценных камней?

— Ваша мать ведь умерла? У нее могли быть украшения, кольца…

— Да, были. Они у меня.

— У вас?

— После ее смерти отец отдал их мне. Ему они были не нужны, а мама сама собиралась мне их отдать. Это очень памятные вещи, но они не так много стоили. По крайней мере, не настолько, чтобы кто-то ради них решился на грабеж.

— Ясно, — согласился Дядюшка Лис, но по лицу его было видно, что он и не ждал ничего другого.

— Если говорить о действительно ценных вещах, — Маё оглядела полки, — то это книги.

— Книги?

— Дед и отец любили литературу и собирали современные и старинные книги. И восточные, и западные. Среди них могли быть и очень ценные.

Дядюшка Лис без особого интереса оглядел полки.

— Однако не заметно, чтобы на полках рылись. Похоже, преступник не интересовался книгами.

— Да, похоже…

Когда Маё отвела взгляд от полок, снаружи послышался окрик: «Вы кто такой? Идет полицейское расследование. Без разрешения не входить!»

— Это кто из нас вошел без разрешения? Вам-то кто позволил? — раздалось в ответ.

Маё от неожиданности затаила дыхание. Этот голос ей был знаком. Не может быть…

Дядюшка Лис, нахмурив брови, выглянул в коридор:

— В чем дело?

— Этот мужчина говорит, что он хозяин дома, — отозвался подчиненный.

— Хозяин?

— Не мешайся! Пропусти, я сказал! Что вы тут все столпились? У вас всех иммунитет против коронавируса, что ли?

Протиснувшись между полицейскими, в дом вошел мужчина. Высокий и худой, с вьющимися волосами до плеч, с неухоженными, как всегда, усами, в военном кителе, накинутом на плечи, он выглядел фигурой из прошлого.

— Вы кто? — спросил Дядюшка Лис.

— Прежде чем спрашивать, полагается самому представиться… да уж ладно. Сколько раз было сказано вашим тупицам: я хозяин этого дома. Если не верите, проверьте в управе или где угодно. — С давних времен он говорил очень быстро, но четко. Маё не знала, было это врожденным качеством или результатом тренировки.

— Ой, — воскликнула она, — так это ведь…

Дядюшка Лис подозрительно посмотрел на Какитани. Тот открыл блокнот.

— Утром я поручил проверить списки зарегистрированных в этом доме, и оказалось, что, кроме убитого, там значится еще одно имя. Вы, наверное, младший брат Эйити Камио, господин Такэси Камио?

Человек в кителе — дядя Маё, Такэси — недовольно скривил рот и повернулся к Какитани.

— Если вы это знали, почему не сказали своим дуракам у входа? Из-за вас пришлось устраивать бессмысленную перебранку.

— Да, но кто же знал, что вы приедете сегодня…

— Я сам волен решать, когда возвратиться домой. А у вас нет никакого права заходить сюда без разрешения. Сейчас же убирайтесь! — Такэси указал на дверь.

Дядюшка Лис, глядя на неожиданного пришельца, левой рукой достал из внутреннего кармана смартфон. Правой рукой быстро набрал номер и приложил гаджет к уху.

— Это я. Надо кое-что проверить. У вас под рукой регистрационная карта дома Камио? Именно. Мне сказали, что кроме погибшего там зарегистрирован еще кто-то, так? Как имя? Как пишется? Хорошо, понял.

Окончив звонок, он вернул смартфон во внутренний карман.

— Похоже, убедились, — сказал Такэси.

— Есть какое-нибудь удостоверение? Права?

— Все еще сомневаетесь?

— На всякий случай.

— Послушайте, — сказала Маё, — здесь нет ошибки, этот человек — мой…

Она хотела продолжить — «дядя», но Такэси сделал жест рукой, как бы сдерживая ее слова. Затем извлек из кармана штанов бумажник и вытащил из него водительское удостоверение.

— Смотрите сколько угодно, — сказал он и протянул права Дядюшке Лису.

В тот самый момент, когда тот протянул руку и взял права, Такэси почти незаметным, молниеносным движением левой руки проник в его внутренний карман и выхватил что-то. Это было черное полицейское удостоверение.

— Эй, ты что творишь? — Дядюшка Лис даже немного выпучил глаза.

— Я показал свое удостоверение, так что если ты не покажешь свое, будет несправедливо… — Такэси раскрыл книжечку полицейского. — А, инспектор Когурэ? Какая жалость, Маё! Вот если б Мегрэ, тогда можно было бы на что-то рассчитывать.

Он показал удостоверение Маё. Там под фотографией Дядюшки Лиса было написано: Дайсукэ Когурэ.

— Дай сюда! — заорал Когурэ.

— Я и так верну. Не лучше ли проверить мою личность?

Посмотрев права, Когурэ с видом смертельно уставшего человека протянул их Такэси. Тот с многозначительной ухмылкой подошел к нему и, сунув полицейское удостоверение в его внутренний карман, забрал свои права.

— Так вот, снова спрашиваю: что вы делаете в чужом доме? — сказал он, засовывая в карман бумажник с правами.

Когурэ хотел что-то сказать, затем обратился к Маё:

— Лучше вы объясните своему дяде.

Успокоив дыхание, Маё сказала Такэси:

— Отец умер.

Выражение лица Такэси не изменилось. Со стороны было не понять, то ли до него не сразу дошло от неожиданности, то ли он просто замер.

— Труп нашли в заднем дворе, и, говорят, очень возможно, что это убийство.

Такэси, с по-прежнему неизменным выражением лица, большими шагами подошел к стеклянной двери в задний сад и пристально посмотрел туда.

— Как его убили? Ножом? — спросил он, не оборачиваясь.

— Извините, но этого я сказать не могу, — ответил Когурэ. — Тайна следствия. Даже человек, нашедший труп, этого не знает, и, если появится кто-то, кому это известно, помимо членов следственной группы, он окажется под серьезным подозрением.

Услышав это, Маё поняла, почему вчера ей ничего не объяснили.

— А одежда? Как брат был одет, когда его обнаружили?

— Это тоже тайна следствия. Скажу честно: скорее всего, я не смогу ответить на ваши вопросы. И вообще, вопросы буду задавать я. Есть куча моментов, которые нам надо выяснить. Например, что вы делали с субботы и до вчерашнего дня?

— Не волнуйтесь, на вопросы я отвечу, погодите немного. Может, вы не заметили, но я переживаю из-за смерти родного брата.

Даже Когурэ не нашел, что ответить на эти слова. Смущенно нахмурившись, он почесал затылок. Какитани тоже почувствовал неловкость.

Через некоторое время Такэси развернулся и возвратился к стоявшим в комнате. Остановившись перед Когурэ, он сказал:

— Ну, спрашивайте. Вы хотели знать, что я делал с субботы и до вчерашнего дня. Так вот, в субботу я с утра был в своем заведении, ни на шаг от него не отходил. На следующий день…

— Стоп! — прервал его Когурэ. — Что за заведение?

— Мой бар. Называется «Трафанд». — С этими словами Такэси снова сунул руку во внутренний карман Когурэ, но на этот раз в правый, и извлек смартфон. — Погуглите — сразу узнаете, что за заведение. Только не верьте отзывам. Там только дурацкие шутки нищебродов, которые и вкуса настоящей выпивки не знают.

— Нечего лазить по чужим карманам! — Когурэ вырвал смартфон из рук Такэси.

— Да я хотел только сэкономить время, пока вы будете его доставать. Чего не гуглите? Еще раз повторяю название — «Трафанд».

— Потом не торопясь посмотрю. — Когурэ вернул смартфон в карман. — Сможете подтвердить, что не выходили оттуда?

— Это как сказать… Открыл бар вечером, до этого ни с кем не встречался. И после открытия посетители не все время сидели. Подтвердить трудно.

— А сотрудники?

— Я принципиально никого не нанимаю. Ну, разве если кто, выпив, захочет помочь бесплатно — другое дело…

Когурэ фыркнул. Наверное, он представил себе небольшой бар на окраине.

— Вы обычно там и ночуете?

— Да, там в глубине есть жилая комната.

— А в воскресенье?

— Проснулся после полудня, до вечера смотрел кино в комнате. А потом — как в субботу.

Когурэ недоверчиво пошевелил бровями:

— По воскресеньям тоже работаете?

— Как правило, выходных нет. Если бар открыт, могут забрести любители тряхнуть мошной.

— А вчера — то же самое?

— Нет, вчера я решил не открываться.

— Эй, не вы ли только что сказали, что выходных не бывает?

— Я сказал, «как правило». Были дела, так что временно закрылся. Какие дела — разрешите не отвечать. Это личное.

Когурэ смотрел на Такэси, скрестив руки на груди.

— В общем, могу сказать, что алиби у вас нет.

— Что поделать. Таковы факты, — проговорил тот разочарованно.

— Хочу спросить еще одну важную вещь. По какой причине вы сюда вернулись? О преступлении еще не сообщали. Зачем вы приехали?

— Опять странный вопрос. Сколько раз говорить — здесь мой дом. Для того чтобы вернуться домой, никаких особых причин не надо. Вы ведь сами так поступаете?

— Тогда спрошу так. Когда вы последний раз приезжали?

— Не помню.

— А как часто приезжаете? Раз в месяц, раз в полгода? Лучше не врать, мы тщательно это проверим.

— Да я и без этого врать не собираюсь. Меня не было здесь примерно два года. Вдруг потянуло вернуться.

— Вдруг потянуло? И вы хотите, чтобы я вам поверил?

— Мне дела нет, поверите вы — нет ли. Приехал просто так. Если обязательно хотите причину, давайте сойдемся на том, что мне птичка на хвосте принесла.

— То есть как — «птичка»?

— У меня было чувство, что в этом доме произошло что-то плохое. Вернувшись, я увидел перед домом полицейские машины. И понял, что мое предчувствие оправдалось.

В глазах Когурэ промелькнуло недоверие. Видно было, что этот рассказ его не убедил.

— Ну ладно, пока остановимся на этом. Но если надумаете изменить показания, обращайтесь в любое время. Готов выслушать.

Такэси хмыкнул носом:

— Этого никогда не будет.

— Посмотрим. Уверен, настанет день, когда вы передумаете и захотите срочно объясниться.

— Тогда давайте поспорим. Ставлю сто тысяч иен на то, что не настанет. Предложил бы миллион, но не буду — для служащего провинциального уровня это неподъемная сумма.

— Я бы поспорил, но, к сожалению, полицейским это делать запрещено. Повезло вам… Так, следующий вопрос. Как видите, в этой комнате устроили разгром. Я уже спрашивал дочь пострадавшего, не пропало ли что-нибудь ценное. Нужно узнать и ваше мнение, раз вы тут живете.

Такэси оглядел комнату и развел руками:

— К сожалению, я не знаю. Это комната брата, и я стараюсь сюда не заходить. И потом, я, кажется, сказал, что в последний раз приезжал сюда больше двух лет назад. Даже если какая-то вещь и пропала, невозможно узнать, украли ли ее сейчас или брат сам от нее отделался.

— Какая-нибудь ценность? Ваза или картина, перешедшие от предков? Было ли что-то подобное?

— Не знаю, но, скорее всего, нет. Ни отец, ни брат этим не интересовались. Общей у них была любовь к книгам. — Такэси показал на полки.

Когурэ бросил на них взгляд и снова обратился к нему:

— А вы сами как?

— Я похож на человека, собирающего антиквариат?

— Я спрашиваю, не было ли золотых вещей… Вы зарегистрированы в этом доме, а есть ли тут у вас своя комната?

— Есть, на втором этаже, окнами на юг. Надеюсь, ее вы не обыскали без разрешения?

— Нет, это… — Какитани с обеспокоенным видом сделал шаг вперед. — Вчера мы на всякий случай прошли по всем комнатам. Но проверяли только, всё ли в порядке, закрыты ли двери… Ничего без нужды не трогали. На втором этаже во всех комнатах был порядок.

— То есть вошли в мою комнату без разрешения.

— Во дворе обнаружен труп жильца этого дома; в гостиной, совершенно очевидно, все перевернуто вверх дном… Преступник мог прятаться в доме, так что в порядке проведения первоначального обследования никаких нарушений нет, — холодно ответил Когурэ. — И хотя на первый взгляд все было в порядке, но пока помещение не осмотрел хозяин, утверждать этого нельзя. Прошу вас самого взглянуть.

— Ладно, так и быть. — Такэси повернулся к Маё. — А что еще за комнаты на втором этаже?

— Моя комната. Я там жила, пока не окончила школу. И сейчас там сплю, когда возвращаюсь из Токио. Потом — комната отца, раньше она была спальней родителей.

— Хорошо. Эти комнаты проверите вы.

— Согласна.

— Давайте сразу туда и сходим.

— Да… Пойдемте.

Обращаясь к Маё, Когурэ звучал куда вежливее, чем до того. Контраст с грубоватой перепалкой с Такэси был очевиден. Видимо, когда появился этот трудно управляемый тип, он счел необходимым наладить отношения с дочерью жертвы.

Маё пошла на второй этаж, Когурэ последовал за ней. Следом двинулся Какитани. Такэси замыкал процессию.

Сначала зашли в комнату Эйити. Сразу после постройки дома здесь жили дед и бабушка. Когда Маё подросла, дед уже умер, а бабушка перебралась в гостевую комнату на первом этаже. Эта комната стала спальней Эйити и ее матери Кадзуми. Поскольку комната была в традиционном японском стиле, родители спали на полу, но сейчас здесь под окном стояла кровать. Кроме нее был только платяной шкаф, так что выглядела комната аскетически. Эйити, видимо, здесь только спал, пользуясь просторным кабинетом на первом этаже.

Как и докладывал Какитани, ничего необычного здесь не обнаружилось, о чем Маё и сказала Когурэ.

Дальше шла ее комната — небольшая, около десяти метров, в европейском стиле. На полу ковер. Из мебели только односпальная кровать, стол для занятий, крохотная книжная полка — не сравнить с теми, что находились в кабинете на первом этаже. При виде висящей на стене пробковой панели с прикрепленными к ней фотографиями популярных артистов Маё чуть не сгорела от стыда. И почему она не сняла их раньше?

В шкафу до сих пор висела знакомая старая одежда. Маё опять подумала, что надо ее срочно выбросить.

Проверив ящики стола, она сказала спутникам:

— По-моему, здесь ничего не изменилось.

— Ну теперь наконец ваша очередь, — сказал Когурэ, обращаясь к Такэси.

Тот безмолвно двинулся по коридору. Его комната была в конце коридора. Правда, Маё совершенно не помнила, чтобы она жила в этом доме одновременно с дядей. Он уехал еще до того, как Эйити женился.

Маё всегда думала, что его комната — это просто кладовка. И правда, до некоторых пор туда сносили ненужные вещи. Прибрали комнату только после смерти Кадзуми, ее матери.

Такэси остановился перед своей комнатой и медленно открыл дверь. За ней царил полумрак, создаваемый плотными шторами. Нащупав на стене выключатель, Такэси вошел внутрь. Когурэ осмотрелся с порога. Из-за его спины заглянула и Маё.

Комната выглядела еще аскетичней, чем у Эйити. Кроме круглого стола и единственного стула, в ней был только маленький буфет. Поразила картина на стене. Она изображала лицо женщины, зажмурившей левый глаз. Открытый правый глаз с совершенно черной радужной оболочкой смотрел прямо на зрителя, будто женщина разглядывала его. Маё отвела взгляд.

Такэси подошел к окну, сдвинул штору и отпер защелку.

— Эй, что вы делаете? Не прикасайтесь! — крикнул Когурэ.

— Это моя комната; что, нельзя проветрить? — С этими словами Такэси распахнул окно.

— Возможно, понадобится подробно осмотреть и эту комнату. Ваши отпечатки могут помешать следствию.

Это показалось Маё убедительным. И тут она заметила, что Такэси был в белых перчатках.

— Когда он успел… — пробормотал сзади Какитани.

В этот момент из пиджака Такэси послышался электронный сигнал, похожий на оповещение смартфона, но Такэси его проигнорировал.

— Успокоились, Когурэ? В этой комнате все в порядке.

— А в буфете? Не стоит открыть и проверить?

— Нет необходимости. Ничего не пропало.

— Как вы можете быть уверены, даже не открыв?

— Это вы спросите у него, — Такэси указал на Какитани.

Когурэ подозрительно обернулся.

— А, да… действительно, в буфете всё в порядке, — сказал Какитани с видимым удивлением.

— Ключ?

— Вот, — Такэси протянул брелок, на котором висел маленький ключик. — Без него открыть нельзя. А раз личинка цела, значит, и внутри все в порядке. — С этими словами он наклонился и потянул за ручку. Дверца не шевельнулась.

Когурэ не нашел, что сказать. Он недовольно скривил рот и потер подбородок.

— Ладно, все проверили, можно расходиться. Проветрилось тоже достаточно, хватит.

Такэси, закрыв окно и заперев защелку, задвинул темно-серые шторы.

Примечания

3

О-бон — широко отмечаемый по всей Японии летний буддистский праздник.