Ник и Ясмина

Ксения Пашкова, 2021

Ник. Тяжело возвращаться на учебу после такого длительного перерыва. Уже представляю, какими жалостливыми и наигранно сочувствующими будут их взгляды. Как же я устал от собственного бессилия. И кто бы мог подумать, что так тяжело разочаровывать других. Психотерапевт говорит: «Просто начни все сначала». Может, я бы так и сделал, но в мою жизнь без какого-либо приглашения врывается Ясмина и переворачивает все с ног на голову. Будто мне без нее не хватает проблем.Ясмина. В мыслях непрерывно звучит одно и то же слово: бежать. С каждым днем все тяжелее притворяться, держать в себе тайны и накопившуюся боль. Я больше не верю, что справлюсь одна. Только не сейчас, когда все зашло так далеко. Мне стыдно впутывать во все это Ника, но только так я могу спастись.Он берет меня за руку и говорит: «Покажи мне твои страхи, а я поделюсь своими».

Ясмина

Когда я возвращаюсь домой, Сава по-прежнему спит. С тех пор, как он расстался с Лунарой, его буквально поглотила работа. В редкие выходные он практически не выходит из своей комнаты.

Родители сразу после работы должны поехать на юбилей своего коллеги и вернутся не раньше полуночи. От этой мысли по всему телу разливается теплая волна нахлынувшего спокойствия, а из груди непроизвольно вырывается облегченный вздох.

Я тихо пробираюсь в комнату брата, достаю из лежащего на стуле пакета рабочий халат и направляюсь в ванную, чтобы отправить его в стирку. Вернувшись назад к Саве, забираю из пакета ланчбокс и иду с ним на кухню. В раковине целая гора грязной посуды, и, разумеется, к приходу мамы она вся должна сверкать блеском. Я как ребенок радуюсь, что у меня достаточно времени, чтобы привести все в порядок и спокойно сделать остальные домашние дела.

Несколько лет назад, сразу после ужина, я несла в руках целую гору тарелок и споткнулась, так и не дойдя до раковины. Вся посуда вдребезги разбилась на мелкие осколки, совсем ничего не уцелело. Я опустилась на колени и начала убирать так быстро, как только могла, но все равно не успела, мама уже появилась на пороге. На долю секунды мне тогда показалось, что она улыбается. Искренне и самодовольно. Как всегда неотразимая, с идеальным даже после ужина макияжем, с пучком, из которого никогда не выбивается даже один светлый волосок.

— Убирай, — спокойно приказала она.

— Яс, у тебя кровь! — Брат ринулся ко мне и заставил подняться с пола. Только когда он коснулся меня, я увидела, что изрезала все ладони, колени и ступни. Кровь была повсюду, но мама никак на это не реагировала, а я будто ослепла вместе с ней и не почувствовала, что калечу себя.

Из неприятных воспоминаний меня выдергивает проснувшийся Сава. Он, лениво потягиваясь, усаживается за стол.

— Обещаю, что сегодня не буду спрашивать о Лунаре, — сонным голосом заявляет он.

— Уже спросил. — Я ухмыляюсь, поражаясь тому, насколько один человек может быть привязан к другому.

— Блин. Мне никогда ее не забыть. — Он сокрушенно хватается за белокурую голову. — Целыми днями только и делаю, что думаю о ней.

— Прости, но я не знаю, чем тебе помочь. — Я заканчиваю с посудой и достаю из холодильника вчерашнюю творожную запеканку, отрезаю два ровных куска и кладу их на бумажные салфетки. — Угощайся.

— Спаси-и-ибо. — Брат благодарно кивает и принимается уплетать угощение, хотя бы на минуту перестав говорить о Лу.

— Родителей долго не будет. Давай устроим вечер кино? — предлагаю я.

— Да, можно, — отвечает он с набитым ртом.

— Хорошо. — Я искренне улыбаюсь. Без брата моя жизнь была бы совсем невыносимой. Сомневаюсь, что выдержала бы столько лет в одиночестве, наедине с родителями, без его поддержки. — Тогда сейчас приготовлю попкорн.

Через час мы уютно устраиваемся в гостиной: у каждого в руке по большой тарелке с чипсами и попкорном, на небольшом столике стоят два стакана с колой, а на экране идет фильм «Они». Мы молча смотрим кино, и я впервые за долгое время испытываю подобное умиротворение. Все просто идеально. Даже слишком, чтобы быть правдой. Вскоре я понимаю: что-то не так. Сава выглядит задумчивым, а иногда он бросает на меня странные взгляды, будто хочет о чем-то поговорить, но не решается. Я не выдерживаю и ставлю на паузу фильм.

— Что с тобой? — спрашиваю я у него.

— Это я должен спросить. Ты чего выключила на самом интересном моменте?

— Что-то происходит, я же вижу.

— Ничего не происходит, потому что ты остановила фильм. — Сава пытается отшутиться, но делает это слишком наигранно.

— Твоя тупая улыбка говорит все за тебя. Говори немедленно, что случилось?

— Я переезжаю. — Всего два слова, из-за которых у меня мгновенно рушится мир.

— Ты… что? — Тарелка с попкорном переворачивается, и все ее содержимое высыпается на диван.

— Я успешно прошел стажировку и меня переводят в другой филиал, — тихо объясняет он.

— И где этот филиал? — Происходящее не укладывается в голове, я чувствую, как в уголках глаз собираются слезы.

— В столице. Прости, я не знал, как тебе сказать.

— И тебе обязательно ехать?

— Это отличная возможность для моей карьеры. Ты же понимаешь это?

Конечно, понимаю. Всю сознательную жизнь я знала, что однажды судьба нас разлучит: придет время, и мы пойдем разными дорогами. Знала и боялась. Потому что заранее понимала, что этот момент окончательно разобьет мне сердце, не оставит в жизни ничего хорошего, заберет человека, который был моим спасением. Я знала, что этот день меня уничтожит.

Сава притягивает меня к себе и заключает в крепкие объятия. Он единственный в нашей семье, кто всегда проявлял ко мне заботу. Только брат смотрел на меня без ненависти, только он обнимал и дарил ощущение нужности. Мне повезло, ведь благодаря ему я знала, что есть на этом свете хотя бы один человек, который меня любит. Эта мысль не давала сойти с ума в те дни, когда становилось совсем худо. Сава всегда дарил надежду, не прекращая повторять, что однажды все изменится. Он не знал и половины того, что делала со мной мама, но по его глазам я всегда видела, что ему жаль. Он всегда предлагал разделить мою боль на двоих.

Брат оставит меня здесь и начнет новую жизнь, которую он, разумеется, заслужил. Глупо, но я всегда думала, что мы сделаем это вместе. Соберем чемоданы, купим билеты на поезд и уедем так далеко, как только сможем. Я наивно верила, что у нас будет общее новое начало, а теперь… Что будет со мной теперь?

— Ты злишься на меня? — спрашивает Сава, когда я перестаю плакать на его груди.

— У меня нет права на тебя злиться.

— Конечно, есть. Можешь ненавидеть меня, если хочешь.

— Боюсь, что я просто не в силах ненавидеть еще одного члена нашей семьи, — эти слова вызывают новую волну истерики, и я слышу, что он тоже плачет.

— С тобой все будет хорошо, — причитает он, успокаивающе поглаживая меня по спине, но мы оба прекрасно знаем, что это ложь.