Каракурт

Ксения Евгеньевна Букина, 2019

Анастасия, после того, как ее собака получает травму, обращается к молодому ветеринару. Витольд – странный замкнутый тип, а его квартира поражает количеством обитающих в ней животных. Он непредсказуем, говорит невпопад, не берет с клиентов денег и чудом способен излечивать у зверей даже самые тяжелые ранения. Через некоторое время после знакомства с Витольдом вокруг Анастасии начинают происходить странные вещи: цветы вянут без видимых на то причин, ее собака сходит с ума и с бешеным лаем бросается на хозяйку, а чувство слежки с каждым днем растет все сильнее. Симпатия к таинственному харизматичному ветеринару постепенно увеличивается. Только никто и предположить не мог, что своей влюбленностью Анастасия топит саму себя в липкой паутине безжалостного паука. И с каждой секундой шанс выбраться из нее все ближе к невозможному…

Глава 3

Маме уже знатно опостылел пирог с мясом.

Несмотря ни на что, она его ела. Ела и хвалила кулинарное мастерство Насти.

Отец же был человеком честным и откровенно говорил, что лучше бы Насте подучить какие-нибудь другие рецепты, ибо одинаковая пища может надоесть будущему супругу.

— Мужчины любят мясо, — сказала Настя, с ногами усевшись на табуретку и обхватив колени.

Мама вздохнула и медленно покачала головой.

Настя так любила, когда они приезжали. Сразу в ее квартиру веяло чем-то родным, уютным и домашним. Но особенно она ценила, когда папа и мама оставались с ночевкой. Тогда можно было вечером посмотреть с ними сериал, уютно устроившись на диване. Пожурить папу, что он крошит шелуху от семечек. Похвастаться маме новым платьем или губной помадой.

Но почему-то было это… как-то блекло, что ли. Словно сон. Очень яркий сон. Быть может, оттого, что такие моменты стали очень редки?

— Не мысли стереотипно, — чуть нахмурилась мама, и ее лоб затронули несколько морщинок.

Настя посмотрела на нее и впервые заметила, что мама-то начала стареть. Некоторых волос коснулась седина, лицо осунулось, глаза стали какими-то тусклыми.

— Замуж тебе надо, — мама поднялась и привычно стала мыть за собой тарелку. — Пора бы уже, молодость-то не вечна, а я внуков понянчить хочу, внучке косички позаплетать. Будешь мужу свои пироги с мясом печь.

Настя неоднозначно пожала плечами.

— Рано ей еще! — пробасил отец. Так как человеком он был военного воспитания, то являлся главой семьи и своеобразным всеобщим авторитетом. — Двадцать один год соплюшке, а для замужества нужно мозгами окрепнуть. Жизнь повидать! А то чего? Еще ничего толком не видала, выберет кого попало, алкоголика или наркомана. Супружество — это фронт, и партнера на этот фронт выбирать нужно надежного, кому себя можно доверить.

Мама от негодования начала яростней драить тарелку.

Настя закатила глаза. Извечный спор…

— А вдруг не доживу я, пока она выберет-то, а? — строго спросила мама. — Дане, понятное дело, рано еще, восемнадцать лет пока только. А Настя… — она прервалась. — Скажи, доча, чем тебе Андрей не подошел? Хороший был парень, образованный. Как ты его с нами познакомила — так я все, уже о внуках мечтала!

— Молчи! — рявкнул отец. По-доброму рявкнул, заботливо. — Тебе лишь бы внуки, а о Насте ты подумала? Человека узнать надо как следует, мало ли кем иной оказаться может… Вот я на тебе, Дуся, женился, когда мы шесть лет провстречались. Понял, что баба ты недурная, хоть и трещишь частенько, как сорока. И не нравился мне тот Андрей, больно заумный.

Настя вздохнула, наспех ополоснула свою тарелку, влезла в кеды и подхватила переноску.

— Куда ты? — всполошилась мама. — Зачем клетка тебе? И где Блинчик?! Эй, Блинчик! Ко мне, Блинчик! Ой, где он, Настя? Ты его продала, что ли?

Настя поджала губы и смахнула с глаз челку.

Сказать ей нельзя — переволнуется еще, да и денег предложит. Она этого Блинчика сильно любит, да и отец тоже. Папе собаку подарил его друг после того, как у того случилось какое-то горе. Было это около двух месяцев назад, но уже за это время к Блинчику так крепко привязалась вся семья.

— Я его у Саньки оставила, — лихо соврала Настя и потянулась к дверной ручке. — Ей просто кошмары в последнее время снятся, ну, я и одолжила своего пса, пока Саша себе собаку не купит. Вот она и купила, а Блинчика теперь мне назад отдает.

Мама не знала Саньку так же хорошо, как Настя, а потому поверила. Смешно, но Санька никому и никогда не призналась бы в том, что боится, и собаку ради ощущения безопасности уж точно бы просить не стала.

— Бедная Саша! — покачала головой мама. — Молодец, что помогла ей.

— Я не могла не помочь, — Настя открыла дверь. — Сейчас, я мигом. Заберу Блинчика и вернусь назад…

***

Он открыл на этот раз быстро, словно специально дожидался Настю под дверью.

— Здравствуйте! — она улыбнулась максимально дружелюбно и даже помахала рукой в знак приветствия.

Черные вороньи волосы на этот раз были собраны в хвост. Есть в его внешности нечто даже… привлекательное, что ли. Необычное.

Он был не как все. Он был оригинален.

Витольд задумчиво прищурился, затем медленно кивнул и посторонился.

Не успела Настя и опомниться, как прямо на нее бросился Блинчик — живой и здоровый. Едва ли не сбив ее с ног, он в невероятном собачьем восторге принялся радостно облизывать ладони Насти, весело лаять и с удивительной быстротой махать хвостом.

На его лапах не было следов ранения. Вообще никаких.

— Как вам это удалось?! — пораженно воскликнула Настя и взъерошила серую шерстку пса. Пахло от собаки чем-то металлическим, чуть горьковатым, природным. Шампунем? Витольд что, еще и вымыл Блинчика?

Все лапы были абсолютно здоровы! Уж не привиделось ли Насте ранение? Может, Блинчик просто наступил в красную краску? Но ведь это же бред!

— Сколько я должна вам? — Настя подняла глаза на Витольда.

Он стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. На вопрос Витольд молча покачал головой.

— Простите? — настойчиво переспросила Настя, выпрямившись.

Его загадочность и неразговорчивость одновременно и отталкивала, привлекала. Художник же, человек творческий. Стало быть, и молчание ему простительно.

— Я не возьму с вас денег, — тихо сказал Витольд.

Настя изумленно уставилась на него.

— В каком смысле?! Вы шутите?!

— А похоже? Нет, я действительно не возьму с вас ничего.

Настя склонила набок голову.

— Вы лечите зверей даром? — неуверенно спросила она и нахмурилась.

Витольд запустил руку в волосы, и снова ладонь словно потонула в океане тьмы.

— А кто вам сказал, что я лечу зверей даром? — справедливо поинтересовался он. — Я не возьму денег именно с вас.

— Почему?

— У вашего пса было тяжелое ранение. Брать из этого выгоду, я считаю, бесчеловечно по отношению к нему. К тому же… он оказался довольно приятным, — он хищно улыбнулся, — собеседником. Я многое узнал о нем.

Настя поперхнулась.

Он издевается?!

— Вы это о чем? — Она вздернула брови.

Блинчик затих.

Витольд вдруг широко улыбнулся (его улыбка оказалась весьма красивой) и махнул рукой:

— Глупый юмор. Не берите в голову, я иногда, — поколебался, — говорю странные вещи. Пытаюсь шутить, да, как видите, у меня не выходит.

Настя сбросила со лба челку.

— Скажите, как вам удалось за два дня вылечить такую глубокую рану — так, что от нее не осталось и следов?

Витольд прищурился.

Его глаза сверкнули.

— Я же ветеринар, — тихо промолвил он.

— Ветеринар, но ведь не волшебник! Как? Это чудо какое-то!

Витольд поджал губы.

На Настю он смотрел с такой внимательностью, как еще никто другой за всю ее жизнь. Будто он был режиссером, который решал, подходит ли ему актриса на важную роль. Обегал ее взглядом с головы до ног, долго и внимательно смотрел в глаза, останавливал взор на ладонях.

— Хотите чаю? — вдруг неожиданно спросил Витольд и изобразил гостеприимную улыбку.

Настя замешкалась.

Животные Витольда любят, даже Блинчик буквально растаял после двух дней. А звери всегда с легкостью отличают доброго человека от злого.

Витольд явно парень добрый, просто странный и немного нелюдимый. Но ведь художник? Ему простительно.

— Не откажусь, — в ответ улыбнулась Настя.

Витольд кивнул и жестом пригласил ее в одну из комнат.

Как ни странно, но огромное количество питомцев ровно никак не сказывалось на состоянии жилища. Здесь не несло ни шерстью, ни продуктами жизнедеятельности, ни чем-либо еще, что характерно для квартир ярых животнолюбов. Ото всех зверей пахло лишь приятными шампунями, мылом и слегка веяло кормами.

Кухня не была в безупречном состоянии, но и беспорядка в ней не имелось. В раковине лежали две тарелки и кружка, на стенах виднелись несколько капель пролитого борща. Но в целом внешний вид квартиры не отталкивал. Может, на это приятное впечатление влияли домашние цветастые полотенца (такие же были у бабушки Насти), круглые коврики на полу, растения в горшочках или милые желтые занавески?

Витольд был достаточно хозяйственным человеком. Или же порядок в квартире наводила жена?..

Витольд умело поставил две кружки, ловко бросил в них пакетики и залил их кипятком. Настя бросила быстрый взгляд на его ладони. Красивые белые ладони. Обручального кольца не наблюдалось.

— Какие у вас отношения с соседями? — поинтересовалась Настя, хлебнув из кружки. Удивительно, насколько вкусным может быть обычный зеленый чай! Витольд явно знает толк в напитках.

Он уселся за стол напротив Насти и слегка нахмурился:

— В каком смысле?

— В том смысле, что обычно люди не любят тех, кто содержит много животных. Как же вы нашли общий язык?

Витольд пододвинул Насте блюдце с сушками и хмыкнул:

— У них самих кошки и собаки. Соседи имеют солидарность — это во-первых. А, во-вторых, ко мне они благосклонны, так как я часто оказываю им безвозмездные услуги. Правда, жил один мужчина, он был ярым любителем выпить.

— Был?

— Потом он пропал. Скорее всего, напился где-нибудь и домой не дошел. Его и не искали особо. Кому нужен этот пьяница?

Настя обняла ладонями кружку. Горячий чай приятно согрел руки.

Витольд задумчиво смотрел ей в глаза.

— И как много у вас животных? — с любопытством спросила Настя.

Не то что бы ей так уж было интересно. Но с Витольдом очень приятно разговаривать…

Он вздохнул и забросил в рот сушку.

— Достаточно. Собаки, кошки. Совы, попугай. Кролики. Они все чистоплотные, послушные. Я умею находить с ними общий язык. Даже с такими, как змеи, пауки.

Настя содрогнулась.

Витольда ее реакция рассмешила. Он поднялся и вышел из кухни.

Настя уже выпила весь чай.

Приятный человек. Не навязчивый, не болтливый. Интересный собеседник. Любит животных. Ветеринар.

Витольд вернулся, бережно держа в руках черного большого паука с красными точками на спине.

Настя взвизгнула и вскочила со стула.

Витольд широко улыбнулся.

— Не бойтесь, — доброжелательно сказал он. — Этот паук не укусит.

— Я не люблю их, — откровенно сказала Настя, невольно отступив на шаг. — Нет, я, конечно, понимаю, что он не кусается, но…

Витольд усмехнулся и трепетно погладил указательным пальцем паука по спинке.

— Он кусается, — ухмыльнулся Витольд. — Но меня не укусит.

— Кусается?! — завопила Настя.

Псих ненормальный! Вот цапнет его же любименький паук — будет знать! Совсем сумасшедший!

Витольд глубоко вздохнул и тихо промолвил:

— Это каракурт. Из рода черных вдов. Один из самых ядовитых.

Что?! Да он издевается?! После этого он спокойно берет существо в руки?!

— Черных вдов? — брезгливо произнесла Настя.

— Да, — задумчиво кивнул Витольд. — Их зовут так, потому что данные пауки убивают своего партнера.

— Это ужасно!

— Это нормально. Обычный способ их питания. У них хотя бы есть цель. А у людей она есть, когда они убивают себе подобных? Когда проявляют немыслимую жестокость по отношению друг к другу?

Настя нахмурилась.

Витольд холодно взглянул на нее и сухо подытожил:

— Именно поэтому я считаю животных лучше людей.

Сколько боли он заключил в одном простом предложении! Стало очевидно, что он сам когда-то столкнулся с человеческой жестокостью и безразличием. Скорее всего, и питомцев он заводит, чтобы заглушить душевные терзания.

Настя не нашла, что сказать. Неловко опустила взгляд, присела на стул и, дабы перевести тему, робко произнесла:

— Много животных — это, конечно, очень здорово. Но чем же вы их кормите? Столько денег на еду должно уходить.

Витольд поджал губы, нахмурился, ласково положил паука на подоконник и пожал плечами:

— Корма стоят недорого.

— Они что, только на кормах? А колбаска, мясо там, сосиски?

Витольд вдруг гневно взглянул на Настю. Глаза его сверкнули яростным зеленым блеском.

— Чай вкусный был? — едва сдерживая злобу, спросил Витольд.

Настя удивленно подняла брови.

— Да, очень…

— Отлично. — Он словно невзначай бросил взгляд на дверь и деликатно кашлянул.

Настя намек поняла.

Торопливо поднялась, наспех поблагодарила Витольда и стремительно стала загонять Блинчика в переноску.

Витольд стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку. Молча следил за действиями Насти, и глаза его, она готова была поклясться, выражали одновременно и неприязнь, и слабо выраженный интерес.

— Спасибо вам еще раз, — искренне сказала Настя, положив ладонь на дверную ручку. — Вы… вы очень интересный человек. Даже не хочется прощаться с вами.

В его зеленых глазах вновь сверкнула искра.

Витольд едва заметно усмехнулся, пригладил свои черные волосы и тихо промолвил:

— Надеюсь, мы с вами больше никогда не встретимся…