Клиника. Неделя из жизни ветеринара

Дэлия Эриковна Цветковская, 2012

Ветеринар… Разве назовут эту профессию романтической, творческой или особо «адреналиновой»? То ли дело – гонщик Формулы-1 или, например, актёр театра и кино! Но оказывается, в буднях ветеринара тоже присутствуют порой самые настоящие гонки и борьба – за жизнь. Пусть не за свою – за собачью или кошачью. Но именно – борьба со смертью, на выживание. И если доктор не равнодушный и пришёл в эту профессию именно по зову сердца – адреналин, будьте уверены, ему обеспечен! А уж какие истории случаются подчас в его практике… Это и театр, и цирк вместе взятые. Трагедии сменяются комедиями, а иногда чем-то вроде «кино из серии чёрного юмора». И уж чего никогда не выпадает доктору, так это – скучать…

Глава 1. Понедельник — день тяжелый… но весёлый

«Бояре, а мы к вам пришли…»

День выдался шебутной с самого утра. Поворачивая ключ в замке входной двери, Ксения уже слышала, как внутри прямо-таки разрывается телефон.

Часы показывали 8-50. А ветеринарная клиника работала с 9-ти.

«Слава богу, не опоздала, — подумала Ксения. — И кто же это такой нетерпеливый?»

Она вошла и сняла трубку.

— Ветеринарная клиника…

— Девушка, здравствуйте! Вы уже работаете? Вот хорошо-то!.. — затарахтела трубка женским голосом. — У вас кролика привить можно?

— Возраст?

— Мой? — растерялась женщина.

— Кролика!

— А-а, — облегченно спохватилась та, — шесть месяцев.

— Глистов гнали?

— Гнали-гнали! Уже десять дней как…

— Привозите.

— А когда?

— Когда хотите, в течение дня.

— А вы до скольких работаете?

— До 9-ти вечера.

— Это хорошо…

Трубка опустела.

Ксения сняла куртку и пошла переодеваться. Потом включила электрический чайник. Если повезёт, можно успеть до начала приёма глотнуть чайку — дома спозаранку сегодня не успела.

Она работала в должности врача только второй год, после окончания ветеринарной академии. Правда, стаж у неё был уже приличный: ещё во время учебы три года — сначала стажёром, потом ассистентом. Работа ей нравилась. Ни разу Ксения не пожалела о выбранной профессии. А доктором она хотела быть с детства, причём именно звериным — Айболитом. И вот бывает же такое, что детские мечты не только становятся явью, но и реализация их не приносит разочарования. Так что Ксению в общем-то можно было назвать счастливым человеком.

Чайник закипел и выключился. Ксения бросила в чашку пакетик и налила кипятку. И тут же услышала звяканье дверного колокольчика — кто-то пришёл. Выглянув в коридор, она увидела ассистентку Алину.

— Здравствуйте, Ксения Михайловна!

— Привет-привет. Чаю хочешь?

— Ой, да я только из дома. Попозже разве.

— Попозже, может, и не получится…

С Алиной Ксению связывали не только рабочие, но и приятельские отношения — обе любили животных, домашние растения, вышивки и хорошие книги. Пришли они в клинику почти одновременно, и теперь вместе выживали в непростых отношениях небольшого коллектива.

Чаще всего «непонятки» случались с Семёном Валерьевичем, администратором. Был он человеком ленивым, на работе не горел, зато апломб имел немаленький, и к тому же приходился дальним родственником владельцу клиники. И хотя тот появлялся довольно редко, Семён Валерьевич с лихвой восполнял этот пробел в «воспитании» персонала. Правда, дисциплинарные строгости применялись, конечно же, в отношении всех, кроме него самого — сам администратор, как правило, на работу раньше 11-ти не являлся.

Никто из сотрудников, тем не менее, не роптал по поводу его отсутствия, придерживаясь известной мудрости: «Баба (а в данном случае, мужик) с возу — кобыле легче». Ибо пользы от Семён-Валерьича было, что с козла молока.

Кроме Ксении и Алины в клинике работало ещё два врача и два ассистента. Так что дежурства были — день-через два. Лучше бы, конечно, сутки-через трое. Сейчас многие уже так работают — круглосуточно. И денег побольше бы было. Но мнение коллектива администрацию трогало мало — это ей, администрации, ни к чему было — менять что-то. Ещё кого-то нанимать… Суета, в общем.

Сегодня вместе с девушками должен был дежурить и Семён Валерьевич, на кассе и на телефоне. Естественно, его на горизонте пока не наблюдалось.

«Да это и к лучшему. Хоть утром поспокойнее будет», — подумала Ксения, располагаясь с чашкой чая на администраторском месте. Но день, как мы уже говорили, спокойным не был. Долго прохлаждаться ей не пришлось.

Хлопнула входная дверь, и в коридоре послышался говор и топот, как будто в клинику зашла сразу целая компания и сразу же стала пререкаться и выяснять отношения.

«Неужели Семён Валерьевич пожаловал?» — изумилась Ксения.

Именно администратор вносил обычно подобную атмосферу, появляясь в помещении. Однако, на сей раз это был не он.

Выйдя из ординаторской, она увидела группу людей, состоявшую из пожилой женщины, пожилого мужчины, молодой женщины с младенцем на руках, молодого мужчины и девочки лет пяти. Итого шесть человек.

Ксения автоматически стала шарить глазами, выискивая приведённых ими животных. Но кроме толстенького пуделя, жавшегося к ногам пожилой женщины, отыскать ей никого не удалось.

— Вы к нам? — растеряно обратилась она к мужчинам, праздно рассматривающим плакаты на стенах.

— К вам, к вам… — ответствовал пожилой, переводя цепкий взгляд с плаката, изображавшего кошку в разрезе, на доктора.

— А… кто у вас? — выказала непонимание Ксения.

— Дык пудель же, — снисходительно пояснил пожилой, ухмыляясь и глядя на девушку почти свысока — дескать, что с них, с молодых, и взять-то, когда простых вещей не понимают.

Но тут Ксения проявила чудеса сообразительности и догадалась, что вся эта компания — одна семья, представленная тремя поколениями. Однако, что все эти люди здесь делают пол-десятого утра с одной собачкой — взять в толк не могла.

Постепенно ситуация стала проясняться. Молодой, не отрывающийся от плаката с кошкой и позвякивающий ключами от машины, явно водила — это он их всех сюда привёз. Зять, наверное.

Молодая с детьми — его жена, и одновременно — дочь пожилой пары. Ну как же ей было упустить выход в свет и такое мероприятие, как выезд в ветеринарку! Засиделась, видимо, бедняга дома — так ей бы хоть куда свозили. Хоть в клинику.

Так. Пожилая женщина — хозяйка собаки, точно. Ей-то сюда по делу. А вот муж её, похоже, из тех домашних, что, как говорят, к каждой бочке затычка. Лучше бы без него. Но без него никак.

— Так что с собачкой случилось? — перешла к делу Ксения.

Обращалась она к хозяйке, но влез опять пожилой:

— Галь, скажи ты, — дал он свое разрешение на реплику жене.

Та в разрешении не нуждалась. Просто реагировала она не столь быстро, как её супруг. Кинув раздражённый взгляд в сторону выскочки, женщина изложила проблему.

Пуделиха немолодая, но вот, месяц назад разродилась. Сейчас уже щенят раздали, а молоко ещё есть, соски опухшие и, похоже, болят. Собака теперь и не ест почти. Грустная.

— Я ей говорю, по детям тоскует, — опять ввинтился мужик, перехватывая инициативу. — Вот кабы у тебя четверых детей отняли, да невесть куда услали, тоже, небось, грустная бы ходила, — убежденно втолковывал он жене. Но косился на врача, явно ожидая ее поддержки.

— Да помолчи ты! — не выдержала Галя. — Говорят тебе, болеет собака! Заладил одно!..

— Опухоль у ней… Рак, наверное, — авторитетно заявила молодая, включаясь в дискуссию.

И тут же, будто поняв сказанное матерью, захныкал и засучил ножками ребенок.

Пятилетняя же девочка, видимо испугавшись, что рискует остаться за бортом семейных дел, не успев сказать своего слова, вдруг дернула мать за руку и громко заныла:

— Ма-ам, ты мне Барби купишь? Ту, в розовом платье?..

И только зятя, казалось, настолько увлекло внутреннее строение кошки, что он не проронил ни слова, продолжая исследовать плакат.

Молодая зашипела на дочь:

— Вот какого увязалась! Мы сюда зачем пришли?

Та поняла, что выступила не в кассу, набычилась и на некоторое время оставила мать в покое.

Ксении, наконец, удалось вступить в диалог, который развивался как-то помимо её участия:

— Давайте всё ж собачку посмотрим.

Пуделиха догадалась, что дело дошло и до неё, и попыталась укрыться под кушеткой. Но разве под силу одной маленькой собачке сладить с мощным семейным коллективом! Она и оглянуться не успела, как была вытащена на свет божий в шесть рук. И предстала перед доктором, абсолютно обездвиженная в четыре руки старшим поколением — девочку отринули.

Ксения ощупала молочные железы. Нижние были горячие и явно затверделые. Налицо был самый вульгарный мастит.

Но не успела она раскрыть рта, как каждый из членов семьи, утвердившись каждый в своей правоте, вынес вердикт:

— Я же говорила — опухоль, — произнесла молодая.

— Да нет там ничего! — упрямился отец.

— Болеет собака… — рефреном звучала его жена.

— Ма-а, ну мы скоро в Детский ми-ир? — канючила девочка о своем, о девичьем.

А зять изучал кошку.

— Полагаю, у собаки мастит, — вставила Ксения и своё веское слово.

Вся семья удивлённо повернулась к ней.

Молодая недоверчиво хмыкнула:

— Да разве у собак, как у людей, бывает?..

— А как же. Они не так уж сильно от нас своими болячками отличаются, как вам кажется.

— Так вы полагаете или точно знаете? — не унимался пожилой. Ему явно не хотелось расставаться со своей версией о неизбывной собачьей тоске по её, собачьим, детям. А диагноз эту великую теорию принижал.

— Точно, — ответила Ксения. Она уже писала рецепт. А дописав, принялась показывать хозяйке «на пальцах» как лечить собаку. — Берёте бутылку водки…

При слове «водка» отец семейства сделал стойку, как настоящая охотничья собака. Он замер, внимая каждому слову доктора.

И даже зять отвлёкся от кошки.

Ксения почти закончила свой рассказ о том, как делать собаке компрессы, когда до пожилого дошло, что драгоценный напиток должен был использоваться совсем не так, как, по его мнению, это следовало делать, и он «отмер»:

— Это что же выходит — водку собаке на брюхо лить, что ли?! — дал он волю своему негодованию. — Да где это видано?!

— Выходит, что так, — мельком взглянув на него, констатировала доктор.

А жена замахала рукой —

— Да выйди уже в коридор, там подожди…

— Нет, ну это ж надо! Продукт переводить! — никак не мог успокоиться папаша.

Так, глухо ворча и ревниво поглядывая на собаку, он и покинул кабинет врача.

Следом за ним потянулись на выход и остальные домочадцы. Последней вышла пожилая Галя с пуделем. А дверь ей придержал… кто бы вы думали? Семён Валерьевич, собственной персоной, который как раз в это время входил в клинику.

— Что-то он рано сегодня… — тихо пробурчала Алина.

А Ксения миролюбиво шепнула:

— Да ладно тебе… Будет хоть кому на звонки отвечать.

Телефон сегодня действительно часто звонил. Пока она занималась с пуделем — раз пять или шесть.

Но Алина, похоже, не разделяла докторского оптимизма и только вздохнула в ответ.

Семён Валерьевич же пребывал сегодня в несвойственном ему радужном настроении — он так и сиял, как недавно отчеканенная монета, и даже что-то напевал себе под нос.

— Привет персоналу! — поприветствовал он девушек.

Те переглянулись: да, администратора сегодня кто-то подменил.

— Семён Валерьевич, — не выдержала Алина, — Вы в казино выиграли?

— У Вас праздник какой-нибудь? День рождения? — высказала предположение Ксения.

Семён Валерьевич только загадочно хмыкнул и приподнял правую бровь. Но хранил молчание он недолго. Видимо, так его распирало. С торжеством полководца, выигравшего битву под Полтавой, он изрёк:

— Я сегодня ночью в «Героях» до двенадцатого уровня своего Персонажа прокачал…

И многозначительно посмотрел на девушек, ожидая всенародного признания.

Ксения изобразила на лице… если не восхищение (на восхищение актёрского мастерства не хватило), то хотя бы вежливую заинтересованность. А вот Алина едва не испортила всё дело:

— А у меня брат… — начала она, но подруга ткнула её сзади в спину.

Не хватало, чтобы ассистентка начала делиться успехами брата, который дошел там уже до каких-то космических высот, и тем самым сводить на «нет» достижения непосредственного начальника. Это было верным путём вернуть на землю привычного Семён-Валерьича — злобного и желчного.

–… тоже в «Героев» играет, — не моргнув глазом, переориентировалась Алина, которая понимала всё, слава Богу, с пол-тычка.

— Да?! — выказал живой интерес администратор. — И до какого уровня он дошел?

— Ой, да я не помню, невысоко, кажется…

Второго тычка не надо, Ксения Михайловна. Чай, не дура, уже сама всё понимаю.

Семён-Валерьич горделиво выпятил губу — мол, гордитесь, девки, с кем рядом работать довелось. Голова!

Повернувшись спиной к начальству, Ксения чуть улыбнулась Алине: «Слава Героям… Героям слава» — кажется, сегодня с администратором проблем не будет.

Не надо, Гриша!

Да, посетителей нынче было предостаточно. Собаки, кошки… И даже один попугай, упорно теряющий оперение в не слишком жаркой Москве. Время приближалось к обеду.

«Надо бы попросить Алину сходить в соседний магазинчик, что-нибудь купить перекусить», — подумала Ксения.

Она зашла в ординаторскую, и сразу раздался телефонный звонок.

Ксения сняла трубку и закашлялась.

— Да? — выдавила она.

— Здравствуйте. Можно у вас записаться на приём? — церемонно поинтересовалась какая-то женщина.

— Смотря по какому поводу. Если просто на приём, так приходите, в порядке живой очереди. А если операция, тогда, конечно, лучше записаться.

— Операция?! О нет! Надеюсь, что нет… — заволновались на том конце провода.

— Да Вы не волнуйтесь. Приходите, посмотрим. Кто у Вас?

— Мальчик.

— Пол не важен. А-а, вы на кастрацию? — догадалась Ксения.

— Да вы что?! Какую кастрацию?!

— Так кто у вас — кошка, собака? И в чём проблема?

— При чём тут кошка? — похоже, клиентка впала в ступор. — Я же по поводу мальчика моего звоню, сыночка.

— И что с ним? — на автопилоте продолжала Ксения. И тут же поняла, что налицо явное недоразумение. Конечно, владельцы собак часто называют своих питомцев «мальчиками» или «девочками». Но вряд ли у дамы мог родиться хвостатый сыночек. — А Вы куда звоните? — уточнила она.

— В клинику. Детскую… А это?..

— Клиника. Ветеринарная, — разъяснила Ксения. — Вы телефон, наверное, перепутали.

— Тьфу ты! — возмутилась женщина. — Морочат людям голову!

Как будто это Ксения позвонила ей с предложением своих услуг.

Ладно, пора подумать по поводу обеда. Но не успела трубка вернуться на исходную позицию, как телефон зазвонил снова.

— Ветеринарная клиника. Слушаю, — ответила Ксения.

Мужской голос деловито осведомился:

— Вы кроликов прививаете?

— Прививаем. Сколько ему?

— Кажется, шесть месяцев.

— Глистов гнали?

— Кажется, да… Когда приехать-то можно?

— До 9-ти вечера.

— Спасибо.

Опустив трубку, Ксения задумчиво посмотрела в окно, вспоминая начало сегодняшнего дня.

— Вот интересно — это целый помёт или один и тот же кролик… — пробормотала она себе под нос.

— Что-что? — поднял голову Семён Валерьевич.

— Да просто сегодня утром уже женщина звонила — по поводу прививки кролика. И тоже шесть месяцев… Вот я и думаю — это один и тот же или всё-таки разные…

— А-а, бывает, — хмыкнул Семён Валерьевич. — Только чего тут думать? Пока что ни одного не видать…

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Алина.

— Ксения Михайловна, там кота принесли. С лапой что-то…

— Уже иду, — отозвалась Ксения и, ещё раз кинув взгляд на телефон, пошла в приемную.

Там её уже ждали. Грузная женщина в серой вязаной кофте и широких брюках сидела на стуле, прижимая к себе огромного чёрного кота. Рядом на полу стояла клетка-переноска.

— Здравствуйте, — сказала Ксения. — Что с котиком? Ах, какой красавец!

Кот, действительно, был хорош — с пушистой лоснящейся шерстью, весь чёрный, и с белыми носочками на лапках. Только сейчас он был явно не в духе, о чем свидетельствовало периодически издаваемое утробное ворчание и нервное подёргивание хвоста. Впрочем, возможно, некоторый дискомфорт ему доставляли слишком плотные объятия хозяйки.

Услышав похвалу в адрес своего любимца, женщина заулыбалась и гордо выпрямила спину, не ослабляя, правда, при этом крепкой хватки.

— Правда, красавец?! Его Григорий зовут, — словоохотливо заговорила хозяйка кота. — А какой характер! Он у нас в доме главный хозяин. И знаете, совершенно не терпит никакого насилия, такой гордец!

— Так что с ним? — повторила Ксения.

Лицо кошачьей хозяйки приняло озабоченное выражение:

— Лапка болит… Вот, задняя… Похоже, с когтем что-то.

— Переверните его, пожалуйста. Давайте посмотрим…

Ксения аккуратно взяла кота за правую заднюю лапу. Здесь всё было ясно с первого взгляда.

— Да, коготь врос в подушечку — удалять надо, — констатировала она.

Будто поняв вердикт доктора, Григорий рявкнул и рванулся из рук хозяйки с некошачьей силой. Та ойкнула и выпустила питомца. После чего кот немедленно спрятался под шкаф с инструментами, продолжая оттуда негодующе ворчать.

— Я же говорила — гордец! И прикоснуться-то к себе без разрешения не даёт, — как бы извиняясь, промолвила женщина.

— Ну, что поделаешь, придётся прикоснуться без разрешения, — сказала Ксения. — Анестезию я ему сделаю, конечно, но Вам придётся его крепко держать.

— Мне?! — в ужасе всплеснула руками хозяйка строптивого кота. — Да что вы! Он же меня исцарапает! Да и не позволит он… такое насилие!

— А меня — не исцарапает? — с сарказмом в голосе спросила Ксения.

— Так Вы же — доктор! Сделайте что-нибудь!

Возразить на такой железный аргумент было нечего, и Ксения миролюбиво предложила:

— Ладно, доставайте его из-под шкафа, а я сейчас простыню принесу. Мы его спеленаем перед процедурой, чтоб не царапался.

— Как это — спеленаем?! — опять ужаснулась хозяйка. — Он же меня никогда не простит!

Она чуть не плакала.

— Так что Вы предлагаете? — уже устало спросила Ксения. — Как я могу удалить коготь, не прикасаясь к коту?

— Ну-у, я не знаю, — неуверенно промямлила хозяйка. — Я-то думала, помажете чем — и пройдёт…

— Не пройдёт! — категорично отрезала Ксения. — Я же Вам сказала — коготь врос. Если не удалить, будет болеть и воспаляться. Придётся вам с Григорием потерпеть.

Хозяйка кота обречённо повесила голову и трагическим шёпотом произнесла:

— Что теперь делать!.. Давайте вашу простыню.

Пока Ксения ходила за простынёй, женщина, встав на четвереньки, попыталась выманить «хозяина» из-под шкафа.

— Гриша, Гришенька… кис-кис-кис… Иди к мамочке… — умильным голоском пропела она.

Но кот был непреклонен и не сдвинулся с места.

Ксения, которой уже изрядно надоели кошачьи церемонии, обмотала руку толстым махровым полотенцем и достала Григория из-под шкафа.

— Держите!

Хозяйка укоризненно глянула на доктора — ах, какое непочтительное обращение с гордым Григорием! — но ничего не сказала и вновь ухватила кота в свои объятья.

Через минуту кот был ловко запелёнут в простыню — так, что с одной стороны торчала только больная задняя лапа, а с другой — голова. И эта голова извергала уже не ворчание, а непрерывный боевой клич: Григорий встал на тропу войны.

Хозяйка его горестно вздыхала и приговаривала:

— Ну потерпи, Гришенька, не обижайся… Ну, не сердись на меня, пожалуйста… Вот сейчас доктор тебя полечит — и пройдёт лапка…

Ксения быстро вколола анестезию и достала инструменты из стерилизатора.

Вскоре установилось какое-никакое равновесие — каждый занимался своим делом: Григорий, оскорблённый до глубины души нарушением неприкосновенности, выводил рулады, его хозяйка ворковала ему на ушко, опасливо поглядывая в сторону врача и аккуратно придерживая спелёнутого кота, а Ксения быстро удаляла вросший коготь. По правде говоря, ей не очень нравилось, как женщина держит кота — лишь чуть прижимая его к поверхности стола. Это, скорее, напоминало ласковое поглаживание, чем строгую фиксацию. Но конец операции был близок. Вот и последний штрих…

Ксения прижгла ранку йодом и только открыла рот, чтобы объяснить хозяйке, как и чем обрабатывать дома. И тут Григорий совершил мощный выпад, извернулся и вцепился зубами в руку доктора с силою если не тигра, то, по меньшей мере, ягуара.

— Ай-я-яй! — закричала хозяйка, тут же отпуская кота, и отскочила в дальний угол кабинета.

Последующую сцену никак нельзя было назвать «немой».

Ксения зажимала прокушенную руку, из которой струйкой стекала кровь. Отпущенный на волю и пытающийся расквитаться с простынёю кот готовился к следующему нападению.

А его хозяйка приплясывала в отдалении — приближаться к разгневанному «хозяину» она явно не собиралась — и, прижимая руки к груди, патетически восклицала:

— Григорий, как ты мог! Укусить доктора!.. Григорий, не смей!.. —

И потом, уже почти жалобно: — Не надо, Гриша!..

Но Гриша её не слышал — он жаждал мести и крови.

Ксении хотелось высказаться, и крепко высказаться, по поводу и кота, и его хозяйки. Однако она взяла себя в руки и сказала:

— Забирайте животное…

— А как же… — залепетала хозяйка Григория.

— Мне надо остановить кровь и перевязать руку… Возьмите кота в переноску. И пройдите к кассиру — оплатите операцию. А через пять дней — на проверку…

С этими словами Ксения повернулась и вышла из кабинета. Ей больше не хотелось участвовать в разборках между сварливым Григорием и потакающей ему хозяйкой. Пусть, в конце концов, сами договариваются, кто там для кого хозяин. Свою работу она сделала.

Кровь продолжала струиться из прокушенной руки. Ксения зашла в ординаторскую.

Увидев её, Алина ахнула и вскочила со стула:

— Ой, Ксения Михайловна, это тот котище?! Сейчас обработаю… И она побежала за бинтом и йодом.

Вслед за Ксенией в комнату несмело заглянула хозяйка строптивого Григория. Кота она успела затолкать в переноску.

— Здесь платить?

— Здесь, — сурово откликнулся Семён Валерьевич. — Кстати, за покус доктора мы берём 500 рублей. Можете посмотреть прейскурант. И я считаю, что это смехотворно мало!

Женщина испуганно повернулась к Ксении:

— Вы уж простите, доктор!..

— «Простите» Вы тут не отделаетесь! — гнул своё Семён Валерьевич. — Вы посмотрите, какую рану нанес ваш кот! А руки доктора — это, между прочим, орудие производства… Как она дальше сегодня работать будет? Полагаю, вдвое медленнее.

Женщина затравленно молчала и умоляюще смотрела на Ксению. И той стало её немножко жалко: ну, что поделать, разные коты встречаются. Зато хозяйка — не равнодушная, и питомца своего любит, хоть и избаловала его, конечно…

— Ладно, Бог с Вами, — сказала Ксения. — Оплатите за операцию… С покусом я сама виновата — потеряла бдительность…

— Да нет, как это! — горячился Семён Валерьевич. — А если все кусаться станут?!

Тем временем женщина быстро-быстро отсчитала требуемую за операцию сумму и, не взяв квитанции, пулей выскочила из кабинета.

На самом деле, когда эти двое покинули клинику, Ксения вздохнула с некоторым облегчением. Как-то устала она немножко от кошачьих церемоний.

Крысиный вопрос (Быть, иль не быть…)

Рука была обработана и заклеена пластырем. И Ксения пошла дальше вести приём. К этому времени в коридоре уже собралась небольшая очередь: женщина с лабрадором, парень с доберманом и девушка с маленькой сумкой, в которой кто-то возился. Как вскоре выяснилось — крыса.

С лабрадором Ксения разобралась быстро. Там только и нужно было — отросшие когти подстричь. И эта простая процедура напомнила ей сегодняшнюю свару с Григорием.

Ксения с благодарностью взглянула на лабрадора — бывают же такие замечательные, спокойные и невозмутимые Джеки (Джеком звали лабрадора).

А вот с доберманом дело было хуже. Скучный и вялый, пёс явно чувствовал себя нехорошо. Ксения измерила температуру — 39,8… Ага, значит, и температура повышенная.

— Его тошнило? — обратилась она к парню, приведшему собаку.

— Вроде нет, — грустно ответил тот. — Только он уже три дня ничего есть не хочет.

— Собака три дня не ест, а вы только сейчас пришли! — укорила Ксения незадачливого хозяина.

Тот стал что-то бормотать в своё оправдание. Но разве облегчат участь страдальца самые уважительные причины, по которым его не привели вовремя к доктору?

Ксения спросила парня:

— На даче были?

— Да… — ошарашенно ответил тот.

— Клещи собаку кусали? — задала Ксения следующий вопрос, не надеясь, впрочем, на однозначный ответ.

Парень смотрел на доктора с некоторым испугом.

— Было. Снял одного… — наконец, вспомнил он. — Да неужели от одного клеща что-то будет?

— Ещё как! — ответила Ксения. Она уже строчила направление на анализ. — Клещи пироплазмоз переносят. Для собак это смертельно. Несколько дней пропустите — и всё. Летальный исход.

Вид у парня стал совсем пришибленный.

— И что же теперь… будет? — тихо спросил он.

— Не надо волноваться, — успокоила его Ксения, — может, ещё и не то. Сейчас кровь возьмем… Экспресс-анализ будет готов через пол-часа. Придётся подождать.

— Конечно-конечно, — засуетился парень. — Эх, чёрт возьми, как я с этим клещом прошляпил-то! — выплеснул он накатившую эмоцию. — Ну, кто же знал!..

— Теперь знайте, — назидательно сказала Ксения, размазывая каплю собачьей крови по предметному стёклышку. — Подождите пока в коридоре.

Парень с доберманом вышли. И в кабинет тут же заскочила девушка с сумкой.

— Ещё минуточку, — сказала ей Ксения. — Сейчас я анализ отнесу и приму вас.

Девушка что-то недовольно буркнула себе под нос и вышла назад в коридор.

Ксения пошла в лабораторию, которая располагалась, по счастью, в том же здании. «Ах, как это удобно, когда смежники рядом сидят!» — в который раз порадовалась она.

— Наташ, я тебе кровь принесла. Вот. Подозрение на пироплазмоз.

— О-о, вот и весна настала-а, клещи просну-улись — пироплазмозники к нам косяком потяну-улись… — пропела лаборантка, и деловито добавила: — Сейчас глянем…

Ксения вернулась в кабинет и пригласила ожидавшую её девушку, на лице которой как будто так и приклеилась недовольная гримаска.

— Что у Вас? — подняла на неё глаза Ксения.

— Крыса, — коротко ответила та.

Сохраняя брезгливое выражение, она запустила руку в сумку и достала оттуда зверька палевого цвета, с глазками-бусинками и голым розовым хвостом.

— Вот, — сунула она крысу Ксении, — облезает… Может, лишай.

Вид у девушки был такой, будто это доктор чем-то виновата в том, что её питомец теряет волосяной покров.

Но Ксения, внимательно осмотрев зверька, покачала головой.

— Нет, это не лишай. Так что не волнуйтесь. Скорее, пищевая аллергия. Чем кормите?

— Да всем, — равнодушно пожала плечами девушка. — Что есть — всё жрёт.

— И сыр даёте? — уточнила доктор.

— Да говорю же, что ни дай — всё ест.

— Это неправильно, — терпеливо начала объяснять Ксения. — Всё подряд давать нельзя. Ей тоже что-то полезно, а что-то вредно. Вот морковку, например — хорошо, а сыр — нельзя. И вообще, лучше кормить специальным сбалансированным кормом — там и витамины есть, и…

— Это что же, ей ещё специальную еду покупать?.. — возмущённо перебила девица.

Нет, хозяйка несчастной зверушки Ксении решительно не нравилась. И она холодно поинтересовалась:

— А вы как думали? Вы, когда животное приобретали…

Но договорить ей опять не дали.

— Да никогда в жизни! — снова скривилась девица. — Она не моя, а младшего брата. Он к бабушке уехал, а эту, — она неприязненно покосилась на крысу, — со мной дома оставили.

— Ну, это ваше внутреннее дело, — сухо сказала Ксения. — Сейчас нужно ей сделать инъекции — гамавит и плацентоль помогут ей справиться, поднимут иммунитет.

Девица что-то лихорадочно соображала. Лоб наморщился. В глаза доктору она не смотрела.

— А сколько стоит… усыпить? — наконец, выдавила она.

Ксения растерянно посмотрела на ничего не подозревавшего зверька. Несмотря на имеющиеся небольшие проплешинки, крыса была живая, любознательная, и совсем ручная. Она доверчиво полезла по рукаву докторского халата, когда та взяла её в руки.

— Животное практически здорово! — укорила Ксения невольную обладательницу. — И… что же вы брату скажете?

— Скажу — сама сдохла, — отмахнулась девица. Похоже, она приняла окончательное решение.

— Усыпление вам обойдётся в 200 рублей, а лечение с уколами — 220. Всего-то 20 рублей разницы! — сделала Ксения ещё одну попытку спасти крысу.

— Ой, да не нужна она мне дома! — раздражённо откликнулась девица. — Убирать за ней, а то воняет… Тут ещё уколы какие-то…

Ксения поняла, что уговоры здесь бесполезны.

— Оставляйте животное и идите оплачивайте в кассу, — сказала она, не глядя более на посетительницу.

Та подхватила сумку и, не оглянувшись на бывшего «домашнего любимца», исчезла за дверью.

С тяжёлым сердцем Ксения открыла шкаф и достала оттуда шприц. Но набирать в него порцию лекарства, смертельную для маленького зверька, медлила. Она слышала, как хлопнула входная дверь и тренькнул колокольчик — это покинула клинику жестокосердная «хозяйка».

Девушка грустно смотрела на крысу. А та сидела на краешке стола и не думала никуда убегать. Усики её быстро двигались — она понюхала воздух, потом уселась поудобнее и стала умываться, потешно потирая лапками мордочку.

— Совсем ручная… — тихо сказала Ксения. — Наверное, твой маленький хозяин тебя очень любил… Настоящий хозяин, — добавила она, вспомнив неприятную клиентку.

Вот так, легко, принимают решения некоторые люди — зверушке быть или не быть, жить или не жить…

Ксения нахмурилась и сжала зубы. Потом встала и решительно набрала в шприц лекарство — плацентоль.

Крыска перенесла укол спокойно, только чуть дрогнула кожей, когда её коснулась игла. Затем забралась в докторский рукав, видимо посчитав, что здесь она нашла надёжное убежище. Что ж, в чём-то она была права.

Ксения пошла в подсобку и нашла там небольшую клеточку, оставленную в клинике кем-то из хозяев, кому она, увы, более не пригодилась.

— Посиди-ка здесь, Масяня, пока я закончу приём. Посмотрим потом, куда тебя определить, — сказала она, сажая нового питомца в клетку.

Да, это было служебным нарушением. Крысу оставили на усыпление, и заплатили за это. Но кто дал право таким людям распоряжаться — Жизнью? Тем более, что принесшая крысу девица сама пошла на обман — только гораздо более подлый — младшего брата. А тот вряд ли согласился бы убить любимого зверька только потому, что тот потерял гладкость шерстного покрова.

Была и ещё одна причина, решительно мешавшая Ксении исполнить так называемый «служебный долг». Эта крыска — она, как две капли воды, походила на ту, другую — крысу Варьку из её, Ксениного, детства, которую она принесла домой классе в девятом в подарок младшей сестре.

Это случилось в марте. На улице было ещё холодно, и Ксения несла её в варежке. Вспомнилось, как, придя домой, кликнула сестру и протянула ей варежку. И как обрадовалась сестра, когда из варежки показался розовый нос.

У их крысы была потом долгая счастливая жизнь. Ну, долгая — это по крысиным меркам. Ведь они живут около трёх лет, и то при хорошем содержании.

Ксения вспоминала, глядя на крысу, и невольно улыбалась. Ничего. Не найдётся другой хозяин — она просто заберёт зверушку домой. А звать её будут — Масяней.

Пора было идти в лабораторию. Результат на пироплазмоз, должно быть, уже готов.

— Ну, что? — спросила она, появляясь на пороге.

Наташа подняла голову от микроскопа:

— А ка-ак же! На-аш клиент!

Ксения удовлетворённо кивнула. Точно поставленный диагноз — залог успеха. Заболевание неприятное, но вполне излечимое, если вовремя успели.

Она направилась к парню с доберманом.

— Ну вот, как я и предполагала — пироплазмоз. Анализ положительный.

Лицо хозяина «пироплазмозника» приняло землистый оттенок, глаза округлились, и в них промелькнул такой испуг, будто это ему самому грозил летальный исход.

— Не переживайте вы так, сейчас сделаем собачке инъекцию, потом прокапаем… Всё будет хорошо… Только на процедуры придётся походить несколько дней. Идёмте… — Ксения быстро сделала укол, потом наладила капельницу. — Сможете последить? Чтобы в трубочке ни в коем случае не было пузырька. Если что — перекроете этот краник и зовёте доктора, — наставляла она парня.

Тот сосредоточенно кивал, осознавая важность момента.

А вот и белый кролик!..

В ординаторской зазвонил телефон. «Интересно, Семён Валерьевич на месте… или в отсутствии?..» — подумала Ксения. Телефон всё звонил и звонил. «Скорее, в отсутствии…», — она побежала отвечать.

Семён Валерьевич был на месте. Он смотрел в экран компьютера, рассеяно прихлёбывал чай и закусывал орешками.

«Спокойствие! Я не раздражаюсь! Меня ничто не выводит из равновесия… Даже администратор», — сказала себе Ксения и подняла телефонную трубку.

— Ветеринарная клиника…

— Скажите пожалуйста, вы кроликам прививки делаете? — застенчиво прошелестел девчачий голос.

— Делаем… — оторопело ответила Ксения, лихорадочно соображая, какой это сегодня по счёту звонок по кроликам, и осознавая, что кроликов-то сегодня на приёме не было ни одного.

«Меня ничто не выводит из равновесия… Даже кролики…», — повторила она, как мантру. И, заранее предполагая ответ, осведомилась:

— Возраст кролика?..

— Шесть месяцев уже.

— Глистов гнали?

— Да-да.

— Уже десять дней, как?..

— Что-что? — растерялась девушка.

— Приезжайте.

— А… когда можно?..

— Сейчас, — категорично отрезала Ксения, — и побыстрее.

— Хорошо, — ошарашенно пробормотала хозяйка кролика.

Закончив разговор, Ксения взглянула на Семёна Валерьевича —

— Сдаётся мне, что это всё тот же несчастный кролик…

— Да ну? — ухмыльнулся тот. — И на чём же основывается такое убеждение?

— Да все параметры те же, и люди какие-то… тоже похожие. Не пойму только — чем…

— А я думаю, нам следует опасаться кроличьего нашествия, — сделал страшные глаза Семён Валерьевич. — Вот как приедут три кролика сразу…

— И пускай приезжают, а то все только звонят…

Но на этот раз слова у кроличьей хозяйки не разошлись с делом. Минут через двадцать после телефонного звонка раздался звонок в наружную дверь.

На пороге стояла молодая светловолосая девушка в спортивном костюме. В руках у неё была клетка с кроликом.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась она. — Я вам звонила, и вы велели, чтоб как можно быстрее…

Ксения сконфуженно кашлянула, взглянув на Семёна Валерьевича, и сказала сдавленным от сдерживаемого смеха голосом:

— Вы ведь на прививку, да? Пойду вакцину из холодильника достану…

После чего она почти бегом покинула кабинет, чтобы не хихикать самым неподобающим образом. Вот ведь как бывает — «построила» ни в чём не повинного человека, а смешно почему-то до ужаса.

Семён Валерьевич в это время широко улыбался посетительнице:

— Заходите-заходите, мы вас давно ждём.

— Да? — насторожилась девушка. — А почему?

Но администратор ничего на это не ответил, а только изобразил пальцами в воздухе какой-то заковыристый жест, продолжая улыбаться.

А из дверей прививочного кабинета Ксения уже призывно махала рукой:

— Сюда, девушка, проходите…

В пять минут кролик был благополучно привит, и даже обзавёлся ветеринарным паспортом. Когда Ксения ставила последнюю печать в кроличьем документе, девушка, чуть стесняясь, снова спросила:

— А почему надо было срочно? И почему тот человек сказал, что вы долго ждали?

Ксения с лёгкой улыбкой глянула на неё и весело ответила:

— Ой, да не берите в голову. Это у нас тут свои заморочки. Просто сегодня спозаранку пожилая женщина звонила, по поводу прививки кролика — ему тоже шесть месяцев, как она сказала. А потом…

— Это, наверное, бабушка, — слегка покраснев, пролепетала девушка.

— А днём — еще мужчина, по тому же поводу.

— Папа, наверное… — совсем тихо сказала кроличья хозяйка.

Перестав улыбаться, Ксения воззрилась на девушку и поинтересовалась:

— Что ж вы дома не можете договориться — кто в клинику звонит, а кто и когда животное привозит?

Девушка промолчала и стала запихивать кролика назад в клетку.

— А всё-таки, — опять развеселилась Ксения, — чем вызвана такая забота по поводу прививки со стороны всех членов семьи?

Девушка опять покраснела и исподлобья глядя на доктора, наконец, пробормотала:

— Это всё соседка, тётя Люся…

— И что — тётя Люся? — заинтересовалась Ксения. — Блюдет ветеринарный контроль в доме?

— Да она бабушке напела, — с видимым раздражением стала рассказывать посетительница, — что кролики, как собаки, бешенством болеют. И что у каких-то её знакомых кролик взбесился и ребёнка искусал.

— Покусал? И что? — не поняла поначалу Ксения. Но потом смысл сказанного дошёл до неё, что чуть не вызвало приступа совсем уж гомерического хохота.

— Ну, я не знаю! Тётя Люся, наверное, нарочно всё напридумывала. Она просто зверей не любит. И нашу бабушку пугает, что животные в доме — это всякие неприятности…

— Так вы думали — мы кроликов от чего прививаем? От бешенства? — сосредоточенно глядя на девушку, и изо всех сил борясь со смехом, спросила Ксения.

— Ну да! А от чего же ещё? — мрачно подтвердила та. — А то бабушка всполошилась, и все уши папе прожужжала — привей, да привей, пока бешенством не заболел… А что, — она искоса взглянула на Ксению, — правда эпидемия может быть? А то я подумала, когда вы сказали, что давно ждёте — вдруг и правда, что-нибудь такое…

— Ну что вы! Никакой эпидемии нет! Москва — регион благополучный в этом смысле, — успокоила её Ксения. И тут же добавила: — Тем более, что кролики бешенством вообще не болеют…

— Нет? — озадачилась кроличья хозяйка. — А что же тогда?..

— Прививка — от миксоматоза и гемарогической болезни кроликов. Для человека это не заразно.

— Спасибо! — облегчённо вздохнула девушка. — Ну, мы пошли.

Но ещё до того, как дверь за ними закрылась, доктору послышалось что-то вроде «Ну, тётя Люся, погоди!..», что явно не сулило соседке мирного вечернего чаепития.

Ксения зашла в ординаторскую.

— Ну, вот видите, Семён Валерьевич, я была права: это был всё один и тот же кролик.

— Да? Поздравляю, у вас есть чутье. И отчего такой ажиотаж вокруг одного кролика?

— Их соседка напугала — что, мол, у кого-то взбесившийся кролик ребёнка покусал.

— Если в нашем районе — не удивлюсь, — отреагировал Семён Валерьевич. — Только картина, по-моему, обратная: это хозяева животных бешенством заражают. Взять хоть того же кролика, — он откинулся на стуле и поднял глаза к потолку. — Представляю, как его этот ребёнок мог допечь. Тут не только укусить — загрызть захочется…

Ксения открыла рот, чтоб отпустить некое едкое замечание — похоже, администратор также пребывал в невежественном заблуждении относительно «кроличьего бешенства», однако ничего ответить не успела, потому что в дверь опять позвонили.

— Ксения Михайловна, к вам вчерашний лабрадор на капельницу, — закричала из-за двери Алина.

— Придётся чуть подождать, там ещё доберман капается, — сказала Ксения, выходя в коридор. Она взглянула на часы. — Скоро закончат.

Потом прошла в процедурную.

— Как у вас?

— Вроде всё нормально, — ответил хозяин добермана. Он уже успокоился и, сидя рядом с собакой, не спускал глаз с трубочки, по которой медленно стекал физраствор. — Пузырьков не было, — доложил он, как прилежный школьник.

— Хорошо. Завтра примерно в это же время. Сможете?

— О чём вы говорите… — вздохнул парень. — Конечно, придём.

Ксения отпустила добермана. Откапала «повторника» лабрадора. Затем пришли ещё двое хозяев с кошками — привить, показать. В общем, ничего существенного.

В потоке посетителей обозначился перерыв. Можно было немножко передохнуть и попить чайку.

И снова — крыса

Не успела Ксения зайти в кабинет, как раздался стук и, не дожидаясь ответа, в дверь просунулись сразу три головы. Повыше — женская, пониже — две детские: девочки лет тринадцати и мальчика — около семи.

— Да? — спросила Ксения.

Первым в кабинет запрыгнул мальчик.

— Спасите Чучундру! Она умирает! — выкрикнул он, глядя в отчаянии прямо в лицо доктору.

Следом за мальчиком вошла его сестра. В руках её была среднего размера клетка, замотанная клетчатым пледом, которую она поставила на стол приёмной.

Последней зашла мать. Как-то очень тихо притворила за собой дверь и тоже грустно уставилась на Ксению.

— А кто такая Чучундра? — спросила та, адресуясь почему-то к мальчику, а не к старшим в семействе.

— Это моя крыса, — ответил он и заплакал. Слезы потекли ручьём, и сказать он уже ничего более не мог.

Сестра начала разматывать плед, причём именно с той стороны, где стояла Ксения. Поэтому та первая увидела внутренность клетки и лежащего в ней неподвижно зверька. Палевая крыса. Она была мертва — это Ксения поняла сразу. И тут же, интуитивно, поняла, что первое, что нужно сделать — это удалить детей из кабинета. Она мягко, но решительно остановила девочку, взяв её за руку:

— Пожалуйста, возьми брата и подождите пока в коридоре. Я сама посмотрю.

Девочка не спорила. Она тут же положила руку мальчику на плечо и вывела его за дверь. Осталась мать. Но она по-прежнему ничего не говорила и только умоляюще смотрела на доктора, будто та была волшебником и могла ещё что-то изменить…

Гнетущее молчание пришлось нарушить Ксении.

— Ну, что поделать, вы видите — она, наверное, по дороге у вас умерла. Ей сколько было?

— Два года… Почти три, — наконец, произнесла женщина.

— Значит, скорее всего, она у вас умерла от старости. Это обычный срок жизни для крыс. Конечно, я понимаю, дети расстроятся… Вы им объясните, что…

Ксения взглянула на женщину и поняла, что та её почти не слышит, настолько она была подавлена. Доктору нередко приходится видеть настоящие трагедии: когда погибает четвероногий друг, это всегда горе. Правда, обычно это касалось всё же более близких человеку животных — кошек или собак. Но чтобы взрослый человек так горевал о крысе, ей видеть не доводилось.

— Можно, я у вас посижу минутку? — тихо спросила женщина. — Мне надо с силами собраться, чтоб сыну сказать…

— Конечно-конечно, — засуетилась Ксения. — Чайку сделать вам?

— Не надо. Понимаете, — всё так же тихо продолжала та, — эту крысу ему отец на день рождения подарил. А потом, — она с трудом сглотнула, — он от нас ушёл. К другой женщине. И с детьми не общается. А сын думает — пока у нас его крыса живёт, он обязательно вернётся. Ждёт его. А теперь…

Женщина перебирала бахрому шарфа. Пальцы её дрожали. А Ксения молча, с состраданием, смотрела на неё.

«Крыса — отец… Отец — крыса…» — стучало в мозгу. Вот связка-то…

«Да, кому-то вовсе не нужна, а кому-то… — думала она. — О, Господи! Ну, конечно!.. Как я сразу-то не сообразила!»

— Послушайте, — обратилась она к женщине, — возможно, я смогу вам помочь…

Конец ознакомительного фрагмента.