Каракурт

Ксения Евгеньевна Букина, 2019

Анастасия, после того, как ее собака получает травму, обращается к молодому ветеринару. Витольд – странный замкнутый тип, а его квартира поражает количеством обитающих в ней животных. Он непредсказуем, говорит невпопад, не берет с клиентов денег и чудом способен излечивать у зверей даже самые тяжелые ранения. Через некоторое время после знакомства с Витольдом вокруг Анастасии начинают происходить странные вещи: цветы вянут без видимых на то причин, ее собака сходит с ума и с бешеным лаем бросается на хозяйку, а чувство слежки с каждым днем растет все сильнее. Симпатия к таинственному харизматичному ветеринару постепенно увеличивается. Только никто и предположить не мог, что своей влюбленностью Анастасия топит саму себя в липкой паутине безжалостного паука. И с каждой секундой шанс выбраться из нее все ближе к невозможному…

Глава 7

— Да кем он хоть работает? Кто его родители? Где родился и вырос?

Как мило, что папа и мама вдруг решили приехать, да еще и с ночевкой… И чего это им вздумалось навестить дочь ни с того ни с сего? Ведь обычно они заезжают к ней, когда им что-то нужно, а теперь… Или это информация, сказанная маме по телефону, вызвала у них такую бурю эмоций? Но ведь раньше так серьезно к ухажерам Насти родители не относились — воспринимали обыденно, с легкой каплей юмора. Так относятся к мальчику из детского сада, в которого влюбилась пятилетняя дочка.

А тут чуть ли не с ума сошли — сорвались с места, приехали на следующий же день, да еще и засыпают Настю бесконечным количеством вопросов.

Может, они поняли, что ее любовь в этот раз серьезна?..

— Ма, он ветеринар, — с глупой улыбкой сказала Настя, вытаскивая из духовки пирог с мясом.

— И это все, что тебе о нем известно? — вспыхнула мать. Отец даже подавился семечками.

Настя ловко вынула нож и, пританцовывая, начала разрезать пирог.

— Мама! Одно я знаю точно — он потрясающий! Он… мне действительно с ним хорошо! Он даже умеет… хотя, ты ведь все равно мне не поверишь. Он животных любит! Ой, мам… мне кажется… он совершенно идеален. Нет у него недостатков, совсем нет.

Отец сурово впечатал кулак в стол.

— Недостатки у всех есть, и идеальных не существует, — отрезал он.

— Да? — ехидно усмехнулась Настя, уперев руки в выцветший застиранный фартук. — Даже у тебя они есть?

— Конечно, — кивнул отец. — Я слишком добрый.

— Это, конечно, изъян чудовищный.

— Анастасия, а ну прекратить язвить с отцом! Значит, слушай. Даю тебе месяц — чтобы ты узнала об этом человеке все, что можно. Имя-фамилия-отчество. Дата рождения. Родители. Увлечения. Предпочтения в еде. Группа крови. Любимый цвет. Капитал. Имена друзей и бывших девушек…

— Папа!

— Потом, — невозмутимо продолжил отец, — через три с половиной года, если информация о нем тебя полностью устроит, можешь выходить за него замуж. Но не раньше! Человека узнать надо хорошо, это самое важное. Чтобы сюрпризов в семейной жизни не было… А то мало ли, всякие люди есть. Ты, самое главное, папку слушай, и все будет хорошо. Папка тебе дурного-то не посоветует…

Настя закатила глаза, опустилась на табуретку и вытерла тыльной стороной ладони лоб.

— Не собираюсь я за него пока замуж! — устало сказала Настя. — Я же не дура, чтобы после четырех встреч под венец идти.

— Еще чего!

–Пап, а вот скажи, зачем вы сегодня приехали с утра пораньше? Вы же так просто ко мне не заглядываете! Витольда пообсуждать, да? Вы, наверное, после моей новости всю ночь не спали, и сели в машину, чуть глаза продравши.

Мать ахнула, а отец сдвинул брови.

— Ты как разговариваешь? — пробасил он. — Я тебе что, баба, чтоб ради сплетен заваливаться? Сегодня Евгений, друг мой, приехать к тебе должен. Ему переговорить надо с человеком, что этажом ниже тебя живет, ну и к тебе заскочит, Блинчика повидать. А я, знаешь, тоже с Евгением свидеться хочу, с нами-то он больше не работает — после несчастия в семье ушел.

Настя вытерла стол полотенцем.

— Так это тот самый, который Блинчика тебе отдал? — уточнила она. — А что за несчастье-то?

Отец нахмурился.

— Дочка умерла у него, она и была псу хозяйкой. Вот и отдал, чтоб Блинчик о погибшей не напоминал.

Настя в ужасе прижала ладонь к губам.

— Ужасно! — прошептала она. — Что с ней случилось?

— Да не знаю я подробностей. Евгений об этом не особо разглагольствует. Насколько мне известно, пропала она без вести.

Настя замолчала.

Вот так вот и пропадают люди. Бог знает, что с ними происходит потом. Вот обычная девушка, бывшая хозяйка Блинчика — и исчезла. Как бы не оказаться на ее месте, ведь преступности-то нынче много, хоть и утверждают все, что Настя в лицо пока с ней не сталкивалась.

Квартиру пронзил дверной звонок.

— Вот и пришел Евгений, — радостно произнес отец. — Настя, иди, открой ему. Хоть познакомишься. Только это… будь тактичнее, о трагедии не говори. Ну, сама понимаешь, дело тонкое…

— А то я не знаю, — пожала плечами Настя и отправилась к двери.

Иногда раздражает, что отец считает ее либо маленькой, либо больной на голову. Ну к чему его постоянные напоминания, советы и нелепые подсказки? Почему он вообще лезет в ее жизнь?

Настя вздохнула и щелкнула дверным замком.

Честно говоря, не хотелось ей видеть этого Евгения. Она не знала, как следует правильно разговаривать с людьми, пережившими такое горе. К тому же — а ну как он захочет вернуть Блинчика назад?

— Привет, Настя.

Она подняла глаза.

Брови взметнулись вверх, кровь прильнула к щекам, а сердце забилось чаще.

То был не Евгений.

Витольд.

— Ты? — нелепо забормотала Настя, глупо улыбаясь. — Но… зачем… так быстро? Вчера же только хорошо по лесу прогулялись, и я…

Она осеклась.

Витольд сжимал пышный букет нежно-белых роз.

Сейчас он был особенно красив — волосы собраны в хвост, рубашка выглажена (а он хозяйственный!), на запястье — часы, а на шее — привычная цепочка.

— Ты не рада? — чуть нахмурился он.

— Я? Я очень рада! Все дело в том, что я… ты не смейся… не накрасилась. Да и не приоделась особо, даже фартук не сняла… Но ты так удачно зашел! Познакомишься с родителями, они как раз здесь! Только с папой будь аккуратен, он у меня… строгий немного…

Настя бережно приняла букет.

И почему Витольд постоянно смотрит ей в глаза? И не просто смотрит, а чуть ли не пытается с помощью взгляда вызнать все тайны и вывернуть наизнанку ее душу?

Но ничего не поделаешь — глаза у него и вправду красивые. В такие не грех и лишний раз посмотреть… Колдовские изумруды, малахитовые омуты, нефритовые зеркала и еще тысяча великолепных, неповторимых сравнений…

— Вить?..

— Я…

Он сбился. Теперь его глаза испуганно метались во все стороны. Витольд невольно отступил на шаг, сжался, словно от холода, и вымученно сказал:

— Я с превеликим удовольствием познакомлюсь с твоими родителями.

Настя улыбнулась.

Ласково взяла Витольда за руку и робко повела его в квартиру.

Сейчас он выглядел таким… беспомощным, испуганным и скромным. Витольд походил на маленького мальчика, первый раз в своей жизни пришедшего в гости без мамы. Тревожно озираясь по сторонам, он неуверенными шагами ступал за Настей, крепко держа ее за руку, словно в данный момент для него матерью была она.

Сколько еще в нем личностей? То скрытный и неразговорчивый дядька-ветеринар, то нежный принц-волшебник, властитель природы, а сейчас — пятилетний робкий мальчишка…

— Здорово, Евге…

Отец вышел из комнаты и оцепенел, впившись взглядом в Витольда. Глянул на букет в руках Насти, склонил набок голову и выдавил:

— Здравствуйте… молодой человек.

Настя вздохнула, положила ладонь на плечо Витольду и проинформировала:

— Вить, это мой папа, Максим Геннадьевич. Пап, это… это Витольд. Ну, я рассказывала тебе про него…

Отец кивнул.

Теперь Витольд, прищурившись, задумчиво уставился отцу в глаза. Очень, очень странная манера — безотрывно сверлить собеседника взглядом.

— Я… я очень рад, — вежливо улыбнулся Витольд и осторожно пожал отцу протянутую руку. — Ожидал этот момент, но не думал, что он наступит так скоро. Я могу пройти?

Отец кивнул и посторонился, сдержанно глядя на Витольда.

Что за неприязнь? Откуда она? Витольд ничего плохого ему не делал, а папа смотрит на него так, словно подозревает в каком-нибудь убийстве!

Мать отреагировала предсказуемо — усадила Витольда за стол, налила ему чай, отняла у Насти букет и поставила его в вазу, сопровождая свои действия междометиями и вопросами, касающимися личной жизни Витольда.

— Кто твои родители? — щебетала мать, обхаживая его.

Витольд чувствовал себя, надо признать, неуютно. Стеснялся? Очень даже может быть. Но ведь по нему не сказать, что он настолько робок…

— У меня их нет, — сдержанно ответил Витольд и бросил взгляд на Настю, словно ища поддержку.

— Как нет?!

— Умерли, — односложно пояснил он и опустил глаза.

— Так ты из детдома, что ли?

— Меня… меня бабушка воспитала. А потом, когда мне исполнилось… лет двадцать, она меня выгнала.

Настя удивленно взглянула на Витольда.

Эта подробность была ей неизвестна!

— Выгнала?! — воскликнула мать. — Ой, ну надо же, родного внука прогнать! Злобная старуха!

— Да нет, — пожал плечами Витольд. — Она хорошая. Просто боялась меня, вот и выгнала.

— Боялась? Но почему?

— Да кто ее, старую, поймет, — беззаботно махнул он рукой. — Маразм у нее, видать, появился. Мерещиться что-то стало… Слава Фавну, хоть просто выгнала, а то и что похуже могла сделать. Ее же ведьмой местные звали, она ведуньей была… да и сейчас есть. Просто со мной не общается, боится.

Настя изумленно вздернула брови.

А что еще она не знает о Витольде? У него нет родителей, его выгнала из дома бабка-маразматичка, которая, к тому же, еще и колдунья!

Настя отрезала кусок пирога и медленно подала его Витольду.

— Ой, а доча такие пироги вкусные печет! — умело сменила тему мать. — Вот попробуй, Витенька, покушай! Объедение, все хвалят!

Витольд благодарно взглянул на Настю, кивнул, взял пирог и деликатно откусил его.

Если отец смотрел на него чуть ли не с ненавистью, то мать буквально задыхалась от восторга. Ее желание выдать Настю замуж подпитывалось, очевидно, еще и симпатией к ее новому молодому человеку, если Витольда можно было так назвать.

Витольд вдруг изменился в лице. Пирог выпал из его рук. Он побледнел, зашелся в кашле, стал задыхаться. Вскочив с места, бросился к умывальнику, припал к крану и жадно начал хлебать воду. Давился, захлебывался, но судорожно пил, дрожа, как щенок на морозе.

— Что случилось?! — взвизгнула Настя. — Ты подавился?!

Он не слушал, жадно глотая воду, которая стекала по его шее, мочила рубашку, волосы.

— Витя! — чуть не плача, воскликнула Настя.

Отец взирал на картину снисходительно, зато мать выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок.

Витольд наконец отпрянул от крана, обессиленно сполз на пол и устало запрокинул голову назад.

Настя бросилась к нему, упала перед ним на колени и обняла за плечи.

— Что случилось? — прошептала она.

Витольд горько посмотрел Насте в глаза, помотал головой и выдавил:

— Я… я не ем мяса.

Настя поперхнулась.

Что?! Но как это?! Мужчина — и не ест мяса? А как же ее фирменное блюдо?

— Совсем никакое? — на всякий случай уточнила она.

— Практически. Я… не переношу его. Даже к врачу обращался, мне сказали, что это у меня такое отклонение в психике. Я не могу есть мясо, зная, что это внутренности какого-либо животного. Раньше меня вообще выворачивало… Сейчас хоть немного себя контролирую.

Настя нахмурилась:

— Так ты… вегетарианец?

— Практически, — повторил Витольд, поднялся с места и невозмутимо снова сел за стол.

Впрочем, вежливый семейный обед был уже нарушен. Мать всячески старалась поддержать прежнюю атмосферу, но почему-то инцидент поселил тревогу на лица присутствующих.

Появление Евгения стало так называемым разряжением обстановки.

Настя радостно вскочила с места и кинулась к двери.

Евгений был мужчиной довольно красивым для своего возраста, но уж очень изрезанным морщинами. Хоть и выдавил он добродушную вежливую улыбку, глаза смотрели грустно и подавленно.

Сразу видно в нем человека, у которого приключилось горе.

— Ну, и где наш Блинчик? — с печальной улыбкой спросил он.

— Идемте на кухню, — кивнула Настя.

Появление Евгения вызвало у Витольда невероятную реакцию — он побледнел, привстал с места и пораженно вздернул брови. Его взгляд стал даже не испуганным, а скорее шокированным.

— Здравствуйте, Евгений Федорович… — пролепетал Витольд и вежливо кивнул.

Что? Евгений знаком с ним?!

— Витольд? — поразился тот. — Вот это встреча! Рад видеть тебя.

— Вы знакомы? — удивилась Настя.

Евгений кивнул:

— Да, Витольд долгое время был парнем Луизы, моей дочери.

Луизы? Это та, что пропала?..

Выходит, Блинчик раньше принадлежал бывшей девушке Витольда? Невероятное совпадение…

Витольд вновь понимающе кивнул и присел на стул.

— Как она? — тихо спросил он. — Не нашли?

— Увы, — вздохнул Евгений и тоже сел за стол. — Не верю я, что она умерла, нисколько не верю. Жива, сердцем чувствую, кровью ощущаю — жива. Вот только где… У каких бандитов?

Отец молча наплескал Евгению чай, подвинул кружку и осторожно спросил:

— Почему ты решил, что именно у бандитов? Может, в какой город уехала, на тебя обидевшись?

Евгений залпом опрокинул в себя чай, поморщился, словно это был алкоголь, и пожал плечами:

— Да зашуганная она была в последнее время. Дрожала, паниковала… трубку, бывало, не брала. Я еще тогда заподозрил, что с мафией какой-нибудь связалась. Пытался у нее выпытать, а Луиза все отрицала, мол, нормально, не переживай… Я думаю, может, на работе что не ладится? А через некоторое время синяки на ее теле стал замечать. Спрашиваю: откуда? А она: упала. Верно, с бандитами что-то не поделили! Я уже тогда все хотел разобраться… А как с Витольдом рассталась, так и пропала. Видать, боялись преступники его, а после его ухода из жизни Луизы смелость почуяли.

Отец вдруг стрельнул гневным взглядом в сторону Витольда. Сжал салфетку и злобно произнес:

— А… полиция случайно не подозревала Витольда? Вроде как… синяки и пропажа сразу после расставания… достаточно оснований, не так ли?

Витольд вздрогнул, чуть нахмурился, но промолчал.

Евгений махнул рукой:

— Так они и меня подозревали, и жену мою, Злату. У Витольда алиби было, он весь день в каком-то заведении находился, человек пятнадцать присутствие подтвердили, да и камеры тоже. К тому же, отношения у Луизы с Витольдом были очень теплые. Даже после расставания доча хорошо о нем отзывалась. Просто не мой человек, говорит, и все.

Витольд хмуро вытер губы салфеткой, поднялся и тихо сказал:

— Я… пойду, наверное. У меня собаки уже наверняка голодные. Котам утром только молока плеснул, да и паука не кормил. Я еще раз… хочу выразить вам, Евгений Федорович, соболезнования по поводу дочери… Она была очень хорошим человеком, и я… скорблю вместе с вами. Но вы верно сказали — не следует отчаиваться, она, возможно, еще жива.

Витольд сейчас чувствовал себя очень некомфортно — это говорил весь его внешний вид. Настя, чтобы не заставлять Витольда больше мучиться, подхватила его под руку и повела к двери.

— Спасибо тебе, Насть… — неуверенно произнес он, положив ладонь на дверную ручку. — За обед, за знакомство с родителями. Ты очень хорошая.

Настя вздохнула.

— Не обращай внимания на отца. Он со всеми незнакомцами так строг, излишне придирчив и подозрителен. Просто боится за меня…

Витольд кивнул, осторожно коснулся губами ее лба и покинул квартиру.