Неудача на даче

Кристина Агатова, 2022

Если бы Олимпиада знала, чем закончится встреча одноклассников, то и в этом году нашла бы причину туда не пойти. Одна из девушек скоропостижно скончалась наутро после вечеринки. Инфаркт в таком молодом возрасте – это страшно, но еще страшнее, когда покойница начинает донимать с того света. Мистика или кого-то мучает совесть? Стоит ли заглядывать в чужой шкаф в поисках скелета? Сколько лет может жить ненависть? Олимпиаде предстоит не только ответить на эти вопросы, но и сделать непростой выбор – спасти или уничтожить кого-то из тех, с кем сидела за одной партой.

Глава 5

Рабочий день совсем не радовал — в голову постоянно лезли назойливые мысли о том, как скоротечна человеческая жизнь и внезапна смерть.

Если вдуматься, мы с Дашкой никогда не были подругами. Активная, шумная и хамоватая Скрипачева не вызывала у меня желания поделиться тайной или доверить сокровенные мысли. Впрочем, делить нам тоже было нечего. Наши отношения можно назвать приятельскими — мы поздравляли друг друга с праздниками и пересекались на встречах одноклассников, но никогда не ходили друг к другу в гости и не секретничали.

Тем не менее, ее смерть вызвала во мне бурю эмоций — и горечь утраты, и печаль, и, что греха таить — страх.

— На тебе лица нет, что случилось? — поинтересовался начальник.

Филипп Олегович Разумовский — мой босс — работает, похоже, без перерывов на собственную жизнь. Официально у него, как и у большинства офисных работников, рабочий день с девяти до шести и законные выходные в субботу и воскресенье, но он частенько задерживается до позднего вечера и приходит, когда все остальные отдыхают.

Он у нас — личность требовательная, суровая и строгая. Ходят легенды о его скверном характере. Говорят, именно поэтому и не женат, что ни одной нормальной женщине не выдержать его придирки и бесчеловечные требования. К тому же, от сотрудников он требует полной отдачи и неукоснительного исполнения своих распоряжений.

Я не вижу в этом ничего особенного. «Строить» подчиненных — его прямая обязанность. В силу природной мягкости и понимания иерархии, я никогда с ним не спорю, поэтому он пока ни разу не повысил на меня голос и не лишил премии. Кстати, какого бы мнения ни были о нем подчиненные, но работают все на совесть.

А почему он до сих пор не женат, для меня — загадка. По возрасту он мой ровесник или чуть старше и выглядит, как будто сбежал из Голливуда. Высокий, почти два метра ростом, широкоплечий, подтянутый брюнет с легкой щетиной. У него приятный голос и отличное чувство стиля. А еще от него всегда потрясающе пахнет, а я в этом, поверьте, разбираюсь.

Наверное, такая красивая оболочка действительно скрывает весьма гадкую конфетку. Впрочем, я о нем почти ничего не знаю и знать не хочу. От него мне нужно только одно — вовремя подписанные ведомости и начисленная по результатам работы премия.

— Извините, — я опустила глаза. — У меня одноклассница умерла. Инфаркт. Предстоящие похороны меня немного пугают.

— Соболезную, — вполне искренне проявил человеческие эмоции Разумовский. — Хочешь уйти пораньше?

Я помотала головой и через силу улыбнулась:

— Ни в коем случае. Одной совсем грустно, а здесь — люди. Спасибо, я в порядке!

— Ну-ну, работай.

Я доработала до конца дня и растерялась — идти домой действительно не хотелось, а задерживаться было ровным счетом незачем. В такой момент очень трудно без лучшего друга — мой приятель Макс уехал на пару недель к родственникам в деревню, в которой нет даже связи.

— Хочу отдохнуть от города, интернета, телефона и прочего, — радостно объявил он перед отъездом. — Не обижайся и не скучай! За пару недель ничего не случится!

Он ошибся — как раз именно сейчас его никто не может заменить.

Я вздохнула и пошла на улицу. Неподалеку от работы расположилось неплохое летнее кафе. Точнее, я не знаю, вкусно ли там кормят и широко ли улыбаются, но музыка оттуда доносится приятная, и выглядит заведение очень мило — деревянная терраса и столики в два ряда.

Вообще-то, я не люблю кофейни, кафешки и закусочные, потому что меня душит жаба платить за один крошечный кусочек десерта сумму, за которую можно купить целый торт. Но сейчас мне нужна компания, хотя бы просто сидящая за соседним столом, поэтому я затоптала жабу в зародыше и потопала через дорогу.

Против ожидания, цены приятно удивили. Я заказала чизкейк и зеленый чай в чайнике. Официантка довольно быстро приволокла поднос и стала выгружать оттуда добротную посуду.

— А это что? — я приподняла тяжелый глиняный горшочек.

— Сахарница, — изумленно ответила девушка.

— Зачем?

— Подсластить чай, — еще больше удивилась она.

— Зеленый чай пьют без сахара, — решила я просветить официантку. — Он заглушает букет…

— Это бесплатно. Не нравится — не ложите, — равнодушно пожала плечами безграмотная девица. Противное «ложите» резануло мне слух, и я уже открыла рот, чтобы поправить ее, но передумала. В конце концов, если она плохо училась в школе и не усвоила простых правил родного языка — это ее личное дело, и меня оно совершенно не касается.

Я положила сумку на свободный стул и принялась за десерт. Нежный крем таял во рту, а кусочки ягод оказались свежими, а не из морозилки. Я расслабилась и позволила себе забыть обо всем.

Проходящий мимо моего столика молодой человек слегка запнулся за ножку моего стула и этим вывел меня из медитативного транса. Я недовольно открыла рот, чтобы едко сказать какую-нибудь гадость, но он неожиданно наклонился в мою сторону, схватил сумку и помчался с террасы.

— Ах ты упырь! — заорала я и вскочила. Расстояние между нами неуклонно росло. Как же мне его догнать?

Мое детство прошло с двумя старшими братьями. И если вы думаете, что они никак не повлияли на мое воспитание, то спешу вас обрадовать — в плане жизненного опыта они дали мне даже больше, чем родители. Нет, они не обижали младшенькую. Наоборот, любили и защищали! Впрочем, меня и так никто не обижал. Было это их заслугой или плодом моего личного обаяния — я не знаю.

Пиком заботы моих братьев были «Липкины дрессировки». Парни вовсю тренировали мою реакцию, меткость и быстроту. И если спортсменки из меня не получилось по причине того, что я ни бегать, ни прыгать так и не научилась, то в остальном они могли бы мной гордиться. Моей реакции позавидует пилот истребителя, а меткости — Робин Гуд. А еще я не теряюсь в экстремальных ситуациях и умею освобождаться от захватов.

Поэтому, вместо того, чтобы голосить и плакать, я хладнокровно решила вернуть имущество. Я пробежалась взглядом по столу. Сахарница! Я взвесила горшочек в руке — тяжелая. Сойдет.

Все мои действия и размышления заняли не больше секунды. Я отвела руку назад, прицелилась и… Парень рухнул, как подкошенный. Глиняный аксессуар сбил его ударом в затылок! Я чертыхнулась — надеюсь, негодяй жив.

Незадачливый грабитель начал копошиться на земле, пытаясь подняться, но я уже подскочила к нему, уперлась коленом в спину и схватила свою сумку:

— Жив, урод?

— Сссуууу…масшедшая, — простонал он. — Ты меня чуть не убила.

— А ты меня чуть не ограбил! — возмутилась я. — Один-один!

Краем глаза я заметила огромную фигуру, быстро приближающуюся к нам. «Подельник!» — испуганно пролетело в голове. Я резко обернулась и с облегчением выдохнула — всего лишь Филипп Олегович.

Ничего удивительного — кафе напротив выхода с работы. Наверное, он как раз покидал здание.

— Я все видел! — проорал он, резко наклонился, схватил воришку за шиворот и развернул к себе. — Ты охренел, что ли, придурок?!

Парень выглядел совсем молодым. Я прикинула — едва ли ему двадцать. Почему-то стало жалко беднягу — тяжелая сахарница даже не разбилась от удара. Видимо, черепушке крепко досталось.

— Надо вызвать полицию, — гневно прорычал Разумовский.

— Не надо, — заныл преступник.

— Не надо, — поддержала я его. — Он не успел ничего сделать!

— Тогда вали отсюда, — Филипп рывком поднял парня, неожиданно размахнулся и припечатал кулаком в глаз. Тот покачнулся, схватился за лицо и шлепнулся на задницу. Я схватила шефа за плечо:

— Не бейте его!

Воришка воспользовался паузой и убежал. Я повернулась к Филиппу:

— Ну, зачем вы так?

— Как? — совершенно искренне удивился он.

— Ударили человека!

— Не человека, а засранца! — отрезал начальник. — Пусть радуется, что я ему руки не сломал! В Китае за воровство их вообще отрубали — ты-то должна это знать!

Я ужаснулась. Вот он, оказывается, какой жестокий! Права народная молва! А я в душе надеялась, что слухи базируются лишь на том, что он — руководитель, а они «все такие». Тем удивительнее сейчас слышать от него подобные заявления.

— А ты, я смотрю, ниндзя! Это же надо, как за сумку распереживалась. Она из кожи питона что ли? Первый раз вижу, чтоб женщина кому-то камнем в голову засандалила!

В его голосе слышалось неподдельное восхищение, и я смутилась.

— Это не камень, — я наклонилась и подняла посудину. — Вот — сахарница. Единственное, что было под рукой.

— Да уж, — Филипп цокнул языком. — Слышал я про то, что женщины любят запускать тарелки в мужиков, но думал что это байки. А мужа ты скалкой, случайно, не гоняешь?

— Нет, — я решила не вдаваться в подробности. — Я вообще очень мирная.

— И сковородкой мужа не лупишь? — продолжал расспрашивать начальник.

— Я принципиально против насилия в семье, — объяснила я свою позицию.

— Значит, твоему мужу не следует тебя опасаться?

Я внимательно посмотрела на Филиппа Олеговича — за последние пару минут он трижды упомянул моего мужа. Если я и дальше буду увиливать и корчить из себя дуру, то буду выглядеть не слишком адекватно. Я вздохнула и улыбнулась:

— У меня пока нет мужа и не предвидится.

— Тогда ты не будешь возражать, если я составлю тебе компанию?

— Присаживайтесь, — я гостеприимно махнула рукой в сторону столика. — Здесь подают неплохой чизкейк.

Мы сели за стол, и начальник уставился в меню. В моей голове крутился беспокойный рой мыслей. Что теперь делать? Зачем он решил со мной поужинать? Как вести себя? О чем с ним разговаривать? Его настойчивые вопросы про моего несуществующего мужа меня, мягко говоря, насторожили.

Не то, чтобы Филипп мне противен… При других обстоятельствах, возможно, внимание такого мужчины меня бы даже обрадовало. Но, учитывая то, что мы работаем вместе, а если точнее, он — мой начальник, то перспектива даже простого намека на неуставные отношения меня пугает.

Личного опыта в подобных делах у меня нет, но несколько моих знакомых имели неосторожность понравиться начальству. Еще Александр Сергеевич говорил: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». Не Пушкин, а Грибоедов, разумеется. Но, думаю, и Пушкин бы согласился с этим утверждением. Итог этой «любви», как правило, печален — увольнение «по собственному желанию». Причем, даже не важно — состоялся «служебный роман» или нет.

В первом случае надоевшая пассия быстро превращается в обузу и изгоняется восвояси, дабы не напоминать о прошлом. Во втором же, строптивица тоже оказывается на бирже труда — а нечего отказывать шефу!

Поэтому, на работе следует прикидываться существом бесполым и асексуальным. При этом важно оставаться элегантной и презентабельной, чтобы не уволили уже по причине жуткого внешнего вида. А уж соблюсти баланс между почтительной вежливостью и отстраненностью — высший пилотаж для любой представительницы прекрасного пола, которая работает с молодым и симпатичным боссом.

Я привычно сделала морду «тяпкой» и приготовилась вдохновенно выдумывать историю о внезапно возникших обстоятельствах, которые мешают мне насладиться обществом неожиданно любезного начальства в нерабочее время.

Он поднял на меня глаза и задал неожиданный вопрос:

— Расскажи мне, где ты научилась так швыряться предметами?

— Я росла с двумя старшими братьями…

Мы проболтали почти два часа. Я рассказала ему о своей семье, о детстве, об одноклассниках. Пожаловалась на то, что страшно переживать смерть близких. Филипп оказался внимательным слушателем. Он не перебивал, но вставлял дельные замечания и, кажется, был искренне заинтересован в моем рассказе. Моя настороженность исчезла, я почувствовала себя гораздо лучше.

— Ой, нам же завтра на работу! — спохватилась я.

— Ну вот, — расстроился начальник. — Я тебя совсем заболтал! Теперь из-за меня ты не выспишься и завтра будешь клевать носом. Так. Разрешаю тебе завтра опоздать на целый час. Надеюсь, тебе этого хватит.

— Но…

— А чтобы компенсировать причиненное тебе неудобство, — не дал мне возразить Разумовский. — Я оплачу счет, и не вздумай со мной спорить, а то у тебя на лбу сейчас надпись загорелась: «Не дам за себя платить».

Я машинально потерла лоб и отдернула руку. Он засмеялся:

— Я понимаю, как все это выглядит. Тебе не о чем волноваться, это не свидание, а часть работы. Ты пойми — мне нужна здоровая атмосфера в коллективе. Депрессивный сотрудник способен лишить нас прибыли не только за день своей работы, но и, в перспективе, повлиять на репутацию. К нам не станут обращаться после плохих отзывов! Напрямую задавать вопросы бесполезно, поэтому пришлось разведать обстановку в неформальной беседе. Ты — в порядке, я — спокоен. Извини, что пришлось навязаться, поэтому я и оплачиваю этот скромный банкет.

Я кивнула. В конце концов, он прав — я его не звала. Да и зарплата у него больше моей.