Неучтённый

Константин Муравьёв, 2012

Молодой парень из небольшого уральского городка никак не ожидал, что его поездка на всероссийскую олимпиаду закончится через полвека в тёмной системе, не видящей света солнца миллионы лет, на обломках разбитой и покинутой научной станции. Не представлял он, что его единственными собеседниками здесь станут искусственный интеллект и два непонятных артефакта, поселившиеся у него в голове. Не знал он и того, что именно здесь он найдёт свою любовь и тот уникальный шанс, который позволит ему начать свой путь в неведомом и загадочном мире. Но главное, ему не известно, что он стал тем неучтённым фактором, который может изменить всё. И он должен быть к этому готов.

Глава 1

Россия. Урал. Н-ск. Система Тень-0

Всё началось с того момента, как нас отобрали для участия во всероссийской олимпиаде. Команда состояла из шести человек нашего региона. Особая гордость — это два участника из нашего небольшого городка. Одним из этих двоих был я, Алексей Сурок, семнадцати лет от роду, хотя на подростка, отягощенного интеллектом, я не похожу, ну, по крайней мере, мне так говорят. Рост 182 сантиметра, вес 105 килограммов, кандидат в мастера спорта по дзюдо. И непонятно кто — по шахматам: дед считает, что играю я хорошо. Это звучит немного странно, если не знать, что такова традиция семьи — таков был мой отец, дед и, насколько я знаю, прадед. Все они трое и взялись за моё воспитание, да, все трое, прадед Никифор особенно рьяно. Привили мне желание работать со своим телом и не забывать о той части тела, которым многие едят, а некоторые думают. Головой меня заставляли думать во многих ситуациях, часто через не хочу или через силу. Как результат, я — один из участников олимпиады. Если честно, мне олимпиада эта была до одного не такого уж и незнамого места, но аргументы в виде слов нашего преподавателя математики и по-прежнему крепкого кулака деда разбили все мои контраргументы в пух и прах. До сих пор от одного из аргументов спина к непогоде побаливает.

Был ноябрь. Снег ещё не выпал, но слякоть на дорогах уже подмёрзла, и температура иногда опускалась до минус пяти градусов. Я стоял у калитки дома и ждал, когда меня заберёт обещанный пазик, выделенный нам, чтобы добраться до места встречи с другими участниками.

Ехать мы должны были сначала в областной центр, где пройти тестирование на интеллектуальное соответствие — самое странное условие для участия в олимпиаде, а потом, немного побродив по городу, отправляться в аэропорт и самолётом в Москву.

Добравшись по определённому адресу, мы нашли нужный кабинет в здании, где нас, последних, ждали остальные участники — были они не из такой далёкой глубинки, как мы, поэтому и добрались раньше. К нашему появлению они уже были немного знакомы между собой, поэтому, кратко представив нас друг другу, сопровождающий сразу же приступил к организации тестирования. Нас по одному начали заводить в соседний кабинет, где сидела женщина сорока — сорока пяти лет в деловом костюме. Это всё, что я увидел в тот момент, когда первый кандидат вошёл в него, так как дверь сразу прикрыли и вошедший через неё уже не вышел. Нам объяснили, что все, кто пройдёт первоначальный этап, будут тестироваться далее в другом кабинете, а непрошедших выведут в комнату отдыха и потом отправят домой.

По алфавитному порядку я должен был идти четвёртым. Я пытался понять, что и как там происходит. Мне приходилось проходить несколько тестов на IQ, и я знал, что в их основе лежит разовое тестирование, при повторном проведении из-за достаточно большого единообразия заданий результаты будут менее правдивы. Значит, тут должно быть что-то другое. Так оно и оказалось.

После часа ожидания настала моя очередь, я прикинул, что на одного человека тратится примерно по двадцать — двадцать пять минут. Зашёл я на тестирование в 11.05. Пройдя в кабинет с дамой-секретарём, заполнил анкету, вернее, подтвердил уже заполненные данные, хотя меня это немного удивило: я нигде ничего не предоставлял, разве что данные были запрошены заранее из школы или из института, на первом курсе которого я учился. Секретарь, представившаяся Анной Сергеевной, подробно объяснила, что программа тестирования — экспериментальная, массово проводится впервые, до этого были только спецзаказы для правительства, что это разработка кандидата наук в сфере изучения возможностей человеческого мозга, доктора Наумова (как будто фамилия должна была что-то сказать), на оборудовании, изобретённом им же. Да, главное, тестирование — программно-аппаратное, никакого теста с вопросами-ответами не будет. Посадят в кресло, наденут на голову колпак — и через 10 минут на руках официальное заключение, что вы не питекантроп, а, по крайней мере, человек разумный, правда, если аппаратура это докажет. Весь инструктаж и подтверждение данных анкеты заняли 5 минут. Не верилось, что достаточно серьёзное тестирование возможностей мозга составляет 10–15 минут. Мне делали однажды энцефалограмму мозга, так там процедура длилась 15 минут, да ещё интерпретация результатов примерно 30–40 минут. А это отлаженная и давно используемая в медицине процедура. Тут же хотели провести тестирование и предоставить расшифровку его результатов за каких-то 10–15 минут. Но я решил поверить — прогресс-то не стоит на месте, и, может, не зря человек докторскую смог защитить — и пошёл к следующей двери в комнате.

Открыв её, я увидел большое помещение с креслом в центре, повёрнутым в сторону какого-то оборудования мониторно-клавиатурного вида. Также в помещении справа от входа находился стол, за которым лицом к креслу сидел человек в халате. Заглянув ему через плечо, я увидел, что он подписывает контейнер голубоватого цвета, немного прозрачный, и добавляет его в пенал к уже двум другим, установленным туда, голубоватого и серого цвета, далее из другого пенала берёт новый, абсолютно прозрачный контейнер, из которого быстро вытаскивает какой-то небольшой кристалл и вставляет его в выемку на столе. Меня человек некоторое время не замечал, я же стоял и старался его не отвлекать. Самому было интересно прикоснуться к высоким технологиям. Через несколько минут человек связался по селектору с кем-то и спросил, где следующее мясо. Ответа я не расслышал. Человек же резко обернулся и с раздражением спросил:

— Давно тут?

— Только вошёл, — почему-то солгал я.

— Садись в кресло, только не расслабляйся, процедура займёт от силы десять минут, — сказал он, вставая. Видимо, немного успокоившись, он продолжил: — Представляться не буду, ни к чему это. Ты, главное, постарайся занять себя во время процедуры какой-нибудь задачей. Таблицу умножения повтори или бином Ньютона разложи, если сможешь. — Сам параллельно подключал какие-то датчики к моей голове, попросил оголить грудь и спину, подключил и туда пару приборов. — Просто не отвлекай меня и сам не отвлекайся, через некоторое время тебя начнёт клонить в сон, сопротивляйся этому ощущению, сколько сможешь, если заснёшь — не беда.

Отошёл, спросил о готовности и включил оборудование. Сначала ничего кардинального не происходило. Наступила обещанная сонливость и невозможность сосредоточиться даже на простейшей задаче или вычислении. Я начал с элементарного: как заведённый стал повторять таблицу умножения, отгоняя сон. Дальше по порядку вспомнил все теоремы и их доказательства, которые всплыли в памяти, постарался даже восстановить и доказать теорему Ферма (правда, безуспешно, но занял себя надолго), и чем больше я нагружал мозг, тем меньше хотелось спать, я даже перестал ощущать давление, вгоняющее в состояние сна. Одновременно было такое чувство, что я всё-таки сплю и всё это мне снится. Сколько длилось такое состояние, я уже сказать не мог, чувство времени как будто атрофировалось, его не стало.

Через некоторое время понял, что навязчивое давление на голову спадает, и почувствовал такую лёгкость в мыслях, что, кажется, смог бы всё! Только сейчас эта лёгкость ощущалась несколько по-иному, чем до проведения тестирования. Пока я не мог разобрать, в чём причина, но что-то было не так.

И вдруг как во сне услышал:

— Не может быть, коэффициент интеллекта превысил 200 единиц, и не известно, на сколько, ограничитель не даёт сказать о более точной цифре, ментоактивность на уровне АО. До сих пор непонятно, полностью ли на него повлияло воздействие. Если бы не устаревшее оборудование, которое выделили под проект, определил бы более точно. Такой удачи ещё не было ни у кого за всё время работы на этой планете. Нужно провести повторное тестирование и устранить вероятность сбоя оборудования.

Отвлёкшись на непонятные слова, звучащие, казалось, в голове, я перестал их слышать.

Через некоторое время я почувствовал, что оборудование отключили, и стал приходить в себя. Повторно состояние лёгкости мыслей я так и не почувствовал. Хоть и старался его вернуть.

Я открыл глаза и посмотрел на приближающегося ассистента (буду именовать его так).

— Алексей, извини, но придётся задержать тебя ещё на несколько минут: при тестировании был сбой в программе и мы потеряли часть результатов, — сказал неизвестный в белом халате. — Нужно провести повторное тестирование, оно будет быстрее, часть данных у нас уже есть.

Это было странно, я ясно помнил монолог ассистента из своего недосна и сейчас ощущал дискомфорт при его словах, но объективной причины отказать не нашёл, только уточнил:

— Как быстро вы закончите?

— Очень быстро, нам только подтвердить данные, две-три минуты.

На этот раз никакого давления на мозг не ощущалось, я несколько раз проговорил таблицу умножения, вспомнил значения тригонометрических функций — и всё закончилось.

— Вставай, иди вон в ту дверь, выйдешь в коридор, твоя комната первая справа. Жди там, — сказал ассистент, не попрощавшись.

— До свидания, — ответил я, обернувшись у двери, и успел увидеть, как ассистент вставляет в контейнер кристалл, который становится разноцветным и ярким, как полотно какого-нибудь экспрессиониста, а затем убирает контейнер в отдельный, совершенно пустой пенал.

«Или меня не пропустили, или что-то тут не то. Контейнеры троих прошедших до меня в другом пенале», — подумал я, заходя в назначенное мне помещение.

Это была, судя по всему, комната отдыха: чайник на столе, вазочка с печеньем, несколько кресел. Не очень дорогих, но аккуратных и достаточно удобных. Про удобство я подумал, сев в одно из них.

«Коли я в комнате отдыха и дальнейшего тестирования не предвидится, то я не прошёл» — с таким настроем я уставился на вазочку с печеньем. Есть не хотелось, поэтому я просто откинулся на спинку кресла. Конечно, хотелось побывать в столице и хоть что-то увидеть кроме своего города и центра, но и особого расстройства я не чувствовал. Девочка, которая должна была идти за мной, волновалась гораздо больше.

«Да, кстати, нам обещали заказать микроавтобус и покатать по городу — в этом, интересно, не откажут или сразу домой зашлют?»

Я встал и подошёл к окну, оно выходило во внутренний двор, куда мы заезжали, и каково же было моё удивление, когда я увидел там всех шестерых участников и сопровождающего, включая тех, кто должен был идти следом за мной. А главное, там был я.

Я резко посмотрел на часы, время было 12.35. Значит, тестировали меня полтора часа.

В голове сложилась цепочка из слов ассистента в моём полусне об удаче и непонятном дубле меня за окном.

«Это какая-то подстава», — подумал я и заспешил к двери из комнаты.

Не успел я сделать и двух шагов, как послышалось шипение — с потолка стал опускаться светлый газ. Я задержал дыхание и со всей возможной резвостью рванул к двери. Дёрнул за ручку. Не открывается. Потянул сильнее. Заперто. На некоторое время остановился и задумался. Я помнил: дверь открывалась в помещение, постарался тянуть сильнее, ничего не выходило. Развернулся, побежал к окну. Ударил локтем по стеклу. Не смог разбить. Вероятно, противоударное или что-то в этом роде. Решив выбить окно столом, постарался его приподнять — не получилось даже сдвинуть с места. Бросил это занятие, решив, что вся мебель прикреплена к полу. Воздуха уже не хватало. Обернулся и плечом с разбега постарался выдавить окно, оно держало, но я видел, что оконная рама немного сдвинулась. Опять отбежав к центру комнаты, устремился к окну, со всей дури влепившись в него плечом. Рама сместилась ещё. Плечо ощутимо болело.

Воздуха уже не было. Держался на одном тупом упрямстве, стиснув зубы и зажав одной рукой нос, чтобы не вдохнуть. Глаза слезились, их застилал пот. Ничего не мог видеть. Определившись с направлением, опять рванул к окну, промахнулся, попав в раму, но это как раз помогло. Образовалась небольшая щёлка, к которой я и прильнул, втягивая в себя через неё воздух, хотя он и шёл тонкой струйкой, но был.

Пока пытался глотнуть воздуха, забыл о главном: когда распрямился, сзади послышался скрип. Резко обернувшись, увидел у двери ассистента с неким подобием пистолета и трубкой во рту. Последнее, что помню, — это как он улыбнулся и сказал:

— Какой резвый, — и выстрелил.

Я постарался отпрыгнуть за диван, но не подумал, что выстрел будет не один, а целая очередь, и очень длинная, часть из пуль (игл?) меня и прошила.

Далее — темнота.

Уникального найдёныша, непонятно как появившегося на какой-то заштатной планетке в никому не известном секторе, было решено доставить в секретный исследовательский центр, который и занимался феноменами подобного рода.

Для того чтобы скрыть следы его появления, была разработана целая операция. Его под именем одного из героев Содружества, Лейтенанта Маара Скарфа, погибшего в неравном бою с корветом архов, скрытно и осторожно доставили на эту базу, расположенную и запрятанную в закрытом аномалией секторе.

Не учли хитрые и прожжённые разведчики, что их многоходовую партию может вести кто-то другой.

Не учли и того, что момент появления на станции этого уникума станет для неё и всего её персонала последним.

Не знали они и о том, что за их детскими играми может следить кто-то более древний и могущественный, тот, кто может учесть всё.

* * *

Шаарх Хааршш, не наследный глава роя карасов (люди их именуют архами) и капитан малого дирлака (примерно со средний линкор Содружества) «Шуурката», стоял в рубке своего корабля и готовился к одному из главных событий в своей жизни.

Сурак (месяц) назад скончался предыдущий глава роя, умер он при странных обстоятельствах и в неположенном месте.

По закону роя главу умертвлял его преемник, выбранный советом патриархов, в храме Творцов. Делалось это, чтобы народ роя видел нового главу, но, главное, только в этом месте можно было в него поместить матрицу первородного духа патриарха роя.

Эта матрица, по легендам, была дарована творцами ста первым созданным (рождённым) карасам. Каждый карас из этой сотни стал патриархом своего роя. И со смертью старого патриарха она передавалась новому, но, чтобы это произошло, умереть старый глава обязательно должен был в храме Творцов.

Что она давала, знали только инициированные главы, но с их мощью, после внедрения матрицы, с ними не могли справиться даже сильнейшие из хаготов (ментоопера-торов). Патриархи могли многое, и эти способности проявлялись в них только после ритуала.

Большего Шаарх не знал, но должен был узнать и изучить. Так как был выбран следующим главой роя.

Только этому не суждено было сбыться. Тридцать циклов (дней) назад Шаарх почувствовал, что старый глава роя умер. Где и как это произошло, было непонятно.

Был собран срочный совет патриархов на материнской планете, в глубине их территорий.

Шаарх был приглашён на него, как заинтересованный карас.

И на совете выяснилось следующее: хотя пропавший глава рода умер, матрицу он передать никому не смог, другие патриархи не почувствовали момента инициации, а значит, она в закапсулированном виде находится где-то, и теперь передать её уже никому будет нельзя. Было несколько подобных случаев, когда патриархи не соглашались с советом и пытались передать матрицу сами. То, что патриарх пытался скрыть свою смерть и, похоже, хотел передать матрицу кому-то, не выбранному советом, уже было кощунством. Но поступили сведения о том, что матрица попала к врагам — людям.

Из-за того, что она оказалась в руках врага, совет в лице его главы принял беспрецедентное решение — обратиться к представителю другой расы за помощью. И рекомендовал обратиться Шаарху к скостам. Карасы знали много рас, но старались не иметь дел ни с кем, кроме своих рас-партнёров. Скосты не были партнёрами карасов, они жили в другом рукаве галактики, и единственной их общностью был небольшой участок границы, который их разделял. Но у этой расы была своя маленькая особенность: только среди её представителей встречались истинные оракулы. Это были могущественные операторы вероятностей (предсказатели), которые могли по ментоэнергетическим потокам и информационной сфере космоса предугадать то или иное событие, а угадав, повлиять на него. Но брали они за свою помощь огромную плату целыми системами с сильнейшими источниками ментоэнергии.

И Шаарху предложили обратиться к ним. Но свою просьбу он должен был оплачивать сам. Ему только помогают установить контакт с ними.

Он согласился на это условие. Не раздумывая, Шаарх отдал один из девяти центров силы их роя. Хоть это был и не самый мощный источник ментоэнергии, но он был постоянным и не подвержен ментальным бурям, когда источники по какой-то причине начинали вырабатывать огромные потоки ментоэнергии, сметая целые системы и секторы.

И вот что ему ответили оракулы:

— Слушай же. Этого утерянного старшего тебе не вернуть. В том понимании, что вкладывали в него вы, карасы, духа вашего роя нет. Но ты можешь сделать так, что он на долгие годы никому не достанется.

— Я слушаю вас. Если мы не сможем его вернуть, то он никому не должен достаться.

— Есть три точки, которые влияют на вероятность судьбы вашего роя. Первая: ты должен отправить одного из лучших ваших хаготов в сектор Двойного красного пламени, где на него нападут корабли потомков древних (людей), но он должен не погибнуть, а попасть в плен. Вторая: отправь свой малый рукот (аналог крейсера или рейдера Содружества) в сектор Жёлтого солнца, он может выполнить свой долг полностью. Найти её можно, следя за потомками, идущими тропою звёздных крыс. Третье, и главное: в секторе Жёлтого солнца на планете, обделённой менталом, найди любого выбранного потомками и всели в него одно из зёрен пробуждения вашего роя. А дальше просто следуй за этой путеводной нитью, и через несколько дней ты сможешь вернуть все свои долги.

Шаарх решил сказать об услышанном от оракулов предсказании на совете.

— Оракулы никогда не лгут, нас стало на одного меньше. Рой погибшего патриарха должен поступить под чьё-то начало и войти в чей-то клан, — сказал один из заседателей.

— Действуй. Мы одобряем все меры, которые ты предпринимаешь, — поддержал глава. — Твой рой на правах младшего войдёт в мой дом. Но чтобы занять в нём достойное место, найди и уничтожь покусившихся на нашу святыню.

— Я исполню волю совета.

— Мы ждём. Помни, от твоих действий зависит судьба твоего роя.

После этого совета прошло пять циклов, пока карасы Шаарха нашли обе системы, упомянутые оракулами.

Системой Двойного красного пламени был сектор, где звездой были сцепившиеся своими гравитационными полями два красных карлика. В неё ушёл младший рекх (брат) Шаарха. Он был самым перспективным и одним из сильнейших хаготов их роя.

Прощаясь, рекхи не произнесли ни одного слова, только уже садясь в небольшой рукот, хагот пообещал:

— Я не подведу.

— Я знаю, — ответил Шаарх и пожелал: — Пусть наш рой накроет дланью удачи.

Группа рекха должна была дожидаться противника в секторе, за ней, защищенный всеми немыслимыми способами, наблюдал крошечный рукот, который должен был последовать за теми, кто придёт захватить хагота.

Другую систему оказалось найти очень сложно, о ней не было никаких записей и воспоминаний, только упоминание о звёздных крысах помогло обнаружить сначала ту нору, через которую люди проходят в нужную систему, а потом и саму систему.

Вторую группу отправили туда, чтобы они выполнили две задачи: найти на планете нужного человека и погибнуть с честью.

Планету, которая служила поставщиком нового материала для людей из Содружества, они разыскали быстро. Она и правда почти не излучала ментоэнергии. Сложнее было найти именно канал вывоза материала с планеты, это они смогли выполнить только через четыре цикла. Ещё через три цикла был замечен материал, который мог попасть в сети людей из Содружества. В одну из тёмных фаз цикла планеты в него и подселили зерно пробуждения.

Так как их самостоятельного роя больше не будет и своих зёрен пробуждения им не положено, а новые зёрна выдаст принявший их рой, было решено объединить все зёрна в одно и именно его внедрить.

По сути, зёрна пробуждения были одной из технологий карасов, которую они также получили от творцов. Эти ментальные энергоинформационные пакеты были сродни матрице, внедряемой в патриарха, но менее кардинально меняющие сущность существа. Они проводили максимальное раскрытие всех его возможностей и способностей.

Но зерно, собранное из запасов всего роя, должно было со временем убить своего носителя, так как для работы такого массово комплексного ментоэнергоинформационного преобразования потребуется огромное количество энергии, которой не сможет управлять ни одно существо.

И вот именно это объединённое зерно всего их роя было внедрено в выбранного человека с той планеты.

После этого корабль-смертник окопался в одном астероидном поясе системы, где и стал дожидаться окончания своей миссии. Совместно с ним только в самом глухом уголке сектора застыл, ожидая продолжения событий, брат-близнец небольшого замаскированного кораблика из системы двух солнц.

* * *

Первым было небольшое сражение в секторе Двойного красного пламени, в результате которого в плен к людям попал хагот. После окончания боя маленький рукот последовал за рейдером противника, но корабль, обходя крону одного из светил в системе, пропал со всех систем слежения.

Информацию о случившемся событии передали в совет ещё не расформированного роя. В область исчезновения была направлена исследовательская команда, которая обнаружила непонятную аномалию в районе одного из светил.

Хагот пережил прыжок. Его кончину почувствовали только через семь циклов.

На полноценные опыты не было времени, поэтому было решено воспользоваться разовым энерго-ментальным амулетом, который считает всю нужную информацию в момент прохода через эту или похожую аномалию корабля людей и отошлет её следящим за ним карасам с флагманского дирлака.

Но нужно было передать этот амулет на корабль людей из Содружества, следующий в аномалию.

И такой шанс представился.

Второе событие касалось того, что нужного человека изъяли с планеты. Службой разведки отслеживались все переговоры людей, произведших вывоз отмеченного варвара с его родной планеты.

Один из разговоров о встрече в системе Терех-12 особенно заинтересовал всех. Он дал шанс переправить артефакт на нужный корабль.

Сейчас Шаарх смотрел на аномалию и готовился отдать приказ смодулировать полученный от амулета сигнал.

Окончание их миссии уже мелькало на горизонте.

Единственное, чего не понимал Шаарх, — зачем было жертвовать командой отличных карасов в системе Жёлтого солнца. Но он не сомневался в верности выводов оракулов: они не ошиблись, он нашёл место, где хранят матрицу их патриарха.

Ещё раз, взглянув на необычный феномен через обзорный экран рубки управления, он отдал приказ войти в аномалию. Через несколько мгновений его дирлак прошёл в странную систему с погасшим светилом.

Оборудование сразу запеленговало базу людей в центре этой мрачной системы и множество переговоров по всему сектору. Был отдан приказ на уничтожение базы и всех кораблей противника, включено глушащее переходы в гипермощнейшее оборудование.

Систему залила волна торпед и ракет, выпущенных с линкора. Она раздирала и разрушала единственный оплот человечества в этом секторе. Мельтешение разнокалиберных юрких сиров (истребителей) и неторопливых по сравнению с ними рукотов всех мастей не давало уйти из системы ни одному малому или среднему кораблю. Крупной авиации в этом секторе не осталось.

Конечным аккордом, поставившим жирную точку в существовании ещё хватающихся за жизнь людей, была наимощнейшая ментальная волна, выжигающая даже защищенный мозг. Это было одно из последних изобретений карасов. Волна избирательно действовала только на активные мозговые колебания и, если требовалось, усиливала давление на не реагирующих на неё существ, с каждой новой волной нагнетая свою мощь. И эта повторяющаяся волна длилась до тех пор, пока в зоне её действия не осталось ни одного мозга, излучающего хоть какой-то сигнал активности, или пока не оканчивалась ментоэнергия в накопителях. Но энергии закачали с таким запасом, что её хватит полностью выжечь несколько секторов.

Светопреставление в секторе продолжалось один цикл.

Дирлак ещё трое суток бороздил пространство системы среди обломков кораблей, а иногда и совершенно нетронутых, но с мёртвыми пилотами, не выдержавшими ментальной атаки.

От станции осталось несколько полуразвалившихся секторов.

Во всей системе не фиксировалось ни одного живого человека.

Последний раз мелькнув светом стартовых дюз, тёмный корабль ушёл из сектора.

Шаарх учёл все факторы. Сектор после их ухода стал мёртв, тих и заброшен, каким был неисчислимое количество циклов до прихода сюда людей.

И таким он останется на долгие годы.

Всё, как ему предсказали.

Не учёл он только того, что даже оракулы не знают всего. Среди обломков базы в медицинском отсеке уцелела единственная холодильная установка. Автономная работа её реактора от аккумуляторов исчислялась десятками лет. В холодильной камере остался неповреждённый контейнер со спящим в анабиозе человеком. Тот НЕУЧТЁННЫЙ груз, что старались скрытно доставить на станцию секретные службы Содружества для его дальнейших исследований. Активность его мозга не фиксировалась с расстояния, так как была величиной соизмеримой с влиянием помех, создаваемых средой, окружающей базу.

Не учёл он и того, что многократно продублированные системы спасут один из искинов базы.

Много чего не смог учесть Шаарх.

Но главное, он не знал о мыслях-словах, произнесённых в этой системе и прилетевших со стороны одной из мёртвых планет после того, как ушёл его корабль.

«Я ДАЮ ЕМУ ШАНС».