Отрицательная субстанция

Константин Трунин

24 часа из жизни работника «скорой помощи». Холодная зима, чуть менее холодная машина. Суточная рабочая смена и всего один час на отдых. Десятки обращений за помощью. Череда мест, людей, жизней. А между вызовами практические и философские вопросы о здоровье и будущем службы «скорой помощи».Особенности повествования: от первого лица, нет имён, вместо названий глав используется время начала описываемых действий.

8:20

Удалённость подстанции от города имеет свои ощутимые плюсы для медика и относительные плюсы для водителя. Медик получает отдых в двадцать-тридцать минут во время дороги, в течение которых он может полностью сконцентрироваться на себе, полностью отвлечься от работы, взирать на обстановку вокруг, наблюдать за потоком машин, за людьми на остановках, замечать то, что в иной ситуации не успеваешь увидеть. Где-то изменился ландшафт, где-то началась стройка, смешной рекламный баннер, лихачество водителей на дорогах, один подрезает другого, третий наплевательски относится к знаку «Стоп» перед светофором.

Зимой дороги сужаются. Там, где раньше было три полосы, теперь две полосы. Эта зима характерна не только сильными снегопадами, но и неповоротливостью коммунальных служб. Когда на магистрали на полосах движения глубокие колеи, то это непорядок. Если эта проблема не решается вовремя, это приводит к странной ситуации, когда на дороге вместо двух полос движения появляется второй и третий ряд трамвайных путей. Не хватает равномерного стучания колёс о сочленения рельс да рогов, питающих автомобиль. Впрочем, раньше конки тоже возили по рельсам, и было свое удобство в таком виде транспорта, когда лошади тянули за собой карету по рельсам. Позже необходимость в лошадях отпала, карета смогла самостоятельно двигаться. В будущем машины так же будут привязаны к земле. Будут двигаться строгими рядами. Свобода передвижения по мостовым встала на рельсы. Свободный автомобильный поток обязан будет встать на рельсы. Только рельсы будут другими, а при движении человек не сможет прикасаться к панели приборов.

Сегодня такое невозможно. Будет ли возможно в будущем — тоже вопрос. Летать в такую погоду сродни самоубийству. Передвижение по земле настолько же затруднительное. Каждый поворот во двор занят. Вот застрял легковой автомобиль, а вот буксует грузовой, вокруг каждого бегают люди, кто-то помогает, толкая, кто-то усиленно прорывает лопатой путь к дороге. Техника не справляется. Коммунальщики откладывали чистку дороги до того момента, когда снег закончится. При ясном небе они уж точно наведут порядок в городе, и не надо будет повторно заходить на места былой расчистки. Дорожная ситуация оказалась непредсказуемой, небо не желало останавливать снежный поток. Спокойно себя чувствуют только водители внедорожников да счастливые обладатели машин, чьи четыре колеса могут быть ведущими. Пока не посадишь машину на брюхо, всегда есть возможность проехать.

Высокая посадка гарантирует машинам скорой помощи большую маневренность. Только пациенты это не всегда ценят, особенно если они не могут самостоятельно забраться в салон. Можно положить пациента на носилки и загрузить его таким способом, но не каждый пациент на такое соглашается. К тому же сегодня, при таком снегопаде, это слишком трудозатратно. Из-за снега колеса носилок ведёт в сторону, перепад высот создает дополнительные сложности. Всегда возникают проблемы — они решаемы. Лучше иметь высокую посадку и большую проходимость, нежели идти пешком несколько километров.

Заговорила рация. Записал вызов. Едем на женское кровотечение. Довольно банальный повод. Пациента в таких случаях везём в гинекологию, либо на сохранение беременности, или не на сохранение — там уж как решат доктора. Бывают, конечно, иные причины, например травма. Ничего смешного. Видел один раз… девушка в гололёд села на шпагат. Случай интересный, но всё ведь бывает. Хорошо, что девушка оказалась гибкой, иначе травма была бы более неприятной и болезненной.

Проехали мимо места, где бабушка устроила нам представление. Посмеялись с водителем над комичностью ситуации. Задумались о продолжении смены. У водителя урчит живот. Он, бедняга, ничего с собой не прихватил, придётся ему в магазин зайти или ждать возвращения на подстанцию.

Проехала по встречной полосе одна из наших машин. Обменялись любезностями. Ещё друг друга не видели. Подскочили на «лежачем полицейском». Что-то они совсем неразличимы под снегом. Хотя, казалось бы, снег должен сглаживать неровности дороги, служить мягкой прослойкой. Одно но! «Лежачие полицейские» редко кто кладёт по технологии, особенно в сёлах. Там они не в виде ровной площадки с пологими скатами, а скорее напоминают кочку, растянувшуюся поперёк дороги, перед которой надо полностью остановиться и неспешно через неё переехать, иначе легко подпрыгнуть и удариться головой о потолок кабины. Ещё один «полицейский». Заныла спина. Рано ей ныть.

Вызов в одно из ближайших сёл, примыкающих к нашему посёлку. Свернули до начала плохой дороги, где нечищеный снег превратился в невообразимую череду кочек, сравнимых с «лежачими полицейскими», разбросанными всюду в хаотичном порядке. Мы свернули раньше. В проулке снег слоем в двадцать пять сантиметров, следов машин нет. Постепенно пробиваемся к нужному дому.

Особенностью частных домов является отсутствие прямой связи с вызвавшим человеком. Либо включаешь сирену, либо злишь собаку — звонка ведь нет, вот собака и является своеобразной формой звонка со звуковым сигналом в виде лая. Сейчас не представляется проблемой позвонить по указанному при вызове контактному номеру, чаще всего прибегаем к этому способу. Но ведь случаи разные бывают.

Сами пациенты вызывают скорую помощь редко, за них это делают другие люди. Видят плохое самочувствие и вызывают. Иной раз смотришь на пациента, а он недоуменно смотрит в ответ, чувствует себя очень прилично и в услугах медицины не нуждается. Он откажется — мы разворачиваемся и уходим. Согласен на осмотр, значит, смотрим. Порой вызывают скорую помощь дистанционно от нужного человека, то есть находятся где-то за десять километров в своей тёплой квартире. Хорошо, если больной знает, что к нему должны приехать, а если не знает? А во дворе клацает зубами большая собака. Часто такое практикуют терапевты, иногда без уведомления пациента, вызывая нас для перевозки. Человек в больницу при этом не собирался. Сплошные проблемы.

Собака во дворе — опасность для любого. Как бы ни убеждали хозяева в добром нраве питомца, до конца не уверен в собственной безопасности. Если держит крепко цепь, тоже нет уверенности. Если собака гавкает из вольера, уверенность призрачная. Ходить по дворам опасно в любом случае. Без хозяина тем более.

Вот и сейчас нас не выходят встречать. Диспетчер зло ругается в рацию, осыпая ехидными упрёками в трусости. У меня нет желания быть укушенным. Чувствовать себя куском мяса для агрессивного пса никто не согласится. Заходить на чужую территорию без согласия хозяина в любом случае нельзя. Бывает, на свой страх и риск проникаешь в чужие дома, откуда тебя выгоняют, ведь там не вызывали. С одной стороны, человеку плохо, с другой, он мог назвать неправильный адрес, с третьей, зубоскалит собака. Испытывать судьбу? Определённо нет — собственная безопасность важнее здоровья другого человека.

Включаем сирену, смотрим на лающую собаку, думаем о кровотечении у пациента. Может, сознание потерял. Как быть, куда деваться, пойти на корм — из роя мыслей вырисовывается печальная перспектива диверсионного прорыва через забор, полосу препятствий, бой с противной собакой, разбитым вдребезги ящиком медикаментов, пострадавшим от соприкосновения с мордой животного, взламывание двери и проникновение в помещение для оказания срочной медицинской помощи. Даже будь так, а как потом выходить? Пустые мысли, конечно. Нас уже вышли встречать.

Согбенная бабушка улыбается. Приглашает проходить. Там нас давно ждут. Волнуются, что так долго ехали. На просьбу убрать собаку, поворачивается в её сторону и обдумывает действия. Лично я сильно засомневался в способностях бабушки удержать бойкого пса. Тем не менее бабушка загнала его в конуру и подперла лопатой. Заверила меня в стопроцентной гарантии эффективности приёма. Первый шаг за калитку отозвался потяжелевшим затылком, ослабевшими руками и немотой в коленях. Конура рядом со мной, впереди коридор в десять метров, ограниченный с двух сторон глухими стенами, прятаться будет негде, бежать придётся вперёд или принимать бой.

Уверенным шагом. Уверенным быстрым шагом. Практически за четыре метра до входной двери раздался лай, крик бабушки, лязг цепи. Душа похолодела. Не оборачиваюсь, шаг переходит в бег. Мысли трансформируются в немой мат. Сердце разбилось на две части, ошпарив горячим пятки. Перед глазами только дверь, сознание уже за ней, тело почти закрыло дверь. Электрические мухи перед глазами наводят порядок. Тревога отчасти оказалась ложной. За пять метров до двери цепь у собаки закончилась. Пёс в отчаянном порыве смотрел на меня и продолжал скалиться, пытаясь оборвать цепь и добраться до двери. Натягивая изо всех сил, опираясь на задние лапы. Надо иметь толстую шею, чтобы не оторвало голову при такой скорости и такой массе, заставляющей разогнавшегося зверя останавливаться за одно мгновение. Дрожащими руками закрываю за собой дверь.