Полигон. Книга 1

Константин Буян, 2023

Начало 80-х годов прошлого века. Страна «построила» развитой социализм и строит коммунизм. В этом уверено большинство жителей этой страны, хотя через десять лет выяснится, что это совсем не так. Но пока, все люди, от мала до велика, верят в то, что они строят что-то грандиозное и величественное. А в отдаленных и не очень отдаленных гарнизонах в это время военнослужащие просто выполняли свои обязанности: ходили на службу, учились стрелять, несли наряды, участвовали во всевозможных учениях, занимались строевой, огневой и другими видами подготовки. Кроме того, они просто жили: влюблялись, разводились, растили детей и т. д. И в один не очень отдаленный гарнизон, прибывает на службу старший лейтенант Пикалов, после окончания военно-финансовой академии. Здесь он встречается со своими коллегами, окончившими Ярославское военное училище. О том, как ему пришлось служить, с какими людьми и с какими трудностями пришлось встретиться – эта книга. В первой книге много внимания уделяется подробностям военной службы, дается описание труда, которым занимаются военнослужащие вообще и военные финансисты в частности и много внимания уделяется личной жизни Пикалова, его коллег и других военнослужащих. Действие происходит во время правления страной генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым. Не пройдет и десяти лет, как время его правления будет названо застоем. Но, пройдет еще двадцать лет, и экономисты будут говорить, что это был не застой, а стабильность. А романтики будут считать, что время правления Брежнева – это и был коммунизм.

Глава 12

В понедельник началась усиленная боевая подготовка. Начало ей положило общее построение военнослужащих гарнизона. Офицеры штаба дивизии вначале были построены возле штаба, где начальник отдела кадров проверил их наличие по списку. В разгар проверки два воробья устроили потасовку под крышей штаба. После того, как один из них прогнал второго, победитель зачирикал так громко, что стал заглушать голос кадровика. Офицеры заулыбались.

— На следующее построение всем офицерам прибыть с рогатками! — негромко объявил какой-то шутник.

— Посерьезней, товарищи офицеры! — подал голос начальник штаба. Улыбка с большинства лиц исчезла, но по плотно сжатым губам и морщинкам у губ можно было догадаться, что веселое настроение исчезло еще не полностью.

После того, как стало ясно, что незаконно отсутствовавших нет, офицеров штаба строем повели на правый фланг дивизии, построенной на плацу.

— Равняйсь! — скомандовал начальник штаба дивизии, — Смирно! Равнение на средину!!

Развернувшись и взяв правую руку под козырек, он пошел навстречу командиру дивизии.

— Здравствуйте, товарищи! — поздоровался генерал.

— Здравие желаю, товарищ генерал-майор! — раздалось в ответ. Но приветствие не было одновременным: один коллектив уже кончал произносить слово «Здравие!», когда другой только начинал и т. д.

— За приветствие оценку не ставят! Но с него начинается инспекторская проверка. Если поздороваемся с начальником инспекции недружно, как сейчас, то сразу сложится неприятное впечатление о нас. Поступим так: сейчас я поздороваюсь еще раз! Следите за моей головой. Я подниму подбородок вверх и опущу его. Вы начинаете приветствие, когда моя голова примет нормальное положение. Я стою за спиной проверяющего, он меня не видит. Но вы видите прекрасно. Начали! Здравствуйте, товарищи!

Сказав это, генерал поднял лицо и посмотрел в небо, а затем опустил лицо, и голова его приняла прежнее положение.

— Здравие желаю, товарищ генерал-майор!

— Уже лучше! Повторим! Здравствуйте, товарищи!

Повторив несколько раз приветствие, приступили к прохождению колоннами торжественным маршем. Прошли два раза вокруг плаца.

— А теперь контрольное прохождение. После чего всем идти к местам боевой и политической подготовки!

Прошли строем еще раз. Некоторые колонны были развернуты и прошли мимо генерала еще раз. Наконец, на плацу не осталось никого.

По расписанию, в этот день была строевая подготовка. Проводить её должен был начальник штаба дивизии. Но, покомандовав минут пять, он назначил вместо себя начальника отдела кадров, а сам ушел по своим делам в штаб. Следом за ним строй покинули все заместители командира дивизии. Через некоторое время в штаб начали вызывать то одного, то другого офицера. К середине занятия почти половина офицеров покинула его. Остальные занимались почти два часа. Вначале ходили строем, затем отдавали честь условному начальнику, затем приступили к одиночной строевой подготовке. Но всё когда-нибудь кончается. Закончилось и это занятие, после чего были отпущены на рабочие места. Больше занятий в этот день не было. Однако, когда Пикалов вошел в кабинет, Смирнов встретил его вопросом.

— На стрельбище был?

— Когда? Времени не было. Мы же вместе были на плацу.

— Не раздевайся. Следуй на стрельбище. Всех молодых собирают на плацу. Вперёд!

Пикалов вышел из штаба и направился на другую сторону плаца, где стояло человек двадцать одетых в полевую форму одежды. Пикалов присоединился к ним. Через несколько минут к этой группе офицеров подошел капитан из штаба дивизии.

— Строиться! В колонну по три становись! — скомандовал он. Офицеры построились.

— Налево! Сейчас мы проследуем на стрельбище, где установлена техника и вооружение. Прошу вас внимательно осмотреть то, что выставлено. У каждой машины стоит инструктор. Внимательно прослушайте то, что он расскажет. Направо! Правое плечо вперед, шагом марш.

Колонна двинулась в путь. Идти пришлось около километра. По пути колонна растянулась и распалась: приходилось обходить лужи и канавы, заполненные грязью, пропускать встречные транспортные средства. До места проведения занятия осталось метров сто.

— Направляющий, короче шаг, — скомандовал офицер штаба, — Подтянуться!

Идущие впереди вначале замедлили шаг, а затем остановились. Пришлось ждать несколько минут, пока подтянулись отставшие. К месту проведения занятий пришли строем. Тут же прибывших офицеров разделили на четыре группы и направили к разным видам техники.

Пикалов попал в группу, которая была направлена к зенитно-артиллерийскому вооружению. Инструктор сообщил им, что перед ними находятся зенитные пушки, способные поражать цели на высоте до семи километров. Пушки могли вести огонь по одной или двум целям. В отдельных случаях командир батареи мог взять управление огнём на себя, для чего включал пульт. Пульт находился перед инструктором. Он взялся за рукоятки и двинул пульт вправо. Повинуясь ему, зенитные пушки повернулись вправо. Инструктор еще несколько минут говорил об управлении огнем, а затем повел группу дальше. Пикалов остался у пульта один и представил себя командиром батареи. Он повернул пульт вправо. Пушки повернули стволы в требуемом направлении. Пикалов направил пульт в другую сторону. Пушки, совершив полукруглое движение, снова переместили стволы. Каждое перемещение сопровождалось хорошо слышным гулом работавших механизмов. Пикалов несколько раз поменял положение стволов и пульта. Видимо этот гул мешал инструктору.

— Уберите начфина от пульта, — громко крикнул он кому-то. Через несколько секунд к пульту подбежал какой-то старший лейтенант, бывший на голову ниже ростом, чем Пикалов. Он хотел что-то сделать с пультом, но Пикалов не подпустил его к нужному ему месту.

— А ну, исчезни! — скомандовал Пикалов старшему лейтенанту, — Дай еще немного покрутить.

— Сейчас, — ответил старший лейтенант и склонился над какой-то электрической коробкой, соединявшей пульт с источником электроэнергии. Что он сделал — не ясно. Но пушки перестали повиноваться пульту. Пикалов попытался найти разрыв в электроцепи, но это не удалось. Пришлось присоединиться к группе. Послушав немного инструктора, он пошел осматривать технику самостоятельно.

В танке был открыт люк, рядом с ним никого не было. Пикалов забрался в люк и сел на водительское кресло. В его представлении танк должен был иметь такие же рычаги управления, как трактор ДТ-54, с которым он был знаком, и которым ему даже пришлось один раз управлять. Но всё оказалось совсем не таким. Рычагов не было. На пульте были тумблеры, назначение которых было не ясным. Надписи под тумблерами ни о чем существенном не говорили. Пришлось покинуть танк и идти осматривать другое оружие. Его группа в это время рассматривала противотанковую пушку. Инструктор сообщил, что снаряд этой пушки имеет начальную скорость 1800 метров в секунду. На этом расстоянии — куда целишься туда и попадаешь. Пикалов повертел ручками и посмотрел в прицел. Но, удовольствия не получил и пошел к месту, где в стороне от остальной техники стояла зенитная пушка.

— А Вы почему отдельно находитесь, ведь ваши пушки вон там? — поинтересовался он у сержанта и показал в сторону, где стояли спаренные зенитки.

— Те зенитки — на показ матчасти. А мы будем показывать: как стреляют зенитки.

— И куда стрелять будете? Самолеты здесь не летают.

— По самолетам стрелять сегодня не будем. Видите, вдали белый щит. Это наша мишень. В неё и будем стрелять.

Вдали действительно был установлен щит.

— А сколько до него? Мне кажется он не так и далеко.

— Сказали, что четыре километра.

— Так это совсем рядом. Самолеты так близко не летают.

— Нам надо вам показать: как стреляет пушка. Если разместить мишени на восемь километров, то вы ничего не увидите. А так результат Вы увидите даже без бинокля. А по самолетам на этом полигоне вообще не стреляют.

— Можно прицелиться?

— Можно. Вот горизонтальная наводка, вот — вертикальная.

— И Вы одновременно крутите и ту и другую ручку?

— Нет, нас двое. Один здесь, другой тут. Каждый крутит свою ручку.

Пикалов посмотрел в прицел горизонтальной наводки и прицелился в щит.

— Посмотри, правильно я прицелился, — попросил он сержанта. Тот посмотрел в прицел и немного крутанул ручку.

— Немного не так. Я поправил. Посмотрите.

Пикалов посмотрел в прицел. Сержант продвинул черточку буквально на половину волоска. Интересно: насколько бы отклонились снаряды от цели, если бы пушку наводил он, Пикалов? Но задавать этот вопрос сержанту Пикалов не стал. Неподалеку стояла четырехствольная зенитная установка. Он направился к ней. Но, осмотреть эту машину можно было только снаружи. Расчет боевой машины был на местах внутри машины. Из нижнего люка высовывалась голова механика-водителя.

Тем временем инструкторы закончили занятия по знакомству молодых офицеров с техникой. Офицеров собрали в одну отдельную группу и отвели немного в сторону.

— Сейчас будут проведены стрельбы и пуск ракеты. Ракета тактическая. Полетит на четыре километра. Смотрите!

Пикалов посмотрел на боевую машину, стоявшую примерно в трехстах метрах, от того места, где стояли они. Расчет, по всей вероятности находился внутри машины. Ждать пришлось несколько минут. Ракета громко зашипела и унеслась вперед. Через несколько минут она соприкоснулась с землей. Раздался взрыв, который очень хорошо был слышен, не смотря на довольно большое расстояние до него. Вслед за этим было предоставлено право показать свое искусство зенитчикам. Пушка стреляла очередями то ли по четыре, то ли по пять снарядов в очереди. После трех очередей стрельба прекратилась.

— Что-то хреново Вы сегодня стреляли, — сказал кто-то из присутствовавших старших офицеров начальнику ПВО дивизии.

— Почему плохо? Попали и не один раз, — ответил полковник. Пикалов присмотрелся. В мишени было четыре дырки, которые было видно невооруженным глазом.

После зенитной пушки стреляла зенитная установка, у которой было четыре ствола. Но, стреляла не по мишени, а просто в воздух. Куда стреляли гаубицы и танки — неясно. Возможно, где-то были мишени, а может быть тоже в воздух. После того, как отстрелялись танки, офицерам было объявлено об окончании занятий в этот день.

Во вторник, после обеда была тренировка по стрельбе из личного оружия. Офицеры штаба были собраны в тире для стрельбы из пистолета. Патроны раздавал капитан со службы артиллерийского вооружения. Было установлено две мишени. Два офицера вышли к месту стрельбы, где им выдавалось по три патрона.

— Заряжай!

Офицеры извлекли пистолеты, достали магазины и начали снаряжать их патронами. Закончив, они доложили о зарядке пистолета. Один из них при докладе слишком низко опустил пистолет.

— Держите пистолет дулом вверх!

Офицер приподнял дуло пистолета. Этого оказалось достаточно, чтобы вспомнить старый анекдот, где подполковник сделал замечание офицеру двухгодичнику.

— Что вы сказали товарищ подполковник? — негромко сказал один из офицеров, пародируя двухгодичника.

— Ничего, ничего, повернитесь к мишеням и продолжайте! — негромко добавил второй, пародируя руководителя занятия.

Тут уж заулыбались все.

Тем временем офицеры начали стрелять. Первые три выстрела были тренировочными. После того, как все офицеры выстрелили тренировочные патроны, приступили к контрольной стрельбе, т. е. к стрельбе, за которую ставилась оценка.

Пикалов был в четвертой паре. Получив три тренировочных патрона, он отстрелялся по мишени быстрее своего напарника и стал ждать. Тот не торопился. Тщательно и долго целился, прежде чем выстрелить. Наконец он закончил, и офицеры пошли осматривать мишени. У Пикалова все пули оказались снизу в правой части мишени. Но результат тянул на четверку.

— Надо брать левее, в девятку на восемь часов! — посоветовал руководитель стрельб. Стреляя второй раз, Пикалов последовал его совету и действительно два раза попал в десятку. Но третья пуля почему-то ушла вверх в шестерку.

— Стреляешь хорошо! Оценка отлично! Но, тренируй руку утюгом или гантелями, — дал второй совет руководитель стрельб.

Офицеры, которые отстрелялись на хорошо и отлично, покидали тир и шли в штаб чистить оружие. Тем, кто не мог настрелять нужное количество очков, была предоставлена еще одна возможность выстрелить три раза.

В среду до обеда были занятия по защите от оружия массового поражения. Вначале один из офицеров отдела защиты от ОМП провел занятие в классе, во время которого рассказал об имеющихся у вероятного противника средствах поражения личного состава. Затем те офицеры, которые не имели противогаза и защитной одежды получили их и начали тренироваться в одевании на себя этих предметов. Время давалось вроде бы и много, но надеть за это время противогаз, брюки, куртку и перчатки успевали не все. Пикалов одел защитные средства. По времени он уложился на четверку. Однако, «химик», проверяя качество одеяния, заметил, что правая перчатка не заправлена в рукав костюма. Пришлось повторить одевание несколько раз. К концу тренировки Пикалов одевался по времени на отлично, но все портила правая перчатка.

— Тренируйся в одевании перчатки! — посоветовал руководитель занятия, заканчивая тренировки.

В четверг с утра весь личный состав был собран на занятия по партийно-политической работе. Проводили его штатные работники политотделов. У офицеров штаба занятие проводил заместитель начальника политического отдела.

Начал он с того, что назвал проводимое мероприятие единым политднем.

— Да! Американцы много бы выиграли, если бы начали войну во время политзанятий, — съязвил кто-то из офицеров. Все улыбнулись. До поступления в академию Пикалов не один раз шутил, что на политзанятия собирается военнослужащих больше, чем на любое другое занятие. Исключение составляет лишь получение денежного довольствия. На это мероприятие прибывают все, в том числе и больные и контуженные.

После обеда офицеры опять были направлены в тир на стрельбу.

В пятницу, за час до обеда началось совещание офицеров штаба.

— Как отстрелялись офицеры штаба? — задал первый вопрос командир дивизии начальнику штаба.

— Неважно! Общая оценка «неудовлетворительно».

— Что, погода опять была плохая? — с иронией в голосе спросил генерал. Офицеры молчали.

Откуда-то сзади раздался негромкий голос:

— Прошедшие стрельбы показали, что офицеры штаба в любую погоду стреляют одинаково!

Пикалов улыбнулся. Он узнал голос помощника начальника отдела кадров старшего лейтенанта Шайкевича.

— Ясно! — продолжил комдив, сделав вид, что не слышал реплики, — Какие будут предложения!

— Надо продолжить тренировки. В день проверки стрельбы из личного оружия всех, кто плохо стреляет поставить в наряд и на работы, которые позволили бы им законно отсутствовать на контрольном занятии.

— Это надо тщательно продумать. Нельзя, чтобы мы получили оценку ниже, чем за весенний период обучения.

Конец недели принес еще одну не совсем приятную неожиданность. После совещания к Пикалову подошел посыльный по штабу.

— Товарищ старший лейтенант! Вам надо ознакомиться с графиком дежурств на месяц. Кроме того, в воскресенье Вы заступаете в наряд помощником оперативного дежурного.

— Пройдемте в кабинет, я запишу числа!

— Можете и не записывать! Вам о днях дежурств еще не раз напомнит помощник дежурного по штабу непосредственно перед заступлением в наряд.

Но Пикалов всё же записал дни заступления в наряд, но как потом оказалось — напрасно: в условиях интенсивной подготовки к проверке, дни заступления в наряд менялись, не считаясь с графиком.

В качестве помощника оперативного дежурного Пикалов заступал в первый раз, и эта новизна вызывала интерес. Комната оперативного дежурного находилась на втором этаже, почти у лестницы. Дверь в комнату всегда была закрыта. Пикалов никогда не видел, чтобы в эту дверь кто-либо заходил. Иногда за дверью слышался громкий металлический голос, сообщавший какие-то слова и цифры. Несколько раз Пикалов проходил мимо этой двери в тот момент, когда из неё выходил либо дежурный, либо помощник. В открытую дверь было видно, что комната перегорожена барьером, но кроме этого барьера увидеть в ней что-либо ещё было невозможно.

На дежурство Пикалов прибыл за пять минут до начала дежурства. Войдя в комнату, он увидел двух подполковников, которые что-то делали у открытого сейфа и капитана, сидевшего лицом к входу.

— Смелее! — подбодрил он Пикалова, — Иди сюда! Садись рядом.

Пикалов прошел за барьер. Внутри у барьера стоял огромный пульт управления со множеством тумблеров, кнопок, панелей, двумя телефонными трубками, одним микрофоном и множеством надписей, защищенных органическим стеклом.

— Вот, смотри! — сказал капитан, — Это телефон для внутренней связи со штабом дивизии и воинскими частями. Работает он так же, как и все другие телефоны. Поднимаешь трубку и набираешь номер. Список номеров здесь на столе, под стеклом. Второй телефон — это прямой телефон с узлом связи. Поднимаешь трубку — отвечает телефонистка. По этому телефону звонишь в том случае, если надо срочно позвонить в штаб округа дежурному. Периодически по связи передают сигналы. Твоя главная обязанность записывать их и доводить до оперативного дежурного, если он их не слышал. Когда дежурный будет отдыхать, ты остаешься за него. Что делать — узнаешь у него. Все ли понятно?

— А для чего микрофон?

— Если надо передать сигнал дежурным по воинским частям, то включаешь микрофон. Знай, что при этом отключаются все, кто говорит с ними по телефону. Так, что без надобности им не пользуйся.

— Минутку! — один из подполковников подошел к ним и протянул Пикалову папку с документами, — Вот, это инструкция, её надо очень хорошо знать!

Отдав папку, он отошел обратно и занялся своими делами.

— У меня всё! — сказал капитан, — Желаю успеха!

Собрав книги и документы, лежавшие на столе, в стопку он встал.

— Товарищ подполковник, могу ли я идти! — спросил он подполковника с повязкой.

— Идите! — ответил тот, не поднимая головы.

Капитан ушел. Подполковники немного поговорили между собой, рассматривая какие-то документы и пакеты. Затем сложили их в сейф. Подполковник, который был без повязки, закрыл его, и ключ положил в карман.

— Мы на доклад к комдиву! — сказал один из них, и они ушли.

Пикалов остался один в комнате и, наконец, получил возможность получше осмотреть её. В нише, сделанной в барьере, он увидел телефон. Капитан, которого он сменил, ничего не сказал о нем. Надо будет спросить дежурного. Справа от сейфа находилась дверь. Пикалов приоткрыл её и понял, что она ведет в комнату отдыха. В комнате стоял топчан, стол, стул, к стене была прибита вешалка.

Прошло несколько минут, и подполковники вернулись от комдива. Повязка была уже на руке у нового дежурного. Сменившийся подполковник собрал книги и журналы, которые он брал на службу и покинул помещение.

Подполковник занял место у пульта, указав Пикалову на стул, стоявший у стола.

— Пока все тихо, сядь и учи инструкцию! Пригодится.

— А телефон в нише — для чего предназначен?

— Это — засекречивающий аппарат связи. Если надо передать секретные сведения, используют его.

— И часто им пользуются?

— Нет, не часто! Но, пользуются! Да, вы меньше спрашивайте, всё равно, сразу всё не освоите. Смотрите: как я буду пользоваться аппаратурой и запоминайте.

Он взял подшивку каких-то документов и уткнулся в них. Пикалов уткнулся в папку с инструкциями. В первых двух излагались обязанности оперативного дежурного и его помощника. Затем следовали инструкции на случай всевозможных чрезвычайных обстоятельств: пожара, учений, наводнения, гибели людей и т. д.

Около десяти утра в помещение зашел адъютант.

— Комдив поехал на стрельбище. Я в приёмной. Если буду отлучаться — сообщу вам.

Он ушел. Тут встал подполковник.

— Я выйду на пару минут. Садитесь за пульт. Если будет что-то сверхсрочное — позвони мне вот по этому телефону.

Он ткнул пальцем в рабочую тетрадь и пошел к выходу.

Пикалов сел на предложенное место. Прошло несколько минут. Зазвонил телефон. Пикалов поднял трубку.

— Помощник оперативного дежурного. Слушаю Вас!

— Начальник штаба округа ищет командира дивизии. Где он.

— Поехал на стрельбище!

— Я звонил туда! Его там нет.

— Наверное, не доехал ещё.

— Найдите его! Пусть позвонит начальнику штаба округа.

— Есть!

Пикалов позвонил в приемную, но адъютант, который там должен был находиться, не ответил на звонок. Тогда он позвонил на коммутатор и поинтересовался, есть ли связь со стрельбищем? Связь была. Стрелял в этот день один из мотострелковых полков. На звонок ответил один из офицеров.

— Командир полка на месте?

— Нет!

— А начальник штаба?

— Слушаю Вас! — немедленно прозвучало в трубке.

— Комдива разыскивает начальник штаба округа. Он хочет переговорить с ним!

— Я уже знаю.

— Тогда все!

Пикалов положил трубку, считая, что он сделал все, что от него зависело. Прошло минут пятнадцать. Дежурный не шел. Опять зазвонил телефон.

— Нашли комдива? Где он?

— Ищем!

— Давайте, шевелитесь там! Он срочно нужен!

Пикалов позвонил на стрельбище.

— Комдив был?

— Был, уехал!

— Вы сказали, что он должен позвонить начальнику штаба округа?

— Да! Но, он сказал, что будет говорить из своего кабинета.

Что-либо ещё Пикалов не успел предпринять: дверь открылась, и вошел дежурный.

— Два раза звонили из штаба округа. Требуют найти комдива!

— Я знаю! Сейчас всё решим!

Он занял свое место. На первом этаже раздалась команда дежурного по штабу: «Смирно!» Это значило только одно: в штаб пришел комдив. Еще через несколько минут в комнату дежурного заглянул адъютант.

— Меня и комдива никто не спрашивал?

— Комдива спрашивал начальник штаба округа.

— И всё?

— Да!

— Ну, это-то я уже знаю!

Сказав это, он исчез.

В одиннадцать часов дежурный включил один из тумблеров.

— Надо проверить связь! — сказал он, взял в руку микрофон и несколько раз произнес, — Прибой, двадцать пять! Прибой, двадцать пять! Приём!

Он выключил микрофон и включил какой-то тумблер. Вспыхнула множеством небольших окошек панель. На каждом окошке было записано условное наименование воинской части. Зазвонил телефон. Дежурный одной из воинских частей доложил о приеме сигнала. Его примеру последовали дежурные других частей. Несколько минут оперативный дежурный только то и делал, что принимал доклады о приеме сигнала. Приняв сигнал, он выключал тумблер рядом с окошком на приборной доске и свет в нём гас. Через несколько минут на приборной доске светилось два окошка.

— Ну, эти вечно опаздывают! — сказал он и позвонил дежурным этих частей сам. Выслушав их доклады, он выключил главный тумблер и привел в первоначальное положение тумблеры у окошек.

Прошло ещё около часа. Подполковник встал.

— Мне надо выйти на пару минут. Сейчас по системе Атом может пройти сигнал. Запиши его, включи главный тумблер, принимай доклады. Оперативному дежурному округа я сам доложу.

Он вышел, а Пикалов вновь занял его место. Аппаратура молчала. Прошло минут десять. Пришел подполковник.

— Сигнал был?

— Нет, пока!

— Хорошо! Давай, на свое место.

Он не успел сесть, как пульт засветился разноцветными огнями и зазвучал металлический голос.

— Бидон, бидон, бидон! Парадиз, раз, два, три, четыре!

Голос произнес этот набор слов три раза и отключился. Подполковник включил главный тумблер и начал принимать доклады. Затем он позвонил в округ и доложил о приеме сигнала.

— Время двенадцать! Столовая открылась на обед. Идите, покушайте, пока все тихо! В очереди не стой, скажи, что в наряде и имеешь право брать обед без очереди. Нигде не задерживайся!

Пикалов снял повязку и пошел обедать. Пообедав, он вернулся назад, нигде не задерживаясь.

— Быстро Вы управились! — сказал подполковник, — А я жду! Мне должны принести!

На время дежурства оперативного дежурного положено было ставить на котловое довольствие. Стоимость питания удерживалась потом из денежного довольствия. Но, офицеры добились разрешения заказывать пищу в офицерской столовой. Правда, никто этим разрешением не пользовался. Оперативный дежурный, как правило, звонил нескольким дежурным по воинским частям, узнавал меню и просил принести ему одну порцию. Ему приносили, не вдаваясь в то, стоит он на довольствии или нет.

Минут через десять принесли обед. Подполковник ушел в комнату отдыха, а Пикалов занял его место. Минут за десять до окончания обеденного перерыва в комнату заглянул адъютант.

Конец ознакомительного фрагмента.