Полигон. Книга 1

Константин Буян, 2023

Начало 80-х годов прошлого века. Страна «построила» развитой социализм и строит коммунизм. В этом уверено большинство жителей этой страны, хотя через десять лет выяснится, что это совсем не так. Но пока, все люди, от мала до велика, верят в то, что они строят что-то грандиозное и величественное. А в отдаленных и не очень отдаленных гарнизонах в это время военнослужащие просто выполняли свои обязанности: ходили на службу, учились стрелять, несли наряды, участвовали во всевозможных учениях, занимались строевой, огневой и другими видами подготовки. Кроме того, они просто жили: влюблялись, разводились, растили детей и т. д. И в один не очень отдаленный гарнизон, прибывает на службу старший лейтенант Пикалов, после окончания военно-финансовой академии. Здесь он встречается со своими коллегами, окончившими Ярославское военное училище. О том, как ему пришлось служить, с какими людьми и с какими трудностями пришлось встретиться – эта книга. В первой книге много внимания уделяется подробностям военной службы, дается описание труда, которым занимаются военнослужащие вообще и военные финансисты в частности и много внимания уделяется личной жизни Пикалова, его коллег и других военнослужащих. Действие происходит во время правления страной генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым. Не пройдет и десяти лет, как время его правления будет названо застоем. Но, пройдет еще двадцать лет, и экономисты будут говорить, что это был не застой, а стабильность. А романтики будут считать, что время правления Брежнева – это и был коммунизм.

Глава 7

Два раза в месяц, по субботам, в дивизии проводились парково-хозяйственные дни. В эти дни весь личный состав должен был обслуживать технику. В тех подразделениях воинских частей, где техника была у каждого военнослужащего, они действительно её обслуживали. Но, кроме них, были другие, у которых техники не было или её было так мало, что не хватало на всех. Какая техника была у мотострелкового взвода? Три бронетранспортера и личное оружие военнослужащих. Но бронетранспортеры обслуживали водители, а личное оружие техникой не считалось. Поэтому в этот день выполнялись многие работы, которые к обслуживанию техники не имели никакого отношения: кладовщики наводили порядок на складах, писари — в служебных кабинетах начальников, каптенармусы — в каптерках.

Не было никакой техники и у начальников финансовых служб полков и батальонов. В штабе дивизии была одна единственная вычислительная машина АСКОТА-170. Когда её прислали — многие начальники захотели взять её себе в свои отделы. Но, после знакомства с порядком её работы, это желание быстро пропадало. Машина начала путешествовать из одного отдела в другой, пока не остановилась в финансовом отделе. Может быть, она недолго побывала бы и там, но финансовая служба округа требовала механизировать учетный процесс. Поэтому машину закрепили за этой службой, а в отчетах уже несколько лет указывалось, что имеется вычислительная машина и идет процесс её освоения. Благодаря этому, начальник отдела получил возможность указывать в плане проведения парково-хозяйственного дня работу по обслуживанию этой машины. Второе мероприятие, которое начальник отдела указывал в своем плане, называлось кодификацией руководящих документов. Так как никто не знал, что такое кодификация, план утверждался, и можно было заниматься своими делами. Никто и никогда не проверял, чем же занимаются начальники финансовых служб во время парково-хозяйственного дня. Однажды один из начальников штабов в этот день обошел штаб и, обнаружив в рабочем кабинете начальника финансовой службы полка капитана Денисова, потребовал, чтобы тот немедленно шел либо в автопарк, либо на техническую территорию. Объяснения, что там ему нечего делать, на него не подействовали.

Приказ командира — закон для подчиненного. Начальник штаба не был командиром, но он был прямым начальником для всего личного состава части и его приказы подлежали исполнению. Капитан Денисов прихватил с собой счеты, пару книг учета и стопку документов, пошел в автопарк. Он нашел чистое место на недавно заасфальтированной части парка, разложил документы и книги учета, соорудил себе сиденье из кирпичей, которые валялись рядом и начал что-то подсчитывать. Чтобы документы не унёс ветер, он положил на них камешки и обломки кирпичей. За этим занятием его застал командир части, который поинтересовался: чем это он здесь занимается?

Денисов доложил, что из штаба его выгнал начальник штаба обслуживать технику. Единственная техника, которую он имел — счеты конторские, тринадцати прутковые. Они в полном порядке. Услышав его доклад, командир потребовал, чтобы он шел отсюда ко всем чертям с матерями. Денисов собрал документы и книги и пошел назад в штаб. По пути он встретил начальника штаба, который поинтересовался причиной столь быстрого ухода его из автопарка.

— Меня командир отослал ко всем чертям. Поэтому я иду к Вам! Какие будут ещё приказания? — ответил Денисов.

— Идите на…, в штаб! — ответил подполковник. Больше его в автопарк не посылали.

Парково-хозяйственный день по плану продолжался до обеда. Но на практике, офицеры и прапорщики покидали места работ примерно на час раньше. Временных ориентиров было два. Первой ориентир — время прихода командира дивизии в штаб. После того, как он закончил обход мест проведения парково-хозяйственного дня и уходил в штаб, можно было расслабиться. В это время некоторые офицеры и прапорщики стремились незаметно по какой-либо причине или без неё уйти поближе к дому. Другие начинали кучковаться и объединяться в неформальные группы. Группы эти были давно сложившимися, в них все знали свои функции. Вопрос о том, чем заняться был давно известен, и подготовка к его решению осуществлялась заблаговременно. За день-два закупалось спиртное и закуска. Место проведения мероприятия знали все, в том числе офицеры, не входившие в эти группы и солдаты, которых посылали за ними в случае нештатной ситуации. В подразделениях и казармах оставались только те офицеры и прапорщики, которые несли службу в наряде или были ответственными за порядок.

Вторым временным ориентиром был уход домой командира дивизии и начальника штаба. Как только личный состав узнавал, что эти офицеры прошли через контрольно-пропускной пункт, все работы прекращались. Исключение делалось только для работ по устранению недостатков, на которые указал командир дивизии или начальник штаба.

И сегодняшний парково-хозяйственный день не стал исключением.

Примерно за час до обеда в кабинете, где работал Пикалов, раздался телефонный звонок.

— Заканчивай работу и выходи на крыльцо! Пора на пенёк!

Пикалов вышел на крыльцо штаба. Смирнов был уже там.

— Готов?

— Всегда, готов, когда мне ничего не поручали!

— Будешь так говорить, поручим! А, сейчас пойдем!

Вдвоем они двинулись в сторону контрольно-пропускного пункта. Подходя, Пикалов оглянулся и увидел, что за ними следом идут другие офицеры-финансисты, разделившись на три группы.

Первая группа была совсем близко. Нештатным её предводителем был Епифанов, который рассказывал одну из историй, которая с ним приключилась.

— Вчера понадобились деньги. Поехал в банк. Подхожу к окну, отдаю чек. Минут через двадцать зовут к кассе. Подхожу. Кассирша информирует: деньги может выдать только металлическими рублями. Других нет. Пришлось взять. Приезжаю. Сижу в финчасти, думаю, что с ними делать. Входят три офицера. Один из них спрашивает: есть ли деньги? Отвечаю, что только металлические рубли.

— Давай! — говорит старший лейтенант, — Беру! Только отсчитай мне вначале одну сотню, а потом другую, а потом все остальное.

Даю ему ведомость, он расписался. Отсчитал первую сотню. Тот принял и оставил её на барьере. Затем отсчитал вторую сотню. Тот её тоже оставил на барьере. Офицеры, пришедшие с ним, улыбаются, ждут: что будет дальше? Каждая куча весит килограмма три-четыре.

— Ты помнишь, что я брал у тебя в долг сто рублей? — спросил старлей одного из сопровождающих.

— Да! — ответил тот.

— Забирай вот эту кучу!

— А ты помнишь, что я брал у тебя девяносто рублей? — обратился он к второму офицеру, — Так вот, из этой кучи я беру десятку, остальные твои.

— Давай остальные и я пошел!

Я отсчитал ему еще двадцать рублей, тот положил их в карман и, улыбаясь, отошел от барьера, наблюдая, как его товарищи распихивают металлические рубли по карманам.

— Да, тяжело вам придется! — улыбнулся старлей.

— Они его не поколотили, когда вышли из штаба? — спросил кто-то.

— Вряд ли!

— А что вы сделали с остальными металлическими рублями.

— Пришел отпускник. Попросил зарплату. Я ему: «Только железными рублями!»

— Давай, только положи их в мешок, в котором их вам в банке дали.

Я выдал ему. Он прямо с мешком отнес их жене, и теперь не упускает случая, чтобы сказать жене: «Я тебе деньги мешками носил!»

Продолжая разговаривать, офицеры прошли по улице мимо жилых домов, вышли на окраину городка и подошли к тропинке, которая через кустарник вела к реке. По тропинке они дошли до реки, и пошли вдоль берега. Пройдя немного, они оказались у большой поляны, на которой росло несколько одиноких деревьев. В противоположной стороне от реки было место с низкорослой травой. Здесь из травы торчал пенек, который был конечным пунктом.

Денисов открыл свой портфель, вытащил несколько газет, застелил ими место возле пенька и начал выкладывать на газеты содержимое портфеля: граненые стеклянные стопки, вилки, ножи, рыбные и овощные консервы, хлеб и прочие закуски. Пока он делал эту работу, к месту мероприятия подошла следующая группа офицеров, один из которых тоже был с портфелем. В нем он принес шесть бутылок водки и две бутылки газированной воды.

Несколько офицеров присоединились к Денисову. Они порезали хлеб, открыли банки с консервами, разложили стопки, ножи и вилки.

— Прошу к столу! — скомандовал Денисов.

Офицеры уселись: кто на принесенные плащ-накидки, кто подстелил под себя газеты, кто сел прямо на траву. Денисов разлил водку по стопкам.

— Ну, за знакомство! — произнес тост Смирнов.

Офицеры выпили и принялись закусывать.

Кстати! — обратился к присутствующим Епифанов, — Все ли знают друг друга? Для тех, кто еще не успел познакомиться или представиться, называю присутствующих здесь офицеров, прибывших для дальнейшего прохождения службы.

Он начал показывать рукой на присутствующих и называть их фамилии. Если он не знал фамилию того, на кого указал рукой, то офицер сам называл свою фамилию. У двух офицеров оказались одна и та же фамилия и отчество.

— Вы, случайно, не братья? — спросил кто-то.

— Братья, близнецы Подоприхины Вячеслав и Александр Алексеевичи! — ответил за них майор Смирнов.

Пикалов посмотрел на близнецов. Он привык к тому, что такие люди похожи друг на друга как две капли воды. В данном же случае братья нисколько не походили друг на друга: ни формой лица, ни светом волос, ни светом кожи. У них был только рост одинаков, остальное все различалось. У Вячеслава было удлиненное чистое лицо. У Александра лицо было круглое и все покрыто прыщами. Если бы не слова Смирнова, то никто бы ни в жизнь не догадался об их близком родстве.

— Пожелаем всем прибывшим без проблем влиться в наш дружный коллектив! — сказал начфин танкового полка капитан Березин.

— За это надо выпить! — предложил Денисов.

— А мы и не возражаем! — ответил за всех Епифанов.

Первую стопку Пикалов выпил полностью. Но, когда налили вторую, в голове мелькнуло: «Так, ведь можно хорошо напиться. А, вечером у меня разговор с женой!» Поэтому вторую стопку он выпил на одну треть, а все последующие только пригубливал.

— Сачкуешь? — спросил Денисов.

— Вечером разговор с женой. Надо быть в форме.

— Угораздило же тебя заказать разговор на сегодня!

— Что делать? Не отменять же его!

— Да, уж!

После третьей стопки был объявлен перекур. Шесть офицеров закурили. Оставшиеся временно не у дел повели себя по-разному: одни продолжали сидеть, другие встали и молча ждали окончания перерыва.

— Ну, что! Повеселить Вас? — спросил Епифанов, выпуская изо рта струю дыма, — Слушайте! Однажды я решил повысить культуру обслуживания офицеров и скорость выдачи денежного довольствия.

Купил две пачки конвертов без марок и разложил в них деньги на каждого офицера. Все шло прекрасно: приходит офицер, расписывается в ведомости, отдает контрольный талон, а я ему отдаю конверт. Тот берет конверт, пересчитывает деньги, откладывает заначку в потайной карман, остальные деньги складывает в конверт и несет его своей жене. Первый месяц все только радовались. На второй месяц многие стали вынимать деньги из конвертов и раздраженно кидать конверты на барьер. Спрашиваю: «В чем дело? Чем Вы недовольны?» Ответ дал один старший лейтенант.

— Прихожу я домой и отдаю конверт с деньгами жене. Та берет конверт, пересчитывает деньги. Затем рассматривает конверт.

— А где еще пятьдесят рублей?

— Какие пятьдесят рублей?

— На конверте написано двести семнадцать рублей 60 копеек, а ты мне отдал сто шестьдесят семь рублей!

— Не знаю, что там написано, но я получаю сто шестьдесят семь рублей.

Женщина обменялась сведениями с подругами. У тех была такая же ситуация. Они уже и так подозревали, что часть получки мужья не приносят им и тратят на выпивку. Не знали только: сколько же они утаивают от жен. Мужья упорно твердили, что отдают получку полностью, а надпись на конверте не имеет отношения к сумме их денежного довольствия. Тогда была выбрана делегация из трех женщин, которые зашли в финчасть и потребовали ознакомить их с суммами, которые получают их мужья и мужья их подруг. Объяснил им, что ведомость — это секретный документ и показать её я не могу. Тогда женщины пошли к командиру части. Тот вначале вызвал меня. Я разъяснил, что ведомость показать не могу. Тот сам не очень-то хотел, чтобы женщины узнали: сколько получают их мужья. Поэтому он очень долго беседовал с ними, но ведомости женщины не увидели. Тогда они изобрели новую тактику ознакомления. Иногда некоторые офицеры оставляли доверенности своим женам. Правда предварительно они шли к председателю кассы взаимопомощи и просили его поставить на погашение задолженности такую сумму, чтобы жена получила столько, сколько офицер отдавал ей. Так, вот! Эти женщины, расписываясь в ведомости, всегда старались посмотреть: сколько же получают мужья их подруг. Чтобы не подставлять друзей, я открывал ведомость на нужной странице, ставил птичку в нужной строке и говорил, чтобы получательница расписалась там, где стоит птичка.

— А, где она, где? Не вижу! — твердит женщина, а сама смотрит, высматривает нужные сведения.

Так, что теперь я выдаю деньги по-прежнему: пришел офицер, расписался, отдал талон. После этого я отсчитываю ему нужную сумму. Так спокойнее!»

Он продолжал что-то говорить, а Пикалов вспомнил о скандале, который закатила ему жена накануне окончания учебы в академии. По всей вероятности, в институте, где она училась, их курс недавно прошел тему налоги на заработную плату, и благоверная решила применить свои знания на практике. Она нашла партийный билет мужа и узнала начисленную сумму. Отняв от неё суммы подоходного и холостяцкого налога, она получила сумму, которую должен был получить муж. Сумма отличалась от той, которую приносил и отдавал ей муж на пятнадцать — двадцать рублей. Проверив несколько раз свои вычисления, она пришла к выводу, что муж не полностью отдает ей деньги. Пикалов в этот день задержался на службе. Долгое ожидание разъярило женщину, и разговор сразу перерос в скандал. Пикалов, конечно, оставлял себе незначительную сумму на карманные расходы, но он не считал это обманом жены — в кармане должно быть немного денег на всякий случай, что и сказал он своей жене.

— Но, ты мне об этом никогда не говорил! Откуда я знаю, на какие цели ты их потратил?

— Доверять надо! Я у тебя, между прочим, никогда не требую отчета о том, на какие цели уходят мои деньги. Если сейчас ты начнешь перечислять, наверняка, половину расходов забудешь!

— Я трачу деньги только на нас двоих и ни на кого больше!

— Тебя, как и меня, дома не бывает весь день.

После словесной перепалки жена собрала часть своих вещей и уехала к матери.

Пикалов остался один на несколько дней. За это время он заказал контейнер, погрузил в него вещи, получил документы на отпуск и на дальнейшую службу. Встал вопрос: что делать с женой? Ехать и извиняться — он не хотел, т. к. виноватым себя не чувствовал. В то же время, он ясно осознавал, что если он уедет сейчас в отпуск, который планировал провести у родителей, то поставит свою семью на грань развала. На всякий случай он решил позвонить.

К его удивлению, жена разговаривала с ним так, как будто ничего не случилось.

— Приезжай! — попросила она.

Пикалов приехал. Мать и старшая сестра Вики были дома. Ужин был готов, и через несколько минут теща пригласила к столу. Время текло медленно. Но, наконец, они остались с Викой одни.

— Что за фокус ты выкинула? Я уж думал, что наша семейная жизнь закончилась.

— Не знаю, что на меня нашло. А собственно говоря, ничего особенного ведь не случилось.

— Могло случиться, не позвони я тебе.

— Да, ладно тебе! Мир?

— В отпуск ты со мной едешь?

— Поеду, только ненадолго. У вас в селе со скуки можно умереть!

— Ладно! Мир! — сказал Пикалов. Показывать родителям, что у него непорядок в семье не хотелось. Не стоило родителей волновать из-за своих проблем.

Пока Пикалов вспоминал этот эпизод, Епифанов закончил свой рассказ. Последовало предложение продолжить мероприятие.

После нескольких тостов, слово было представлено Пикалову.

— Да, побудемте живы! — произнес он любимый тост своего отца и поднес стопку к губам.

— Тостующий пьет до дна! — предупредил Епифанов.

Пришлось выпить всю стопку. После всех остальных тостов Пикалов только подносил стопку к губам. То же стали делать и некоторые другие офицеры.

— Да, у нас почти никто не пьет! — провозгласил Денисов, в очередной раз поднимая бутылку, чтобы наполнить стопки.

— Ну, тогда завершаем! — скомандовал Смирнов, — Налить только тем, у кого пустые стопки. Остальные допивают то, что осталось! И, расходимся!

Пользуясь тем, что на него никто не смотрит, Пикалов наклонил свою стопку и незаметно вылил большую часть водки на землю, а оставшуюся на дне жидкость все же выпил.

Денисов и Епифанов начали собирать посуду, ложки и вилки и неоткрытые банки консервов. Несъеденный хлеб и колбасу положили на пенёк — птицам на съедение. Всё оставшееся на газетах свернули в комок и отнесли на ближайшее кострище.

Мероприятие закончилось. Офицеры двинулись по домам.

Вечером, до которого было еще три часа с гаком, Пикалову предстоял телефонный разговор с женой. Разговор должен был состояться после ужина. В это время телефонистка переговорного узла уходила домой и все звонки с междугородной станции шли на коммутатор дивизии. Можно было прийти в штаб, позвонить на коммутатор и ждать, когда телефонистка одного города соединиться с телефонисткой другого, а та еще с телефонисткой коммутатора. Ждать приходилось довольно долго: когда час, а когда и больше.

За полчаса до времени, на которое был заказан разговор, Пикалов зашел в свой кабинет, позвонил на коммутатор и сообщил, что у него телефонный разговор с Москвой. Телефонистка пообещала соединить его, если позвонят. Томительно побежали минуты ожидания. В голову хлынул поток воспоминаний.

Со своей женой Пикалов познакомился в начале первого курса обучения в академии. В честь празднования очередной годовщины Октябрьской революции командованием для слушателей был устроен вечер отдыха. На вечер Пикалов пришел с Юркой, с которым успел подружиться за два месяца обучения. Но, у Юрки были друзья, кроме Пикалова. Пробыв на вечере полчаса, он сослался на договоренность и ушел. Пикалов остался один. Проходя по залу, он обратил внимание на двух девушек, сидевших немного в стороне от танцевавших пар. Одна из них была темноволосой и смуглой, чем отличалась от других девушек. Пикалов пригласил её на танец, потом на второй. К концу третьего танца он уже знал, что девушку зовут Вика, что учится она на втором курсе Московского финансового института, что она родилась недалеко от Москвы, где в настоящее время проживает её семья, живет в общежитии, которое находится недалеко от академии.

Вечер прошел незаметно. Подружка Вики тоже познакомилась с кем-то из офицеров и к концу вечера куда-то исчезла. Пикалов вызвался проводить Вику до общежития. Прощаясь, он предложил встретиться в ближайший выходной день. Но тут выяснилось, что на выходные дни девушка выезжает домой, к родителям, поэтому договорились встретиться в понедельник вечером.

Встретились, погуляли по вечернему городу. Потом было ещё несколько встреч. Но, в один из дней, на который было назначено очередное свидание, Пикалов поставили во внеочередной наряд — помощником дежурного по академии. Свидание не состоялось. Предупредить Вику об этом не было никакой возможности. Вечером, на следующий день, Пикалов приехал домой и стал подумывать: не лечь ли спать? Жил он в Медведково, где снимал комнату в трехкомнатной квартире.

Неожиданно в дверь позвонили. Хозяйка квартиры открыла, что-то спросила и постучала в дверь комнаты Пикалова.

— Это к Вам!

Пикалов подошел к двери. В подъезде стояла Вика.

— Ты не пришел на свидание, я решила заехать и узнать: не случилось ли с тобой чего-либо плохого!

Пикалов знакомился с девушками и до знакомства с Викой. Если он не приходил на свидание в установленное время, девушки вели себя пассивно, ничего не предпринимая. С ситуацией, когда девушка проявляет активность, он столкнулся впервые. По его мнению, в данном случае девушка должна была набраться терпения и ждать. А, тут! Что за нескромность такая? Поэтому он говорил с ней без всякой любезности.

— Я не только учусь, но ещё и работаю, в отличие от студентов.

— Как, работаешь?

— Так же, как и лошади работают!

— Скоро Новый Год. Я хотела пригласить тебя провести этот праздник вместе, поэтому и забеспокоилась?

— Я почему-то всегда думал, что если парень не пришел на свидание, то девушка должна ждать.

— Я беспокоилась.

— Нечего беспокоиться! Война не предвидится!

— Тогда я поеду!

— Езжай!

Пикалов закрыл дверь.

— Кто это был? — спросила хозяйка квартиры.

— Знакомая девушка!

— Что хотела?

— Пригласить праздновать вместе Новый год!

— Судя по тому, как говоришь — ты отказался?

— Да! Хотя это слово я ей не говорил!

— А как ты собираешься встречать Новый год?

— Об этом я еще не думал?

— Зря! Об этом надо думать уже сейчас, иначе придется сидеть дома одному или с нами — стариками. Позвони ей, извинись и скажи, что согласен встретить Новый год с ней! Она ведь тоже, наверное, сообщила своим близким, что пригласила тебя!

— Ладно! Завтра вечером позвоню.

Но позвонил он Вике на квартирный телефон 30 декабря. Трубку взяла её сестра и сказала, что Вика будет позже часа через два.

— Что-нибудь передать её?

— Передай, что звонил Сергей!

— И всё?

— Да!

— Хорошо!

Пикалов ушел с переговорного пункта, считая, что дружбе с Верой конец. Однако, вечером того же дня он получил телеграмму. Вика просила позвонить ей на следующий день. Следующий день был 31 декабря.

Около шести вечера Пикалов заехал по пути домой на переговорный пункт. Еще минут сорок он ждал, когда его соединят с городом, где жила Вика. Разговор был коротким.

— Моё предложение о праздновании Нового года вместе пока в силе. Приезжай!

— Но, уже поздно!?

— До Казанского вокзала ты будешь ехать один час. Электрички в нашу сторону идут через каждые полчаса. Садись на ту, что отправляется в полдевятого. В полдесятого я встречу тебя на платформе. Чтобы не разойтись, садись во второй вагон и выходи в переднюю дверь. Пока!

Пикалов взглянул на часы. Было около семи вечера. До дома было минут десять ходьбы, так, что он успевал переодеться и зайти в магазин: купить что-либо к Новому году.

В полдесятого электропоезд остановился. Пикалов вышел. На платформе стояла и ждала его Вика!

— Пойдем!

Они пошли.

Воспоминания прервал резкий звонок телефона.

— Ждете Москву?

— Да!

— Соединяю!

Разговор с женой занял минут пять. Зная, что их могут подслушивать, Пикалов говорил коротко, не вдаваясь в подробности. Он сообщил, что получил квартиру и уже занял её, но контейнер с вещами еще не прибыл. Услышав это, Вика тут же объявила, что приедет к нему в ближайшее время. Спартанские условия жизни её не испугали. Дату выезда и номер поезда или самолета она пообещала сообщить телеграфом. Встретить надо обязательно. Последовало ещё несколько фраз о любви и памяти, и разговор закончился.

На следующий день Пикалов проснулся около девяти часов. Полежав немного, он решил вставать. Вскипятив в стакане воду, он приготовил себе чай — столовая была уже закрыта, да и идти туда не очень хотелось. Попив чая с печеньем, он решил заняться наведением порядка в квартире. Это оказалось довольно сложным мероприятием: не было ни тряпки, ни помойного ведра, ни веника. Купить их было негде: магазин военторга не работал, а чтобы съездить в посёлок, надо было много времени. Да и гарантии того, что в магазинах посёлка будут в продаже вёдра и тряпки, не было. Подумав, Пикалов решил, что четыре портянки — это много и одну из новых портянок превратил в тряпку для мытья окон, подоконников, раковин и ванны. Полы могли и подождать. Для мытья унитаза он оторвал кусок портянки. Намочив тряпку, он начал протирать подоконник и оконную раму в комнате. Чтобы привести их порядок пришлось восемь раз сходить в ванную, чтобы помыть это орудие труда и намочить его.

— Не мытьё, а сплошная беготня, — пришла в голову одна из поговорок Вики.

Но, не смотря на неудобства, подоконник и оконная рама были вымыты. Столь же неудобным мероприятием было мытье двери на балкон.

До наступления обеденного времени Пикалов успел протереть и убрать грязь и пыль с обоих окон и с раковины на кухне. Остались неубранными туалет и ванная комната. Решив, что ими он займется после обеда, Пикалов умылся и начал собираться в столовую. Но, тут зазвонил телефон. Звонил Серов.

— Как самочувствие после субботы?

— Нормально. Я в полном порядке.

— Есть предложение съездить на природу. День сегодня хороший, солнечный. Предлагаю съездить на речку. Мне удалось купить пиво. Наловим раков, и будет пить пиво с раками.

— «С раками…» — это два слова или одно, — с иронией спросил Пикалов.

— Это как тебе хочется. Пиво есть и раки будут. С нами едет лейтенант Писклин. Он местный парень и большой специалист по ловле раков.

— Что требуется от меня?

— Присутствие. Из продуктов можешь ничего не брать: будет только пиво и раки. Думаю, что нам хватит этого.

— Может водочки? — не без иронии поинтересовался Пикалов.

— Вчера вволю напились. Сегодня не хочется. Что-то ты много спрашиваешь. Если едешь, то через две минуты будь у подъезда. Я подъеду и заберу тебя.

— Хорошо. Я одет и выхожу.

Пикалов вышел к подъезду. Серов подъехал через пару минут. К удивлению Пикалова, он был с женой.

— А лейтенант Писклин?

— Он уехал на мотоцикле.

Дорога заняла минут десять. Машина остановилась на какой-то лужайке, рядом с кустами тальника. Возле кустов стоял спортивный мотоцикл. Рядом с ним лежал солдатский вещевой мешок.

— Лейтенант времени не теряет, — хмыкнул Серов, остановив машину и выходя из кабины, — Пойдем, посмотрим: как ловят здесь раков.

Среди кустов тёк ручеёк метра два шириной и глубиной по колено. Кусты росли не только на берегу. Местами они уходили корнями в дно ручья. При этом грунт из-под корней был вымыт и унесен водой, а корни образовали своеобразные заросли. Местами корни были подмыты так, что не удерживали кусты, которые падали в воду. Среди этих зарослей возился лейтенант Писклин, отыскивая раков. На берегу стояла девушка лет двадцати, которая наблюдала за ним.

— И много их тут? — поинтересовался Пикалов.

— Очень даже много. Пока вы разведете костер и скипятите воду, я наловлю их столько, что нам хватит.

— Что-то не похоже, что здесь уйма раков? — усомнился Пикалов.

— Хотите пари. За две минуты я выброшу на берег десять раков.

— Давай, — ответил Серов, — ставлю бутылку пива.

— Идёт, держите первого, — сказал Писклин и выкинул довольно приличного рака. Затем он пошарил под корнями руками и выкинул второго. До указанного времени оставалось десять секунд.

— Всё, — сказал Писклин и выкинул на берег десятого рака.

— Не пойдет! — сказал Серов, — Этот рак дохлый.

— Осталось десять секунд, — уточнил Пикалов.

Писклин пошарил среди корней и выкинул сразу трех раков.

— Всё, пиво моё, — заявил он, продолжая шарить среди корней и кустов.

— Сергей, держи ведро. Будешь собирать раков, которых будет выкидывать на берег Писклин. Не побоишься? Они могут больно ущипнуть за руку.

— Не волнуйся. Мне приходилось раков ловить. Я знаю: как обращаться с ними.

Вскоре с полянки потянулся дымок: Серов развёл костер. Прошло еще минут тридцать. К запаху дымка костра добавился запах укропа.

— Как вы там? — послышался голос Серова, — У меня все готово.

— Несите ему всё, что наловили. Пока будут готовиться эти, я еще половлю.

— А, может быть, этого хватит? — спросил Пикалов. Ведро, в которое он складывал добычу, было почти полным.

— Может, хватит, а может, нет, — ответил Писклин, продолжая свои поиски — Лучше пусть останутся, чем не хватит.

Пикалов понес раков к костру. Здесь на шесте висело эмалированное ведро, в котором кипела вода. Чуть в стороне была расстелена скатерть, на которой стояли две трехлитровые банки пива, граненые стаканы, маленький эмалированный тазик и тарелки. Серов стал брать раков руками и опускать их в кипящую воду.

— Ну, вот. Поместились все. Собирай то, что поймал Писклин и через две минуты будьте у костра.

Когда они подошли к месту пиршества, вареные раки уже лежали в тазике. Женщины положили в тарелки несколько раков и начали отделять съедобные части от несъедобных.

Пикалов и Писклин заняли свои места.

— Берите стаканы и держите их так, чтобы не пролить пиво. Я наливаю, — объявил Серов, поднимая одну из трехлитровых банок.

— Ну, что? Чёкаться не будем, не водку пьем. За всё хорошее.

Пиво было холодным и приятно пилось в этот довольно теплый день.

Мужчины выпили по три стакана, пока женщины возились с одним.

— Я перекурю, — сказал Серов, — Вы не курите, а у меня потребность есть. Не возражаете, если я покурю прямо здесь.

— Кури, — ответил Пикалов.

Он закурил. Женщины поставили свои стаканы, и ушли куда-то за кусты.

Завязался разговор, из которого Пикалов узнал, что Писклин собирается в отпуск через пару недель. Ехать собирается в посёлок, где живут его отец и мать.

— А невесту свою не берешь с собой? Бери. Познакомишь с родителями. Где-то я её уже видел.

— Нет, у меня там другая невеста. Поеду, посмотрю. А если с ней не полажу, то есть другая — она. А видеть её ты мог в гарнизонной поликлинике, где она работает врачом.

Они еще перебросились несколькими фразами. Через некоторое время подошли женщины, и тема для разговора была изменена. Мужчины выпили еще по два стакана пива, женщины по полстакана. Когда во второй банке пиво осталось на донышке, Писклин засобирался домой.

— А где мой приз? — поинтересовался он.

Серов встал, подошел к машине, открыл багажник.

— Держи, специально для тебя покупал, — сказал он, подавая ему бутылку пива, — Я так понял, что ты собираешься домой.

— Правильно понял. Я на мотоцикле и должен быть в форме. А если останусь, то могу эту форму потерять. Так, что я уж лучше дома оприходую эту бутылочку. А вы, я думаю, еще посидите и поговорите. А мы поехали.

Он прошел к своей ИЖ — Планете, завел мотор, одел шлем и сел в сиденье. Сзади села его девушка и прижалась к нему. Они уехали.

— Да, интересный тип, — глядя ему в след сказал Серов, — Две девушки у него и не одну из них он не любит. Жена у него нечто вроде предмета интерьера: все имеют, значит и у меня должна быть в доме. Ты как? Свою скоро привезешь?

— Обещала приехать, но ненадолго. Учится она в институте. Так, что мне год без неё куковать.