Полигон. Книга 1

Константин Буян, 2023

Начало 80-х годов прошлого века. Страна «построила» развитой социализм и строит коммунизм. В этом уверено большинство жителей этой страны, хотя через десять лет выяснится, что это совсем не так. Но пока, все люди, от мала до велика, верят в то, что они строят что-то грандиозное и величественное. А в отдаленных и не очень отдаленных гарнизонах в это время военнослужащие просто выполняли свои обязанности: ходили на службу, учились стрелять, несли наряды, участвовали во всевозможных учениях, занимались строевой, огневой и другими видами подготовки. Кроме того, они просто жили: влюблялись, разводились, растили детей и т. д. И в один не очень отдаленный гарнизон, прибывает на службу старший лейтенант Пикалов, после окончания военно-финансовой академии. Здесь он встречается со своими коллегами, окончившими Ярославское военное училище. О том, как ему пришлось служить, с какими людьми и с какими трудностями пришлось встретиться – эта книга. В первой книге много внимания уделяется подробностям военной службы, дается описание труда, которым занимаются военнослужащие вообще и военные финансисты в частности и много внимания уделяется личной жизни Пикалова, его коллег и других военнослужащих. Действие происходит во время правления страной генеральным секретарем ЦК КПСС Л. И. Брежневым. Не пройдет и десяти лет, как время его правления будет названо застоем. Но, пройдет еще двадцать лет, и экономисты будут говорить, что это был не застой, а стабильность. А романтики будут считать, что время правления Брежнева – это и был коммунизм.

Глава 8

Прошло два дня после телефонного разговора. В среду, во второй половине дня в кабинете финансовой службы, где работал Пикалов зазвонил телефон. Прапорщик Саитов поднял трубку. Послушав сообщение, он оторвал трубку от уха и протянул её Пикалову.

— Вас! Дежурный по штабу!

— Вам телеграмма из Москвы, зайдите на почту и заберите!

— А что в телеграмме?

— Жена приезжает в пятницу. Номер поезда в телеграмме.

Перед тем, как зайти в столовую, Пикалов зашел на почту и получил телеграмму. Здесь же узнал время прибытия поезда — кто-то из работников почты поместил расписание движения поездов среди информации для клиентов. Поезд прибывал поздно вечером, и чтобы успеть к его приходу, не надо было отпрашиваться со службы. Ситуация могла усложниться тем, что в пятницу командир дивизии мог устроить совещание с непредсказуемым временем окончания.

После обеда Пикалов направился в штаб и доложил ситуацию Смирнову. Тот внимательно его выслушал.

— В пятницу во внерабочее время уехать на вокзал можно. Но на всякий случай, напомни мне это в пятницу после обеда! Думаю, что проблем с поездкой не будет. Приезд жены — причина существенная. Не беспокойся! Встретишь!

И, действительно! Со встречей жены никаких проблем не возникло. Поезд прибыл в установленное время. Как раз к поезду подошел автобус.

Пикалов открыл дверь квартиры и пропустил вперед Вику. В единственной комнате стояло две заправленные солдатские кровати, две тумбочки и два табурета.

— А, куда мы сложим продукты? — спросила жена.

— Какие продукты?

— Я привезла из Москвы то, чего здесь либо нет, либо очень мало. Большую часть продуктов можно выложить в стенной шкафчик под окном. Но, мясо и колбасу надо положить в холодильник.

— Между прочим, ночь. Многие уже вторые сны видят. Так, что давай сложим все на окно, а завтра подыщем холодильник.

На этом и остановились. Быстренько попив чая с бутербродами из привезенной колбасы, легли спать, вначале на одной кровати, потом на двух.

Утром Пикалов проснулся, как всегда, в семь часов. Вика спала. Она еще даже не знала, что местное время отличается от московского на два часа. В Москве было только пять утра. Вначале он хотел одеться и идти на службу, но вспомнил, что в связи с приездом жены ему было разрешено на службе не появляться.

— Отдыхай! — сказал Смирнов, — Если потребуется, я позвоню соседу, либо пошлю посыльного!

Но, судя по всему, Пикалов в этот день никому не понадобился.

Вика проснулась в полдевятого по Московскому времени, от которого Пикалов уже успел отвыкнуть. Пока благоверная спала, он успел встать, приготовить себе пару бутербродов, попить чаю, опять лечь в постель и задремать. Проснувшись, жена некоторое время лежала и ворочалась на своей солдатской односпалке. Затем перебралась на кровать к мужу и прижалась к нему, и они вместе провели в постели еще минут сорок.

Наконец, им обоим надоело лежать. Вика встала первой и пошла в душ. Пикалов дождался, когда за ней захлопнется дверь, встал и начал делать физзарядку. Затем он включил газ и поставил чайник на огонь.

— Ты уже придумал к кому можно отнести скоропортящиеся продукты? — спросила Вика, выходя из душа.

— Пока нет!

— Пора уже подумать!

Что тут думать? Из всех людей, которые жили в подъезде, Пикалов знал только заместителя по тылу зенитного полка, где проводил ревизию. К его удивлению, тот оказался дома. Узнав, чего хочет Пикалов, тот взялся ему помочь, и через несколько минут продукты были размещены по холодильникам трех соседей.

До обеда было еще немного времени. Вика захотела сходить в магазин: её интересовали обои. Те, что были наклеены, были ею немедленно забракованы.

В Военторге обои были только одной расцветки: зеленые с растительным орнаментом. Вике они не понравились. Узнав, что скоро будет автобус в поселок, пошли на остановку. В поселковом хозмаге обои были тоже одной расцветки: желтые с полосками. Они тоже были забракованы. Больше вблизи не было никаких магазинов. Пикалов уже подумал, что может быть, у жены пропадет желание заниматься ремонтом, но он ошибся.

— Завтра съездим в райцентр, посмотрим там!

— Хорошо! — ответил Пикалов, — Хотя сомневаюсь, что там есть что-либо приличное. Обычно ремонт планируют заблаговременно, и материалы начинают искать за полгода до его начала.

Перед сном Вика оглядела комнату и сдвинула кровати. Получилась одна кровать, хотя промежуток между ними был хорошо виден и, как выяснилось ночью, хорошо ощутим.

Наутро, уточнив расписание автобусов, они поехали в районный центр. Здесь был хозяйственный магазин и магазин строительных материалов. Но, подходящих обоев не было ни в одном из них. Зато в строительном магазине был клей для наклейки обоев. Подумав, Вика купила две упаковки и вручила его Пикалову.

До автобуса было еще полтора часа. За это время они успели обойти все магазины, осмотреть все достопримечательности и побывать на базаре. По всей вероятности, день был базарным: продавцов и покупателей было множество. Продавалась, в основном, продукция с личных подсобных хозяйств: мясо, битая и живая птица, мед, воск. Несколько старушек продавали шерстяные носки собственного изготовления, платки, в том числе оренбургские пуховые. Но, желание купить что-либо, отбивали высокие цены. Можно ли было купить оренбургский пуховый платок за 180 рублей, если денежное довольствие старшего лейтенанта составляло от 200 до 250 рублей?

Так, ни с чем уехал Пикалов с женой домой.

— Видимо, не судьба нам заняться ремонтом! — подумал он, после возвращения домой, в ожидании обеда, который готовила Вика.

Но, судьба — дама капризная. Вечером Вика пошла к соседке — взять часть мяса на ужин. Вернулась она через полчаса радостной и сияющей. Оказывается, она познакомилась с соседкой. Вместе они попили чаю, за которым Вика рассказала о проблеме с приобретением обоев. Соседка — жена заместителя по тылу полка сообщила ей, что за стройматериалами надо ездить не в их райцентр, а в соседний, до которого на тридцать километров больше, но там все есть. Здесь же у нас все скупают офицеры и прапорщики, едва что-то появится на прилавке. Сложность заключалась в том, что ехать надо было на своем транспорте, поскольку автобусы туда не ходили. Единственный поезд, который шел туда — это поезд, на котором она приехала из Москвы. Но, чтобы добраться поездом обратно, надо ждать до утра. Кстати, во вторник по служебной надобности туда собирается её муж и берет её с собой, так что можешь присоединиться.

Узнав об этом предложении, Пикалов чертыхнулся про себя, но промолчал. По его мнению, женщина проявила какую-то показную заботливость, возможно желая как-то повлиять на него, как на ревизора, проверяющего воинскую часть, где служил её муж. Кроме того, подполковник был одним из должностных лиц, которых проверял Пикалов.

И, вот, во вторник свершилось! Придя домой после работы, Пикалов обнаружил в коридоре связку обоев.

— Как ты донесла это на второй этаж? — поинтересовался он.

— А я не несла. Пётр Иванович попросил водителя помочь. Тот взял связку и занес в квартиру. Я только дверь открыла. Мой руки и проходи на кухню. Сейчас поужинаем и начнем!

— Может быть, отложим до выходных? Стоит ли начинать на ночь глядя?

— Если тянуть время, то мы вовек не управимся. Сейчас покушаем, и ты начнешь сдирать старые обои, а я буду варить клей.

— Хорошо! — сказал Пикалов, хотя ему совсем не хотелось заниматься ремонтом. Вика, все-таки, отдыхала дома, а он работал.

Было уже восемь часов, когда они наклеили первую полосу обоев. За два последующих часа они успели оклеить внутреннюю стену, и дошли до коридора.

— Не пора ли нам заканчивать сегодняшнюю работу? — поинтересовался Пикалов.

— Так, рано еще! В Москве только восемь вечера!

— Мы не в Москве! У нас двадцать два. А, кроме того, завтра мне вставать не в шесть по Москве, а в шесть по-местному.

— Хорошо! Давай наклеим полосу вот здесь! — Вика показала рукой на стену, — Это, чтобы завтра я смогла наклеить небольшие куски обоев над окнами, под ними и за батареями!

— Давай! Только в темпе фокстрота!

Но, «в темпе фокстрота» не получилось. Вначале несколько минут определяли: с какой стороны отрезать кромку. Затем в полосе, которую следовало наклеить, понадобился вырез. Вика несколько раз перемеряла и перечерчивала заготовку. Когда она в третий раз взяла свой дермонтиновый измерительный прибор, Пикалов почувствовал, что еще немного и внутри у него закипит.

— Давай, я измеряю!

Он расставил пальцы циркулем и начал мерить.

— Ну, это не годится никуда! — раздраженно сказала Вика и начала мерить в очередной раз.

— А, может, всё же закончим? Ночь наступила!

— Сказала же, что этот лист надо наклеить! Иначе завтра у меня пропадет весь день.

— Ну, и что? Все равно, дома делать пока нечего!

— Это тебе только кажется! Дел хватает! Ни к чему затягивать наклейку обоев на неделю, когда можно закончить за два-три дня! — ответила Вика, заканчивая измерение и направляясь к полосе обоев.

— Днем позже, днем раньше — какая разница?

— Разница в том, что на один-два дня проживем в отремонтированной квартире. Ну, вот! Из-за тебя забыла то, что меряла! Помолчи! А то вовек не закончим.

Она пошла опять измерять. Но закончив измерение, она пошла к куску обоев боком, глядя на свой дермонтиновый прибор. На пути у неё оказалось ведро с клейстером. Обнаружив его ногой, она попыталась обойти это препятствие, не глядя на него. Подняв ногу и передвинув её немного вперед, она на ощупь определила свободное пространство под ногой и опустила ногу. Однако, пространство под ногой оказалось внутренней частью ведра, заполненной наполовину клеем. Определить, что ступила не туда, куда следовало, женщина смогла лишь после того, как нога достигла дна ведра.

— Ну, вот! Всё из-за тебя! Отвлекаешь меня постоянно! Видишь, к чему это привело!

— Вижу, что ты устала и пора заканчивать!

— Всё равно, пока не приклеим этот кусок — спать не ляжем!

Кусок был приклеен минут через сорок. Спать легли в одиннадцать, предварительно сказав друг другу несколько колкостей.

Пикалов лег в постель на спину, ожидая жену. Но, та легла в свою кровать, повернувшись спиной к нему. Кажется, обиделась.

Среди ночи Вика перебралась на кровать мужа и прижалась к нему. Но, получив порцию ласки, вернулась на свое место.

Утро и первая половина рабочего дня прошли как-то незаметно. Вначале хотелось спать, но перед обедом это чувство пропало.

На обед домой Пикалов пришел, когда Вика еще что-то готовила. Подойдя сбоку, он чмокнул её в щеку и погладил по спине.

— Не подлизывайся! Ты еще не прощен! — без тени раздражения сказала жена.

— Это за что такое я должен быть прощен? — удивился Пикалов.

— А, за вчерашнее поведение!

— Я, между прочим, думал, что у нас все в порядке, и ты сменила гнев на милость.

— Это почему же?

— Ну, хотя бы потому, что ночью ты так прижалась ко мне, что мне пришлось доставить тебе порцию приятных ощущений.

— Так! Значит, у нас был интим. Ты воспользовался моим сонным состоянием. А я то думаю, что-то у меня такое состояние: вроде интима не должно было быть: ложилась я без намерения на это, а утром чувствую себя так, как будто он был.

— Не притворяйся, ты вела себя так, как будто не спала. Хотя было в твоем поведении что-то такое, чего не было до этого. Какая-то раскованность.

— Ну, вот видишь? Ты заметил, что у меня что-то не так и воспользовался этим!

— Ничем я не воспользовался, инициатором была ты!

— Впредь я запрещаю тебе пользоваться мною в сонном состоянии.

— Не понял юмора! Если ты прижимаешься ко мне, а я в сонном состоянии, то ты запрещаешь мне интим?

— Да, не ты в сонном состоянии, а я!

— Надо же: какое неравноправие? Значит, я в сонном состоянии должен определить: находишься ты в сонном состоянии или нет? Да, если я буду это делать, то никакого удовольствия ни ты, ни я не получим.

— Ладно! Обед готов! Садись кушать!

Проглотив обед, Пикалов взглянул на часы: до конца обеденного перерыва было еще больше часа. Можно было отдохнуть. Он прилёг, а Вика, убрав со стола и помыв посуду, зашуршала обоями на кухне.

Собравшись на службу, Пикалов заглянул на кухню. Вика что-то кроила из обоев сидя прямо на полу. Обои за батареей и над окном были наклеены.

— Ты где научилась клеить обои?

— Мы с мамой дважды меняли квартиру и дважды наклеивали обои. Летом иногда втроем находили клиентов. Вот я и натренировалась клеить.

— Продолжай, если хочешь, а мне пора.

Он вышел и пошел в штаб. Когда он вошел, его окликнул дежурный по штабу.

— Вам телефонограмма! Ознакомьтесь и распишитесь!

Пикалов взглянул в книгу входящих телеграмм. Ему сообщалось, что пришел багаж и его следует получить немедленно, иначе будут начислены пени и штрафы.

В финансовом отделе был только капитан Серов, Смирнов ещё не пришел.

— Как тут получают багаж? Насколько я знаю, в штабе дивизии нет ни одной грузовой машины!

— Машины не проблема! Обратись к начальнику оперативной части тыла дивизии. Он командует всеми машинами воинских частей. Даст! Никуда не денется.

Начальником оперативной части дивизии оказался старший лейтенант Гаврилов.

— Машины есть! Бери и поезжай прямо сейчас!

— Может лучше завтра?

— Нет! Сейчас машин полным-полно. А завтра может их и не быть. Вещей много?

— Трехтонный контейнер, неполный!

— Грузчик нужен?

— Да, нет! С водителем справимся.

Из тяжелых вещей у Пикалова был только холодильник. Шкаф и диван-кровать были разобраны. Поднять их можно было даже одному.

— Значит, так! Из контейнера в машину загрузите вещи вдвоём, а здесь возьмешь пару человек у коменданта общежития. Я скажу ему!

За машиной пришлось идти в автопарк мотострелкового полка, где ему даже обрадовались, т. к. почти все водители сидели в курилке и ждали. Капитан — начальник автослужбы полка, узнав у Пикалова: что ему надо — скомандовал:

— Урычев! Поезжай, ты у нас парень опытный, знаешь: где получать багаж! Возьми путевку у дежурного и вперед!

Несколько минут ушло на дооформление путевого листа.

— Пойдемте, товарищ старший лейтенант! — сказал солдат, выходя из помещения КТП.

Урычеву действительно не один раз приходилось ездить на получение вещей, отправленных офицерами с прежнего места службы. Он привез Пикалова на товарную станцию и показал рукой на старое, престарое здание барачного типа.

— Это контора. Пожалуйста, туда. Там оформят документы, потом поедем к дежурному по контейнерам.

Пикалов прошел в здание и оказался в помещении перегороженным фанерным барьером, который на уровне плеча продолжался стеклянным заграждением. В помещении находилось три женщины. Напротив каждой женщины в стекле было прорезано полукруглое отверстие, которое почему-то называлось окном. Пикалов подошел к свободному окну.

— Я бы хотел получить контейнер.

— Документы!

Пикалов подал женщине удостоверение личности и товарную квитанцию. Женщина заглянула в них, порылась в кипе своих документов и нашла нужные.

— Вам надо заплатить семь рублей!

— За что?

— У Вас сутки простоя!

— Не может быть! Ваша телефонограмма пришла в обед. Я приехал через три часа. Суток не может быть.

— У нас записано, что Вас уведомляли еще вчера. Если хотите разбираться, то разбирайтесь. Но, только тех людей, которые работали вчера, сейчас нет. Они придут завтра. Но, завтра надо будет платить уже четырнадцать рублей. Мой совет: заплатите семь рублей, а потом разбирайтесь сколько хотите.

Пикалов заплатил семь рублей, вышел и сел в машину.

— Сколько взяли с Вас? — поинтересовался водитель.

— Семь рублей!

— Ну, это по-божески! А то я ездил недавно с одним капитаном. С него взяли пятьдесят рублей! И, что удивительно, поехал он получать через день после извещения! Раньше не мог, был в наряде.

— Наверное, у него контейнер был крупногабаритный!

— Нет, пятитонный! Как у всех!

— У меня трехтонный! А капитан не пытался разобраться: почему так много с него взяли?

— Пытался, но уже после получения контейнера. Ему ответили, что плата за простой начислена правильно, что дежурному по части было сообщено, что поступил контейнер в адрес их военнослужащего. Когда капитан проверил книгу входящих телефонограмм и не нашел в ней телеграммы, то ему ответили, что не их вина в том, что дежурный не записал телеграмму.

— Так, у них тоже, наверное, должна быть книга исходящих телеграмм, где должно быть записана телеграмма и фамилия дежурного, который её получил?

— Может быть и должна! Только они её никому не показывают. А фамилию дежурного они узнают вечером и пишут независимо от того, звонили ему или нет.

— А как узнали, что они могут не звонить, но записать, что звонили?

— Одного дежурного утром освободили от дежурства. Не смотря на это, в свою книгу они занесли, что он принимал телеграммы до шести вечера. Выявилось случайно. В адрес части пришел груз. Железная дорога, как всегда, начислила штраф за простой. Чтобы списать штраф надо провести расследование и наказать виновных. Дознаватель запросил начальство дороги о том, кто получал телеграмму. Из ответа узнали, что получателем записан офицер, который уже не дежурил. Кстати, приехали! Вон тот железнодорожник распоряжается краном и контейнерами. Идите к нему и скажите, что вы на машине. Когда все оплачено, они действуют быстро.

Дежурный железнодорожник взял у Пикалова документы, изучил их и вернул обратно.

— Подождите минут десять! Сейчас обслужим вон тех людей, а потом Вас. Далеко не уходите. Стойте так, чтобы я Вас видел.

Дежурный оказался человеком слова. Не прошло и десяти минут, как он сам подошел к Пикалову и взял у него один из документов, а еще через пять минут контейнер был подан прямо к машине. После проверки пломб контейнер был вскрыт. За полчаса содержимое его переместилось в кузов машины. Дежурный был неподалеку.

— Всё? — спросил он

— Всё! — ответил Пикалов.

— Вот Ваш пропуск! С богом!