Хрустальная королева. Рокировка

Кларисса Рис (2024)

Иногда совершенные ошибки могут слишком дорого обходиться. Но у нас на пути стоят преграды иного плана. Чтобы разыграть партию, надо действовать на опережение. Жёстко и бескомпромиссно… Но чувства не укладываются в математическую таблицу, их нельзя законсервировать в банке или выдернуть с корнем. Вот только они грозят погубить все, ради чего мы дышали последние пятнадцать лет! Я не позволю разбиться надеждам о скалы реальности… Если «шах» невозможен, пришло время сделать рокировку!

Глава 5. Истина за портретом убийцы

— Цель сегодняшней лекции понять, как психология жертвы может повлиять на восприятие окружающего мира, — я ходила вдоль рядов и медленно зачитывала материал. — В процессе изучения психологического материала мы научились воссоздавать некоторые элементы элементарного циклического восприятия. Психотип базируется в первую очередь на том, в каких обстоятельствах рос человек и каким моделям поведения был обучен. Из этого правила есть исключения, но зачастую они носят характер противодействия устоявшимся базовым значениям, которые мы видим перед глазами. Гениями не рождаются, никто из нас несовершенен, и никто не может с уверенностью сказать, есть ли среди нас враги или только друзья.

— Можете не слушать этот бред, — Лакеш отлип от стены и приблизился ко мне, — при поиске и поимке крота в первую очередь надо обращать внимание на то, как ведёт себя объект. Если бы вам довелось почувствовать смятение или опасность, вы бы начали метаться и пытаться скинуть с себя подозрения. Самым наглядным примером является списывание на тестах. Сразу становится понятно, кто пытается обмануть, а кто самостоятельно подготовился к уроку и вызубрил весь материал. Этот же принцип работает и в жизни. Нужно просто внимательно следить за изменениями в поведении человека, и всё будет гладко.

— Это звучит идеально только в качестве теоретического материала, — не стала упираться я, — в настоящей жизни всё немного сложнее. Есть люди, которые патологически расположены ко лжи и обману. А есть те, кто впадает в панику при малейшем надавливании. Это всё учитывается психологом при работе с подозреваемыми, свидетелями и прочей братией. Невозможно представить нынешнее общество без внимательного наблюдения за теми, кто нас окружает. Повторю мысль, которую уже говорила, и не раз: «Маньяки самые приятные люди, которых вы только видели». Если это отдающий отчёт в своих действиях садист, или несчастный с раздвоением личности, или просто полудурок, мнящий себя королём — все они будут казаться вам адекватными. И неважно, какие принципы дедукции вы используете, сказать с точностью, в своём ли уме человек или он подвержен воздействию изменённого сознания, сможет только полное тестирование. А не игра всесильного гения.

— Вас послушать, так дедуктивный метод расследования нужно выкинуть на помойку, как устаревшую модель, — нагло заявил мне Лакеш.

— Методы расследования могут быть совершенно разными, каждый выбирает тот, который подходит лично ему, — упёрла я руки в боки, — но если мы пытаемся вычислить маньяка в толпе незнакомцев, то ваша дедукция может катиться куда подальше. Даже самый продвинутый метод выборки основывается на скрупулёзном сборе психоанализа. Это только в фильме, по движению ушей, глаз и кадыка возможно понять, врёт ли тебе человек. На самом деле всё работает немного проще. Существует такое понятие, как вера в свою же ложь. Эти люди со стопроцентной уверенностью готовы, глядя вам в глаза, нести такую околесицу, что под конец разговора, вы сами не вспомните, с чего он начался. Именно по такому принципу работает психологическая блокировка. Когда ты слушаешь и со стопроцентной уверенностью просто веришь в чушь, которой тебя пичкают. Распознать же ложь при помощи внешних признаков в таком случае невозможно. Ибо человек сам свято верит во всё, что говорит. Готовы поспорить со мной?

— Не бывает идеальных лжецов, это бред, — потряс головой глава военного ведомства.

— Хорошо, правда ваша, — кивнула я ему, — давайте разберём всё на натуральном примере, чтобы вы потом не говорили, что я вас обманываю. Шесть лет назад в Америке поймали серийного маньяка-убийцу, на счету которого больше двухсот жертв за двенадцать лет. Может быть, кто-то из присутствующих слышал об этом деле?

— Да, — подняла руку староста, — когда я готовила материал по нашему внеклассному расследованию, то видела в сети эти сведения. Он работал судмедэкспертом и криминалистом на выезде. Так что он сам участвовал в деле о своём же розыске. И тем самым мешал ходу расследования, при этом, оставаясь вне подозрения. Ни одной потерянной улики, не одного стёртого или размытого отпечатка пальца. Все рапорты были идеальными. Потому что он мог менять своё ДНК и биологические следы на те, которые нужно подтасовать.

— Не совсем так, — покачала я головой, — он их не оставлял. Медицинское образование, элитное подразделение, в котором он состоял и годы безукоризненной службы, делали его неуловимым. Он наперёд знал все процедуры: как будет происходить сбор улик, как сфотографируют место преступления, как снимут отпечатки пальцев. Маньяк, знающий всю внутреннюю кухню лучше, чем многие из новобранцев, брошенных на его поиски. Всё, что ему оставалось — нагло врать коллегам прямо в глаза и делать вид, что он непричастен к тому, что происходило. Ведь несколько раз появлялась версия о том, что это кто-то из своих. Её даже пробовали проработать, но, во-первых, рыть под своих тяжело эмоционально и психологически, а во-вторых, нельзя найти то, чего нет.

— Вы сказали одну-единственную верную вещь, которая помешала им закончить то расследование и минимизировать количество жертв, — вспылил Лакеш, — нельзя испытывать чувство сострадания к коллеге, маньяку или кому угодно. Если человек виновен в убийстве, то обязательно должен быть наказан. Вне зависимости от того, во благо ли или по прихоти он пошёл на этот шаг. Никто не вправе вершить самосуд над другими. Даже у отпетого злодея есть право на публичный суд и порицание. А если мы отберём у него жизнь и отправим к праотцам, то он никогда не испытает того, чего должен был испытать перед ликом правосудия.

— Я хочу сказать, что всё это полностью нелогично и отдаёт идиотизмом, — покачала я головой, — по вашей логике, при задержании опасного серийника, надо обращаться с ним как с нежной барышней девятнадцатого века и едва ли в жопу не целовать. Нет… Я считаю по-другому и осознаю все риски, связанные с поимкой таких личностей. И я лично выступала за внесение поправок в международное уголовное право. Никто из офицеров не должен нести ответственности за применение боевых проклятий или условно тёмных заклинаний, если то защитит мирных граждан от таких преступников, как Винсент Гогель. Не всегда это люди, не имеющие военной подготовки. Зачастую они отбитые на голову уроды, и уж совсем редко зайки, которым не повезло родиться жестокими. Это убийцы, и против них должна использоваться вся мощь полиции, в том числе и смертельные заклинания, если того требует ситуация. Безрассудное применение силы или защита тех, кто не может справиться с этим сам? Я лично думаю, что это неравнозначные понятия и ровнять их друг с другом не стоит.

— И с такими мыслями вы преподаёте? — ощетинился мужчина.

— Ну вы же не одёргиваете свою жену, когда она ведёт себя настолько неподобающе, что это вызывает недоумение у всех окружающих, — пожала плечами, — то, как вы сами относитесь к людям, является зеркалом ваших неразрешённых проблем. Так что тут дело не в моих мыслях или думах. Я бы сказала, что вы, мистер Лакеш, забываете о том, что это учебное заведение, а не зал судебного заседания. Потому настоятельно рекомендую вам сбавить тон и убавить громкость, я не леди Лакеш, чтобы выслушивать от вас всё это. А теперь, если у вас больше нет возражений, я вернусь к теме урока. Коли до ваших ссохшихся мозгов не доходит, что на дворе двадцать первый век, всё стремительно меняется и развивается. Включая методы расследование, использование технологий в повседневной жизни и куча всего полезного, что вы так глупо и наивно пытаетесь оставить в рамках пережитках прошлого.

— Леди Форлеска, а на чём прокололся Винсент? — послышался робкий голос с дальних парт. — Просто никто не рассказывает, как именно его взяли. Это самая величайшая загадка века.

— На самом деле прокололся он случайно, — вернула я своё внимание классу. — Но это не самое интересное, что было в его личности. Как я и сказала, все наши беды идут от того, что окружало нас в детстве и что было для нас источником формирования психологической ступени общественной модели. Гениальный медик, помогающий полиции распутывать даже самые безнадёжные убийства, не мог пройти мимо лишь одного — неоправданной жестокости по отношению к родителям. Его мать застрелили у него на глазах, когда ребёнку исполнилось два года. Многие посчитали, что гибкая детская память исправит данный дефект и затрёт травмирующие и болезненные воспоминания. Но как у любого гения, мозг Винсента был устроен по другой схеме. Он фактически до мельчайших подробностей помнил тот день. Спустя сорок лет с лёгкостью описывая то, как происходило убийство и как выглядел человек, нажавший на спусковой крючок. К нашему величайшему облегчению его магические силы были повреждены потрясением, и он практически не колдовал, предпочитая делать всё руками. Но это и послужило ещё одним препятствием на пути расследования. Сложив всё это вместе, мы можем понять, что самый разыскиваемый преступник нулевых, на самом деле оказался маленьким травмированным ребёнком, который мстил всем, кто обижал родителей. Сдвиг по фазе, застрявший на подсознании. Если рядом с ним не происходило ничего из триггеров, то он не реагировал. Мог спокойно смотреть на то, как грабят, убивают и насилуют, ровно до того момента, как в воздухе не звучало «Мама!». Это ещё раз наглядно нам показывает, что нельзя судить книжку по обложке. Ведь для всех своих коллег он был гениальным патологоанатомом, который со своим скудным магическим даром творил чудеса. Вы бы смогли распознать в таком отпетого маньяка-психопата? Что скажете, мистер Лакеш? Или у вас кончились аргументы?

— Почему же, я прекрасно понимаю, на что вы пытаетесь давить и какие способы манипуляции использовать, дабы заставить меня принять вашу сторону, — усмехнулся герой, — но вынужден вас огорчить. Это никаким образом не относится к тому, изучали вы психологию или нет. Его не вычислили потому, что он был слишком идеальным для своей цели. Хотя я бы уже на это обратил внимание и заставил бы всех рыть носом землю в поисках правды. Ведь как бы смешно ни было, но на самом деле, проблема его поимки заключалась в простом дедуктивном рассуждении. Если всё настолько идеально, то, следовательно, преступник всё знает из первых рук. А из этого мы сделали вывод, что он близок к расследованию. Перетряхнув парочку дел и выявив причинно-следственные связи, они бы устранили проблему за полчаса.

— Это всё замечательно в теории, — усмехнулась я, — но, мистер супер-детектив, давайте откровенно, вы не можете поймать Лондонского Потрошителя уже без малого полтора года. А вы не пытались искать среди своих? Всё идеально, никаких улик или зацепок. Даже жертвы никак не связаны. Вы сами говорили, что вам нужна помощь моей команды для решения подобного рода головоломки. Ведь в первую очередь, мы привыкли опираться на психологию, логику и пресловутую причинно-следственную связь, изучая её со стороны убийцы. Прорисовывая изначально портрет, ища фирменный почерк или что-то способное натолкнуть в нужном направлении. А не пытаясь ткнуть наугад.

— Вы не пытайтесь передёргивать, дело моего отдела не так просто, — фыркнул мужчина.

— Я же не вижу особой разницы в том, как обстоят дела, — пожала я плечами и опёрлась пятой точкой о столешницу своего рабочего стола. — И там, и там мы имеем дело с маньяками-полицейскими, имеющими какой-то определённый триггер, вынесенный из раннего детства. Просто другими причинами связно разделить жертв не получается. Можете меня сколько угодно переубеждать, но я готова поспорить, что убийца среди тех, кто близок к вам, господин главный коп с большой пушкой. И вы так же, как остальные, пытаетесь закрывать глаза на происходящее и слепо верить в то, что это сделал кто угодно, но не тот, кого вы подозреваете. Иначе бы за решёткой уже сидел преступник, а его деяния не приносили бы новых ни в чём не повинных жертв.

— Вы говорите так, словно пытаетесь переубедить меня в моём собственном суждении, — фыркнул Винсельд, — но, уверяю вас, даже если за маской хладнокровного ублюдка окажется мой лучший друг, я всё равно засажу того за решётку и ни на секунду не допущу мысли о том, что он же мой товарищ. Для меня на первом месте закон, а не старые счёты.

— Не пожалейте о том, что сейчас сказали, — тихо хмыкнула я, — иногда судьба преподносит нам такие сюрпризы, что их уже ничем не скрыть. Давайте пока отложим эти странные разговоры и вернёмся к нашей изначальной теме дискуссии. Она мне кажется, более правдоподобна и должна вызывать интерес у класса.

— А как установили точное количество жертв Манхэттенского Потрошителя? — влезла опять староста со своими вопросами не по теме.

— Это произошло уже после того, как была приведена в исполнение смертная казнь, — задумчиво протянула я, — друг, ведущий его дело в те года рассказывал, что семья, переехавшая из Австралии и не знавшая подоплёки жутких ужасов, творящихся в милом и уютном, на первой взгляд, доме, решила сделать перепланировку, в приобретённом за бесценок жилище. И когда молодая пара сняла со стены огромную картину, на которой был изображён Винсент со своей покойной женой и годовалым ребёнком, была шокирована. Обнаружить сейф никто и не мечтал. Но услышав об этой находке, подрядчик тут же доложил обо всём в полицию и отказался иметь какое-либо дело с пугающим секретом покойного судмедэксперта.

— Неужели там хранились личные записи маньяка? — раздались тихие голоса детей.

— Не только они, — усмехнулась я, — также там было обнаружено нечто зловещее и пугающее. В сейфе стояли семнадцать резных шкатулок, в каждой из которых лежали отрезанные кусочки плоти, залитые эпоксидной смолой. Ровно столько, сколько жертв было обнаружено по документам. Некоторых людей идентифицировали уже после того, как был разбит эпоксидный слой и выделено ДНК. На самом деле было более ста шестидесяти эпизодов, из которых была доказана лишь треть на момент вынесения приговора.

— Какой ужас, — воскликнула впечатлительная блондинка с первой парты, — надо было его подвергнуть всё тем же испытаниям, которые он учудил и при помощи которых доставлял жертвам мучения. Простой казни он точно не заслужил.

— Потому я и говорю, что, прежде чем думать о том, что преступник всегда заслуживает второго шанса на искупление, я призываю покопаться в его голове, — фыркнув, я ткнула пальцем в грудь Лакеша. — Потому что мировая история знает множество случаев, когда не спасла бы даже полная перестройка личности. Есть настолько запущенные случаи, что у них фактически на подкорке сознания выбито желание убивать. Их нельзя вылечить, оправдать или как-то реабилитировать в глазах общества. Их можно просто убить и покончить с этой страшной полосой неприятностей и бессмысленных жертв. И надо сказать, я неприятно удивлена тем, что, понимая всё лучше всех, вы так пренебрежительно относитесь к безопасности страны.

— Вы понятия не имеете, что вообще происходило в этой стране, — задушено выплюнул он, — мы выживали и не позволяли тьме захватить власть над миром. И не ради того, чтобы такие надменные аристократки, как ты, тыкали в нас пальцами. Знаешь, что, катись-ка туда, откуда тебя достали. На полочку с наградой лучшая ищейка. Вот такое тебе подходит больше всего.

— Господин Лакеш, вы же понимаете, что отвечать агрессией на подобного рода замечания с вашей стороны, глупо? — вздёрнула я бровь. — Давайте начнём с того, что данное вами описание преступников, может быть применено к вам же. «Убийство всегда останется убийством» — ваши слова, которые теперь вы пытаетесь прикрыть благородством. Видите ли, таким образом и работают двойные стандарты. Вы сами продемонстрировали это. И видеть в человеке, который прошёл плечом к плечу с тобой огонь, воду и медные трубы, зло и порочность, порой бывает просто нереально. Именно по этой причине я вам и говорю, не зарекайтесь. Иначе придётся отвечать за свои слова, и цена вам по вкусу не придётся.

— Не хочу слышать этого от тебя, — психанув, он резко развернулся на каблуках и вылетел за дверь.

Мы все в полном молчании наблюдали за тем, как захлопывается тяжёлая дубовая створка и как окна дребезжат из-за неконтролируемой магии. В отличие от классов коридор так прочно не был укреплён и его ничего не защищало. Так что Лакеш продемонстрировал себя во всей красе. Так сказать, наглядно дал понять всем о том, каким придурком является. Ну, на то Энханте и был гением, составляя очередную коварную ловушку, которая мягким кружевом слов стягивалась на шее нашей жертвы, тугой петлей отчаяния.

— Леди Форлеска, а почему мистер Лакеш отреагировал столь неадекватно? — подняла руку староста. — В вашей речи не было несостыковок, она была логично выстроена и аргументирована.

— Иногда наше желание продемонстрировать свою значимость затмевает всё на своём пути, — пожала я плечами. — И это как раз тот случай, когда за тщеславием и гордыней не стоит больше ничего. Если политик вещает что-то с трибуны, то он обязан доводить это до разумного конца, а не останавливаться на пустых обещаниях. Но зачастую судьба выстраивает всё таким образом, что у власти оказываются такие, как ваш бывший профессор. Чьи слова и желания диаметрально противоположны и никак не стыкуются друг с другом.

— А разве можно заранее знать, кто перед тобой? — протянул крестник сбежавшего Лакеша.

— Можно, если использовать психологию и играть немного по другим правилам, — согласно кивнула я. — Но для этого требуется долго изучать теорию, а уже затем приступать к практике. Потому тема нашего сегодняшнего занятия и звучала подобным образом. Правда, кое-кто в очередной раз сорвал мой урок, и мы с вами практически ничего не успели. А после такого поведения, мистер Лакеш надеется на то, что вы сдадите. К сожалению, на тестах не будут спрашивать, а вы знаете, что такое принцип сингулярности. Там будут лишь полностью реальные ситуации, смотря на которые вам придётся доказать всем, включая вас самих, что вы готовы идти в правоохранительные органы и не опозорите честь мундиров, которые собираетесь носить с гордостью и достоинством. Сегодня же время занятий истекло, и вы можете покинуть класс, звонок через несколько минут. Самостоятельно подготовьте тезисный разбор по психологии жертвы и как она связана с психотипом личностного восприятия маньяков. Надеюсь, в следующий раз нам повезёт больше, и никто посторонний в кабинете отираться не станет.