Формула клада

Кирилл Кащеев, 2013

Вадька и его сестра Катька, юные детективы из агентства «Белый гусь», поехали в летний физико-математический лагерь. Отдохнуть у моря, искупаться, порешать заковыристые задачки с преподавателями из университета. Только в действительности все оказалось не столь радужно. Мало того что пансионат не достроен, так еще и научный лагерь совмещен с военно-спортивным. Логично, что из юных физико-математиков и спортсменов в камуфляже смесь получилась взрывоопасная. Первые считают слабаком того, кто не разбирается в программировании, вторые – того, кто не может отжаться сотню раз. Ну и что может быть хуже этого? Только найденный клад… потому что для взрыва нужен детонатор.

Глава 4. Голый шпионаж

Лифтовая кабинка с лязгом открылась. Скучающая в коридоре парочка ярко одетых зуавов¹³-караульных подобралась, настороженно глядя в двери кабины.

— С разрешения его превосходительства генерала д’Ансельм. — сообщил сопровождающий Джереми лакей. Затренькал выведенный на стойку портье штабной телефон, зуав внимательно выслушал голос в трубке и недовольно кивнул. Следуя по коридору, Джереми затылком чуял провожающее его взгляды.

— Прошу вас, сэр! — снова переходя на английский, лакей распахнул дверь. — В этом номере никто из господ штабных офицеров не проживает, так что ванная в полном вашем распоряжении.

Джереми шагнул на порог ванной и увидел… ЕЕ. И даже так жестоко убитая надежда убраться из города вместе с французской эскадрой померкла перед ЕЕ прелестью.

— Позвольте, я заберу ваши вещи, сэр! — в ванну за Джереми лакей деликатно не последовал, но реакцию его на открывшееся зрелище увидел и остался доволен — в голосе его сквозила гордость. — Надеюсь, у нас получится их отчистить.

Джереми снова длинно вздохнул… и принялся лихорадочно срывать с себя визитку, жилет, галстук, путаясь в подтяжках и прыгая на одной ноге, стащил брюки.

— Благодарю вас, любезный. — из денег только керенки и махновские — даже неприлично за такое-то счастье! — и вытащив три сигареты, протянул их сквозь приоткрытую дверь.

— Благодарю вас, сэр! — принимая чаевые, ответствовал лакей и Джереми остался один — и шагнул к НЕЙ.

Душевой кабинке. Из орехового дерева! Джереми забыл отказ д'Ансельма, невозможность вернуться домой, пайковый хлеб, съеденный еще утром… Он благоговел! Изнутри стены кабины слабо мерцали — покрывающий их цинк отражал свет керосиновой лампы. А сверху располагался «фонтан» — похожий на тарелку круг со множеством дырочек! Джереми повернул бронзовый вентиль… мгновенное, пару минут всего, бурчание в трубах, будто приближающаяся вода брала разгон… и сверху хлынули струйки! Теплые! Тугие! Их удары массировали плечи, спину, прогревая тело и изгоняя усталость. Постанывая от удовольствия Джереми подставлял им лицо, шею, вертелся, поднимая руки и восторгаясь человеческой изобретательностью. Вот бы вода еще и из стен била, чтоб лопатки массировать… Да вы сибарит, мистер Лернер! Не довольно ли вам? Пора приниматься за дело, ежели хотите чтоб ваш преисполненный опасности поход не был напрасным! Джереми решительно закрутил вентиль, постоял в заполонившем кабинку пару, и взялся за дверцу с витражным стеклом.

За дверцей слышался шорох — будто… оконная рама стукнула. Не шевелясь и стараясь даже не дышать, Джереми затаился. В витражной двери мелькнул женский силуэт. Придерживая пышную бальную юбку, незнакомка на цыпочках подобралась к двери ванной, и настороженно выглянула. Убедившись, что в номере никого, она стремительным кошачьим движением скользнула за дверь. Звук шагов — и все стихло. Джереми настороженно высунул голову из душевой. За кабинкой обнаружилось окно — открытое. Леди влезла… в окно?

— На французском штабном этаже я… в одном полотенце. — Джереми обмотался полотенцем. — И некая леди в бальном платье. By George, что здесь происходит?

Джереми заглянул в номер — никого. Джереми подкрался к входной двери, выглянул в коридор… и невольно отпрянул обратно. Справа тускло мерцала керосиновая лампа у столика со штабным телефоном и скучали зуавы охраны. А слева, у них за спинами, сквозь темный коридор бесшумно, как призрак, скользила девушка в бальном платье.

Вот она остановилась у одной из дверей, настороженно покосилась на охраняющих коридор зуавов. Джереми думал, что покосилась — стоило загадочной незнакомке повернуть голову как он торопливо укрылся за дверным косяком. А когда выглянул, девушки уже не было. Позвать охрану? И возможно, нарушить tet-a-tet прелестной леди и кого-нибудь из французских офицеров. После такого конфуза отношения с французами навряд зададутся. Но и уйти невозможно, не только из-за смущающего отсутствия штанов. О его присутствии на французском штабном этаже знают многие, и если загадочная девица вовсе не чья-то возлюбленная, а шпионка… как бы не оказаться guilty though guiltless¹⁴. За прошедшие два года он понял одно — лучше быть участником событий, чем их случайной жертвой. Больше шансов уцелеть. Босые ноги бесшумно ступили на мягкий ковер. Стараясь даже не дышать, Джереми двинулся по коридору. Вот теперь если кто-то из зуавов оглянется, то увидит юношу в полотенце, деловито шествующего сквозь полумрак.

Кончиками пальцев Джереми толкнул дверь номера, заставляя ее мягко отъехать в сторону. В проеме двери, словно портрет в раме, появилась преследуемая им незнакомка в бальном платье… by Lord, та самая барышня лет пятнадцати, которую он видел внизу! Только барышни обычно собачек поглаживают, музицируют… а не обыскивают кабинетное бюро, методично просматривая бумаги. Джереми шагнул в номер и прикрыл за собой дверь.

— What are you looking for in general d’Anselm’s cabinet, lady? — негромко спросил он и понял, что задал вопрос на родном английском. Растерялся все же…

— It's not general’s, it’s colonel Freidenberg’s. — не отрывая глаз от привлекшего ее внимание документа, тоже на английском ответила девушка. И только после этого ее спина напряглась от осознания, что она в кабинете не одна. Она медленно обернулась… Недаром она привлекла его внимание еще там, в зале. Забранные в высокую прическу рыжие волосы, дерзкие зеленые глаза и фарфоровая кожа. Для России — мила и весьма, а в салонах Лондона через год-другой лучшие холостяки столицы оспаривали бы ее танец. А выдержка!

— The same I could ask. What are you doing here? — не дрогнув, спросила она.

— Bathing¹⁵. — честно ответил Джереми. По крайней мере, его запах не оскорбит носик леди — последние дни… последние недели с ванными процедурами были изрядные сложности. Но вот то, что перед юной леди он несколько не одет… Нисколько не одет… Джереми почувствовал, что краснеет… и не только щеками. А в дерзких зеленых глазах мелькнула насмешка. Смущение мгновенно уступило место злости. Что эта девчонка себе позволяет?

— Уж не знаю, зачем я объясняюсь с пойманной на месте преступления воровкой. — все еще по-английски продолжил он.

— Я не воровка! — теперь румянец вспыхнул на щеках девчонки, а зеленые глаза полыхнули яростью. — А вот вы, сэр — голый!

— Я не голый, я в полотенце! — невозмутимо парировал Джереми. Невозмутимость — единственная броня джентльмена, даже когда тот стоит… гхм, голый… под гневным взором очаровательной рыжей леди. Невозмутимость и полотенце.

Пышная юбка рыжей чуть колыхнулась, значит, девица делает мелкие осторожные шажки… она метнулась к дверям… Джереми навалился животом на бюро, в последнее мгновение успев сцапать ее за запястье и выдернуть документ из ее пальцев. Она рванулась, но он держал крепко. Они яростно уставились друг на друга поверх бюро.

— Куда вы так спешите, мисс большевистская шпионка? — Джереми стиснул пальцы — если у красной твари останутся синяки, тем лучше!

— Уступаю место вам… господин агент Сиднея Рейли¹⁶! — девушка безуспешно пыталась выкрутить запястье из хватки Джереми.

— Намекаете, что я — английский шпион? Тогда зачем бы мне лезть в штаб французов? Мы союзники, что известно здесь, знают и англичане. В отличие от большевиков, которые… — продолжая говорить, Джереми бросил взгляд на изъятый документ — на телеграфном бланке были наклеены строчки сообщения. Джереми замер, вчитываясь в скупые строки…

Острая боль пронзила руку, Джереми вскрикнул, невольно разжимая пальцы — на вспоротом шпилькой запястье протянулась кровавая полоса. Рыжая уже бежала к дверям…

Под окнами раздался пронзительный скрип шин.

— Аttention, messieurs zouave! — в коридоре послышались возгласы.

За дверью прогрохотали торопливые шаги. Рыжая отскочила назад, будто створка была из раскаленного железа, и кинулась к окну, но там ее уже поджидал Джереми. Он сгреб рыжую в охапку, перехватывая руку с булавкой.

— Пустите меня, сэр! — прижатая к его груди девушка отчаянно отбивалась, рассыпавшиеся рыжие волосы хлестнули его по груди. — Это неприлично, наконец!

— Большевистская мисс вспомнила о приличиях? Знаешь, чья там машина? Смотри! — и намотав рыжие пряди на кулак, он прижал ее лицо к стеклу.

Внизу тормозил автомобиль. Конное сопровождение, без больших усилий держащееся впереди и вровень с авто, сбилось, конские крупы заслонили блестящий никель и хром капота, кони кружили в клубах пара, гортанные голоса низкорослых кривоногих всадников эхом отдавались в тишине улиц. Дверца машины резко отворилась, блеснул генеральский эполет… татары охраны сомкнулись вокруг диктатора Одессы.

— Гришин-Алмазов! — глаза девчонки стали бешенными, как у загнанной собаками лисы. Она рванулась, и даже не вскрикнула, когда натянулись намотанные на кулак Джереми волосы. Повернула голову… и впилась зубами ему в руку.

— God damn! — взвыл Джереми, отшвыривая девчонку от себя. Она ударилась спиной об стену, на миг распласталась по ней, точно пришпиленная бабочка — широкая розовая юбка и рыжие волосы разлетелись, как крылья! — и рванулась мимо Джереми к дверям.

— Ну уж нет! — налетевший Джереми сгреб ее за талию и снова приложил об стену. Его лицо оказалось совсем рядом с ее, искаженным от боли и пылающем яростью. — Знаешь, что он делает с такими, как ты? — прямо ей в ухо выдохнул Джереми.

— Убивает, как товарища Жанну! — прошипела она в ответ и снова попыталась рвануться. Джереми навалился на нее, всей тяжестью прижимая к стене. — Всех не убьете, тварь интервентская, плесень уходящего мира! Ты — живой мертвец!

— Я — хотя бы живой! А ты… просто умрешь!

В нос ему словно ударил трупный запах. Три года назад по Большой Фонтанской дороге хлопотливый трамвайчик вез Джереми с отцом на дачи, а мимо, мягко шелестя шинами, катили экипажи, и девочка лет пяти помахала ему широкополой шляпой… В начале нынешнего марта вдоль этой же дороги, разбитой снарядами, изувеченной, с начисто вырубленными деревьями, лежали тела. Лицо Жанны Лябурб было спокойно, будто она от рождения знала, что это произойдет, и успела приготовиться. А туда, где сморщенная старуха глядела неподвижными глазами в небо, прижимая к себе двух молоденьких девушек, Джереми старался не смотреть. Потому что человек, поднимающийся сейчас по лестнице, страшный, жестокий человек — прав! Только так! Убивать прежде, чем эти твари убьют других! Выволочь ее отсюда, швырнуть генералу под ноги… Джереми отчетливо увидел скрюченную на ковровой дорожке коридора девчоночью фигурку… и улыбки на широких лицах татар, охранников и… тайных палачей одесского диктатора… Ночь, темнота, сполохи револьверных выстрелов… и кровавые розы, раскрывающиеся на изодранном пулями лифе бледно-розового бального платья. И ветер с моря, шевелящий мертвые рыжие волосы.

— Bloody hell! — почти простонал Джереми. — Ни звука! — для убедительности встряхнув пленницу, как мешок с сухарями, скомандовал он и… заломив руку ей за спину, поволок к двери.

— Alignement! Garde à vous!¹⁷ — прокричал звонкий голос и в зуавы в конце коридора четко вытянулись во фрунт навстречу поднимающемуся лифту.

Глядящий в щелку двери Джереми ухватил девчонку за запястье и ринулся через коридор. Девчонка летела за ним, как розовый флаг. Надо отдать должное маленькой большевичке — она не издала ни звука и не потратила ни секунды на расспросы, Джереми только поймал полный изумления взгляд, когда они бесшумно пронеслись за спинами охраны… и он аккуратно прикрыл за собой дверь номера — мягкий хлопок потерялся в лязге прибывшего лифта и топоте сапог.

— Monsieur général! — прокричал звонкий голос и усталый властный баритон ответил:

— Repos! Je suis heureux!¹⁸ — и пол заскрипел под множеством шагов.

Джереми снова рванул девчонку за руку и в ворохе ее шелков и растрепанных волос парочка ворвалась в ванную. Девчонка кинулась к закрытому Джереми окну.

— Мисс, вы глупы! — бросил, будто сплюнул, Джереми. Он прекрасно знал, что сейчас видит рыжая — разъезд татарской охраны, неспешно перекуривающий под окнами. — Раз генерал здесь, «Лондонская» окружена!

Девчонка вжалась спиной в подоконник и исподлобья уставилась на Джереми… будто уже стояла перед расстрельной командой!

— Am I stuck with this kid forever?¹⁹ — зло фыркнул Джереми, снова хватая девчонку за руку.

— Я ни о чем вас не просила! И прекратите дергать меня как… как… как чемодан!

— Вы даже не представляете, мисс, что я сделаю с вами прямо сейчас! — оскалился в ответ Джереми — и затолкал ее в душевую кабинку. И рванул вентиль.

Из груди девушки вырвался придушенный писк, когда сверху хлынул поток ледяной воды. Пышные юбки обвисли, плотно облепив просвечивающийся сквозь шелк ноги.

— I beg your pardon! — усмехнулся Джереми. — Ошибся! — и повернул вентиль, заполняя кабинку крутым кипятком.

— Ненавижу, интервент проклятый! — прохрипела девчонка, прежде, чем густые клубы пара полностью закрыли ее лицо.

— Глупо ожидать благодарности от большевички! — Джереми захлопнул дверцу кабинки.

Теперь завернуться в полотенце и… Джереми схватился за бедра… и замер. Полотенца не было. Он медленно опустил глаза — и почувствовал как волна жара катиться ото лба и вниз, заставляя, кажется, даже пятки вспыхнуть от стыда. Значит, он таскал рыжую большевичку… юную мисс, отлично говорящую по-английски… вот в таком виде? Ради святого Джорджа и дракона его — где и когда он потерял дьяволово полотенце?

— Это ищите, юноша? — сквозь расползающийся по ванной пар сверкнул золотой аксельбант и на пороге встал тот, из-за кого Джереми метался по отелю, таская за собой девчонку в бальном платье. Генерал Гришин-Алмазов. Между пальцев диктатора Одессы свисало мокрое полотенце.

— Что у вас там, Алексей Николаевич? — раздался из коридора знакомый голос.

— Сдается, я большевистского шпиона поймал! — хмыкнул генерал и распаренный Джереми почувствовал себя как в русской бане — улыбка на этих тонких губах вполне заменяла ледяную прорубь.

— В ванной? — рядом с сухопарым генералом встал Брайкевич. Окинул Джереми изумленным взглядом. — Ваш большевик… в душевой кабине, Алексей Николаевич?

— Никакого большевика тут нет! — испуганно, как и положено голому мокрому человеку, застигнутому внезапными обвинениями, пробормотал Джереми. Святую правду, между прочим. Никаких большевиков, всего одна маленькая большевичка.

— Господин Гришин! — вмешался незнакомый Джереми французский военный, тоже в генеральском мундире. — Вы знакомы с достижениями современной психиатрии? Есть занятная болезнь — паранойя. — голос француза стал аж маслянистым от ехидства. — Заставляет видеть большевика даже в шестнадцатилетнем мальчишке.

— Мне скоро семнадцать! — голос Джереми дал петуха, заставив мужчин снисходительно улыбнуться. Только диктатор Одессы остался невозмутим.

— Если уж интересуетесь психологией, господин генерал д’Эспере²⁰, то должны знать, что параноики чувствительны к собственному величию. Так что, господин генерал Гришин-Алмазов или ваше превосходительство, если вам так удобнее. А пообтершись в наших пенатах, поймете, что большевиком может оказаться и мальчишка, и барышня…

Недавний жар кипятка полностью покинул тело, Джереми встряхивало от острого холода.

— Это Джереми! — наконец вмешался Брайкевич. — Сын инженера Лернера и внук лорда Картрайта. На Джереми напали по дороге сюда, и господин генерал д'Ансельм любезно позволил воспользоваться своей ванной.

— Работаете на Сиднея Рейли, юный лорд? — холодные глаза Гришина-Алмазова прошлись по Джереми еще разок. — Что, впрочем, не мешает вам быть большевиком, не так ли?

— Я не лорд, не большевик… и не агент Сиднея Рейли, ваше превосходительство. — отрезал Джереми, забирая полотенце и набрасывая его на плечо, как римскую тогу.

— Может, выключите душ? Тогда я лучше услышу ваши возражения. — генерал помахал пальцами возле уха.

Теперь главное — двигаться естественно. Джереми спокойно открыл дверь душевой — пар вырвался наружу. Они не видят, что внутри, его спина заслоняет все, пар мешает… Девчонка, мокрая, как выстиранная мышь, прижалась к задней стенке кабинки, глаза у нее были безумные… а в лоб Джереми смотрело дуло маленького дамского браунинга. Вот же… half-witted she-Bolshevik²¹! Не отрывая глаз от этой сумасшедшей, Джереми повернул вентиль и небрежно, так что даже осталась довольно широкая щель, прихлопнул дверцу за собой.

— Стоило бы заняться безопасностью улиц… а не ловить большевистских… и английских шпионов по ванным. — французский генерал брезгливо шевельнул усами-щетками.

— Его превосходительство делает для борьбы с уголовными все, что возможно! — возмутился Джереми.

— Не надо меня защищать, мальчик, я все равно не перестану тебя подозревать. — хмыкнул Гришин-Алмазов. — Впрочем, теперь это уже не мое дело. — тяжелые веки опустились, прикрывая пронзительные глаза. — Вам стоит спуститься вниз, юноша. Сведения, неизвестные еще нашим английским союзникам, будут оглашены там. И пробираться в кабинет начальника французского штаба нужды нет. Только оденься, парень! Чай, не в бане. — и грустно усмехнувшись немудрящей шутке, вышел.

За ним, точно свита, потянулись остальные. Коридорный молчаливой тенью возник на пороге, раскладывая на широкой мраморной скамье вычищенный костюм и выглаженное белье. Джереми принялся торопливо одеваться. В кабинке капала вода — и больше не доносилось ни звука, словно там и нет никого.

— А теперь убирайтесь отсюда, большевистская мисс! — продевает в манжеты единственные уцелевшие, еще отцовские запонки, шепнул Джереми и не оглядываясь, вышел вон из номера. Стоило поспешить, не потому, что ему нужна обещанная генералом информация (и почему его принимают за агента Рейли?), а пока столы не опустели — возможность поесть представится еще не скоро.

На ходу натягивая визитку, Джереми торопливо сбежал по лестнице. Толпа сбилась в плотный кокон пестрых женских шелков и темных мужских фраков вокруг пустого пространства, где стояли д'Ансельм со своим начштабом, растерянный и смущенный Брайкевич, невозмутимый Гришин-Алмазов и приезжий француз, как его, д’Эспере, явно преисполненный самодовольства… И придерживая подол бледно-розового бального платья, в первый ряд толпы пробиралась рыжая большевичка, которую он оставил в душевой! Не обращая внимания на шепоток скандализированной его поведением публики, Джереми протолкался к рыжей и уже привычно схватил ее за запястье.

— Я же велел вам убираться! — опять же привычно зашипел он ей в ухо.

— Сэр, кто вы такой? Вы делаете мне больно! — зеленые глаза глядели на него с искренним изумлением, не знай он, что виделся с наглой девицей всего пару минут назад — поверил бы!

— Мсье, мадемуазель не желает с вами разговаривать, извольте немедленно ее отпустить!

Джереми с раздражением покосился на подступившего к нему безусого французского лейтенантика. Куда этот лягушатник лезет?

— Не вмешивайтесь, мсье, мы с этой леди… не закончили один разговор…

— Я вас не знаю! И ни о чем с вами не говорила! — совершенно натурально возмутилась рыжая. Какова актриса!

— Короткая же у вас память — мы говорили не далее как пару минут назад!

— Мсье, вы ошибаетесь. Мадемуазель Косинская больше часа не покидала зал — уж я-то знаю, не оставлял ее ни на минуту! — французик попытался подкрутить не существующий пока ус.

— Я наслаждаюсь вашим обществом, Жюль! — проворковала рыжая и только пристально глядящий ей в лицо Джереми заметил насмешливую искру в ее глазах. — А теперь, сэр, вы меня отпустите?

— Не волнуйтесь, Элú, вы под защитой французской армии! Уберите руки, мсье, или я спущу вас с лестницы!

— Больше часа… но это невозможно… — жалко пробормотал Джереми, только теперь соображая, что платье на девчонке — сухое! И локоны тщательно уложенной прически — тоже! И хоть каким чудом успей она спуститься в зал раньше него, но высушить платье и волосы так быстро можно лишь с помощью сатаны, в его адском пламени!

— Что у вас тут происходит, молодые люди? — оказавшийся рядом Брайкевич недовольно глядел на них из-под кустистых бровей.

— Простите, Михаил Васильевич! — рыжая скромнейше опустила глазки.

— Элечка, на вас невозможно сердиться! Джереми, вы знакомы с Эльвирой Юзефовной, дочкой полковника Косинского? Замечательный был человек, увы, лучшие уходят рано…

— Думал, что знаком. — процедил Джереми.

— Обознались? — Брайкевич перешел на шепот. — Но тише, мы мешаем…

Только сейчас Джереми понял, что Гришин-Алмазов говорит…

–…у меня было всего три месяца и много осталось несделанным. Но по решению главнокомандующего вооруженными силами Юга России Антона Ивановича Деникина, а также по настоянию Верховного комиссара Франции господина генерала д'Эспере… — Гришин-Алмазов бросил насмешливый взгляд на усатого француза. — покинуть Одессу в 24 часа…

— То есть как — покинуть? — изумился Джереми.

— Не прикидывайтесь неосведомленным, раз уж в кабинет к Фрейденбергу залезли. — шепотом фыркнул на него Брайкевич.

Рыжая покосилась на Джереми и тут же отвела глаза, с преувеличенным вниманием уставившись на диктатора Одессы. Теперь уже бывшего диктатора. Телеграмма, выхваченная из рук этой (или другой?) рыжей в кабинете французского начштаба, заявление генерала… все складывалось в картинку будущего настолько жуткого, что Джереми замер, чувствуя себя сусликом перед пастью змеи, готовой поглотить его… Одессу… эту страну… весь мир…

— А вы, мсье генерал, рассчитывали, что я деликатно объявлю о семейных обстоятельствах, побуждающих меня оставить пост? — презрительно бросил раздувающемуся от гнева французу Гришин-Алмазов. — Я делал что мог и как умел, кто может — пусть сделает больше. Храни вас всех Господь. — бывший диктатор повернулся на каблуках и направился к выходу. Татары охраны сомкнулись в кольцо вокруг генерала.

— Надо ли теперь объяснять, почему мое командование не желает иметь с вами дело? — зло и как-то беспомощно кричал ему вслед д'Эспере. — Господа, нет повода для волнений! Просто политика во французской зоне Юга несколько меняется. Ради мира в этой многострадальной стране французское командование собирается послать парламентеров к Петлюре…

— Может, еще с красными договоритесь, предатели?

Рыжая подхватив юбку и принялась протискиваться сквозь толпу к выходу. Джереми мгновение помедлил… и тоже заторопился прочь.

— Господа, могу заверить — Одесса сдана не будет! Французские войска готовы стоять насмерть, защищая Южную Пальмиру от варварских большевистских орд…

— Liar.²² — шепнул Джереми.

Девчонка выскочила в почтительно распахнутую швейцаром дверь.

— На караул! — донеслось с улицы, послышался рокот автомобиля и топот коней татарского конвоя. Гришин-Алмазов уехал. Все было кончено.

Примечания

13

Элитные части лёгкой пехоты французских колониальных войск, отличавшиеся строевой подготовкой, а также разноцветным обмундированием.

14

Без вины виноватым (англ.)

15

— Что вы ищите в кабинете генерала д'Ансельма, леди?

— Это не генерала, это полковника Фрейденберга (начштаба фр. войск)

— Тоже самое я могу спросить у вас. Что вы здесь делаете?

— Ванну принимаю. (англ.)

16

Сидней Рейли (1873 — 1925) — британский разведчик, действовавший в России и на Дальнем Востоке в 1910 — 1920 гг. По одно версии родился в Одессе (наст. фамилия Роземблюм), по другой — в Ирландии. Работал в Бразилии, затем при английском посольстве в Санкт-Петербурге. Во время Первой мировой был летчиком канадских ВВС. Говорил на семи языках. В период Гражданской войны работал в Мурманске, Архангельске, Одессе. Расстрелян в Москве. Прототип Джеймса Бонда Я. Флеминга.

17

Равняйсь! Смирно!

18

— Господин генерал!

— Вольно! Весьма рад! (фр.)

19

Навязалась на мою голову! (англ).

20

Луи-Феликс-Мари-Франсуа Франше д´Эспере (1856 — 1942) — Маршал Франции (1921). Член Французской академии наук (1934). В 1919 — Верховный комиссар Франции в Одессе.

21

Полоумная большевичка (англ.)

22

Лжец! (англ.)