Твои потухшие глаза

Ким Грушницкий, 2022

Из жизнерадостного беспроблемного мальчика, предпочитающего все сводить в шутку, Эл превращается в грубого, жестокого и горделивого человека, которому нет дела до окружающих. Молодой человек отворачивается от друзей, избегает социума и в один момент перестает с кем-либо взаимодействовать. В чем причина такой радикальной перемены? Это история о том, как жизненные обстоятельства готовы убить в человеке все прекрасное, но, как бы сильно мы ни пытались измениться, через какую боль мы бы ни прошли, мы остается прежними. Содержит нецензурную лексику. Комментарий Редакции: Легкий на подъем, но тяжелый в своем послевкусии, этот роман – наглядная иллюстрация того, как многое зависит от силы характера. Живые диалоги, яркие и настоящие персонажи, развитый сюжет – здесь есть все, чтобы познакомиться с книгой как можно ближе.

Предыстория. Часть 5

После двух часов блужданий я таки нашёл этот парк. Всё же он был не поблизости, совсем не поблизости. Идя по этим аллеям, я вспомнил, как когда-то в детстве мы гуляли здесь с друзьями, как раскачивались вон на тех самых голубых качелях, пытаясь сделать солнышко. И у меня даже получалось. Интересно, а сейчас получится? Пусть и ненадолго, но я всё-таки смог забыться и вновь окунуться в детство. Я всё-таки ребёнок. Я обязан быть счастливым! Быстро вскочив на качели, я расставил ноги на ширину плеч и сильно ухватился за края, чтобы не упасть. Не очень хочется знакомиться с асфальтом поближе.

Раскачиваюсь, холодный ветер обнимает меня, нежно обволакивая своими порывами. Ещё пару рывков. Моя амплитуда достигает почти ста восьмидесяти градусов. Отталкиваюсь со всей силой и… Скрип. Стоп, что это? Какого? Паника охватывает меня раньше, чем я завершаю свою трюк. Мои руки содрогнулись. Что-то пошло не так. Механизм нарушен, вместо ровного угла, меня клонит куда-то в сторону. Я в страхе расцепляю плотно сжатые пальцы, и оказываюсь в свободном полёте. Как бы там не описывали в фильмах, что вся жизнь пролетает перед глазами, это совершенно не так. От страха, бушующего внутри, ты не в силах даже думать. От столь жесткого приземления болело всё тело. Я был не в состоянии встать и полностью окунулся в воспоминания. Пару лет назад мы бывали здесь с Алексом и Димой. Тогда я был по-настоящему счастлив, у меня было все. А я не ценил этого. От теплых воспоминаний из глаз новым потоком хлынули слезы. И я был не в силах остановиться. Да сколько уже можно реветь? Мне кажется весь женский пол планеты за свою жизнь столько слез не тратит.

Еще несколько часов я бродил по пустым улочкам почти заброшенного парка.

И только около полуночи добрался до детдома.

Плюхнувшись на свою маленькую кровать с жестким матрасом, я провалился в крепкий сон, так как был уже не в силах размышлять о чём-либо.

Жуткие голоса.

— Подъём! — Удары, если я не ошибаюсь, по кастрюле. А такое ощущение, словно по моей голове. Но вставать я не собирался. Я с головой накрылся одеялом, чтобы хоть как-то уменьшить эти оглушающие звуки.

Я слышал чьи-то голоса, шуршание одежды. Мат, много мата. Никогда не слышал, чтобы подростки настолько много матерились.

— Эй, ты, — а вот это уже похоже адресовано мне.

Отвечать им? А зачем? Много чести.

— Я к тебе обращаюсь, — с каждым его словом, голос становится грубее.

— Ты хочешь в первый день в школу опоздать? Автобус ждать не будет! — На меня уже кричали. Как же достал. Какое им до меня дело?

Демонстративно вытаскиваю руку из-под одеяла и показываю «фак» в сторону говорящего.

— Да ты охренел! — Слышу, как чьё-то тело бежит с разгоном в мою сторону.

— Успокойся, — его кто-то останавливает, — иначе на завтрак опоздаем.

В кровати я валялся ещё максимум пол часа. И как бы себя не заставлял, так и не мог больше уснуть.

Я походил по комнате, после чего изучил каждый уголок всего детского дома. Пространство было весьма большим, но честно, признаться довольно ужасным. Старая краска на этих стенах оставалась лишь краплениями. Большая ее часть давно слезла с них, вероятно, не состоянии терпеть такой ужас.

Я долго думал, чем бы занять своё так бесполезно болтающееся в пространстве тело. Сам не знаю почему, вспомнил про книги, которые взял с собой. Взял самую тонкую, а ею оказался Пелевин и принялся познавать мир чтения. Начало показалось мне жутко скучным. И я швырнул её в стенку. Как мама могла любить такое читать? Следом за ней полетел и блокнот, в котором я пытался что-то нарисовать.

Время приближалось к обеду. От безделья я начинал сходить с ума. Я тупо лежал, смотря в потолок, каждые пять минут меняя позы.

Урчанием живот напоминал о своём существовании. Мда… Надо бы поесть, а то так и умереть недолго. Но завтрак-то я пропустил. И что теперь? Вспомнил, что брал с собой шоколадки. И, недолго думая, решил дать Пелевину второй шанс. Схватил две плитки лакомства, книгу подмышку и направился на улицу, в поисках уютного уголка. Я внимательно рассматривал окружение. Проходя мимо парка, я понял, что больше ничего не чувствую. Никаких тёплых отношений к тем воспоминанием. Внутри только пустота.

Я поднял голову. Пытался что-то увидеть в очертаниях мутного неба. В поле моего зрения попала птица, она так прекрасно скользила по воздуху, рассекая его крыльями, что в этот момент мне тоже захотелось стать птицей. И вдруг понял, что хочу на крышу. На самую высокую. Спустя получасового блуждание, я остановил свой взор на 20-этажном здании. «Самое то» — подумал вслух.

К моему счастью, дверь на крышу была не заперта. И я по-тихому влез, заметая следы проникновения. Полностью встав на ноги, сначала я не мог поверить.

Сильный ветер продувал моё тело через тонкую кофту. Даже днём вид отсюда прекрасный. Минут десять я стоял, просто наслаждаясь. Затем подошёл к самому краю. Было страшно. Но это окрыляло, это чувство свободы захватило меня с головой. Сев на край, я спустил ноги в пропасть. И начал мотать ими из стороны в сторону. Такая лёгкость чувствовалась внутри. Я открыл книгу, на том месте, где остановился и продолжил впитывать мысли автора. Я словно читал её по-другому. Теперь ее страницы завлекали меня полностью. Разбавлял я свою заинтересованность дольками шоколада, что удваивало моё удовольствие.

Я даже не заметил, как начало темнеть. Я что, серьёзно читал? И мне это нравилось? Как жаль, что пора возвращаться.

Спускаясь так же незаметно, как и поднялся сюда, я выбежал из подъезда. За сорок минут я прибежал обратно в детдом. Промелькнув мимо охранника, я вошёл в здание, бесшумно пробираясь к своей комнате.

В комнате сидели двое: один светленький парень, лет шестнадцати, с довольно приятной внешностью. Сильно выраженные скулы, ярко голубые глаза и светлые волосы делали его похожим на какого-то актера, не могу только вспомнить имя. Второй — рыжий, примерно четырнадцать лет, у него были более грубые черты лица, вьющиеся волосы. Выражение лица, наполненное злостью, и словно глупостью, делало его менее привлекательным.

— Чё уставился? — Мда… ну и выражение. Судя по голосу, это он со мной утром беседовал. Проигнорировав его вопрос, я отправился прямиком на свою постель.

— Ты че немой или тебе втащить, чтобы ты разговаривать стал? — Проорал он, глядя на меня.

Я с гордым выражением продолжал его игнорировать.

— Да ты, *****, доигрался, — он решил закончить начатое утром.

Я вообще никак не реагировал, что его явно бесило. Хотя четно, мне реально было страшно. Слишком уж бурный парень. Сам не понимаю, почему я решил так себя вести. Возможно, пытался просто показать, что я лучше, что я не из детдома, что нормальный. Я никак не мог поверить в то, что я теперь такой же.

— Коль, не надо — голос принадлежал тому парню, что утром убрал отсюда этого бездаря.

— Не мешайся. — Уверенным и грубым голосом отпустил этот «злодей».

Никогда не видел в чьих-либо глазах столько гнева. Хотя нет, видел недавно. В зеркале.

За мгновение до удара передо мной появляется тело.

— А-а-а, стой! — В этот момент прозвенел звонок. Что это значит?

— Сейчас ужин, если он явится весь фиолетовый, то вызовет много вопросов, а тебе сейчас неприятности не нужны, — немного пораскинув мозгами, тот парень сдался.

— Считай, тебе повезло, — и для пущего вселения страха, хлопнул дверью.

— Ну ты даёшь, — он явно обращался ко мне, — не обижайся на него, он просто сегодня не в настроении, а так хороший парень, — это он так меня успокаивает?

— Хороший, говоришь? — Я смотрел на него с недоверием.

— Лиам, — он протянул мне руку, дружелюбно улыбаясь.

— Элрик. Можно Эл. — Я пожал его большую, в сравнении с моей, руку.

Мой живот опять урчит. Вот же предатель! Я же его только недавно покормил.

— Пошли на ужин, — он схватил меня за рукав и потащил к выходу.

Когда мы вошли в столовую, то я поймал на себе кучу взглядов. Я что, клоун что ли? Так бы и повыкалывал им эти глазки!

На ужин давали рыбную запеканку, яблоко и пустой чай. Мда… К такой еде будет сложно привыкнуть. Поковырявшись в запеканке и доев яблоко, я отправился обратно в комнату.

Спустя минут пятнадцать пришли и остальные парни: тот рыжий, которого, как оказалось, звали Коля, Лиам и ещё один с очень короткой стрижкой. Из их дальнейшего разговора я узнал, что его зовут Андрей. Ну вот и все мои сожителей на ближайшие 4 года.

С парнями я так и не общался.

— Ты идёшь? — Я поймал на себе его инициативный взгляд.

— Куда? — Что-то я не понимаю. Куда можно идти в девять часов вечера и притом вчетвером?

— В душ, куда же еще! — С долей сарказма выдал парень.

— А, ладно, — я чувствовал себя немного потерянным.

Собрал некоторые вещи и пошёл вслед за остальными. Честно говоря, эти душевые не вызывали у меня никакого доверия. В некоторых местах на стенах виднелась размазанная высохшая кровь, кое-где ржавчина. Фильмы ужасов мечтают о такой площадке. Вставать на этот пол голыми ногами? Да ни за что!

— Ты чего встал то? Мыться собираешься или нет? — Торопил меня Лиам.

— Да, сейчас, — там стояло ещё семь голых мальчиков.

— Поторопись, скоро другой корпус придёт.

Ну, я как бы стесняюсь. Парни напротив выставляли своё достоинство напоказ.

Меня кто-то толкнул плечом. Я обернулся, чтобы посмотреть на обидчика. Это был парень лет 17–18, озлобленность на его лице явно добавляла ему пару лет. Ростом он был выше меня на голову, небольшие мышцы на руках были достаточно сильно выражены, но вот небольшой животик портил всю картину. Он бы хоть прикрылся! Им вообще известно чувство стыда?