Катици

Катарина Тайкон, 1969

Катици – это девочка. Она родилась и выросла в Швеции, играла со своими братьями и сестрами, ссорилась и мирилась с ними, иногда была послушной, иногда вредничала и поступала наперекор взрослым. Обычная девочка? И да, и нет. Катици не ходила в школу, жила в шатре, а не в обычном доме или квартире и все время переезжала с места на место. Почему? А потому, что ее отовсюду прогоняли. Ведь она была цыганкой. Писательница Катарина Тайкон посвятила жизнь борьбе за права цыганского народа. Она верила, что создание лучшего, более справедливого, мира начинается с воспитания детей. Тайкон написала про цыганскую девочку Катици тринадцать книг, основанных на ее собственных воспоминаниях о детстве.

Катици у тети Герды

— Заходи, Катици. Садись на кровать. Если хочешь, забирайся под одеяло, только не забудь снять тапочки.

Катици было ужасно интересно, зачем ее позвала добрая фрекен Квист — самая добрая из всех известных Катици взрослых людей.

— Хочешь сок и булочку? — предложила воспитательница. — Или ты еще не проголодалась после ужина?

— Сок с булочкой я всегда хочу. Даже сразу после ужина. — Катици и фрекен Квист рассмеялись, потом Катици спросила:

— А как же зубы? Я ведь их почистила, значит, есть уже нельзя?

Фрекен Квист подмигнула ей и улыбнулась.

— Ничего! Просто пообещай, что потом почистишь зубы еще раз. Ты же знаешь: когда еда застревает между зубов и разъедает эмаль, появляются дырки. Ты же этого не хочешь?

— Не хочу. Это очень больно. И некрасиво, когда зубы больные.

— Верно. А сейчас ешь на здоровье!

Вид у фрекен Квист сделался серьезный.

— Катици, ты помнишь, что прошло уже десять дней с тех пор, как сюда приезжал твой папа и хотел забрать тебя домой?

Катици кивнула.

— Помню. Фрекен Квист, вы знаете что-нибудь про моего папу? Расскажите мне про него, пожалуйста!

— Я попробую, Катици. Но я знаю не очень много.

— Расскажите все, что знаете.

Катици часто думала про свою семью. Но она не помнила родителей. В цирке ей рассказывали, что ее мама умерла, когда Катици была совсем маленькой. Но она ничего этого не помнила.

Фрекен Квист спросила:

— Ты совсем не помнишь, как жила до цирка?

— Совсем. Хотя нет. Немножко помню. Что-то странное. Это было очень давно. Я помню большую бочку, в которой горит огонь. И еще помню, что меня связали…

— Я думаю, это была не бочка, а печка, в которой горел огонь.

— Но почему меня связали, фрекен Квист? Вы думаете…

— Катици, давай ты будешь называть меня «тетя Герда». Так нам будет проще разговаривать.

— Спасибо, — сказала Катици и попыталась вежливо поклониться, но, сидя в кровати, сделать это было довольно трудно.

— Я думаю, Катици, тебя связали, чтобы ты не обожглась о печку. Вы жили очень тесно. И чтобы случайно никто тебя не толкнул на печку, тебя привязали подальше от нее.

— Бред какой-то! А почему у нас не было плиты, как здесь? Или как в цирке?

— Ты же знаешь, Катици, что людей на земле очень много, все они разные. И живут по-разному.

«К сожалению», — подумала про себя фрекен Квист. А вслух сказала:

— И есть те, кто живет беднее других.

— Вы обещали рассказать про моего папу.

— Катици, твой папа живет далеко отсюда. У него много детей. Сколько точно, я не знаю. Это твои братья и сестры.

Лицо Катици просветлело.

— У меня есть братья и сестры?

— Да, есть. И еще у меня есть одна знакомая, она живет рядом с твоей семьей. Мы с ней переписываемся. Она знает, что ты живешь здесь, знает твоего папу и говорит, что он очень добрый.

— Тетя Герда, а мои братья и сестры — они большие? Я имею в виду, взрослые?

— Не знаю, но моя знакомая рассказывала мне про девочку лет двенадцати-тринадцати, которая заходила к ней одолжить ушат для стирки вещей. Моя знакомая тогда спросила, как девочку зовут, и оказалось, что ее зовут Роза и у нее есть младшие братья и сестрички, за которыми она приглядывает. Роза сказала также, что ты пока живешь в детском доме, но скоро вернешься в семью. И что они очень скучают по тебе.

Катици молчала. Она не знала, что сказать.

— Она так… сказала? Что они по мне скучают? Они меня помнят?

— Конечно. Роза тебя на шесть лет старше — конечно, она тебя помнит.

Но тут Катици вспомнила еще кое-что.

— А зачем ей ушат для стирки? У них что — нет прачечной?

— Я думаю, прачечной у них, скорее всего, действительно нет, — кивнула тетя Герда. — Но они могут стирать у моей знакомой. Только для этого все равно нужна какая-то посудина.

Да, тут было о чем подумать! Всего за несколько минут Катици услышала столько нового о своей семье. И она совсем не была уверена, что эти новости ее порадовали.

— Если у них нет плиты и не в чем стирать, значит, они очень бедные?

Фрекен Квист помолчала. Она долго готовилась к разговору с Катици, понимая, что он будет нелегким. Наконец она сказала:

— Я не думаю, что они нуждаются. Мне кажется, тебе будет у них хорошо. Там твои братья и сестры, ты полюбишь их и скоро нас забудешь.

Но Катици не хотела ее слушать.

— Нет! Я никогда не забуду Гуллан и Пелле! И вас, фрекен Кв… то есть я хотела сказать — тетя Герда, я никогда не забуду! Я никогда не забуду тех, кто был ко мне так добр.

— Это хорошо, Катици. Когда-нибудь мы встретимся снова и посмотрим, узнаешь ли ты меня.

— А вот тех, кто ко мне плохо относится, я забуду, — сказала Катици. Потом посмотрела на фрекен Квист и спросила:

— Тетя Герда, а мой папа может сделать так, чтобы у него были не такие черные волосы и густая борода?

— Конечно, нет. У многих мужчин густая борода. У моего отца тоже была такая. У него волосы были очень темные, а у мамы светлые. И я родилась рыжей, поэтому в школе ребята меня все время дразнили. Называли лисой или спичкой.

Конец ознакомительного фрагмента.