Любовь и корона. Книга 2. Любовь и лёд

Ирмата Арьяр, 2022

Близится самый страшный день в жизни принцессы Виолетты – брак с ненавистным императором Севера, чудовищем с ледяным сердцем. Что может противопоставить нежная «гардарунтская роза», как прозвали принцессу менестрели, могущественному северному магу? Она просто человек с горячей кровью и смелой душой. Она обречена на гибель, если не вмешается чудо… или ее избранник, дерзнувший восстать против самого владыки Севера.

Глава 4. Тайна Алэра

Снежный портал должен был перенести императора в заполярную резиденцию его старшей дочери, теперь уже бывшей леди-протектора. Но уже через пару секунд что-то пошло не так. Алэр, ступив в портал, почувствовал чудовищную боль под левой лопаткой, словно в спину впилась змея и вот-вот прогрызет плоть до ледяного сердца ласха.

В ушах раздался свист, в котором Алэр с трудом разобрал приказ.

И ужаснулся.

Он, считавшийся сильнейшим магом Севера и одним из лучших магов мира Эальр, был пойман, как мышь.

Его враг с легкостью достал императора не где-нибудь, а там, где любой считался в принципе неуловимым — в снежном портале, во время перемещения сквозь ткань мира. В момент, который не смог бы отследить никто, кроме бога.

Как это возможно?

Ослепительная боль лишала разума и сил. Алэр невероятным усилием воли сохранял сознание и то лишь потому, что знал: магия портала, не удерживаемая разумом, убьет его в мгновение ока.

Все, на что осталось сил самого могучего ласха среди живущих — это последовать приказу и перестроить портал по новому пути, куда толкала пульсирующая боль.

Владыка Севера оказался в той самой долине между ледяных скал, где двести лет назад совершил самый гнусный и омерзительный ритуал в своей тогда еще юной жизни.

Ритуал, который дал ему все, что он пожелал, и отнял все остальное.

Там, в мертвой долине, среди нетленных замороженных трупов жертв Алэра, в полуверсте от рубежа Темной страны, на руинах древнего алтаря ласхов, разрушенного и оскверненного его руками, ждал тот, кого император ненавидел даже больше, чем самого себя.

Алэр вывалился из портала кувырком, как безвольная соломенная кукла. Если бы кто-нибудь из его подданных увидел его в этот момент, ничто не спасло бы его корону, да и жизнь.

Но за позорным падением владыки Севера наблюдала лишь пара насмешливых зеленых глаз мужчины в шелковом, не по северному климату, черном плаще. Он сидел на обломке алтаря, закинув ногу на ногу и поигрывая тонкой тростью с рогатым костяным набалдашником. На его узком лице, освещенном звездами и сиявшими в небесах полярными сияниями, играла такая радостная улыбка, как если бы ее обладатель увидел долгожданного, самого дорогого его сердцу гостя.

Алэр еще с минуту лежал перед ним ничком, как презренный раб, борясь с одуряющей болью под левой лопаткой.

— Не слышу твоих приветствий, северянин, — нарушил вечную тишину над красными от крови нетающими снегами негромкий и приятный, словно теплый бархат, голос. — Что-то ты сегодня не так вежлив, как в нашу первую встречу. А ведь как ты меня звал тогда, как молил! Забыл? Ну и память у тебя никудышная. Всего-то двести лет прошло.

— Приветствую тебя, Азархарт, — глухо выдавил Алэр.

Упал он неудачно, лицом в чьи-то останки, и перед его глазами белела оторванная и слегка погрызенная кисть тонкой женской руки.

Что ж темные ее не до конца сожрали? — поморщился император. Могли бы и прибрать за собой почище. Хотя, конечно, жертв тут было столько, что даже темные твари пресытились.

В анналах истории та ночь, случившаяся двести лет назад, записана как Трагедия Дихорского Прорыва. И никто не узнает, что путь темным открыл ничтожный младший принц Алэр, в котором и магии-то почти не было. Никто не догадается, с какого ужасающего предательства началось его кровавое восхождение к трону.

С тех пор в Дихорскую долину не вела ни одна тропа, туда не мог открыться ни один портал. Только по личному приглашению темного владыки.

— Не так, раб! — Трость в руках самого жуткого в мире Эальр существа со свистом разорвала воздух и обрушилась на спину лежащего.

— Приветствую тебя, господин! — послушно молвили белые губы императора Севера.

— Встань.

Невидимая змея, поселившаяся на спине Алэра с той проклятой ночи, разжала зубы, и боль отступила.

Ласх с трудом поднялся на четвереньки, но трость снова уперлась в его плечо, в опасной близости от шеи.

— Достаточно. Так и стой, императоришка, пока не доложишь, почему до сих пор не проведен твой брачный ритуал с дочерью Роберта. И причина должна быть очень, очень весомой, Алэррр.

Его имя темный прорычал с такой силой, что где-то неподалеку треснул обломок алтаря и покатились мелкие камешки, а женская кисть перед глазами Алэра дрогнула и пошевелила пальцами.

Но трехсотлетний император уже не тот впечатлительный юнец, его такими кошмарненькими эффектами не напугать.

— Причина проста… господин. У моей невесты глубокий траур по любимому отцу, погибшему десять дней назад. В дни траура у людей не играются свадьбы, а жрецы в храмах не благословляют браки.

— Какая чушь! С каких пор тебя останавливают какие-то глупые традиции ничтожных людишек? Последняя попытка объяснить, северянин, или ты будешь наказан, — Азархарт наклонился вперед, ловко перевернул концом трости женскую кисть, и теперь ее пальцы с внезапно отросшими острыми когтями нацелились в глаза ласха.

Алэр, пользуясь тем, что Темный владыка не видит его лица, превратил кожу в ледяную маску, тонкую, но прочнее стали. Неприятно, конечно, если тебе начнут глаза выцарапывать, но не смертельно и даже не опасно. Вот змея под лопаткой — это гораздо хуже. Но он живет с ней уже двести лет, притерпелся.

— Меня, конечно, вряд ли остановили бы какие-то странные традиции равнинных людей, — торопливо сказал он. — Но за их соблюдением следят два горных мага. Всего два, это тоже не проблема, — еще поспешнее добавил Алэр, и рванувшиеся к нему когти замерли у самых глаз, едва не поцарапав линзы ледяной защиты. — Но магический договор не позволит взять невесту силой, а девка упорствует. Очень набожной оказалась, в отличие от ее старших сестер.

— Ты разучился соблазнять женщин? — удивился темный.

— Дай мне неделю, и я положу ее на свое ложе и выполню наш договор, открою тебе путь во дворец, чтобы ты воспользовался правом первой ночи.

— И правом второй ночи, и третьей ночи, глупый северный наглец. До тех пор, пока дочь Роберта не понесет от меня сына. Я дам тебе неделю. — Трость опустилась и отшвырнула кусок когтистой мертвой плоти от лица Алэра. — Но ты искупишь вину. Ты должен сделать все, чтобы выманить к себе нового короля Гардарунта. Как можно быстрее.

— Принца Лэйрина?

— Уже короля Лэйрина.

Алэр не удержался, вскинул изумленный взгляд: слишком нежно, ласкающе произнес Азархарт имя наследника Роберта. А на лице чудовищного владыки мертвых проступила невероятная улыбка.

Император опустил вспыхнувший взгляд. Темный не должен понять, что выдал себя и дал северянину надежду. И какую! Чудеса случаются, если о них непрерывно молить двести лет.

— Я приглашал его, — покаянно сказал он. — Мальчишка отказался прибыть на свадьбу сестры все из-за того же траура по отцу. И отписал, что не одобрит брак, заключенный во дни скорби. И ребенок, рожденный в таком браке, не получит огненное благословение.

— Вот как? Это точно Лэйрин написал? Разве не его пронырливый советник Таррэ? — показал темный свою потрясающую осведомленность. — Впрочем, меня уже не особо беспокоит это огненное благословение, северянин.

— Тебе уже не нужен дар огня, смешанный с твоей кровью? — как можно равнодушнее поинтересовался Алэр. Мол, какой пустяк, не стоящий внимания.

— Ты же не думаешь, что твой брак с равнинным цыпленком — единственный для меня способ получить то, что нужно? — Азархарт скучающе осмотрел свою правую руку, щелкнул пальцами левой, и его смертоносная трость превратилась в пилочку для ногтей. Ими темный и занялся между делом, пока один из сильнейших и опаснейших владык мира Эальр валялся у него в ногах. — Твоя нежная девочка с фиалковыми глазами — теперь всего лишь запасной ход. Поэтому ты, нарушивший срок нашей сделки, еще жив. И будешь жив и здоров еще неделю. А потом… Уговор, коллега, дороже жизни. Если управишься, получишь от меня бонус — труп твоего любимого сына. И делай с ним что хочешь.

— Рагара? — прошептал Алэр внезапно севшим голосом.

— А у тебя есть еще любимый сын?

— Они все любимые.

— Каков лицемер, шельмец! — Азархарт гулко расхохотался, спрятал пилку в карман и встал с камня, полураскрыв крылья.

Алэр успел заметить, что одно крыло владыки сломано, не говоря уже об их общем потрепанном виде. А крылья мага, видимые или невидимые, — это его сила.

Так вот почему темный призвал царственного раба к ответу не на следующую ночь после прибытия Виолетты, а только сейчас, когда оправился после схватки с Робертом и белогорцами — догадался Алэр.

Вот почему и сейчас темный не обрушил свой гнев на заклейменного его печатью северного мага. Сейчас Алэр ему не по зубам.

Император едва сдержал ликование.

Но Азархарт все-таки почувствовал. Клеймо под лопаткой снова превратилось в жало, в раскаленный ядовитый наконечник копья.

— Осторожнее, северянин, — Азархарт усмехнулся, а взгляд его нечеловечески ярких зеленых глаз словно пил боль жертвы и наслаждался. — Я еще не повержен. Темная страна все еще здесь, на северной земле, а моя печать еще на твоем теле, еще кормится твоей жаждой, алчностью и страстями. Даже твоей злой радостью в этот миг. Ты мой раб, глупец. Ты мой добровольный раб, что глупо вдвойне. Но это был твой выбор. Я никогда никого не принуждаю.

— Неужели? Ты и Виолетту не будешь принуждать спать с тобой?

— Нет. Это сделаешь ты для меня. Девочка должна сама лечь с тобой, точнее, со мной. Неделя. Помни.

В глазах императора потемнело от острого приступа ненависти, и плевать на раздирающую боль.

Когда ненависть схлынула, Алэр обнаружил, что остался один. Если не считать непогребенных останков людей и ласхов, белыми пятнами устилавших красный снег. Вот уже двести лет лежавших под звездами Севера. Непогребенные. Неотомщенные.

А ведь Азархарт и его князья специально оставили эти ошметки плоти. На долгую память Алэру. Темным ничего не стоит снять купол с проклятого места, и тогда преступление младшего принца Алэра будет явлено миру и доказано.

Сил на портал не осталось: Азархарт, уходя, выпил через печать остатки. Или напомнил, каким слабым был Алэр в их первую встречу. Или это злость и ненависть пережгли черным огнем магические каналы… Император не хотел разбираться с природой магического истощения. Он брел, спотыкаясь о кости, пока не упал. И только тогда обнаружил, что в край его одеяния вцепилась та самая женская кисть, он узнал ее по кривым когтям.

«Ты мерзостная тварь, Азархарт», — подумал северянин, срезав кинжалом край драгоценной ткани. Осторожно подумал, заглушив ненависть. Не из трусости, а из прагматических целей. Как-то надо выбираться из Долины мертвых. Долины его мертвой совести. Долины его грехопадения. Его проклятия.

Двести лет его сердце лежит здесь, среди мерзлых огрызков плоти, среди осколков алтаря. Там, где он в безумном по своей жестокости ритуале призвал Азархарта, добровольно стал его рабом и убил своего единокровного брата, чтобы забрать у него огонь магии ласхов.

И… ничего не получилось.

«Позже, мальчик. Все будет, но позже», — усмехнулся тогда Азархарт в ответ на его разочарование.

Нет, темный сдержал слово: забрал стыд и совесть вместе с живым сердцем и взамен дал свою силу хилому юноше, двадцатому в очереди к трону, помог стремительно сократить путь к короне и стать единственным наследником трона.

Но магии ласхов, необходимой для того, чтобы стать императором, у Алэра не стало больше.

И только потом, спустя двадцать лет, хлынула магия, словно река прорвалась через плотину. Алэр стал полноценным синим магом, и участь отца-императора и северной короны была решена за одну ночь.

После чего в посланиях темного появилось язвительное обращение «коллега».

А еще позже Алэр узнал, что у полукровок редко, но бывает пóзднее пробуждение магического огня. Позднего, но из-за накопленного потенциала невероятно яркого, — как лесной пожар, долго тлевший в глубине торфяника и вдруг огромным факелом вышедший на поверхность.

То есть, многотысячные жертвы Дихорского Прорыва были напрасными.

Но темный владыка в ответ на истерику еще молодого и глупого ласха только рассмеялся и напомнил, что речь шла лишь о власти, и ее Алэр получил, как и потенциал великого мага. Не сам дар, не искру, которая все-таки божественного происхождения, а тот торф, тот корм, без которого не возгорится пламя.

И невозможно доказать, что честолюбивый северянин оказался обманут. Сам виноват.

Лукавая темная тварь! — скрипнул зубами император и встал с красного снега.

Сила понемногу возвращалась, но портал еще рано открывать. И владыка Севера направил мысли на обдумывание планов мести.

Сегодня он узнал кое-что важное настолько, что в присутствии врага постарался скрыть мелькнувшую мысль от самого себя. Теперь же понемногу, словно вытравливал снасть при ловле рыбы, приотпускал щиты.

Значит, Лэйрин?

Лэйрин. Интересно. Но… Над этой загадкой Алэр будет думать позже, за закрытыми дверями спальни в защищенном всей силой Севера дворце. А не здесь, в резиденции Азархарта, в наполненной смертью и охраняемой тьмой долине, уже не принадлежащей миру живых.

Скорее бы вернуться. Куда он собирался? Проведать земли Полуночи? Потрясти старейшин с их бесконечными заговорами?

Позже.

Нужно возвращаться во дворец. На первом месте сейчас строптивица Виолетта.

Стоило вспомнить хорошенькое, дышащее жизнью личико принцессы, сверкающие негодованием фиалковые глаза, как кулаки императора непроизвольно сжались от бессильной ярости.

Вся двухсотлетняя лютая ненависть к Азархарту, которую Алэр не мог выплеснуть на темного владыку, нашла нового адресата — слабую человеческую девушку, даже без магии.

Император ничего не мог с собой поделать. Стоило ему увидеть гардарунтскую розу, как он представлял их первую ночь. Ее, обнаженную трепетную деву, на императорском ложе и… черноволосого зеленоглазого мужчину, раздвигающего ноги новобрачной и вонзающегося в ее мягкое, нежное, горячее тело. А сам Алэр со змеей на шее вместо рабского ошейника стоит в сторонке и смотрит, как темная тварь имеет его юную жену, и та стонет под древним, но таким охочим до чужих жен зеленоглазым сластолюбцем. И так каждую ночь, пока ненавистная изменщица не понесет темного ребенка.

От одной мысли о таком унижении Алэру хочется убивать.

Смять, изломать и растоптать паршивую гардарунтскую розу.

Если бы не приказ Азархарта жениться на любой из дочерей гнилого, хоть и огненного короля, Алэр бы никогда даже не посмотрел в их сторону. Они все хуже талой грязи под его ногами.

И он терпеть не может розы! И фиалки. Что такое любые человеческие цветочки по сравнению с изысканной красотой ласхинь или с безупречностью вейриэн? Особенно, его Найлы. Божественно прекрасной Найлы.

Как хорошо, что она не видит, каким он стал.

И каким был всегда.

Кроме тех нескольких месяцев счастья, когда он был с ней.

Ашшш… Больно. До сих пор больно так, что и ожившая змеиная печать под лопаткой кажется легким поцелуем.

Алэр встряхнул руками разминая их и рассыпая сверкающие синим снежинки, взобрался на обломок скалы и еще раз с высоты оглядел мертвую долину.

Нехорошо оставлять кости непогребенными. Это как-то уж слишком даже для такого бессердечного отморозка, как Алэр. Да и мертвые пальцы норовят выколупать соринки из глаз вместе с глазами.

Что ж. Раз уж его сюда притащили, как щенка на поводке и жестком ошейнике, то он, пожалуй, нагадит в хозяйские тапки.

Через полчаса сам Азархарт не нашел бы долину мертвых среди ровного, как каток, ледяного плато, выросшего на месте щетки острых ледяных скал. Лишь в самой сердцевине, в небольшом котловане остался разбитый алтарь и кольцо обнаженных как кости скал, пропитанных кровью и тьмой до самого корня. Последнее свидетельство злодеяний Алэра.

* * *

Во дворец Звезды Алэр вернулся только к ночи и сразу позвал верного пса Феранара, бессменного исполнителя теневых замыслов самодержца. Надо было разработать план, как сломать упрямое отродье Роберта — аккуратно, не вызвав гнева Белых гор.

Сам император даже думать не мог над этой проблемой, глаза сразу застила дикая ярость. Вот Феранар пусть и думает, у него по части коварства, жестокости и тайных злодеяний даже Алэр мог бы поучиться.

Каково же было удивление, когда камергер доложил, что императорский палач, тайный советник и левая рука находится в бессознательном состоянии!

— По какой причине? Заболел? Упился в усмерть «корнем солнца»? Или, что совсем невероятно, переусердствовал в постели? Я ему сегодня как раз подарил свою наложницу.

— Не удалось выяснить, ваша многоликость, — поклонился камергер. — Его нашли едва живого в том состоянии, в коем он до сих пор и пребывает.

Камергер отвел дрогнувший взгляд, и Алэр понял, что ему доложено не все.

— Говори! — прорычал он. — Где нашли?

— Мой император… В поганой яме позади кухни. Г-голого.

Владыка Севера не погнушался навестить болезного. Идти пришлось в целительские палаты, где императора, разумеется, никто не ждал. Перепуганная сиделка провела полуночного гостя к больному, и Алэр на минуту застыл, в немом изумлении разглядывая распухшее, багровое, местами загипсованное, обмазанное регенерирующими бальзамами, перевязанное полотняными полосами и подвешенное на вихревых «подушках» тело палача.

В воздухе витал тошнотворный запах лекарств, гнили и помоев.

— Почему его лечат в этом теле?

— Он не поддается насильственной смене лика, — прошептала сиделка и подала императору какой-то свиток с записями. — Я разбужу целителя, ваша многоликость.

— Ступай.

Алэр развернул хрустнувшие в его руке листы, попытался разобрать безобразные каракули, но скоро бросил безнадежное занятие.

Лекарь, явившийся через несколько томительных минут, тоже не сказал ничего толкового. Повреждения император видел и сам, как физические, так и магические. Феранар, первый боец на кулаках, любивший эти простонародные забавы, был попросту зверски избит. Множество гематом, несколько переломов и наверняка сотрясение мозга.

— Все заживет, ваша многоликость, внутренние органы не сильно задеты, только… хм… наружные… незначительно… — засуетился дежурный целитель, сухонький и невысокий ласх с тусклыми от усталости глазами. — Но восстанавливаться ваш… кхм… советник будет долго. Пару месяцев. Не знаю, как, но у него словно бы блокирована возможность смены лика. Магические каналы чем-то будто закупорены.

«Словно бы», «будто»… Что за лепет!

Конечно, Алэр найдет безумца, кто это сделал. Но Феранар нужен сейчас! Неделя, что дал ему Азархарт, — слишком малый срок.

— Максимально ускорь регенерацию, — распорядился император. — Доноров привлеки. Сильнейших ласхов. Но сними блоки. Мой советник должен подняться за три дня.

— Невозможно, мессир! — ужаснулся лекарь.

— Если для тебя это невозможно, зачем ты мне нужен? — процедил Алэр, и лекарь под его тяжелым взглядом захрипел. Сложно дышать замороженными в мгновение ока легкими.

Ласха спасло только то, что у него-то способность к смене лика не блокирована. Целитель колыхнулся в воздухе и осел к ногам Алэра светящимся голубым сугробом с трясущимся от страха ледяным гребнем.

— Выполняй! — велел владыка Севера.

Сугроб озарился краткой вспышкой зримой речи, подтвердил, что приказ будет исполнен.

Алэр уже начал строить портал, не пешком же возвращаться в покои, но его остановил робкий шепот целителя:

— А с трупом девушки что делать, мой император?

— Какой девушки?

— Фрейлины вашей невесты. Сиделка обнаружила ее в лечебнице незадолго до того, как был найден господин советник. Кто принес ее и как умудрился пройти мимо поста охраны, неизвестно. Сигнал защиты сработал с опозданием. Вместо сигнала вызова, как мы поняли. Мы делали все, что могли, но она всего лишь человек и скончалась от внутреннего кровотечения.

— Она тоже была избита?

— Ее зверски насиловали, ваша многоликость. Но в ней мы обнаружили только… — ласх запнулся, но решительно продолжил, — семя вашего советника Феранара, и на ее коже следы только его магии. Как с его последней женой, мой господин, — в глазах целителя блеснул укоризненный огонек. — Мы отнесли ее на ледник при лечебнице.

Получалась странная картина. Кто-то утащил у палача его жертву, тайком подбросил целителям, вызвал их уже уходя, а потом от души отделал насильника? Кто и зачем? И как сумел справиться с мощью императорского пса, перед которым трепетали даже могущественные старейшины?

— Еще кому-нибудь сегодня требовалась помощь целителей? — спросил Алэр.

Не мог же Феранир позволить избить себя как беспомощного младенца. Значит, есть еще как минимум один пострадавший. Но скорее всего на советника напали группой.

— Нет, ваша многоликость, больше никто не обращался. Так куда труп-то девать?

Алэр хотел было приказать, чтобы покойницу сбросили в могильник для неопознанных людей, но вовремя вспомнил, что леди Марцела была подданной Гардарунтской короны. И придется придумывать, что же с ней случилось и почему.

Жаль, что выманить Лэйрина на такую во всех смыслах дохлую приманку не получится. А вот потрепать нежные нервы принцессы…

Он усмехнулся и потребовал показать несчастную жертву любви палача Феранара. Надо оценить объем работы.