Ожидание белого Рождества, или Датская сказка для русских золушек

Ирина Якоби

С самого детства Ива мечтает о счастливой жизни в стране любимого сказочника Г.-Х. Андерсена. И когда в свои тридцать семь лет она оказывается у широко открытой двери, ведущей в датскую сказку, то, не задумываясь, заходит в неё, переезжая на постоянное место жительства в Данию. Ива счастлива. Но надолго ли? С какими трудностями ей придётся столкнуться и с какими силами вступить в схватку для защиты своего счастья и даже жизни? Хватит ли у неё сил? Выстоит ли в той борьбе?

* * *

Почти весь класс изъявил желание продолжить знакомство. И уже через десять минут все сидели вокруг длинного стола в кафе с интересным названием «Секретное место», уютно расположившемся на последнем этаже шестиэтажного старого, очень элегантного и почти самого высокого в центре города здания в пяти минутах ходьбы от школы. Посмотрев по сторонам, Ива обратила внимание на то, как умело и с особым вкусом было спланировано и оборудовано помещение. Прежде всего, она отметила, как интересно расставлены двух-, четырёх-, шестиместные столы и стол на шестнадцать персон, у которого и разместился почти весь ивин класс. От такой организации внутреннего пространства кафе, где бы ты ни сидел, будешь ощущать себя тепло и уютно, но в то же время, уединённо. «Такое интригующее название вполне отвечает внутреннему содержанию», — подумала Ива.

Здесь, в кафе, нашли место настолько оригинальные дизайнерские решения, что она упивалась их созерцанием. В частности, в интерьере поразительно естественно и гармонично сочетались, казалось бы, совершенно несочетаемые вещи: современный датский дизайн с его хромированными покрытиями и датская мебельная классика.

Датский дизайн — это одно из ивиных хобби, появившееся у неё с тысяча девятьсот девяности девятого года, когда они с мужем Константином купили сумасшедше дорогую датскую аудиосистему класса хай-энд Банг энд Олуфсен.

— Да ты понимаешь, что это за техника?! Это — волшебство! Представь, что эти колонки каждый раз производят замеры акустических свойств помещения, в котором они установлены. А зачем? Да затем, чтобы калибровать себя в соответствии с измеренными параметрами. Теперь ты понимаешь, что это за машина такая?! — имея квалификацию инженера-электронщика по своему первому диплому о высшем образовании, Константин со знанием дела расписывал тогда Иве все технические особенности только что купленной аудиосистемы.

— Конечно, понимаю, — отвечала она, в душе восхищаясь не столько технологическими инновациями их покупки, сколько уникальностью её внешнего вида. С тех самых пор тема датского дизайна сильно увлекла Иву. И, вполне логично, что её самый первый разговор с датчанином Ларсом пошёл, конечно же, о датском дизайне, когда они случайно встретились в Москве в марте этого года на дне рождения ивиной школьной подруги Натальи. Он рассказывал ей тогда ряд очень увлекательных историй из жизни кое-каких знаменитых дизайнеров, а также приводил некоторые интересные факты, касающиеся нескольких известных на весь мир образцов датского дизайна. Например, историю о стуле Ханса Дж. Вегнера, когда после первого телевизионного поединка между Джоном Ф. Кеннеди и Ричардом Никсоном перед президентскими выборами тысяча девятьсот шестьдесят первого года фотография этого стула облетела почти весь мир, что сделало его известным практически повсюду. Ива, в ответ, высказывала своё мнение о стелтоновском термосе Эрика Магнуссена, лампе Пола Хеннингсена, стульях Вернера Пантона и «Муравье» Арне Якобсена. Ларс, с огромным интересом выслушав её мнение, с восторгом тогда протянул: «Да-а… Здесь, в России, не так часто я встречал людей, которые были бы так хорошо знакомы с датским дизайном».

Беседы с Ларсом были для Ивы приятным сказочным путешествием в страну детской мечты. Она так невыносимо устала от всех бесконечных страхов и волнений, какими была переполнена её жизнь в последнее время, что с огромным удовольствием окунулась в эту сказочную действительность. А Ларс всё рассказывал и рассказывал. И все его рассказы были такими интересными, что она могла слушать их часами. Он поведал ей также и о том, что такое дизайнерская, винтажная или этническая мебель, и что в реальности представляет собой процесс производства дизайнерской мебели. Ведь он знал это лучше, чем кто-либо другой, потому что, как оказалось, владел мебельной фабрикой, расположенной в Дании, в городе Орхус. А в Москву привели его вопросы бизнеса.

Иве было так легко и приятно общаться с этим высоким, светловолосым и голубоглазым мужчиной. «Именно так и должен выглядеть настоящий викинг! Какой же он привлекательный!» — с восхищением оценивала она своего собеседника, покорившего её какой-то нереальной тактичностью, вежливостью, внимательностью, уважительностью, скромностью и, конечно, душевностью. Кроме того, в нём чувствовалась сила, надёжность и стабильность. Ива не могла поверить, что такие мужчины вообще могут существовать где-то на земле.

— Похоже, что в нём сохранился генотип отважного воина! Такие люди, конечно же, могут жить только в Дании! — говорила она сама себе. — Я даже готова поверить, что с ним рядом в его сказочной стране я смогла бы быть счастливой!

— Ещё бы! Конечно, смогла бы! Ну кто же тебе предложит, глупая! Принцы из европейских стран, тем более из Дании, не ищут жён на российских просторах! — вторил ей полный скептицизма внутренний голос.

— А в конце концов, почему бы мне не прислушаться к совету Антуана де Сент-Экзюпери и не постараться сделать из моей серой жизни сказку, а из сказки — жизнь?! — с вызовом ответила сама себе Ива.

Когда, наконец, её мечта исполнилась, и, примерно через два месяца, она очутилась в стране своей детской мечты, то первым делом попросила мужа отвезти её в Копенгаген, где она смогла бы увидеть сказочную русалочку и, конечно же, сходить в Датский музей искусства и дизайна. Антикварные лавки Орхуса, заполненные датской классической мебелью и серебряными изделиями Георга Енсена, стали излюбленными местами её посещения. А на фабрике Ларса, особенно в дизайнерском отделе, она могла находиться часами и, практически, каждый день. Ива даже сама сделала несколько эскизов к стульям, которые были доработаны Ларсом и достаточно быстро запущены в производство.

В первый школьный день, именно здесь, в кафе «Секретное место», неожиданным образом продолжала реализовываться ивина мечта, и она собственными глазами смогла увидеть уникальную комбинацию, которую раньше даже не могла бы себе и представить. А именно: как душевная компания, состоящая из длинного стола — представителя датской мебельной классики и комфортных стульев образца Вернера Пантона, становилась душевнее под тёплыми потоками света, разливающегося от ламп дизайна Поля Хеннингсена.

Ива настолько углубилась в свои мысли, что только громкий голос Дорит смог вернуть её в реальность: «Прошу обратить ваше внимание на то, что все желающие покурить могут подняться на крышу дома, где оборудована специальная смотровая площадка. Я рекомендую всем, и даже некурящим, пройти туда и полюбоваться центральной частью города с более чем двадцати пятиметровой высоты». Первое, что решила предпринять Ива — это последовать совету Дорит. Её переполняло настолько безмерное желание побыть одной и перевести дыхание, что она молниеносно быстро оторвала себя от обволакивающего своим комфортом стула Пантона и прошла в указанную Дорит сторону зала.

Осторожно поднявшись по ступенькам на смотровую площадку, Ива огляделась вокруг, и, осознав, что она здесь абсолютно одна, подошла к перилам и посмотрела вниз. «Какое же чудо — видеть всё это собственными глазами, а не по телевизору!» — пронеслась в её голове настраивающая на позитивный лад мысль, такая же приятная, как опьяняющее дыхание тёплого ветерка, принёсшего с собой какие-то особые парфюмерные композиции, излучающие флюиды счастья, радости и восторга. «Мистер Кроули…» — откуда-то ветер принёс с собой вместе с флюидами счастья слова известной песни Оззи Осборна, которую Ива слышала последний раз очень и очень давно, и которая напомнила ей о достаточно счастливом периоде её жизни в России.

— Ой, как классно, девчонки! — неожиданно за её спиной раздался восторженный крик.

— Оля, как ты меня напугала! — несколько раздражённо выдавила из себя Ива, посмотрев в сторону нарушительницы её покоя.

— Как во сне, а точнее — в эротическом сне! — чувства Ольги неутомимо хлестали через край. Её глаза были наполнены слезами.

— Это точно, как во сне, эт-самое, — как-то без особых эмоций проговорила Диана. Затем в её голосе появились заинтересованные нотки. — А почему в эротическом?

— Да потому что так хорошо, что можно кончить, — небрежно смахнув слёзы рукой, закатила глаза Ольга.

— Ну ты молодец! — смущённо произнесла Лада. — А ты всегда такая?

— Какая такая? — с мягким вызовом и одновременно с улыбкой спросила Ольга, прекрасно понимая суть поставленного вопроса.

— В любой ситуации находишь сексуальную выгоду! — молниеносно быстро прозвучал ответ Лады, после которого она испуганно посмотрела на Иву, предполагая, что зашла сильно далеко и, возможно, её слова прозвучали достаточно бестактно. Но в ответ девушка получила дружественное подмигивание.

— Доживёшь до моих лет, так тоже будешь искать даже самый малейший шанс получить удовольствие, — засмеялась Ольга.

— А я думаю, гораздо логичнее предположить, что в твоём возрасте, наоборот, нужно, по возможности, отказываться от каждого такого шанса. Полезнее будет для здоровья, — с улыбкой съязвила Лада, вызвав наигранное негодование со стороны Ольги и Дианы.

— Ну хватит, девушки! По моему мнению, мы должны вернуться к коллективу, а то нехорошо как-то получается: все русскоязычные удалились на крышу, и что самое главное — надолго, — с улыбкой сказала Ива и далее продолжила. — Дорит может заподозрить, что мы тут вынашиваем какие-нибудь революционные идеи по поводу перестройки образовательной системы в школе датского языка.

Девушки расхохотались и в таком весёлом расположении духа, продолжая болтать, спустились со смотровой площадки в кафе и подошли к столу, за которым практически неподвижно и беззвучно сидели все остальные одноклассники под предводительством Дорит. Только иногда покой нарушался какими-то изречениями Хансена, Урса и Дорит. Почти все пили кофе. Когда девушки вернулись к столу, одноклассники оживились, а Урс спросил:

— Вам понравилось наверху?

— Да-да, конечно, вид — великолепный! — практически в один голос, как сговорившись, ответили Ива и Лада, усаживаясь напротив друг друга.

— А по мне, так наверху — всегда лучше, — со странной ухмылкой прошептала на ивино ухо Ольга, обвалившись на стул с правой стороны от Ивы.

— Послушай, дорогая, ты и впрямь озабочена. Я даже стала немного тебя побаиваться, — в ответ заливисто засмеялась Ива.

— А можно нам тоже услышать, о чём вы так заразительно смеётесь? — с задоринкой в голосе спросил Хансен, который, как оказалось, сидел с правой стороны от Лады.

— Правда, мы тоже хотим! — живо подхватил Урс.

— А вам нельзя. Потому что вы всё равно не поймёте. Даже если будете очень стараться, — жеманно прожурчали слова Ольги, плавно перешедшие на шёпот в ивино правое ухо. — Мы то-оже хотим. Хотеть не вредно! Так ведь?

Ива только и смогла, что поднять брови, как будто взвешивая в голове возможные варианты ответа.

— Ну что, эт-самое, может быть, мы закажем чего-нибудь выпить? — пришло время включиться Диане, слова которой получили коллективную поддержку со стороны девушек.

Лада заказала кофе лате, Ольга — капучино, Диана — чёрный чай, а Ива — зелёный чай и кусок шоколадного торта Брауни с особым молочным кремом. Когда официантка принесла ивин набор и поставила на стол напротив неё, все посмотрели с нескрываемым удивлением. А Ольга, округлив глаза, выразила свои переполненные ужасом мысли вопросом на многострадальное ивино правое ухо:

— А ты можешь себе представить, во сколько всё это чудо может тебе обойтись? Ты, наверное, не обратила внимания на цены в меню?!

— Ну почему не обратила? Обратила, — начала немного раздражаться Ива, стараясь при этом говорить шёпотом, чтобы никто не услышал содержание этого диалога. А когда она посмотрела по сторонам и поняла, что никто и не обращает на них внимания, то продолжила, наклонившись в сторону Ольги. — Это стоит девяносто крон.

— Вот это да! Это же так дорого! А когда переведёшь в рубли, то вообще можно аппетит потерять! Ты что, сама не можешь такой торт дома постряпать? Платишь такие огромные деньги непонятно за что? Или, может быть, ты замужем за миллионером? — никак не могла успокоиться Ольга.

— Да при чём здесь муж? Я просто голодная! Да к тому же, очень люблю сладкое, — парировала Ива, немного расстроившись.

— Ива, не бери в голову, — пришла ей на выручку Лада, отвлёкшись от рассказа Хансена. — Не обращай на Ольгу внимания. Это твоё право питаться тем, чем тебе хочется. Самое главное, чтобы здоровье и деньги позволяли.

— А что, ты расстроилась, что ли? — удивилась Ольга. — А почему? Я что-то плохое сказала?

— Ну, конечно, эт-самое, — Диана, как ни странно, смогла правильно оценить ситуацию.

— Да ладно, девочки, всё хорошо! — улыбнулась Ива. — Я очень рада с вами познакомиться и быть в одном классе. Так приятно поговорить на родном языке. Все эти два месяца, что живу здесь, очень по дому скучаю. По России. По русской речи. Хотя, конечно, я звоню каждый день моими родителями, и мы разговариваем где-то по часу, а то и по полтора, но этого ведь совсем недостаточно.

— Каждый день звонишь по телефону! Ну, точно, твой муж — миллионер! — не унималась Ольга. Но вдруг, неожиданно её глаза погрустнели, и она, понизив голос, продолжила начатую Ивой тему ностальгии. — Я тоже скучаю, но не по России, а по моей доченьке, что в Великом осталась. Хоть у меня там родители, Наташка предпочла жить отдельно от них. Она у меня самостоятельная. Вы знаете, девчонки, как я за неё волнуюсь? Она ведь мой характер взяла. Такая же доверчивая, отзывчивая, всегда готовая прийти на помощь. Она даже внешне на меня очень похожа. На такую красавицу в любой момент может кабель найтись. Смотри — не зевай. С моим Хенриком я ведь не могу всеми моими переживаниями поделиться. Не любит он этого, а я и не хочу его злить. Это так классно, что сегодня я встретила всех вас. Теперь я знаю, с кем могу поговорить по душам, а если нужно, то и в жилетку поплакаться. А то у меня в Дании что? Да за полгода, что здесь прожила, пока что ничего и никого для души. Как это у Виктора Курочкина в «Уроде»: «… А у меня что? Ничего. Даже друга нет, которому бы я мог поплакаться в жилетку или, не стыдясь, занять у него три рубля». Ой, девчонки, как мне нравится, как он пишет! Особенно эта повесть!

— А у тебя что, эт-самое, Хенрик не муж, что ли? — громко спросила Диана.

— Да тише ты! Мы же здесь не одни! — встрепенулась Ольга, а затем, уже спокойнее, продолжила. — Да муж, конечно, но я ведь про кого-нибудь для души говорю.

— Ну а теперь, моя дорогая, можешь плакаться в жилетку, сколько тебе захочется. А вот с рублями, конечно, сложно. Но ты, не стыдясь, можешь попросить в датских кронах, — шутливо прошептала Ива, стараясь не выказать своё серьёзное отношение к только что услышанному.

— А если говорить обо мне, эт-самое, то у меня таже самая проблема, что и у тебя, — продолжила тему Диана, кивнув головой в сторону сидящей напротив неё Ольге.

— Что, у тебя тоже сложности с поиском отдушины? — вопрос Ольги прозвучал как-то очень жёстко.

— Нет-нет, с Карстэном у меня всё в полном порядке. Он меня понимает, эт-самое, — ответила Диана, совершенно не обратив внимания на тон Ольги. — Он, как и я, очень за мою дочь, Светлашку, переживает. Она ведь тоже живёт самостоятельно в Вентспилсе. На мою мать надежды никакой нет. Светик — девочка умная, начитанная. С самого детства, когда мой муж нас бросил, только я её и воспитывала. Я ей всё дала, и даже высшее образование, эт-самое. Я уверена, что ошибок глупых она не сделает. Но я ведь знаю, как ей плохо без меня.

— Ну а если Карстэн твой такой понятливый и душевный, то почему девчонку сюда, в Данию, не заберёте? — полушёпотом продолжала ставить свои жёсткие вопросы Ольга. — У вас ведь нет проблем с визами и видами на жительство, как у нас, россиян. Так в чём проблема? Переехала бы она сюда, к вам, и живите все вместе себе на здоровье и радуйтесь жизни.

— Не так всё просто. Нужно много вопросов утрясти, эт-самое. Да и Карстэн говорит мне, что нужно подождать. Что так быстро такие дела не делаются.

— А как долго ты с ним живёшь? — никак не унималась Ольга.

— Да вот уже скоро год, как я здесь, — в задумчивости протянула Диана.

— А я абсолютно не соскучилась! Ни по моей семье! Ни по Украине! — со злом выпалила Лада. Её глаза блеснули холодным блеском, а взгляд вдруг стал каким-то колючим. «Вот это перемена. Что же такое у неё там, на Украине?» — задумалась Ива, продолжая внимательно смотреть на Ладу, глаза которой постепенно заполнились безысходной печалью.

За столом все грохнули коллективным заливистым смехом в ответ на какую-то очередную историю Хансена. «Здорово, что этот малый такой любитель потравить байки! Сейчас это так кстати», — обрадовалась Ива.

— Хансен что-то интересное рассказывает! Давайте, девочки, послушаем! — весело сказала она, довольная тем, что удалось сменить тему приобретшего горький вкус разговора.

Лада отглотнула наверняка уже холодный лате и повернула голову в сторону Хансена, продолжающего без устали веселить аудиторию. Можно было заметить, что она его не слушает, а думает о чём-то своём. Но мало-помалу она включилась в тему и быстро увлеклась ею настолько, что её глаза заблестели беззаботностью и детским озорством. «Ну и замечательно!» — успокоилась Ива, почему-то чувствуя себя в некоторой степени ответственной за настроение девушки.

— Ой, наверное, Карстэн звонит, — нервно засуетилась Диана, стараясь побыстрее вытащить из своей сумки громко верещавший мобильный телефон. Но она оказалась недостаточно проворной, и телефон успел перейти в режим автоответчика. Было видно невооружённым глазом, что Диана очень разнервничалась, прослушивая звуковое сообщение. Положив телефон в сумку, она рассеянно спросила, адресуя вопрос, похоже, только себе:

— А что, уже два часа?

— Да. А если точнее, то пять минут третьего, — быстро отреагировала Ива, посмотрев на часы.

— Ой, эт-самое, я должна торопиться, а то Карстэн уже ждёт, а мне ещё нужно машину заправить. Совсем забыла! — Диана допила остатки холодного чая, встала из-за стола и, смущаясь, обратилась к Дорит по-русски. — Извините, эт-самое, я не могу дольше оставаться. Мне нужно уйти.

— Конечно, Дайана, идти. Увидется завтха! — очень дружелюбно отозвалась Дорит.

— Ну что, эт-самое, я побежала, — попрощавшись с Ольгой, Ивой и Ладой, Диана быстрым и тяжёлым шагом направилась к выходу.

— Ну-ка покажи, что это у тебя за часы такие, — опять заступила на вахту неутомимая Ольга. — Неужели настоящий Ролекс?!

— Да, настоящий, — тихо ответила Ива.

— Ну а теперь колись, подруга! Твой муж — миллионер! Не так ли? — продолжала атаковать Ольга.

— Может быть, — уставшим голосом ответила Ива. Затем, демонстративно посмотрев на свои наручные часы, продолжила, улыбаясь. — На моём Ролексе пятнадцать минут третьего, и я должна идти домой, а то мой Бэнни, наверное, уже заждался.

— Ива, ты уже уходишь? — как-то по-детски испуганно спросила Лада, увидев, что та встаёт с места. — Ой, пожалуйста, подожди меня! Мне уже тоже пора.

— Ну а по-вашему что, я должна здесь одна оставаться? — возмутилась Ольга, нехотя поднимая со стула своё пышное тело.

— Уходите? — с грустинкой в голосе поинтересовался Урс, посмотрев на Иву. — Надеюсь, что завтра мы увидимся?

— Ну конечно, обязательно увидимся! — опередив Иву, громко ответила Ольга. Далее она обратилась к Дорит и всем одноклассникам. — До завтра!

— Большое спасибо всем за приятную компанию! Завтра увидимся! — весёлым и бодрым голосом попрощалась Ива.

— До свидания! — подхватила её слова Лада.

— Да-да, до завтра, — с улыбкой ответила Дорит. Но чувствовалось, что она торопится побыстрее вернуться к теме, уже более часа вращающейся вокруг Хансена.

— До завтра! — вторили ей все сидящие за столом.

— А кто это Бэнни? Извини за любопытство. Муж, что ли? — с некоторой долей смущения, но в тоже время настойчиво спросила Ольга, выходя на улицу следом за Ивой и Ладой.

— Послушай, Оля, ну так же нельзя, — Лада попыталась пристыдить Ольгу. — Ты любопытная до неприличия. Как сказал кто-то мудрый: «Любопытство — дочь невежества». Помни об этом.

— А что тут плохого, если мне интересно всё знать о людях, меня окружающих? — ответила Ольга с по-детски наивной улыбкой на лице.

— Эти слова, Лада, принадлежат перу Томаса Фуллера, — вмешалась Ива. — А если продолжать тему, то я готова подписаться под каждым словом Бернарда Шоу: «Больше всего люди интересуются тем, что их совершенно не касается».

— Ну а почему ты, Оля, например, не поинтересуешься подробностями моей жизни? — не уступала Лада. — Кто знает, может быть, увлечёт.

— Может быть, и поинтересуюсь. В своё время, — последовал ответ. Затем, сделав паузу, Ольга продолжила. — Ну а если взглянуть с другой стороны? Я где-то читала или слышала, что любопытство является признаком интеллекта. Вот так!

— По моему мнению, ничего плохого в любопытстве нет, если оно в меру, — Ива попыталась смягчить общее настроение дискуссии. — И, к тому же, я ведь уже начала привыкать к твоему, Оль, повышенному интересу к моей скромной персоне. Надеюсь, что сегодня — мой день, а завтра на очереди, быть может, будешь ты, Лада. А для удовлетворения аппетита кого-то самого любопытного скажу, что Бэнни — это мой любимый молодой человек. Он очень красивый и умный. А какие у него глаза! А как он меня любит и всегда ждёт! Поэтому-то я и должна торопиться домой, чтобы не заставлять его долго ждать.

— Ты что, шутишь? Или серьёзно? Что-то я не пойму, — растерянным голосом протянула Ольга.

— А это тебе тема для размышлений. До завтра будет, чем заняться, — съязвила Ива.

— Мне тоже пора бежать, а то Ульрик задал тридцать три задания на сегодня. Мой велосипед запаркован у школы. Кто-нибудь идёт со мной в одном направлении? — прозвенела своим тоненьким голоском Лада, но получив отрицательный ответ, засеменила мелкими и лёгкими шажками, как будто полетела по воздуху, в сторону школы.

— Счастливо! Надеюсь, что завтра увидимся, — попрощалась Ива.

— До завтра, — ответила Ольга, а затем, тяжело вздохнув, задумчиво произнесла грустным голосом. — Ты уж, пожалуйста, не обижайся на меня. Знаешь, иногда, заглядывание в чужие окна свидетельствует о крайней степени одиночества. Как сказал, не помню кто, но кто-то уж очень мудрый. А ты не знаешь, кто это сказал?

— Нет, не знаю. И слова эти, я считаю, на пятьдесят процентов спорные. Не всегда заглядывание в чужие окна является признаком одиночества. А на тебя, моя дорогая, я не обижаюсь. Не бери в голову! Ну, пока. До завтра, — Ива уже собралась было уходить, но вдруг передумала, решив, что это не по-людски так резко оборвать человека, не дав ему возможность выговориться. К тому же, она прекрасно помнила недавний ольгин рассказ о дочери и некоторых проблемах с мужем. Ива, с улыбкой посмотрев на Ольгу, спросила. — Тебе в какую сторону? Может быть, нам по пути?

— Мне — к центральному вокзалу, — с радостью в голосе бойко отозвалась Ольга и продолжила. — Я ведь живу не в Орхусе, а в тридцати километрах к северу. Для условий России — это не проблема. А здесь, в Дании, это считается далеко. Ещё бы! Тридцать километров — это, конечно, далеко, если учесть, что, находясь здесь, на полуострове, нельзя удалиться от моря дальше, чем на пятьдесят два километра. Так что мне сейчас на поезд, а затем пешком, что очень полезно для моей комплекции. А тебе в какую сторону?

— А мне туда, — Ива махнула рукой в противоположную от вокзала сторону, сторону парка, и продолжила со смехом. — А Бэнни — это наш чудесный серебристый лабрадор. Ну что, я тебя успокоила или разочаровала?

— Ой, Ива, это так замечательно, что я нашла здесь такого человека, как ты! — с благодарностью в голосе ответила Ольга. Но через какое-то мгновение неожиданно сменила тему, спросив. — А ты, случайно, не живёшь в вилловом квартале за парком?

— Случайно живу, — ответила Ива, улыбнувшись. — А ты, девушка, неисправима. Опять всё про меня и про меня, а я уже было подумала, что моя тема на сегодня закрыта.

— Теперь я на все сто процентов уверена, что твой муж — миллионер! — никак не унималась Ольга. — Подожди-ка! Лада, уходя, сказала, что Ульрик задал ей тридцать три задания. Слушай, а кто такой этот Ульрик?

— Вот сама завтра её и спросишь. Хорошо? — засмеялась Ива, обрадованная, что безграничное ольгино любопытство, наконец, переориентировано в другую сторону.