Ожидание белого Рождества, или Датская сказка для русских золушек

Ирина Якоби

С самого детства Ива мечтает о счастливой жизни в стране любимого сказочника Г.-Х. Андерсена. И когда в свои тридцать семь лет она оказывается у широко открытой двери, ведущей в датскую сказку, то, не задумываясь, заходит в неё, переезжая на постоянное место жительства в Данию. Ива счастлива. Но надолго ли? С какими трудностями ей придётся столкнуться и с какими силами вступить в схватку для защиты своего счастья и даже жизни? Хватит ли у неё сил? Выстоит ли в той борьбе?

* * *

— Ива Марковна, уже пять часов. Я Вам ещё нужна? Или я могу идти домой? — войдя в кабинет директора, неуверенно спросила Катя.

— Конечно, Катюша! Ты уже свободна на сегодня! — бодро ответила Ива, широко улыбнувшись. — Да и я, собственно, тоже. А Галина Васильевна ещё здесь?

— Конечно, Ива Марковна. Здесь. Вы хотите, чтобы я её пригласила?

— Да. Спасибо, Катюша. Будь добра.

Вдруг по ивиному уютному кабинету прокатились раскаты междугороднего звонка. Катя заспешила к телефону, чтобы поднять трубку. Ива жестом остановила её, предполагая, что в это время междугородний звонок может прийти только с одного единственного направления. И будет лучше, если она сама и ответит.

— Это Москва, Катя! — от предельного напряжения ивин голос зазвенел, как туго натянутая струна. Поднимая трубку телефона, неимоверным усилием воли она заставила свой голос звучать спокойно. — Да, это я, Геннадий Георгиевич… Добрый вечер… Домой? Правду сказать, уже собиралась… Галина Васильевна? Она тоже здесь.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и внутрь помещения влетела полная женщина небольшого роста с испуганным лицом. Ива указала рукой на стул рядом со своим столом, и та осторожно села, нахмурив лоб и стараясь улавливать каждое слово, вылетавшее из уст директора.

— Геннадий Георгиевич, а вот и Галина Васильевна подошла, — произнесла Ива, одновременно включая громкую связь. — Вы хотите с ней поговорить?

— Обязательно поговорю! Но не сейчас! — на весь кабинет прорычал низкий резкий голос, заставив главного бухгалтера испуганно заморгать густо накрашенными ресницами, не отрывая при этом глаз от ивиного лица, покрасневшего от внутреннего напряжения. — Сейчас вопрос к тебе, Ива Марковна! Вы что там, к чертям собачьим, творите?! Вы что там, совсем головы потеряли?! Я тут тщательно изучил представленный вами бюджет на следующий год и, охренеть можно, вы просите тридцать два процента! Ты в курсе, что это на семь процентов больше, чем в текущем году?! Я не могу такой ваш бюджет показать ректору! Да он никогда его и не подпишет! Вы что там думаете, мы тут, в Москве, идиоты, что ли? Ну, что молчишь? Отвечай же! Как это так получилось?!

Ива, конечно же, ожидала, что реакция начальства на их бюджет может быть негативной, но что до такой степени — было для неё полной неожиданностью. Эти ругательства, грубое хамство, а также несправедливость по отношению к возглавляемому ею филиалу на какое-то мгновение, что называется, выбили её из кадра. Пауза затянулась. Шок сковал всё тело. Единственное, что она могла сейчас ощущать — это сильные и ритмичные удары сердца, болью отдающиеся в висках. Ива не могла разлепить губы, чтобы сказать хоть что-то в ответ. Но уже через несколько секунд в её груди стала разгораться, мешая дышать, вспышка гнева, постепенно превратившаяся в мощную волну, почти накрывшую её с головой. Сейчас она была готова высказать своему московскому шефу всё, что накопилось в сердце за время их совместной работы. Лишь невероятным усилием воли ей удалось взять себя в руки. «Когда же я, наконец, овладею великим искусством строительства моего счастья из камней, бросаемых в меня?» — промелькнуло в её голове. Ива очень хорошо осознавала, насколько важно для неё самой и для её филиала избежать конфликта, и поэтому тщательно подбирала каждое слово для тактичного и деликатного ответа начальству, принимая во внимание, что все острые углы всё-таки уже не сгладить:

— Геннадий Георгиевич, послушайте, мы же обосновали, для чего нам нужны эти семь процентов в будущем году! Мы же не себе на зарплату это просим. Ведь сколько раз ректор подчёркивал важность повышения качества образовательных услуг, предоставляемых университетом! А наш филиал — это одна из его составных частей. Но как мы можем говорить о повышении качества, если у нас всего один компьютер на весь филиал?! И тот у главного бухгалтера. Геннадий Георгиевич, две тысячи седьмой год на носу, а наш филиал всё живёт, как в каменном веке. А как же студенты? Филиал существует уже не первый год, а у нас до сих пор нет своей библиотеки? Высококвалифицированные преподавательские кадры с учёными степенями и званиями — тоже невозможная роскошь! Как долго школьные учителя будут у нас преподавать?! Честное слово, мне даже стыдно перед нашими студентами. Деньги за своё образование они платят хорошие, а что, в конечном итоге, получают? Пшик да маленько.

— Ну хорошо! Насчёт книг не беспокойтесь. Мы здесь у нас часть библиотечного фонда обновили. Так что наши старые книги мы можем вам переправить. Это не вопрос. А что касается преподавательских кадров, то придёт время, когда и вы заработаете на кандидатов с докторами. А пока довольствуйтесь школьными учителями. Да, и вот ещё что. Деньги на покупку компьютеров ищите сами! Не вы первые, не вы последние. У нас все филиалы так делают! Почему вы должны быть исключением?!

— Извините, Геннадий Георгиевич, а где же их можно найти?! Кто и где их потерял?! — Ива была практически в бешенстве. И скрывать своё недовольство она уже не могла.

— Слушай, Ива Марковна! Ты, во-первых, не повышай на меня голос. Это раз. А, во-вторых, если твой интеллект не может помочь тебе найти деньги для филиала, то спроси тех, кто знает, как это делать.

— То есть Вас, Геннадий Георгиевич?

— А хотя бы и меня. Опыт кое-какой имеется, — московский руководитель тяжело вздохнул и перешёл на снисходительный тон. — Да, Ива, ты, конечно, молодой директор и опыта у тебя маловато. А поэтому послушай убелённого сединами воина образовательного фронта. Ищи хороших спонсоров в городе. Поняла?

— Нет.

— Ну хорошо, поясню. Ищи людей при положении и деньгах, кто заинтересован в получении диплома нашего университета. Ну а дальше уже сама подумай.

— Геннадий Георгиевич, а как же честь и достоинство университета?

— Ты знаешь что, Ива Марковна! Если не хочешь или не можешь работать в соответствии с условиями, диктуемыми временем, то так и скажи. Всегда найдутся те, кто захочет и сможет! Это ты запомни! — сделав небольшую паузу, он продолжил. — Да, и вот ещё что. Сегодня — пятница. В понедельник, часам к десяти утра, вы должны мне отфаксовать новый бюджет на двадцать пять процентов. У меня — всё. Будь здорова! Хороших выходных!

— Вам также всего хорошего, Геннадий Георгиевич, — еле слышно отозвалась Ива. Она просидела в оцепенении несколько минут. Все мысли куда-то исчезли, как будто бесследно провалились в бездонную пропасть. Затем она медленно поднялась со стула и неторопливо прошла к окну, где простояла ещё некоторое время, устремив свой взор куда-то очень далеко в синеву зимнего вечера. «Как же я устала от свинства и беспредела! Как же хочется оказаться в далёкой сказочной стране, где нет несправедливости и боли!» — подумала Ива. Главный бухгалтер с большим вниманием наблюдала за своим руководителем.

— Ну и что же нам делать с несправедливостью, Галина Васильевна? Бороться с ней, бежать от неё или, быть может, продолжать приспосабливаться к ней и дальше? — продолжая смотреть в окно, тихо спросила Ива.

— Ива Марковна, да не переживайте Вы так! — последовал бодрый ответ главного бухгалтера. — Нам ведь не привыкать! Это ещё не проблема — найти спонсоров. А помните, как мы показывали особо интересующимся абитуриентам и их родителям фальшивые лицензию и свидетельство об аккредитации, присланные нам сюда из головного? Вот где страху-то натерпелись, пока, наконец, не получили настоящие?! Помните?

— Конечно, Галина Васильевна! Я всё помню! И очень жалею, что не написала тогда заявление по собственному. И всё бы закончилось одним разом!

— Как знать? А, может случиться, что всё бы только началось? Не забывайте, Ива Марковна, что мы живём и работаем в России. Здесь всё, везде и всегда — через какое-то место! Ах! Что тут говорить! — главный бухгалтер махнула рукой. — А давайте лучше попьём чайку! У нас где-то было овсяное печенье! Пойду посмотрю у Катерины в шкафах.