Зов ветра

Ирина Юльевна Енц, 2022

Марте и в голову не могло прийти, что поездка на курсы повышения квалификации вместе с другом и коллегой по работе Пашкой, в небольшой город на берегу Балтийского моря, может обернуться такими неприятностями и приключениями. А начиналось все очень обыденно. Подумаешь, попались странные попутчики. Потом, уже на месте, случайно забрели в не совсем обычный и загадочный музей, с не менее загадочным директором, профессором исторических наук Авдеевой Флорой Зигмундовной. И с этих, казалось бы, простых поступков и закрутится удивительная, захватывающая и страшная история. Таинственные замки и подвалы, в которых скрываются тайны со времен Великой Отечественной Войны. И, кто бы мог себе вообразить, что необычные попутчики и окажутся главными злодеями. И Марта с друзьями окажется в самом эпицентре этих таинственных и зловещих событий.

Глава 7

Я тяжело вздохнула. Была в этой нечаянной встрече какая-то предопределенность, которую я почувствовала еще на вокзале, даже не встретившись с нашими попутчиками. Будто, что-то такое неосязаемое витало в воздухе, крылось в лицах прохожих, в запахе железа и машинного масла от вагонов и железнодорожных путей, как некий эпиграф, начинающейся пьесы. Словно какой-то невидимый и великий режиссер, расставляет на сцене фигуры актеров, осматривает костюмы и декорации будущего спектакля. Только вот, зрителей у этого представления нет. Все вокруг были актерами, либо главными, либо эпизодическими, либо, просто участвующими в массовке. Но, во всем этом, чувствовалась твердая рука мастера, умело управляющего всем этим представлением, которое называлось «жизнь». И все это я явственно ощущала с того самого момента, как услышала о предстоящей командировке.

Я не стала вставать со скамьи, просто, обернувшись, довольно сдержано, кивнула головой. Где-то там, в неведомом мне мире, был уже написан сценарий этой, моей пьесы. И вот, занавес открылся. На сцену, господа! И ни увильнуть, и ни спрятаться от этого уже никому не удастся. Потому что, большинство людей даже не осознают, что просто исполняют свои роли, подчиняясь искусному замыслу великого режиссера.

Как я и предполагала, от Вальдиса простым кивком головы было не отделаться. Он захлопнул дверцу машины и ловко перескочил низенький кованый заборчик, отделяющий бульвар от проезжей части. Легкой, чуть танцующей походкой, в которой ощущалась грация сильного хищника, засунув руки в карманы брюк, подошел ко мне, и со своей обычной усмешкой посмотрел на меня сверху вниз. Я всегда терпеть не могла при разговоре задирать голову наверх, предпочитая быть с собеседником примерно на одном уровне, чтобы видеть его глаза, которые, как известно, являются зеркалом души. Но, вставать ему навстречу у меня не было тоже ни малейшего желания.

— Вальдис, вы или присаживайтесь рядом, или езжайте дальше, куда ехали. Я не люблю разговаривать с задранной кверху головой. Вы уж, извините.

Я решила, что немного прямолинейной грубоватости не помешает. Заодно и проверим, насколько наше знакомство случайно, или нам уже пора опасаться, правда, пока не очень понятно, чего. Если стерпит, значит, для чего-то мы им нужны. И тогда, отвертеться будет довольно проблематично. Если же терпеть не станет, а развернется и уйдет, значит, можно считать, пронесло. Увы, Вальдис стерпел, и хмыкнув, уселся рядом, не вынимая рук из карманов. А в моей голове запрыгали, заметались мысли. На кой черт мы им сдались? То, что Пашка проболтался о месте нашей работы, думаю не имело особого значения. Шпиономанией я не страдала. Никаких особых секретов мы все равно не знали. А идей на какую-то другую тему у меня, увы, не возникло. Про «любовь с первого взгляда» у меня даже мысли не было. Нет, я, конечно, девушка красивая (по утверждению моего деда, так я вообще, красавица, каких свет не видывал), я бы даже сказала, заметная. Но, такому типу, как Вальдис, подобные барышни не каждом углу по десятку на шею виснут. Слава Богу, в нашей стране недостатка в красавицах не наблюдается. Поэтому, вряд ли тут замешаны какие-либо личные симпатии. Ни на что другое у меня просто не хватало фантазии. Поэтому, решила следовать народной мудрости, гласившей: «Поживем-увидим».

Пока я пребывала в раздумьях, Вальдис продолжал молча буравить меня взглядом. Не знаю, чего он этим хотел добиться, но судя по легкому разочарованию, мелькнувшему в его глазах, цели своей он явно не достиг. Я не залилась краской (что, вообще, было мне не свойственно), не начала глупо хихикать, или от восторга хлопать в ладоши, и не свалилась со скамейки, от предполагаемого счастья, в обморок. Наверное, поэтому, он задал мне вполне банальный вопрос.

— Как дела?

Я раздвинула губы в сияющей улыбке, которую мои друзья называют «счастливый тигр», и промурлыкала.

— Прекрасно… А как у вас?

Я посмотрела на своего собеседника, и с грустью констатировала, что моя улыбка ему не понравилась. Лицо его слегка перекосило, будто он съел кислый лимон без сахара. Как жаль, а я так старалась, так старалась… Но, со своей кислой физиономией он справился весьма быстро, что делало честь его выучке. А что она, эта выучка была у него на уровне, можно было догадаться по всему его поведению, по манере держаться, и по сотне разных мелких деталей, которые женский глаз замечает с первого взгляда на любого мужчину.

Глаза у него слегка потемнели от сдерживаемого раздражения, хотя губы все еще улыбались. Я про себя тяжело вздохнула. Знать бы еще, к чему мне такое счастье выпало. А Вальдис, справившись со своим лицом, насмешливым голосом продолжил.

— И у меня прекрасно. А мы разве на «вы»? Я думал, что еще в поезде мы перешли на «ты».

Честно говоря, мне было совершенно без разницы, на «вы» мы с ним, или на «ты». Я бы, вообще, предпочла совсем никак. Поэтому я пожала плечами, и проговорила:

— Если вам так удобнее, ради Бога… Можем и на «ты». Но, вы куда-то ехали, наверное, по делам. И я не смею вас от них отрывать. — Я встала со скамейки, и ласково проворковала. — Всего доброго. Передавайте привет Аристарху Евгеньевичу. — И неторопливым шагом отправилась в сторону моря.

Я шла не оглядываясь, но спиной чувствовала злой взгляд Вальдиса. Нет, надо от этих ребят держаться как можно дальше! Это самый лучший вариант, чтобы избежать неприятностей. И вдруг, я услышала вслед его насмешливый голос.

— Тогда и ты, передавай привет Флоре Зигмундовне. Скажи, Аристарх Евгеньевич велел кланяться…

Я на мгновение замерла. Мне хотелось развернуться и спросить, откуда он знает, что мы были в музее у Флоры? И что я, вообще, знаю, кто такая Флора Зигмундовна, и какое ему до всего этого есть дело!? Но, этим я бы доставила ему удовольствие. А это точно не входило в мои планы. Поэтому, я продолжила неторопливое движение вперед, будто и не слышала ничего вовсе. Далось мне это не без некоторого труда. Я шла и мысленно себя кляла на чем свет стоит. Нет, ну надо же мне было вылезти на этот бульвар в такой неподходящий момент!!

А вокруг шли люди, ехали машины, тренькал на остановках трамвай, предупреждая пешеходов о своем приближении. Порыв ветра принес с собой запах близкого моря и горьковатого вкуса полыни. Погруженная в невеселые мысли, я не заметила, как очутилась на набережной. Передо мной открылась величественная картина волнующегося моря. Молочно-бирюзовые волны накатывали на галечный берег, и с сердитым шипением отползали обратно. Малиновое солнце приседало аккуратно за горизонт, боязливо касаясь кромки воды, будто опасаясь замочить край своего великолепного алого с золотом одеяния. Небо, сливалось с линией моря, и чуть выше делилось на разноцветные полосы. Словно умелый художник выплеснул на холст свои краски. Полыхающий алый цвет отраженного солнца постепенно переходил в бледно-сиреневую полосу, и далее, бирюзово-дымчатая широкая лента вливалась в глубокий, пронзительный цвет индиго, огромного, словно опрокинутая гигантская чаша, небесного купола. Облака, подсвеченные снизу заходящим солнцем, напоминали торопящиеся стада, подгоняемые нетерпеливым пастухом-ветром со своих небесных пастбищ в неведомые далекие дали. И низко над водой, касаясь крыльями пенных гребней, с беспокойными гортанными криками, носились заполошные чайки.

Я спустилась по гранитной лестнице на пляж, встала у самой кромки мокрого галечного берега, и застыла, наслаждаясь увиденной картиной, позабыв обо всем на свете. Ветром растрепало, туго заплетенные волосы, и они, будто победное знамя, подсвеченные последними лучами заходящего солнца, развевались за моей спиной. Казалось, еще одно мгновение, я взлечу над волнами, следуя зову ветра, в голосе которого были слышны дивные песни и таинственные наговоры сурового моря. И они манили, манили меня в неведомые просторы туда, где за дальним краем вздыбленных пенных волн, укрывается малиновое солнце, опускаясь в молочно-бирюзовое море. Будто моя душа превратилась в одну из чаек, и устремилась куда-то в даль, за самый горизонт, ловя сильными крыльями морской ветер.

Осторожное покашливанье за спиной заставило меня вздрогнуть. Господи, ну неужели людям мало места?! Нет, нужно обязательно потревожить человека. Нахмурив брови, я обернулась. За моей спиной стоял Вальдис, и, непонятно чему, радостно улыбался. Глаза мои метнули молнии, и голосом, полным негодования, едва сдерживая гнев, я заговорила:

— Вы что, следите за мной???!! Или вам заняться больше нечем??!!

Он отступил от меня на один шаг, будто опасаясь, что я его могу покусать в сей же момент, и примирительно вытянул руки вперед, с легкой насмешкой в голосе, быстро заговорил:

— Тише, тише… Я уже тебя, почти, боюсь. Ну, во-первых, мы договорились, что будем на «ты», а во-вторых, ты не допускаешь мысли, что не только ты любишь любоваться закатом на морском берегу?

Я внезапно разозлилась на себя, за то, что позволила этому высокомерному индюку вывести меня из равновесия, и утратить контроль над эмоциями. Поэтому, гнев свой слегка убавила, и уже более спокойно проговорила, лишь с едва заметными ехидными интонациями.

— Я допускаю, все что угодно. Но, хочу обратить ТВОЕ внимание, что протяженность морского берега здесь весьма внушительная. Не вижу острой необходимости сбиваться всем в кучу, чтобы полюбоваться закатом.

Я развернулась, и слегка увязая во влажном песке, пошла вдоль берега. Вальдис, постояв мгновение, устремился за мной. Догнав, зашагал рядом.

— Послушай, давай мириться? Попикировались чуток, и хватит. Будем считать, что ничья. Не понимаю, чем я тебе так уж не угодил?

Я остановилась и тяжело выдохнула воздух. Посмотрела на своего навязчивого провожатого, и заговорила тоном учителя, объясняющего урок своим бестолковым ученикам.

— Ну, во-первых, угодить или не угодить ты мне никак не можешь. Я вижу тебя всего второй раз в жизни, и, очень надеюсь, что последний. А, во-вторых, у меня невольно возникает предположение, что тебе от меня что-то нужно. Иначе, любой нормальный парень на твоем месте, шел бы уже быстро и не оглядываясь в противоположную от меня сторону. Я совершенно ясно дала тебе понять, причем, не в очень вежливой форме, что не собираюсь продлевать наше знакомство. И вообще, я приехала в этот город квалификацию повышать, а не приключения себе искать. Коих точно не избежать, если свяжешься с таким парнем, как ты.

Я выдала весь монолог на одном дыхании, и замолчала. Молчал и Вальдис. Вид он имел весьма растерянный, видимо, не ожидая от меня подобной отповеди. Он смотрел на меня с таким видом, будто увидел в своей тарелке с супом живую русалку. Я не стала дожидаться, когда он опомнится, и, не оглядываясь, пошла в прежнем направлении вдоль берега. Он меня опять догнал, и приноравливаясь к моему шагу, пошел рядом. Я покосилась на него, но ничего не сказала, только головой покачала. На его лице блуждала радостная улыбка. Только вот мне, например, было совершенно неясно, что его так обрадовало. Ну, как говорится, вольному-воля, а спасенному Рай. Не могу же я его отпихивать, или начать с ним драться, в конце-то концов. Хотя, думаю, даже подобные кардинальные меры, вряд ли принесут результат. Прошагав в молчании минут пять, он заговорил.

— Я хочу пригласить тебя в ресторан.

Я опять тяжело вздохнула, и пробурчала, не замедляя своего шага:

— Я что, выгляжу голодной, или недокормленной?

На что он, тоже довольно ворчливым голосом, заметил:

— Выглядишь ты просто потрясающе. А в ресторан приглашают не только голодных или недокормленных. Могу же я просто пригласить в ресторан понравившуюся мне девушку?

Я согласно кивнула.

— Безусловно, понравившуюся — можешь. Только, я очень сильно сомневаюсь, что это я. Если бы ты увидел собственный взгляд, которым ты на меня смотришь, ты бы тоже засомневался.

Вальдис только усмехнулся. Похоже, про таких говорят: «Как с гуся вода…».

— А тебе никто не говорил, что у тебя ужасный характер? С тобой очень трудно иметь дело.

На что в ответ я хмыкнула:

— Тогда, может не стоит и напрягаться. А, посмотри, несмотря на мой скверный характер, ты, почему-то, все еще здесь. И я еще раз спрошу у тебя прямо. Что тебе от меня нужно? Только без этих твоих штучек, про «понравилась» и прочее в том же духе.

Он опять пожал плечами.

— Да, ничего мне от тебя не нужно! И, да, ты мне действительно, просто понравилась! Что в этом такого? Ты что, не можешь понравиться парню?

Я посмотрела на него с легким прищуром, окинув с ног до головы.

— Такому, как ты, нет, не могу. — И зашагала к лестнице, ведущей с пляжа на набережную, закованную в темный гранит.

Он аж руками всплеснул, и с отчаяньем выпалил:

— Да, что со мной не так?! Чем я тебе не угодил то?!

Я отвечать не стала. Просто вздохнула тяжело. Он был так убедителен, и выглядел таким искренним, что, не будь этой фразы, по поводу привета Флоре Зигмундовне, я бы, наверное, поверила. Но, фраза была, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Как говорится, слово — не воробей…

Мы вместе с ним поднялись по лестнице на набережную. Я потопала немного по асфальту, стряхивая с туфель налипший песок. Потом ласково посмотрела на Вальдиса, и произнесла заключительную речь.

— В общем так, или ты мне говоришь честно, безо всяких «сюси-пуси», что тебе от меня надо, или мы расходимся, как в море корабли. А иначе, я начну орать на всю улицу, что меня преследует маньяк. Поверь, у меня это получится очень даже убедительно. С решением тебя не тороплю. Выбор за тобой. А пока, прощайте, сударь. Не могу сказать, что прогулка была приятной.

Я повернулась спиной к нахмурившемуся Вальдису, и быстро зашагала в сторону дома. Сумерки спустились как-то неожиданно, окутывая город невесомым фиолетовым покровом, приглушая все звуки. Зажглись фонари, будто волшебные золотые яблоки, подвешенные на кованых, покрытыми замысловатыми узорами, столбах. На старой ратуше стали бить часы, напоминая людям о быстротечности времени.