Другой Стамбул. Дневник историй, рожденных в неприметных районах величайшего города

Ирина Маинская, 2021

Словно восточная сказка Стамбул притягивает любителей истории, вкусной еды и приключений. Здесь влюбляется каждый, кто с открытым сердцем готов заглянуть чуть дальше района Султанахмет.Что скрывают бесчисленные мечети, шумные воды Мраморного моря и печальные взгляды местных жителей? Кто они, эти турецкие мужчины, и что думают турчанки о русских девушках, свободно разгуливающих по улицам под звуки мусульманской молитвы?Стараясь постичь главный секрет города, не замечаешь, как сам с ног до головы обрастаешь тайнами, которые поймет только он. Твой Стамбул.

Вам будет сложно поверить,

что в книге все персонажи вымышлены.

Но это так.

Кроме моей семьи.

Я так же сохранила их имена.

Они не против.

Как не против того, что Стамбул — мой второй дом.

ВВЕДЕНИЕ

Мой турецкий недостаточно хорош, чтобы запоем читать местных авторов, поэтому, гуляя по улочкам Стамбула, я зашла в книжный магазин просто посмотреть. В России новомодный офсет и куча лака на обложке стерли память о том, как по-настоящему должны пахнуть книги. Здесь же с порога обволакивал запах обработанного дерева. Я готова была спорить на коробку лукума, что, открой я любую книгу, меня встретит старая добрая газетная бумага. Так и вышло. Желтоватые страницы напоминали детство, когда, подходя к огромному стеллажу с зелеными многотомниками, я давала шанс Толстому и Дюма быть прочитанными, а потом искала что-нибудь полегче для восприятия.

— Ищете что-то особенное? — спросил пожилой продавец с очками в оранжевой оправе на носу.

Не ищу. Я просто буду до бесконечности открывать книги и фотографировать данные обо всех издательствах Турции. Потом отправлю им просьбу опубликовать мою книгу на турецком, и она будет продаваться в этом магазине, а также в тысяче других. Пусть она будет напечатана на газетной бумаге, в мягкой обложке, но как мне еще оставить след в истории вашего любимого города? Я тоже его очень люблю, и ничуть не меньше. Замечаю то, к чему вы привыкли с рождения. Проживаю Стамбул!

— Э-э… Да, любовный роман. Что-нибудь из новенького, — ответила я, будто разбиралась в стареньком.

— О, почти все книги, что вы видите, о любви.

— Тогда мне будет непросто с выбором. Я могу походить здесь и немного подумать?

— Конечно. Давайте я вам помогу.

Естественно. Если турок решил помочь, он догонит и поможет, хотите вы этого или нет. Однажды я спросила прохожего, как добраться от Кабаташ до Ортакей, так он поймал такси, сам объяснил водителю, куда мне нужно, и поинтересовался, есть ли у меня деньги на проезд.

Лучше сразу сказать правду, а там будь что будет.

— Я пишу книгу про Стамбул, — призналась я на кривом турецком. — Мечтаю, что когда-нибудь моя фамилия окажется на этих полках. А сейчас хочу изучить, что вы читаете и какие книги любите.

— Maşallah¹! А о чем будет ваша книга?

— Ну… Я часто к вам приезжаю. Есть разные истории…

— Вижу-вижу. Ваши глаза уже не горят, как это бывает у обычных ябанджи². И звуки азана³ вас не завораживают так, как раньше. Верно?

Я промолчала, потому что отчасти он был неправ. Громкий призыв к молитве проникает в душу всегда, где бы ты ни находился, ровно пять раз в день. Пять раз в день на глазах выступают слезы. Как во время первой поездки в Стамбул, так и сейчас.

Яркая оранжевая оправа держалась скорее на морщинках, нежели на носу. Продавец книг поправил ее и повторил вопрос:

— Так о чем будет ваша книга?

— Ох, это надолго…

— Ничего. В понедельник в магазине почти никого не бывает.

«А когда бывает? Здесь точно будут меня читать?» — подумала я, но решила не паниковать раньше времени.

— Все началось с чаек…

Продавец опустился на низкий стул возле кассы и всем своим видом дал понять, что он хороший слушатель.

ГЛАВА 1

ГДЕ НАЧИНАЕТСЯ СТАМБУЛ

Хватит думать о ямах на дорогах —

наслаждайся приключением.

Ф. Муллан

Негласное правило утверждает: если ты не кормил чаек, то не был в Стамбуле. Не только туристы, но и местные регулярно попадают на паром между Кадыкей и набережной Эминеню⁴, мимо которой ни проехать ни пройти. Здесь-то тебя и окружает стая дежурных горластых птиц, стоит только отплыть от пристани. Кусок свежего симита⁵ в твоей руке они узнают издалека, и одна самая смелая и жирная чайка обязательно выхватит легкую добычу на лету.

Мое знакомство со Стамбулом началось с чаек, а еще с нелепого провала. Свадебное путешествие с Семеном, просроченное на три года, выпало на конец октября. Мы застали и широкое празднование Дня Турецкой Республики, и мой двадцать первый день рождения. Тогда я не знала, что жизнь в этом городе состоит из неожиданных встреч и событий, не имеющих ничего общего с твоими планами. Моя привычка держать все под контролем пошла стамбульскому псу под хвост.

Двадцать девятого октября, поглядев на митинги в первой половине дня, мы, как и каждый стамбулец, ждали главное шоу — праздничный салют. В Интернете писали, что это неповторимое зрелище над Босфором, в водах которого ярко отображаются самые разные фигуры. Отзывы неизвестных мне людей из Сети убедили меня. Я представляла роскошный фейерверк и ощущала еле уловимые мурашки. Где-то внутри фейерверк взрывался от одного воображения. Писали, что он начнется в десять вечера, и, чтобы скоротать время, мы отправились на площадь Султанахмет.

Куда же еще?

Когда ты впервые в Стамбуле, дел в излюбленном туристами месте невпроворот. Мы совали нос в бумажный пакетик с горячими каштанами и вдыхали дымный запах сладковатого ореха; лопали жареную кукурузу и голым початком сбивали с дерева вертолет мальчишки, не рассчитавшего траекторию игрушки на радиоуправлении; наслаждались звуками азана и пробовали повторить протяжную песню муэдзина⁶; фотографировали купол мечети через дырку симита; ужинали в ресторане на крыше с видом на Босфор и, конечно, пили густой салеп⁷ с ароматом корицы, согревающий тебя и без того теплым осенним вечером. Параллельно невозможно было оставить без внимания симпатичных мужчин и загадочных турецких женщин с покрытыми головами и вызывающе накрашенными лицами.

Говорю же, если ты в Стамбуле впервые, дел невпроворот.

У Стамбула для каждого своя пьеса, но первый акт всегда начинается в районе Султанахмет. Уже здесь мы влюбились в город, хотя совсем его не понимали.

И вот, старательно выполняя все вышесказанное, мы блуждали между Айа-Софией и Голубой мечетью, когда неожиданно услышали первый залп.

Как, уже десять? Это тот самый салют? Наш салют?

Но ведь до набережной от площади минут пятнадцать пешком!

Второй залп…

Обменявшись всего одним коротким взглядом, не сговариваясь, мы одновременно рванули в сторону трамвайных путей. Они идут прямиком через пролив Золотой Рог⁸, где в тот день на Галатском мосту толпились не только рыбаки, но и все желающие увидеть красивое завершение праздника.

— Быстрее! — крикнул Семен.

— Я не могу быстрее! — запыхавшись, ответила я.

— Можешь! Мы успеем!

И мы побежали быстрее.

Пятый залп…

— Давай сократим через парк!

Я снова послушала мужа и нырнула за ним в красоты Гюльхане⁹. Огромные деревья закрывали небо, и не было шанса увидеть хотя бы кусочек многообещающего фейерверка, ради которого мы приехали в Стамбул именно в конце октября.

Боль в боку умоляла прекратить пытку и напоминала, что я никогда не дружила с бегом. Во рту пересохло. Огромные бродячие псы то и дело попадали под ноги, и в темноте их ленивые, провожающие нас взгляды были замедлены в два раза.

Залпы я уже не считала. Их было слишком много. Сотни или тысячи, глубокие и раскатистые! На секунду я представила набережные, набитые людьми с поднятыми головами и глазами, полными восхищения. Я должна была стоять среди них.

И вот парк закончился. Заблудиться в центре Стамбула очень сложно — территория музея Топкапы с парком¹⁰ окружена водой. Мы уже поверили, что успеем застать финальные аккорды праздника. Но перебежали дорогу и увидели, что с Босфором нас разделяет высокий железный забор, который полностью перекрыл обзор.

Да ладно, забор? В этот момент только его и не хватало. Меня заполнило отчаяние, которое я бы с радостью выразила, если бы могла дышать после интенсивной пробежки. Однако муж не сдавался.

— Я закину тебя на фонарь, а ты держись и смотри! — крикнул он.

— Что?

Он схватил меня и начал подсаживать. Я цеплялась за шершавый фонарный столб и за пару секунд оказалась выше гадкого забора, когда прозвучал последний залп. В тот момент я была похожа на русского мужичка, который карабкается по масленичному столбу в погоне за недосягаемыми сапогами. Я всматривалась в абсолютно черное небо, где несколько секунд назад отгремела моя маленькая мечта.

Семен выглядел сверху еще нелепее.

— Ну, что там? — спросил он.

Ничего, черт возьми. Ровным счетом ни-че-го.

Я не помню, как слезла со столба, но помню, как до одури смеялась над его вопросом, над собой и этим вечером, который мы будем вспоминать всю жизнь. Да, было смешно и грустно. Разочарованная собственной неорганизованностью, я мысленно требовала компенсацию и получила ее в тот же день.

ГЛАВА 2

ДЕНЬ ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Мы не любим прятаться по крохотным

уютным домикам и зажигать свечи,

нам комфортно в огромных залах, в которых гуляет ветер.

Это наш кейф…

Э. Исмаилова

На берегах Босфора

Вечер близился к завершению, и даже машин на дорогах в поздний час становилось все меньше. Ходит слух, что Стамбул никогда не спит, но это не так. Не стоит стричь этот город под одну гребенку с остальными мегаполисами. Стамбул любит дать храпака после полуночи. Даже Истикляль, одна из самых тусовочных улиц города, каждый раз сдается под утро и спит как сурок.

Не увидев фейерверка и перспектив на остаток дня, мы с мужем побрели в сторону площади Таксим, где нас ждала маленькая комната в растаманском хостеле. Странный гул и софиты всего в паре километров от нас устремились в небо и не позволили нам пойти короткой дорогой. Из любопытства мы нарушили маршрут в приложении MAPS.ME, без которого я не мыслю ни одного путешествия, и пошли на шум. Впереди нас ждала огромная концертная площадка на открытом воздухе.

День Турецкой Республики можно сравнить с четвертым июля в Штатах. В этот день в каждом американском городке открываются шумные ярмарки, и люди гуляют до позднего вечера, отмечая независимость любимой страны. Турки не всегда празднуют свой день рождения, зато двадцать девятое октября справляют с размахом. Казалось, пол-Стамбула пришло на открытый концерт, где выступали местные Лобода и Дима Билан. По крайней мере световые эффекты, звук и энергетика, которые исходили от артистов на сцене, восхищали не меньше, чем реакция самих стамбульцев на все происходящее. Вход был свободный, но других туристов я не увидела. Конечно, местные не обращали на нас внимания, пока мы, разинув рты, то и дело косились по сторонам и впитывали восхитительную атмосферу. Нас окружали густые черные бороды, бронзовая кожа красивых девушек и сотни турецких флагов. Молодые люди неустанно махали этими флагами в такт музыке, кричали, свистели и постоянно хлопали в ладоши. По тому, с каким восторгом люди встречали вокалиста, который завершал концерт, было понятно, что на сцену вышел предмет обожания местных девушек. Даже парни не сбавляли пыл и орали, будто попали на концерт Джастина Тимберлейка на пике его карьеры. «Это точно не Таркан», — подумала я, хотя Таркан был единственным известным мне турецким исполнителем.

— Who is this?¹¹ — спросила я молодого турка рядом со мной и вопросительно пожала плечами. Он посмотрел на меня с удивлением, мол, как ты можешь этого не знать, но все же ответил:

— Mustafa Sandal! Sandal! Anlıyor musun?¹²

Я не понимала. На всякий случай достала телефон и записала в заметки «Мустафа Сандал», чтобы на досуге отправиться на просторы Гугла, и заодно решила сообщить мужу новость:

— Семен, это Мустафа Сандал. Слышал о таком?

— Да, знаю.

— Откуда?! — моему удивлению не было предела. Постоянно он узнает обо всем первый!

— Уже зашазамил. Классный, да?

И как ему это удается? Почему я сама до этого не додумалась? Муж-интроверт слишком часто оказывается на шаг впереди.

Целый час моя память впитывала выступление популярного турецкого артиста, который запал в душу и заставил забыть неувиденный салют.

После такого эмоционального всплеска совсем не хотелось спать. Мы гадали, где еще нас могут поджидать приключения, и они нашли нас в лице двух забавных студентов из Пакистана. Парни рассказали про свой переезд в Стамбул, про то, как тяжело им дается турецкий язык (к слову, тогда я решила, что никогда не возьмусь за его изучение), и вместе мы решили заглянуть в ближайшую бургерную. Тогда я не понимала, что грешно перекусывать в Стамбуле пошлыми бургерами, когда на каждом шагу делают сочные дешевые донеры¹³.

Была глубокая ночь. С бокалом молочного коктейля в руке, в компании мужа и двух едва знакомых пакистанцев я принимала поздравления с днем рождения и не знала, что завтра компания мужчин расширится, и я буду есть кусок именинного пирога в мою честь из рук харизматичного и обходительного турка.

ГЛАВА 3

РУССКАЯ ЛЕНКА И ЕЕ ТУРЕЦКИЙ РОМАН

Отдых без курортного романа — выброшенные деньги.

Положен в торте крем, значит, он там должен быть.

Н. Андреева

Райский уголок для смерти

Говорят, спонтанные поездки отлично лечат душевные раны. Моя подруга Лена подтвердила эту теорию, когда в одиночку отправилась в Аланию¹⁴ после болезненного расставания с любимым. Неделю от нее не было новостей, зато по приезде Ленки домой я увидела совершенно счастливого человека.

— Как ты? — спросила я по привычке.

Последние три месяца я постоянно задавала ей этот вопрос и получала в ответ лишь рыдания.

В тот день я не поверила своим ушам:

— Ой, все хорошо.

Ленка завалилась на диван и закинула длиннющие ноги на подлокотник. Ее русые локоны были растрепаны после долгой дороги, и все равно подруга выглядела свежей и отдохнувшей.

Примерно час я недоумевала, слушая о ее похождениях и о том, как за неделю она успела бросить четырех русских парней, цена которым две копейки. Видимо, так она подсознательно мстила бывшему, отрываясь на других несчастных. Но пятый, кто встретился ей на пути, оказался турком. Это был зрелый, состоятельный, говорящий на русском языке мужчина. Разумеется, он был женат. Но главное, он оказался единственным, кто не делал пошлых намеков и за два дня ни разу не попытался затащить мою подругу в постель.

Назовем его Селим.

После нескольких недель общения в Интернете Ленка снова собрала чемодан. На этот раз в Стамбул, навстречу новому этапу под названием «турецкий роман». Планируя затащить Селима в постель, если он снова не попытается это сделать самостоятельно.

Каждый рожденный в Стамбуле турок сердечно гордится своей родиной. Еще бы, ведь Аллах благословил его на жизнь в лучшем городе мира. Другие, молодые и провинциальные, стремятся переехать сюда, как русский студент мечтает покорить Москву. Селиму повезло: он тоже родился в Стамбуле и с детства знал центральные и отдаленные районы, несмотря на то что ежегодно город разрастается с невероятной скоростью.

Моей подруге и ее ухажеру предстояло второе свидание. Я не верю в случайности, но наш новый герой пригласил Ленку в Стамбул в конце октября. Разумеется, вчетвером мы встретились, чтобы провести вместе вечер, который растянулся на несколько дней.

Договорились увидеться в центре на площади рядом с Новой мечетью¹⁵, где в первый день пребывания в городе мы с Семеном не отказались от соблазна покормить голубей. Здесь верят: это на счастье.

Но истинным счастьем оказалось увидеть подругу в другой стране. Мы долго обнимались и громко пищали, из-за чего ее спутник тревожно озирался по сторонам.

Высокий, с густыми бровями и небольшим брюшком, Селим понравился нам своей вежливостью и гостеприимством. Он сразу поздравил меня с днем рождения и обнял Семена как родного брата.

— Hoş geldiniz. Это переводится как «добро пожаловать», — сказал он с улыбкой.

— Точно! Так всегда говорят продавцы в магазинах, — выпалила я.

— У нас принято отвечать на это «Hoş bulduk». Как бы сказать… Одни говорят: «Хорошо, что вы пришли», а другие: «Мы рады, что вас нашли».

— Hoş bulduk, — исправился Семен.

«Это сложно, даже не буду запоминать», — подумала я.

— Дорогой, куда мы отправимся? — спросила Ленка.

— Не надо торопиться, canım¹⁶. Присядем. Время для mercimek¹⁷.

Мы присели в ближайший ресторан со смешным названием «Saray¹⁸», и через мгновение официант принес нам чай. Я знала, что турки очень любят чай, но мне не понравилась его пряная крепость. Не успела я сделать первый глоток (исключительно из уважения к местной традиции), как передо мной возникла тарелка, до краев наполненная чечевичным супом. Выглядел он настолько аппетитно, что я сразу зачерпнула ложкой золотую жидкость, но Селим остановил меня:

— Добавь сначала лимон. Так вкуснее.

Я выжала сок из лимонной дольки, которую подали вместе с супом, и посмотрела на нового знакомого. Он кивнул, и мы приступили к еде. Ленка, в обычной жизни жизнерадостная и эмоциональная, старалась подражать Селиму и держалась спокойнее, чем обычно. Но перед ароматным мерджимеком устоять не смогла. Семен тоже активно работал ложкой. На фоне взрослого сдержанного турка мы выглядели как беженцы, которых в России не кормили полгода.

Сам Селим не притронулся ни к чаю, ни к супу. Он медленно закурил сигарету и всем своим существом показывал, что никуда не торопится. Помню момент, когда к столу подошел бродячий кот и, недолго думая, прыгнул ему на колени. Вместо того чтобы смахнуть с себя наглое существо, Селим отвел руки в стороны, чтобы дать полосатому свободу действий. Даже сейчас, спустя десять лет, я не могу спокойно относиться к хвостатым наглецам. В Стамбуле их слишком много. А если учесть, что каждый из кошаков проживает девять жизней, весь город, получается, сплошной кошачий пансионат. Но стамбульцы в них души не чаят.

Полосатый знал, что ему все дозволено, поэтому пошел дальше и прыгнул на стол. Мы опешили и смотрели то на кота, то на Селима и ждали, что будет дальше. У Селима было все хорошо. Он разговаривал по телефону по-турецки, курил и пил чай. Кот его совершенно не волновал. У полосатого дела шли не очень. Он не нашел на столе ничего мясного или рыбного, поэтому просто прогулялся по нему и спрыгнул, но успел испачкать хвост о края моей полупустой тарелки.

Можете осуждать меня сколько угодно, но в тот момент больше всего на свете я хотела дать коту пинка. Только спустя несколько лет я начала привыкать к этой особенности любимого города. У Стамбула свои привычки и свое отношение к санитарии. Однажды одна умная кошка спасла пророка Мухаммеда, дав понять хозяину, что в его халате спряталась змея. С тех пор у всех кошек Стамбула есть дом в виде картонной коробки и груда наваленного корма рядом. Меня же бесплатно здесь кормят отнюдь не всегда.

Селим закончил беседу по телефону и посмотрел на нас.

— Сейчас поедем на азиатскую сторону. На другой край города. Вечером я познакомлю вас со своими друзьями. Вас ждут развлечения по-турецки.

Что может быть интересного в азиатском Стамбуле?

Мне казалось, в этом городе все туристические радости и достопримечательности сосредоточены именно в европейской части. Я не могла подумать, что вскоре сконцентрирую свою жизнь в Стамбуле именно в Азии, где жизнь бурлит такая, как она есть, не приукрашенная ради довольного взгляда избалованного туриста.

— Дайте этому городу шанс, и он раскроется для вас в самый неожиданный момент, — сказал Селим, будто прочитал мои мысли.

Азиатская сторона и другой край города не входили в мои планы. Я знала, что в центре оставалось много чего интересного, и чувствовала себя ребенком, которому позволили погладить пони, но в седло сесть не предложили. Это было как приехать в Париж и, не увидев Лувр и собор Нотр-Дам, сразу после Эйфелевой башни перекочевать в 10-й округ. Далекий и криминальный.

Селим не спрашивал. Просто по-хозяйски информировал нас о своих планах, которые не обсуждались. Мы с Семеном чувствовали, что попали под крыло, и с этого момента наше спонтанное брожение по городу закончилось. Вряд ли это пришлось мне по душе, но то, что Селим оплатил обед, было очень приятно. Мы решили расслабиться и поддались течению обстоятельств. Внутренний голос подсказывал, что человеку, которого мы знаем десять минут, можно доверять, как родному отцу. И сейчас я продолжаю так думать, хотя Селим сыграл далеко не главную роль в моем турецком сериале.

ГЛАВА 4

ГНОМ ИЛИ НЕПРИЯТНОЕ ЗНАКОМСТВО

Только увидев, как человек улыбается,

можно точно оценить, сколько в нем дерьма.

Г. Д. Робертс

Шантарам

После золотого мерджимека мы поехали в квартиру одного из друзей Селима, где они с Ленкой кутили уже пару дней. Там нас с Семеном ждал отдельный диван, и это было сверх ожиданий. Добирались на вапуре¹⁹ и метро до станции Hastane Adliye.

— В это время суток надо пользоваться общественным транспортом. Так быстрее, — сказал Селим, и потом я много раз убеждалась в этом.

Турки считают, что в Стамбуле самый беспощадный трафик на свете. Самые прозорливые нашли в этом плюсы и научились пользоваться непростой ситуацией на дорогах. Так, стоя в пробке, через окно автомобиля ты можешь купить воду, салфетки или горячий симит у торговцев, которые бродят со своим товаром прямо по разделительной полосе. Турецкие слова çok, trafik и kalabalık²⁰ были одними из первых, которые я запомнила без помощи словаря. Да, стамбульские пробки процветают, но попробуйте впечатлить ими русского человека, который знает, что такое МКАД в пятницу вечером.

Я всегда буду помнить первое впечатление от азиатского Стамбула, когда наша компания вышла из метро. Не могли мы за час подземного передвижения уехать так далеко! Это был совсем другой Стамбул. Без узких улиц, спусков и подъемов. Широкая трасса не ограничивала автомобили в движении. Кругом торчали стеклянные небоскребы, в воздухе совсем не пахло сладкими специями, а минареты терялись в атмосфере модерна. Не такие картинки встречаются на сайтах про путешествия. Это был современный город. Динамичный и дерзкий.

Мы с Семеном оставили свой чемодан в небольшой двухкомнатной квартире в одной из высоток недалеко от метро и успели разве что умыться, когда Селим сказал, что пора идти на парковку.

Пора так пора. Без лишних вопросов.

Мы спустились на минус первый этаж, где нас ждал новенький «Порше». Семен издал что-то вроде «уоу, как круто», для меня же, несмотря на большой водительский стаж, машины различаются только цветом и ценой. Это мужская игрушка. Я выросла в консервативной семье, где девочки играли в кукол, среди которых всегда разгорался спор, кому достанется самый красивый Кен. Белый «Кайен» с плавными изгибами, блестящими дисками и милой мордашкой был красив.

«Кайену» не шел только человек, который стоял рядом.

Темная фигура с оттопыренными эльфийскими ушами мне сразу не понравилась. Это был невысокий мужчина лет сорока с маленькими серыми глазками, седой щетиной и гладкими залысинами на голове. Он улыбался и напоминал пузатого любопытного гнома, как если бы его вытащили из маленького гномьего домика впервые поглазеть на Белоснежку. Только, казалось, в нашей сказке никто никому не угрожает. Если бы тогда я знала, что похотливый Гном однажды попытается ударить меня по лицу, сразу же авансом ввалила бы ему между ног. Привет из будущего, так сказать.

Селим обнял друга и похлопал его по плечу, пока тот что-то болтал по-турецки. Мы представились, и Гном начал произносить кривую русско-английскую речь, дабы наладить с нами контакт. Он говорил медленно, будто перед ним — умственно отсталые люди.

Вэльком. Ю. Май френдс. Пр-р-ривет. Как тела? Бабущка.

«Интересно, кого из нас, двадцатилетних, этот старый пердун назвал бабушкой?» — подумала я, хотя было ясно, что Гном просто говорит русские слова, которые когда-то выучил на южном побережье.

— Селим, тебе придется стать нашим переводчиком на сегодня, — сказала я.

И следующие три дня Селим переводил очень много.

ГЛАВА 5

СТРАННЫЕ ПРИВЫЧКИ ПОД НАЗВАНИЕМ «ЗАБОТА»

По сути, с ним все было правильно:

открытый взгляд, уверенность в собственной правоте

и светлая улыбка в придачу.

Инстинкт обычно распознает своих.

Г. Д. Робертс

Тень горы

Весь вечер мы кочевали от одного ресторана к другому. В первом подавали лучший в Стамбуле донер, во втором был самый свежий кюнефе²¹, в третьем — чай с секретным ингредиентом. Я все ждала, когда же начнется обещанное «развлечение по-турецки», но оказалось, что это оно и было. Перемещение по городу в машине с громко включенной музыкой — основа. Наших попутчиков не пугало расстояние между локациями. За самым красивым видом мы поехали в район Ортакей на европейскую сторону, чтобы провести там пятнадцать минут с миниатюрной чашкой кофе в руке.

Спустя несколько часов меня заботил только один вопрос: как зевать так, чтобы Селим не увидел. И, наоборот, как зевнуть пошире, чтобы Гном перестал утомлять меня просьбой повторить их смешные выражения. Позже, когда я выучила не только турецкий язык, но и отборный турецкий мат, поняла, что в тот вечер повторяла именно его.

Вечер обещал быть провальным, но в какой-то момент появился еще один персонаж. Очень худой и очень шумный невысокий мужчина внезапно ворвался на набережную и сразу оживил однообразные посиделки.

— Охо-о, это мой брат, — сказал Селим и встал для приветствия.

На фоне брата Селим был крупный, мужественный и очень спокойный. Зато за новеньким нельзя было успеть даже взглядом. Он явно переигрывал, показывая, как рад знакомству. Обнимал каждого по очереди и одновременно вскидывал руки в сторону воды, обращая внимание на то, как величествен и красив Босфор. На случай если мы вдруг этого не заметили.

— Вы совсем непохожи, — сказала я.

— Не кровный, — пояснил Селим, — У нас братом называют очень близкого друга. Семен тоже теперь мой брат.

— Быстро же вы сблизились, — шепнула я мужу на ухо.

Семен, по жизни счастливый и немного блаженный, был не против породниться хоть с турками, хоть с китайцами.

Новенький заполнял собой все пространство. Садиться за стол он не собирался. Сначала выразил восхищение мне, затем — Ленке, потом — Семену. Отпустил шутку в сторону Гнома (тогда я поняла, что не только у меня возникает желание поглумиться над эльфийскими ушами) и, наконец, попросил официанта принести чай. Так громко, что тот дернулся.

— My name!²² Murat!

— Он говорит по-английски? — обрадовалась я.

— Мурат? Он даже по-турецки разговаривает не очень, — пошутил Селим.

— Тогда, дорогой, нам вдвойне повезло, что ты — полиглот, — сказала Ленка и поцеловала «дорогого» в щеку. Мурат вскочил, будто на его глазах расчленили овцу. Под общий смех он махал пальцем и кричал, что в Турции не принято целоваться в общественных местах. Селим только и успевал переводить обрывки фраз из речи, за которой не угнался бы лучший переводчик в мире.

В какой-то момент Мурат поднес указательный палец ко рту и смачно произнес: «Чш-ш-ш». Официант поставил на стол большой фруктовый торт, и все, не сговариваясь, начали петь «Happy birthday». Пели, хлопали в ладоши и смотрели на меня, а я просто расплывалась от происходящего. Мне дали большой нож, но прежде чем я успела отрезать первый кусок, Мурат снял с его верхушки клубнику и скормил ее мне.

Простите? Едва знакомый турок кормит меня при живом муже, который еще и сидит рядом? Это не входило в мои планы.

Подумала я об этом поздно — когда вовсю с нескрываемым удовольствием жевала ягоду.

Селим почувствовал мою неловкость:

— Не переживай. Мы в Турции часто кормим друг друга от души, когда хотим проявить заботу. Ничего лишнего. Без намеков.

Понятно. То есть целоваться с любимой женщиной в общественном месте — это скандал, а кормить из рук чужую жену в присутствии мужа — нормально. Всего лишь забота. Что ж, допустим. Это Стамбул. Должно быть, привыкнем.

Видя, что Мурат напрягся из-за моей реакции, я равнодушно пожала плечами, мол, ну традиция так традиция. Сняла с торта крупную чернику и аккуратно вложила ее в рот своему кормильцу. Глаз за глаз, ягода за ягоду, так сказать. Наши турки опешили от увиденной дерзости. Мурат громче всех смеялся, дал мне пять и легонько подмигнул.

Или показалось?

Харизма Мурата сшибала с ног. За ним хотелось наблюдать. С первых минут я желала узнать его ближе. Выяснить, откуда идет первоисточник бешенной энергии. Чувствовала внутренний стержень, который так редко встречается в людях.

Неприлично худой для мужчины под сорок, обросший черной бородой, с веточками глубоких морщин возле глаз. Мурат был лидером и направлял вечеринку в нужное русло, пока третья бутылка стамбульской водки не уложила нас, русских, в постель. Селим и Гном тоже были в ударе. Они пили так, будто им не сорок, а восемнадцать. Выпивали, рассказывали турецкие сказки про уважительное отношение к женщинам, в промежутке успевали отвешивать Гному подзатыльники. Эти трое были как Трус, Балбес и Бывалый — совсем разные, но почему-то вместе. Хорошо друг друга понимали, смеялись над одним и тем же и одинаково держали сигарету. Сумасшедшие турки в один день поселили в голове столько эмоций, что не хватало сил на умозаключения и выводы.

Не сегодня. В этой поездке я ничего не поняла, но спасибо за приключение.

Стамбул мирно спал. Его сон охраняли со всех сторон беспокойные соленые волны. Здесь не хотелось торопиться, несмотря на бестолковую суету, которую турки ненароком создавали там, где появлялись.

Мы не заметили, как пришло время возвращаться домой. Вежливые стюарды на борту Turkish airlines перед взлетом угощали пассажиров лукумом. Семен отстегнул ремень и неудобно выгнулся, позволив положить голову ему на плечо.

В течение трех часов, пока длился полет, я так и не смогла заснуть.

— Какой же ты, Стамбул? — прошептала я и закрыла шторку иллюминатора. Было грустно смотреть, как сквозь облако проглядывается серая, тоскливая Москва.

Я вспомнила чечевичный суп, горластую чайку, которая выхватила из моей руки кусочек крекера, и звуки неувиденного салюта. Вспомнила про свои богатства: студенческая стипендия каждый месяц, маленькая съемная квартира и нестабильная зарплата мужа. Мы оба только начинали вставать на ноги. Подумала о сыне. Двухгодовалый малыш ждал родителей из первого заграничного путешествия.

Наша восточная сказка закончилась, толком не начавшись.

Сердце подсказывало, что мы не все сказали друг другу. Я не ведала, какая дорога вернет меня в Стамбул, но знала, что не успела попробовать все виды турецкой пиццы — пиде²³.

А я очень люблю пиццу…

ГЛАВА 6

ТОСКА — ГЛАВНЫЙ ПОВОД ВЕРНУТЬСЯ

Лучше снять с себя старую одежду,

какой бы любимой она ни была, и облачиться в новую.

Пусть это будет желтая рубашка —

как раз вчера зашла в магазин, купила себе такую.

Желтую, как солнечный день.

Э. Сафарли

Если бы ты знал

Человек устроен так, что узнает истинную цену чему-то, только когда теряет. Иногда лучше расстаться с любимым раньше, чем утратишь интерес к отношениям. Так остается сладкое послевкусие и понимание, насколько ты был духовно богат. Иногда нужно забыть в метро любимую куртку, разбить мраморную фигурку Ганеши²⁴, привезенную из Дели, или увидеть пустое закрытое помещение с табличкой «Продается» на месте любимого ресторана. Все это выбивает из привычного ритма, что, несомненно, идет нам на пользу и просто бодрит.

Нужно было уехать из Стамбула, чтобы зациклиться на том, как грустно жить без звуков парохода, утренней дымки и маслянистых оливок на завтрак. Меня накрыло, и я боролась с диким желанием запланировать следующую поездку. Финансовое положение кричало: «Радуйся тому, что было, и не прыгай выше головы! Я не могу тебе помочь!» Семен же ничего не кричал. Он спокойно вернулся в ежедневные дела и если тосковал, то ровно один день и только по сочному донеру с бараниной.

Отношения между Ленкой и Селимом закончились через несколько месяцев (надо сказать, в этот раз расставание она пережила гораздо легче), и мы решили, что навсегда лишились общества обаятельного переводчика. Иногда в Ватсапе я поздравляла его с праздниками, и каждый раз в ответ получала теплые сообщения: Как семья? Как родители? Передавай им привет. Семена часто целуешь? Смотри не обижай моего брата. Чтобы мой брат всегда был доволен.

Я передавала привет всем, как он просил. Даже своей маме, хотя та видела Селима только на фото.

— Красивый мужчина… Брутальный.

Мама увеличила на экране щетинистое лицо и задумчиво поднесла палец к подбородку.

— Он напоминает папу, не находишь? — спросила я.

— Да, есть немного.

В следующий раз я увидела Селима только через пять лет.

ГЛАВА 7

МАГИЯ ТУРЕЦКОГО СТАКАНЧИКА

Не зря говорят,

в каждой разлуке скрыта новая встреча.

Э. Сафарли

Мне тебя обещали

Ленка без предупреждения ворвалась в квартиру и просто горела от волнения.

— Доставай турецкие стаканчики!

Упаковка стеклянных армудов, привезенных из Стамбула полгода назад, с момента покупки осталась нераспечатанной и ждала подходящего момента. Видимо, это был он. «Армут» в переводе с турецкого — «груша», но, как по мне, вернее называть эти емкости тюльпанами. Больше похоже. Я вспомнила, как Селим рассказывал про необычную форму стаканчика, якобы его зауженная часть дольше сохраняет напиток горячим, а широкие края не позволяют обжечься.

— Ставлю чайник?

— У меня есть кое-что получше!

Ленка извлекла из сумочки бутылку красного сухого, как фокусник достает огромного кролика из небольшого цилиндра. Похоже, обжечься чаем сегодня точно не получится.

— Мы будем пить из них вино?

— Да-да, сегодня только вино. Надо кое-что решить.

Ну, естественно. Когда дело касается серьезных решений, без бутылки не разберешься. Я чпокнула пробкой и почувствовала кисловатый запах. Было ясно, что подруга принесла не Kayra Vintage и даже не Angora²⁵. У нас такого вина в масс-маркете отродясь не купишь.

— Рассказывай, — сказала я, видя, как Ленка сгорает от нетерпения.

— Готова услышать? — подруга сделала солидный глоток, — Мне написал Мурат! Фу… Вино — дрянь.

— И что? Мне он тоже иногда пишет. Еще поет песни и присылает аудиозаписи. А музыка одна и та же, как та, что постоянно играла в машине, помнишь?

— Ты не поняла. Он зовет нас в гости. Спрашивает, на какие даты покупать билеты. Соглашаемся?

Несколько секунд я переваривала услышанное. Мурат, тот самый егоза Мурат, на первый взгляд — весельчак и балагур, на деле же — владелец крупной радиокомпании, ждет нас в гости и хочет купить нам билеты? Разве так бывает?

— У Семена сейчас плотный график. Отпуск не предвидится. Без него не полечу, — твердо сказала я.

— Он что, раб? — фыркнула Ленка, — Совсем что ли не может?

Семен не мог. В тот момент его только-только назначили руководителем инвестиционного отдела, и дела пошли в гору. Правда, муж работал по пятнадцать часов в сутки. Не меньше. Семен не захотел найти несколько дней для повторного приключения по-стамбульски, даже когда узнал о щедром предложении Мурата.

— Тогда летим вдвоем. Это же не безумие? — спросила Ленка.

— Нет, конечно! Две русские девушки едут к турку за его счет. Одна из них — замужняя мать, — прыснула я. — Чем мы будем заниматься? Если повезет — пить вино и мотаться по достопримечательностям. А если нет — нас запрут в гареме и заставят отработать поездку! Сама подумай, как именно.

— Ой, ладно. Какой у Мурата может быть гарем?

— Вот и узнаем какой! Нравится тебе идея — стать русской женой-первопроходцем?

— Первопроходцем была Хюррем Султан. «Великолепный век» смотрела?

— Чего?

— Ой, ладно, не кипишуй, — подытожила Ленка и снова наполнила стеклянный тюльпан. — Лучше пей.

Около часа мы вспоминали милую квартирку в Стамбуле, куда нас заселил Селим, и Мурата, который из этой квартиры нас вытурил. Последнюю ночь мы провели в шикарном отеле. Так Мурат благодарил нас, своих новых друзей, за чудную компанию, хотя чудил в основном только он. Мы лишь покачивались под музыку и щелкали пальцами в такт, как это делали наши турки.

Если хорошо подумать, не каждый день получаешь такое заманчивое предложение. То, что он захотел оплатить билеты, — только половина счастья. Было ясно, что если Мурат приглашает в гости, значит, он возьмет на себя транспортные расходы, проживание, и, скорее всего, можно рассчитывать не только на тарелку чечевичного супа на завтрак. А что, если чудеса бывают? Без молитв, шаманских танцев и даже без чтения книг про расширение сознания? Госпожа Удача стояла прямо передо мной, и было глупо просто взять и отвернуться от нее, разве нет?

Как там говорят? Кто не рискует, тот не пьет?

Я сделала глоток кислючего напитка. Лучше бы это был чай.

— А как мы будем общаться без Селима? Мы же ни слова не понимаем по-турецки, — спросила я Ленку.

— Вот это мне нравится! Ты уже размышляешь, как это сделать, а не просто все отрицаешь. Мы знаем главное турецкое слово — şerefe²⁶!

Мы засмеялись. Это слово и правда засело в подкорку. Помню, как Гном, наконец-то, перестал галдеть «бабущка» и «пиривет» и поинтересовался, как şerefe переводится на русский язык. Селим тогда задумался, какое слово подойдет лучше. Мы же с Ленкой не растерялись и синхронно выкрикнули:

— На здоровье!

Очень сомнительное пожелание людям, которые держат в руках стакан с водкой в полной готовности его осушить. Какое там здоровье.

— Надо купить турецкий разговорник, — сказала я, — без него будем, как бараны на новые ворота.

Ну все, сейчас или никогда. Я не знаю, как дальше повернется жизнь. Чему там учат умные книжки по психологии успеха? Быть в моменте и не упускать возможности, верно?

Тем более такие возможности.

Ленка подпрыгнула от радости и поцеловала меня в щеку.

— Десять! Десять разговорников. Надеюсь, мы вернемся в целости и сохранности! — она заржала немного нервно, и я поняла, что моя подруга не такая бесстрашная, какой хотела казаться.

— Надеюсь, мы просто вернемся.

В тот вечер мы ответили Мурату, что согласны. Решение было принято, а вино, принесенное Ленкой, допито без остатка.

ГЛАВА 8

ДУШЕВНЫЕ ТЕРЗАНИЯ

Если вы думаете, что приключение опасно,

попробуйте рутину. Она смертельна.

П. Коэльо

Шасси мягко коснулись трапа, и Ленка взволнованно посмотрела на меня.

— Вот и Стамбульчик! Вот он, миленький! — проворковала она и сразу спросила: — Все будет хорошо?

— Все уже хорошо.

На самом деле ничего хорошего в моей голове не предвиделось. Совершенно добровольно я бросила мужа и ребенка и прилетела в гости к малознакомому турку, который годится мне в отцы. Ну да, веселились раз, было дело. Но тогда рядом были Семен и Селим — один надежнее другого. А сейчас что?

Даже представить страшно. Кто узнает — косых взглядов не оберешься.

Я решилась на этот шаг с чувством полного дисбаланса. Теперь вы знаете, что делать, когда очередной смазливый бизнес-тренер посоветует вам выйти из зоны комфорта. Но были две причины, из-за которых я снова приземлилась в стамбульском аэропорту: легкость, с которой меня отпустил Семен, и привычка принимать нестандартные решения. Еще успокаивала Ленка, которая сидела в соседнем кресле самолета. Она была не замужем, никому клятву верности не давала и не закупала «ФрутоНяню» перед тем, как исчезнуть на три дня. И все же с ней было легче. В тот момент я думала, что одна на такой поступок никогда не пойду.

Как известно, никогда не говори «никогда», дурочка наивная.

ГЛАВА 9

СУЕТЛИВЫЙ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ

Когда окружающий мир становится понятнее,

осмысленнее, то находятся ответы на многие вопросы.

«Как подружиться с соседом» —

один из самых легких.

Е. Рейзбих

Больше, чем коробка

Кто-то верно сказал, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Я бы перефразировала: путь к любому сердцу лежит через желудок, будь то мужчина, женщина или бездомная собака, случайно оказавшаяся на твоем крыльце. Подкармливаешь ее — собака остается и служит, пока кто-нибудь другой не предложит миску побольше. Возможно, поэтому в Стамбул влюбиться просто — он покоряет не только необычной атмосферой, но и сытными мезе — ароматными закусками, которые часто приносят бесплатно, как комплимент перед основным блюдом.

И вот передо мной и Ленкой стол полностью накрыт такими мезе: огурцы с чесноком в йогуртовой заправке, острая аджика, соус с баклажанами, густая ореховая закуска, похожая на хумус, и хлеб, хлеб, хлеб. Тонна свежего теплого хлеба, который обмакивают в этой вкуснятине — и сразу в рот. Никогда в жизни в меня не влезало так много.

А ведь с минуты на минуту принесут целый поднос с рыбным ассорти на гриле.

Мурат сидел за столом напротив. Нос и лоб частично пробиваются сквозь черные заросли. Глаза-буравчики, точно смола, но все, что излучает наш друг, — свет и великодушие. Пока мы с Ленкой уплетали обед, он улыбался во все зубы и что-то тараторил на турецком.

— Он спрашивает, все ли русские такие прожорливые, — сказала Ленка с набитым ртом.

Я чуть не прыснула огурцами с аджикой, но сдержалась.

Когда мы увидели Мурата в аэропорту, он не встречал нас с табличкой, намахивая руками от радости, а, наоборот, спрятался за колонной в центре зала и втихушку наблюдал, как мы растерянно озираемся по сторонам. С визгом мы заключили его в объятия, и волнение как рукой сняло. За секунду испарились самобичевание, растерянность и собственная надуманная шлюховатость. От Мурата веяло заботой и дружелюбием. Это был человек безукоризненной честности, такой, что в голове даже не возникало вопросов: «Можно ли на него положиться?», «Стоит ли рассчитывать на его непорочность, даже если мы с Ленкой напьемся и будем плохо себя вести?»

Стоит. Это было ясно, как день. Или я просто хотела так думать.

Общение между нами быстро наладилось: Мурат вспоминал английские слова и мешал их с турецкими. В какой-то момент игра «Крокодил» уступила вполне себе красноречивому диалогу.

— You-u-u (показывает пальцем на нас с Ленкой) ve Murat (показывает на себя) şimdi²⁷… mmm… now go to (его пальцы идут по столу) hotel. You relax. Ben (машет рукой назад) akşam²⁸… Vodka drink, ha?

— Что он сказал? — спросила Ленка.

— Кажется, сейчас он оставит нас отдыхать в отеле, а вечером приедет с водкой.

— С водкой? Не-е-ет, лучше с вином. Wine! Wine!²⁹ — И Ленка стала рисовать в воздухе бутылку и пить из воображаемого бокала.

— Şarap? Şarap istiyor musunuz?³⁰

— Кажется, он спрашивает, не заткнуться ли нам?

Я снова чуть не подавилась лавашем от смеха.

— Нет, он все понял. Şarap — вино.

Понятия не имею, откуда я это знала. Просто знала.

— Неужели это все по-настоящему? — Ленка бухнулась на роскошную кровать в огромном номере пятизвездочного отеля. — Нас даже не изнасиловали!

Даже! Я не могу над ней. То есть шанс оставался?!

Мурат оставил нас в номере и сказал, что вернется вечером. Когда именно вечером, было неясно, но внутренний голос подсказывал, что это случится не раньше восьми. Оставались добрых четыре часа свободного времени.

— Чем займемся? — спросила я неизнасилованную подругу.

— Так… Есть мы не хотим?

— О нет! Сибас и тридцать три салата будут перевариваться во мне еще два дня.

— Да-а? Увидим вечером. Выпьешь бокал и начнется: «порежем сыр!», «где орешки?», «есть что-нибудь покрепче?»

— Не мели чепуху. Пойдем лучше гулять.

В этот момент в дверь постучали.

— Кто это? — шепнула я, прекрасно понимая, что Ленка не имеет представления, что ответить.

Она напряглась:

— Может, обслуживание номеров?

— В четыре часа дня?

— Да кто знает, как у них тут принято! Ты часто в таких дорогих отелях останавливаешься?

Никогда. Я даже путешествовала не часто, чтобы рассуждать о том, где я останавливаюсь. Первое и единственное место, где мы перекантовались с Семеном несколько месяцев назад, это дешевый хостел на Истикляль. Самый дешевый, если мне не изменяет память.

— Это не обслуживание номеров, — сказала я, чувствуя, что начинаю тупить.

— Ну, значит, это султан Сулейман, — нетерпеливо рявкнула Ленка. — Открывай уже!

За дверью стоял Гном. Черт возьми, тот самый Гном собственной персоной. Стоял и не делал ничего плохого, но стало понятно, что прогулка по окрестностям отменяется.

— Irina-a-a! Lena-a-a!

Он имитировал радость, а может быть, просто рассчитывал, что сможет помацкать двух молодых русских девчонок. Уж не знаю, чем мы им приглянулись, но союзов русская-турок в наше время под завязку! Видимо, так сложилось исторически с тех пор, как русская наложница Хюррем влюбила в себя султана Сулеймана. Того самого, кого мы надеялись сегодня увидеть за дверью, но в гости заявилась его полная противоположность.

— Hadi, Gel! Hadi!³¹ — повторял Гном и суетливо махал ладонью в сторону выхода.

— Что он несет? — спросила Ленка.

— Погоди… — ответила я и впервые за день достала из кармана крохотный русско-турецкий словарь, — Ne… минуточку… Ne-re-ye?³²

— Offf! — сказал Гном с интонацией вы-бестолковые-курицы. — Gel çabuk!³³

Еще какое-то время мы с подругой топтались на месте, потому что не доверяли непрошеному гостю. Суета не заканчивалась ни в номере, ни в машине, ни на набережной, где Гном выгуливал нас, как щенят.

Из-за того, что мы совершенно друг друга не понимали, приходилось на все любезно соглашаться.

Непонятно, что он хочет предложить, поэтому кивну, а там будет видно.

— Давай убежим от него, — предложила Ленка, пока мы втроем пили чай (шестой за последние полчаса) в ресторане с видом на Принцевы острова.

— Хорошая идея. Но, скорее всего, его прислал Мурат за нами присмотреть. Мне кажется, Мурат вроде как… ответственный за нас.

Ленка закатила глаза к потолку.

— Какая еще ответственность? Мы взрослые люди.

— Мы взрослые женщины, а значит, можем потеряться или попасть в передрягу. Это как они думают… Как Мурат потом будет себя чувствовать? Вот и приставил к нам смотрителя, которого мы, к тому же, немного знаем.

— Лучше бы не знали, черт бы его побрал.

— Это точно. Хорошо, что он нас ни шиша не понимает, — сказала я и подарила Гному невинную улыбку.

Когда ты молодая и русская, то не знаешь, как объяснить старому турку, что он несет какую-то чушь. Что ты не разбираешься в его словесном поносе. Особенно если это иностранный, неведомый тебе понос. Что чаепитие с ним — пустая трата времени. Что ты хочешь сесть в метро. Выйти на неизвестной тебе станции. И гулять по городу. И заглядываться на молодых и красивых.

По сравнению с бойким и энергичным Муратом Гном умирал на глазах. Тогда ему было сорок два или около того. Для нас, двадцатилетних, это было все равно, что семьдесят.

Тем временем к ресторану подъехала машина Мурата, и конфуза как не бывало. Атмосфера остыла, и мы с Ленкой тоже.

Через час Мурат стал чаще смотреть на часы, и мы испугались, что снова останемся наедине со «смотрителем».

— My office very beautiful, — сказал Мурат. — Benimle gelmek ister misiniz? ³⁴

— Он что, зовет нас с собой на работу? — просияла Ленка.

— Видимо, да! — встрепенулась я.

Настроение резко улучшилось, а Мурат был слишком умный, чтобы этого не заметить. Гном уехал домой, а мы — на радиостанцию.

Следующие пару дней Мурат не заставил нас скучать. Хоббиты, карлики и гномы в лице одного персонажа по-прежнему сновали на горизонте, но были не в состоянии испортить стамбульский уикенд. Немного позже я поняла, зачем Аллах послал Мурату и Селиму такого друга. В каждой бочке с медом должна быть щепотка дегтя. К тому же я научилась ценить моменты, когда горизонт был чист.

Уикенд получился что надо.

ГЛАВА 10

ЗАЧЕМ В СТАМБУЛЕ МОСТЫ

Знаешь… Когда очень грустно,

хорошо поглядеть, как заходит солнце…

А. де Сент-Экзюпери

Маленький принц

Каждый начинающий писатель должен сделать три вещи: пережить самый красивый закат, описать его в своем произведении, больше никогда этого не повторять. Так считает мой муж, который разбирается в писательстве не больше, чем в оттенках губной помады. Если есть хоть один шанс, что он прав, то пришло время для моего единственного заката.

Иногда приятно застрять в пробке на мосту Мехмеда Фатиха и дольше обычного смотреть в окно автомобиля. В тот вечер пробка была как нельзя кстати. Или напротив… Радость от того, что мы можем опоздать на самолет и провести в Стамбуле еще какое-то время, боролась во мне с желанием поскорее обнять Семена и сына.

Мурат то и дело курил за рулем. Я, насквозь пропитанная запахом «Парламента», сидела рядом и молча смотрела в окно. Всего полтора километра по мосту и панорама исчезнет. Последние три дня мы очень много смеялись. Но в конце каждой хорошей комедии есть момент, когда хочется зарыдать. Я, не сдерживаясь, начала всхлипывать. Мурат не позволил мне плакать в одиночку и крепко зажал ладонью нижнюю часть своего лица. Для нас с Ленкой сказка закончилась. Через несколько минут начнутся титры. Да к тому же что это вообще было?

Ленка развалилась на заднем сидении и грызла орешки. Она разделяла мою грусть, но Гном, елозивший рядом, нарушал ее личное пространство и раздражал.

Накануне вечером, сидя в нашем номере, Гном раскрыл себя во всей красе:

— Ben (показал на себя и ненадолго задумался)… my friend Selim and.. onun³⁵ girlfriend (посмотрел на Ленку)… Love. Bu normal! — сказал он и протянул Ленке наполненный бокал.

То есть этот чертов Казанова с эльфийскими ушами открыто заявил, что в Турции встречаться с бывшей девушкой своего лучшего друга — нормально.

Ленка, у которой недавно закончился роман с Селимом, бокал не взяла. Налила себе вино в чайную кружку, единственную чистую в номере, и, высоко задрав кружку вместе с носом, надменно выпалила:

— Şerefe!

Гном понял, что секс ему светит так же, как густая шевелюра на его лысеющей голове — только за деньги и нескоро. Наш лысеющий товарищ насупился, как ребенок, которому не купили желаемую конфету.

При этом, прошу заметить, сам Гном в первый день подарил нам с Ленкой по коробке халвы и оплатил счета в ресторане, о чем деликатно посчитал нужным напомнить. Правда, забыл добавить, что делал он это на деньги Мурата, но стоит ли придираться к мелочам?

Когда рядом возникал Мурат, Гном изображал из себя в полной мере дружелюбного компанейского человека. На деле же он не понимал, какой толк от двух свистушек, если они не собираются раздвигать ноги.

Три дня насмарку!

В машине вместо турецкого фолка (который уже казался почти нормальной музыкой) Стинг и Шеб Мами протяжно пели что-то про розу в пустыне³⁶. Воспоминания боролись за первенство в моей голове. Каждое из них родилось не раньше трех дней назад. Когда мы заехали на мост, небо загорелось. Вместо едкого запаха «Парламента» я почувствовала соленое дыхание Босфора. Он прямо под нами, широкий и синий, волнующий и равнодушный, дышал полной грудью, шумел и провожал нас домой. Жгучее солнце слепило глаза через зеркало заднего вида. Словно в апокалиптическом фильме машина неслась вперед туда, где, казалось, можно спастись от пожара. Где пока что мир был прежним. А позади все было в огне: горели холмы, горели дома, горел мост Мехмеда Фатиха, что-то горело внутри.

Всего один подвесной мост длиной в полтора километра. Всего пара минут на то, чтобы не упускать из виду поразительную панораму. Я ждала, когда алая вспышка накроет нас с головой так, чтобы ничего не было видно: ни панорамы, ни дороги в аэропорт, ни водителя, который, судя по влажным глазам, и так с трудом отличал разделительную полосу от остального асфальта.

И вдруг все стало серым. Будто кто-то нажал кнопку-переключатель. В зеркале вместо обжигающих алых лучей я смотрела на темное небо. По-прежнему не зная, как повернется жизнь, я думала о том, что для меня в Стамбуле солнце может больше не взойти. Не могла я знать и того, что вскоре перееду в Стамбул на месяц с мужем и сыном, что буду путешествовать по юго-восточной Турции и полюблю суп из коровьих потрошков.

Я завидую себе той, открытой и любопытной. Именно она — та, прежняя я, на детский манер приняла Стамбул так близко к сердцу.

С тех пор были сотни турецких закатов, десяток мостов и сотни восточных турецких мотивов. Но ни с одним из них не сравнится «роза в пустыне». Не думала, что когда-нибудь я заслушаю Стинга до дыр.

ГЛАВА 11

НЕПРИЛИЧНО СЧАСТЛИВАЯ Я

Жизнь слишком коротка, чтобы

тратить ее на диеты, жадных мужчин и

плохое настроение.

Ф. Раневская

С детства нам твердили, что за все нужно платить. Что не стоит брать лишнего. Что Деда Мороза не существует. Что жизнь — трудная штука, и, пожалуй, здесь не соврали. Слишком часто мы встаем перед странным выбором: купить новый матрас или заплатить страховку за машину, позволить себе десерт в ресторане или отдать несколько сотен за новую тушь для ресниц. Нас не учили принимать подарки от едва знакомых мужчин в другой стране. Но учили обходить таких мужчин стороной. И я обходила. Чтобы мужчины вовсе не возникали рядом от греха подальше, вышла замуж в девятнадцать лет. Люблю мужа за редкие походы в кино и цветы по праздникам. Мы вместе накопили на первую машину — старенькую поддержанную «Рено». Вместе уговаривали коменданта не выгонять нас из общежития, где планировали растить первенца, который должен был вот-вот появиться на свет. Доедали из большой банки варенье из тыквы, приготовленное бабушкой, и переживали из-за первых пяти тысяч рублей, вложенных в сомнительный инвестиционный проект.

В моем мире все это в миллион раз дороже помпезных тачек и новой коллекции обуви от «Philipp Plein».

Нас учили, что за все нужно платить, поэтому, когда на голову свалилась гора приятных побрякушек за красивые глаза, это было исключительное ощущение. Я не знала, как себя вести, и моей естественной реакцией на новое состояние дорогой женщины оказались слезы. Я плакала все три дня. От отношения, щедрости и великодушия. Во все это нам предложили нырнуть с головой. И мы не отказались.

В гарем нас так и не забрали. Стыдно признаться, но даже не предложили.

Ленка и я возвращались домой с такими дарами, что, увидя их, Настенька из «Морозко» умерла бы от зависти. От ретромашинки для сына до новой модели «Самсунга» для Семена. Пришлось заплатить за дополнительный багаж, а потом за перевес, чтобы привезти домой технику, одежду, сладости и остатки собственного достоинства (невозможно сразу привыкнуть к тому, что ты заслуживаешь всего на свете). Было непросто удержаться от хвастовства в Инстаграме. Достаточно того, что в новостной ленте я, тошнотворно счастливая, гуляю по Стамбулу с подругой. Не с мужем. Попытка остаться целомудренной в глазах знакомых с треском провалилась.

Наш с Ленкой трехдневный уикенд был похож на бал, только в последний день в полночь ничего не испарилось. Все осталось на своих местах. Я мечтала о том, чтобы багаж потерялся, но этого тоже не произошло. А потом закрыла глаза и вспомнила, кто мой муж. Вспомнила о том, что мне ничего не придется объяснять. Что я не сделала ничего плохого.

Вместе с Семеном я радовалась новому «Самсунгу» — муж давно хотел обновить телефон. Гаджет прослужил долго (примерно шесть лет) и ушел так же неожиданно, как появился. Надо сказать, телефон закончил достойную службу и вернулся на Родину.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Да хранит Бог! (араб.). Чаще турки говорят это в адрес ребенка, когда умиляются, или просто, чтобы родителям ребенка было приятно.

2

Иностранец (тур.). Другого слова для обозначения иностранца нет, но «ябанджи» в Турции носит негативный оттенок, обозначая того, кто все делает неправильно.

3

Громкий призыв на мусульманскую молитву (намаз). Глагол «азан» с арабского переводится, как «кричать на публике». Мусульманину, услышавшему азан, положено остановиться и повторять слова.

4

Районы в центре Стамбула, разделенные Босфором. На территории Эминеню был основан Константинополь. На месте района Кадыкей когда-то стоял древнегреческий город Халкидон.

5

Бублик, посыпанный кунжутом, с румяной хрустящей сладковатой корочкой. Традиционный — без начинки.

6

Служитель мечети, голос которого звучит из минаретов пять раз в день. Раньше на вершине минаретов и правда стояли люди. Сейчас звучит запись.

7

Молочный напиток, который готовится на основе порошка измельченных корней дикой орхидеи. Часто беру готовый порошок в турецком супермаркете, и дома, когда скучаю по Стамбулу, развожу салеп в горячем молоке.

8

Узкий залив, впадающий в пролив Босфор в месте его соединения с Мраморным морем.

9

Парк в центре Султанахмет рядом с дворцом Топкапы. Старейший и один из крупнейших парков во всем городе.

10

Главный дворец султанов до середины XIX века. Хорошо известный по сериалу «Великолепный век».

11

Кто это? (англ.).

12

Понимаешь? (тур.).

13

Турецкое блюдо, напоминающее шаурму. В донере главное — чтобы было много баранины. Нет необходимости заполнять в лаваше пространство овощами и заливать их майонезом.

14

Место, куда лучше не ехать, если не планируешь завести любовную интрижку. Иначе будешь чувствовать себя ущербной. Разве не так?

15

Известна так же, как «Мечеть Валиде Султан», в районе набережной Эминеню и Галатского моста.

16

Душа моя (тур.). Этим словом они называют всех родных людей.

17

Чечевичный суп (тур.). В Турции его едят на завтрак, обед и ужин. Есть даже специальные места, где подают только суп. Преимущественно чечевичный. Такие «супные» работают круглосуточно.

18

Дворец (тур.).

19

Водный общественный транспорт — паромы. Они перевозят людей с начала XIX века и до сих пор популярны, несмотря на развитую сеть метро. На каждом пароме есть небольшой буфет, туалет и лавки.

20

Очень, пробка, переполненный (тур.).

21

Турецкий десерт с медом и пресным сыром. Иногда добавляют фисташки или фундук. Подается горячим в жестяной тарелочке. А когда разламываешь, сырная начинка бесконечно тянется.

22

Мое имя (англ.).

23

Традиционная турецкая пицца в форме лодочки. Края у пиде без начинки — удобно держать кусочек руками.

24

В индуизме бог мудрости и благополучия.

25

Турецкое вино. Считается неплохим из того, что продается в масс-маркете. В Стамбуле вино в большинстве своем сухое.

26

Ура! (тур.). Говорят, когда поднимают бокалы перед тем, как выпить.

27

Сейчас (тур.).

28

Я вечером (тур.).

29

Вино (англ.).

30

Вы хотите вино? (тур.).

31

Пойдемте скорее! (тур.) Очень похоже на наше «давай».

32

Куда? (тур.).

33

Пошли быстрее! (тур.).

34

Хотите со мной? (тур.).

35

Его (тур.).

36

Имеется ввиду Desert rose — популярная песня Стинга.