Годы перестройки ворвались в нашу жизнь под энергичный ритм песни о Вавилоне в исполнении группы «Бони М». И вряд ли кто из любителей дискотек понимал тогда, что танцует под один из самых печальных библейских псалмов о потерявшем Сион плененном еврейском народе. Этот переворот смыслов продолжается и по сей день. Современная жизнь подобна блужданию по хитросплетениям лабиринта, черные стены которого кажутся белыми. И Вавилон сегодня ближе к каждому из нас, чем когда бы то ни было…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Тень зиккурата предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 6. Маленький принц
В среду вечером Ваня и Пашка встретились на Новокузнецкой, потому что дом, за которым им предстояло понаблюдать, находился именно там. Когда они стояли на переходе в ожидании зеленого света светофора, Пашка вдруг удивленно воскликнул:
— Кого я вижу! Чует мое сердце, что сегодня дежурство наше не состоится!
Ваня посмотрел по направлению Пашкиного взгляда и увидел Настю в сопровождении интересной рыжеволосой девушки, которую он раньше никогда не видел. Загорелся зеленый свет, но Пашка притормозил своего товарища:
— Куда ты? Мы их здесь тепленькими возьмем!
Настя и ее подруга о чем-то оживленно разговаривали, не замечая обращенных на них взглядов.
— И куда это мы так торопимся? — Пашка перегородил Насте дорогу.
— Ой, мальчики! Надо же так встретиться! Вы что тут делаете? Ты его опять из Вавилона вывел? — обратилась она к Ване.
— Нет, я его экскурсоводом нанял, потому что пишу очерк об этом древнем царстве.
— Познакомьтесь, это моя одноклассница. Мы с ней тоже минут десять назад случайно встретились.
— Это же надо! — воскликнул Пашка. — Столько случайностей в один день! Вам не кажется, что это судьба? А сейчас, — тоном заправского экскурсовода продолжил он, — посмотрите на этот фонтан, в центре композиции которого расположены Адам и Ева под злополучным деревом в момент совершения греха. Они поставлены здесь, рядом с оживленной станцией метро в центре столицы, как напоминание всем нам грешным о том… — Пашка сделал паузу и игриво подмигнул девушкам, — что ничто человеческое нам не чуждо!
— Так, Пашку понесло, — сказал Ваня и предложил посидеть в кафе. — Настя, а как же зовут твою одноклассницу? — спросил он. — Ты нам ее так и не представила.
— Да? Ой, простите! — ответила Настя, стараясь не замечать восхищенного Пашкиного взгляда, обращенного на нее. — Это наш Лорик.
— Лорик? — удивился Ваня. — Такой девушке больше подходит имя Лариса, — добавил он и пристально посмотрел на Настину знакомую, отчего та смутилась.
— Ну, кому Лариса, а кому, как привычнее, — махнула рукой Настя. — Лорик, имя этого «экскурсовода» ты уже слышала, а это Ваня. Кстати, это его рассказ я обещала тебе выслать.
Настина спутница многозначительно посмотрела на представленного ей молодого человека и сказала:
— Меня, действительно, зовут Ларисой, но все почему-то называют меня Лорой.
— Меня, кстати, зовут Павлом, но все почему-то называют меня Пашкой, — «экскурсовод» так удачно изобразил печального Арлекина, что все рассмеялись.
Настя была совершенно не похожа на свою спутницу. На ней была черная юбка до колен и кофточка из тех фасонов, что подойдут к любому поводу. Лора же была одета дорого и стильно. Все было продумано: цвет сумочки в цвет туфель, легкий макияж, платье наподобие тех, что выставляют в витринах бутиков.
«Красивая, огненная, глаза с поволокой», — заметил про себя Ваня.
Что-то во внешности новой знакомой взволновало его, как если бы они уже где-то встречались.
На Лору тоже произвели впечатление широкие плечи Настиного «писателя», русые волосы до плеч, простое, но привлекательное лицо. Он был на голову выше ее, и в нем чувствовался настоящий мужской стержень, которого так не хватает современным молодым людям.
«Светлый, мужественный, добрый» — подумала Лора.
Пашка пристроился справа от Насти и взял ее под руку.
— «Экскурсовод», — окликнул его Ваня, — вам не кажется, что вы отвлеклись от темы?
— Да? — удивился Пашка. — А она была?
— Он уже и тему забыл, — развел руками Ваня. — Ты не очень-то засматривайся на эту девушку, потому что она твоя совершенная противоположность.
— Ну, и что? Ты забыл о единстве противоположностей? А еще сценарист!
— А что тогда делать с их борьбой?
Пашка, махнув рукой в сторону Вани, ответил:
— Слышишь, ты? Занимайся своим Вавилоном, а мне не мешай налаживать личную жизнь.
— Ну, Настя, — наигранно вздохнул Ваня, — ты пропала!
Когда они пришли в кафе, Пашка был сама галантность. Предложив всем заняться выбором столика, он пошел делать заказ.
— А что, Ваня, — отметила Настя, усаживаясь, — твой Пашка очень даже милый.
Ваня промолчал, но при этом как-то очень загадочно улыбнулся.
«Какая улыбка, — подумала Лора. — Голливуд просто отдыхает!»
— Девочки, — торжественно произнес Пашка, усаживаясь на свое место, — когда я ем, то глух и нем, поэтому прошу вас рассказать что-нибудь интересненькое.
— Это по части Лоры, — перевела стрелку Настя. — Она у нас начитанная. Лорик, расскажи мальчикам что-нибудь из твоих английских историй.
— Вы знаете, где была изобретена игра в теннис? — спросила Лора, польщенная Настиным комплементом.
— В Англии, наверное, — сделал предположение Ваня.
— Нет, во Франции. И интересно, что мяч поначалу отбивали просто ладонями. Это уже Тюдоры, после того, как построили первый закрытый корт в своем Хэмптонском дворце, стали использовать что-то типа ракеток.
— Это Генрих VIII и компания? — спросил Ваня.
— Он самый, — ответила Лора и улыбнулась. — Знаете, как они называли нулевой счет?
Все, за исключением Пашки, занятого мороженым, отрицательно покачали головами.
— Французы использовали слово «яйцо» из-за его схожести с нулем, а звучало оно почти, как английское «любовь» — l’oeuf.
Пашка, услышав последнее слово, перевел взгляд на Настю, и ложечка в его руке застыла на полпути ко рту.
— Как интересно, — улыбнулся Ваня. — А ты откуда это знаешь?
— А я там была. Ну, я в спецшколе училась, и родители посылали меня в Англию совершенствовать язык.
— Ты совсем современная девочка. А вот я в английском не очень.
— Но это не беда! Могу тебе помочь, без проблем, — небрежно предложила Лора и мысленно похвалила себя за удачный ход.
— Ну, спасибо. Ловлю на слове, — снова улыбнулся Ваня и посмотрел на собеседницу так пристально, что у той екнуло сердце.
— Настя, а у тебя как с английским? — поинтересовался Пашка.
— У меня? Тоже не очень.
— Ну, так я тебе помогу! — обрадовался Пашка. — Без проблем! Меня папа с детства репетиторами мучит… Лорочка, — переключился он на Настину подругу, — мне очень понравилась твоя история про «love». Продолжай, пожалуйста.
— Говорят, что третья и пятая жены Генриха, — продолжала Лора, — стали привидениями.
— О, это интересно, — оживился Пашка.
— В Хэмптоне одна из галерей так и называется «Посещаемая привидениями». По этому длинному коридору, крича и визжа, бежала пятая жена Генриха, Катрин Хоувард, получив приговор к смерти на плахе за измену королю. Перед казнью, ожидая отправки в Тауэр, она вырвалась из рук охранников и с криком вбежала в часовню, где на коленях молился Генрих. Она умоляла мужа о помиловании, но король не обращал внимания на ее просьбы. Катрин грубо оттащили, и приговор был исполнен.
— Настя, ты слышала? — Пашка сделал очень серьезное выражение лица. — Будешь из меня кровь пить, отправлю тебя к Генриху Восьмому!
Все рассмеялись, а Настя с видом страдалицы спросила:
— И что, эта несчастная женщина стала призраком?
— Да, — Лора с сожалением кивнула головой. — Говорят, время от времени женская фигура в белом подходит к тому месту в часовне, где Генрих стоял на коленях, а потом, как обезумевшая, убегает прочь, не переставая кричать.
— Пашка, как же мне тебя жалко! — сказала Настя, с трудом сдерживая улыбку.
— Дорогая, — видимо, подражая своему папе, ответил Пашка, — я понял свою ошибку и передумал отправлять тебя к этому английскому узурпатору.
— Вот так-то лучше! — с победоносным видом подытожила Настя.
Все дружно рассмеялись.
— А еще могу рассказать вам о Джоконде! — воскликнула разрумянившаяся Лора.
— О Джоконде, так о Джоконде, — согласился Пашка, — хоть моя Настя совсем на нее не похожа.
— Зато ты, когда серьезный, очень даже на нее похож, — пошутила Лора.
— Неужели? — искренне удивился Пашка. — А я-то голову ломаю, почему это мне так противно быть серьезным!
— Да ладно тебе! Ты в любом виде хорошенький, — сказала Настя.
— Ну, и что там Джоконда? — Ваня попытался отвлечь внимание присутствующих от Пашки.
— Существует кошачья гипотеза, объясняющая тайну ее загадочной улыбки, — ответила Лора. — Леонардо да Винчи в процессе работы над феноменом огненных глаз, пригласил одну даму, хозяйку живописного кота, поучаствовать в эксперименте. В глазах кота, сидящего на коленях дамы, по замыслу художника, должен был отразиться огонь свечи.
— Я ужас как н-не люблю эксперименты, — по-кошачьи промурлыкал Пашка.
— Коту флорентийки Моны Лизы они тоже были не по душе, — улыбнулась Лора. — Растянувшись на руках хозяйки, он закрыл глаза и сладко заснул. Когда же Леонардо зажег свечу и попросил свою модель разбудить кота щипком, пушистый любимец вскочил, перевернул мольберт, вылетел в окно и бесследно исчез.
— На его месте я сделал бы то же самое, — обиженно произнес Пашка и потерся щекой о Настино плечо.
— Зато улыбка флорентийки, тоскующей о своей пропаже, прославила Да Винчи на все века, — подытожила Настя и оттолкнула плечом голову чересчур осмелевшего ухажера.
— Знаете, — продолжил Ваня, — я читал, что эта картина способна доводить впечатлительных людей до обморочных состояний. Первым таким человеком из публики стал писатель Стендаль. И великий Леонардо, кстати, почему-то не захотел расстаться с заказной работой и оставшиеся шесть лет жизни часами смотрел на свою «Джоконду», дрожащей рукой внося поправки.
— Почему дрожащей? — удивилась Лора.
— Потому что все эти шесть лет его преследовала меланхолия, слабость и изнеможение…
— Картина вампир? — Лора широко открыла глаза.
— О, Ваня, ты наступил на нашу больную мозоль! — с тяжелым вздохом сказала Настя.
— Не понял?
— Вампиры и всякого рода мистика — любимая тема нашего Лорика!
— А что в этом плохого? — В голосе Лоры появились нотки раздражения.
— Ну, это сейчас очень модно, — задумчиво произнес Ваня, — хоть и не полезно.
— Вот, вот, объясни ей, — оживилась Настя.
— От такого типа продукции, — Ваня сделал небольшую паузу, — я бы не применил в данном случае слово «искусство» и «литература», случаются страхи и тревожные расстройства. Мне об этом, кстати, один психотерапевт рассказывал. Он сказал: «Современное общество серьезно больно. Психически нездоровые люди создают произведения, калечащие психику миллионов людей, и, в первую очередь, молодых».
— Ты считаешь меня больной? — Заданный вопрос прозвучал довольно дерзко.
— Да как я могу, Ларисочка? — Ваня поспешил загладить неправильное впечатление от своих слов. — Я же не врач! Это психотерапевт мне рассказывал о своей пациентке, которая спала ночью со светом, потому что боялась, как бы какой-нибудь из любимых героев не схватил её за ноги, как только они высунутся из-под одеяла.
— Прикольно, — хихикнул Пашка и с интересом посмотрел на свои вытянутые под столом ноги.
— Содержание современных книг и фильмов, — продолжал Ваня, — зачастую, таит в себе глубокий внутренний конфликт. Возьмем, к примеру, «Сумеречную сагу». Читатель или зритель умом понимает, что любовь между человеком и вампиром противоестественна, но романтика его увлекает. Романтизированный образ зла не пугает. Более того, он нравится! Тогда на подсознательном уровне срабатывают механизмы защиты:
«Не может этого быть! Любовь это добро! Любовь это свет! Любовь это тепло!»
Но у зараженного сознания свои доводы:
«Зло — оборотная сторона добра, и вампир тоже может полюбить!»
От таких мыслей начинаются сбои на эндокринном уровне, а негативные мысли, страхи и блоки на тонком плане — то же самое, что вирусы, бактерии и микробы на физическом. Читая, скажем так, неправильные книжки, можно подхватить духовную болезнь, а впоследствии и физическую — ведь, мысль имеет свойство материализовываться.
— Вот с болезнью из-за книжек ты перегнул! — запротестовал Пашка.
— Не веришь? — Ваня вытащил из внутреннего кармана блокнот. — Я тебе сейчас зачитаю, как это объяснил мой знакомый психотерапевт. — Ваня перевернул несколько страниц и, найдя нужную цитату, стал читать: — «Болезнь, физическое страдание человека, есть состояние, при котором негативная энергия превысила критическую черту, и организм как целое вышел из равновесия».
— Ваня, как же хорошо ты все объяснил! — воскликнула Настя. — У меня так не получается.
— Кто на что учится, — отшутился Ваня.
— Так, хватит. Терпеть не могу нравоучения! — Пашка резко встал из-за стола. — Идемте лучше погуляем вдоль набережной.
— Более того, — сказал Ваня, вставая из-за стола, — игры со злом, как правило, заканчиваются его победой. Достаточно вспомнить нашу праматерь: Ева только заговорила со змеем-искусителем и тут же пала сама и мужа за собой потащила.
— Кстати, — несмотря на Пашкино недовольство, Настя решила возобновить прерванную тему, когда они снова оказались на улице. — Мне диакон знакомый рассказывал. Он пытался вытащить одну эльфийку…
— Откуда вытащить? — не понял Пашка.
— Из субкультуры толкиенистов.
— Зачем?
— Не перебивай девушку, — вмешался Ваня.
— Но ничего у него не получилось! Эльфийка влюбилась в байкера, которому нужна была только, как яркая «наездница». Тогда знакомая готка посоветовала ей укусить возлюбленного за шею, чтобы разбудить его чувства. В результате байкер «отъехал» окончательно, а эльфийка, неожиданно подсевшая на вкус крови, ушла к сатанистам.
— И что? — Пашка так и не понял, о чем речь.
— А то, — ответил Ваня, — что данный пример наглядно показывает: зло порабощает: была эльфийкой, а стала сатанисткой.
— Так, хватит, — сказал Пашка и взял Настю под руку. — На этом наш лекторий закрывается, и мы просто гуляем по набережной. Вы — в эту сторону, а мы — в ту. Всем все понятно?
Никто не возражал, и Ваня с Лорой, оказавшись одни, какое-то время шли молча.
— И все-таки, — первым прервал молчание Ваня, — хочу предупредить тебя, что девушке с таким цветом волос лучше не увлекаться мистикой, а тем более мистиками.
— Почему это? — поинтересовалась Лора.
— Потому что адепты сатанистских культов используют рыжеволосых девушек для совершения черных ритуалов. Поэтому тебе лучше держаться подальше от всякой мистики.
— Давай постоим у воды, — сказала Лора, чтобы переменить тему, и, опершись локтями о парапет, застыла.
— Когда смотришь на воду, душа становится чище, тебе не кажется? — тихо спросил Ваня.
— Кажется! Я только не знала, как это выразить словами. А еще мне нравится смотреть на круги, расходящиеся по воде. Есть тут какие-нибудь камешки?
Они посмотрели по сторонам и нашли на месте разобранной технической конструкции целый клад небольших камешков.
— Давай посчитаем, у кого получится кругов больше. Чур, я первая!
Лора бросила свой камень и насчитала три круга. У Вани получилось на два круга больше. Они весело, как дети, бросали камни и громко считали расходящиеся круги. Лора настаивала на том, что Ваня недосчитывает ее круги и прибавляла к своим достижениям столько кругов, сколько позволял ей благородный рекордсмен.
— Ну, ладно, — подвела она итог соревнованию. — Ты победил, но я на почетном втором месте, причем, совсем с небольшим отрывом!
— Я готов уступить вам, леди, лавры первенства.
— Не возражаю, тем более что венок будет мне к лицу, — сказала Лора холодным тоном английской аристократки, примеряя воображаемую награду. — Как я тебе?
— Просто супер!
Ваня сделал вид, что поправляет венок, и рука его нечаянно коснулась Лориных волос. Что-то типа электрического разряда ударило их обоих, и Ваня поспешно опустил руку.
— Ой, смотри, сколько звезд! А мы и не заметили! — вскрикнула Лора, подняв голову к небу.
— А мы многого не замечаем, — сказал Ваня и тоже поднял голову.
— Видишь, какая большая звезда висит прямо над нами?
— Где? — спросил он, притворяясь, что не видит.
— Ну, прямо над головой!
— Над чьей, твоей или моей?
— Ты что, издеваешься? — Лора обиженно свела брови.
— Как я могу издеваться над такой прекрасной леди, к тому же еще обладательницей лаврового венка?
Лора перехватила пристальный взгляд, скользивший по ее губам, носу, глазам, и у нее слегка закружилась голова.
— А ты любишь смотреть на звезды? — спросила она первое, что пришло в голову.
— Подростком я мог часами смотреть на звездное небо, — задумчиво ответил Ваня, но Маленький принц так и не появился.
— Я тоже читала эту книгу, но как-то не очень поняла, о чем она.
— Это потому, что ты читала эту книгу взрослой.
— Нет, мне было лет четырнадцать.
— А взрослость не зависит от возраста. Это состояние души. «Взрослые не умеют видеть то, чего не видно глазами», — лучше Экзюпери не скажешь.
— Ты имеешь в виду слона, накрытого шляпой?
— Не только. — Ваня немного помолчал, а потом добавил: — Мы с мамой часто играли в игру по «Маленькому принцу».
— Как это? — спросила Лора.
— Посмотреть на мир взрослых детскими глазами. Ну, например, заменить «мне одиноко, у меня нет друга» словами «нарисуй мне барашка».
— А ты можешь нарисовать мне барашка? — неожиданно для себя спросила Лора.
Ваня молчал. Лора с нетерпением ждала ответа.
— Я могу тебя приручить, — наконец ответил он, — но «когда даешь себя приручить, потом случается и плакать».
— Но «чтобы увидеть бабочек, можно стерпеть двух-трех гусениц».
— А ты помнишь, — оживился Ваня, — почему люди не имеют друзей?
— Нет, почему?
— Об этом говорил Лис. Чтобы приручить друга, его нужно хорошо узнать. А у людей уже нет времени что-либо узнавать. Они покупают вещи готовыми в магазинах а, так как нет таких магазинов, где можно было бы приобрести друзей, люди забыли о том, что такое дружба.
Лора смотрела на сияющие глаза рассказчика и чувствовала, что ей все больше и больше хочется получить нарисованного барашка.
— А, по-твоему, что такое друг? — после небольшой паузы спросила она.
Ваня задумался. Он снова посмотрел на воду и, наконец, тихо сказал, смущенно улыбнувшись:
— Я, конечно, не Экзюпери, но мне кажется, что друг это тот, кто не бывает занят, когда тебе нужна помощь.
— Ну, тогда у меня друзей нет. Или только Настя, да и то с большой натяжкой. Для меня она больше одноклассница, чем подруга. А расскажи еще о чем-нибудь из «Маленького принца», — попросила Лора.
— Маленький принц всегда добивался ответов на свои вопросы. А когда ему не у кого было спросить, он отвечал сам, причем самым удивительным образом. Помнишь, как он ответил на вопрос, почему звезды светятся?
Лора отрицательно покачала головой.
— Затем, чтобы рано или поздно каждый смог отыскать свою…
От этих слов оба почувствовали неловкость и замолчали. Прошло несколько минут. Вдруг Лора остановилась и, посмотрев прямо в глаза своему спутнику, спросила:
— А почему ты так странно рассматриваешь меня?
Ваня, не ожидавший такого вопроса, смутился, потом посмотрел на Лору тем же интригующим взглядом.
— Просто когда-то, можно сказать в другой жизни, мне очень нравилась девочка, которая, если бы она выросла, наверное, была бы очень похожей на тебя.
— Она тоже была рыжая?
— Нет, у нее были светлые волосы, но в остальном — сходство поразительное.
— А она что, умерла? — осторожно спросила Лора.
— Да.
— Поэтому ты часами мог смотреть на звезды?
— Да. Мама объяснила мне, что эта ушедшая половинка меня самого теперь — самая яркая звезда на звездном небосклоне, и что каждый вечер я смогу, глядя на небо, разговаривать с ней. Но самое главное, что я никогда в ней не разочаруюсь, так как всё, что с ней связано, уже принадлежит вечности.
— А что такое вечность? — спросила Лора.
— Я много думал над этим и понял, что по меркам вечности наша жизнь — всего лишь мгновение. Сама посуди: наше появление на свет сопровождается громким криком, а исчезновение — горьким выдохом, поэтому совокупность миллионов жизней звучит в вечности как бы музыкой. Вот только представь себе…
Ваня сделал два шага в сторону и, артистично подняв к небу протянутую руку, начал свой рассказ:
— Где-то посреди бесконечности усыпанного звёздными туманностями неба пребывает Вечность. Тихий дом Вечности. Здесь всё начинается и всё заканчивается. Здесь есть всё, и нет ничего. Здесь всё не так, как у нас. И музыка здесь тоже другая. Она вспыхивает новой звездой на небосклоне временной жизни, пронзая тишину испуганным криком сморщенного от страха младенца, и затихает в чуть слышном последнем вздохе иссякшей жизни. Крик — вздох, крик — вздох, и дымный след сгоревшей, как свеча, звезды уже беззвучно оттеняет блистательный свет звезды родившейся, напоминая ей… о смерти.
Вот она музыка Вечности. Её слышали древние, предупреждая нас через века: «Memento mori5». Но испорченный телефон столетий донёс до нас всего лишь: «Amore, amore, amore» под писклявые взвизгивания смычка подвыпившего скрипача.
Музыка Вечности. Ирония жизни. Звёздный дождь…
Они пошли вдоль набережной, взявшись за руки, и даже не заметили этого. Просто держась за руку, не так страшно было идти среди непостижимой музыки Вечности, которую люди по незнанию называют коротким словом «жизнь».
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Тень зиккурата предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других