Тень зиккурата

Ирина Ковальчук

Годы перестройки ворвались в нашу жизнь под энергичный ритм песни о Вавилоне в исполнении группы «Бони М». И вряд ли кто из любителей дискотек понимал тогда, что танцует под один из самых печальных библейских псалмов о потерявшем Сион плененном еврейском народе. Этот переворот смыслов продолжается и по сей день. Современная жизнь подобна блужданию по хитросплетениям лабиринта, черные стены которого кажутся белыми. И Вавилон сегодня ближе к каждому из нас, чем когда бы то ни было…

Глава 5. Дом Мадонны

Как только машина остановилась, Пашка первым выскочил наружу и, раскурив сигарету, скрылся из виду. Когда он вернулся, у машины оставался только Володя, возившийся в опустевшем багажнике. Хлопнув дверцей, он кивнул перекурщику в сторону входной двери и сказал: «Давай, заходи».

Они вошли в большой деревянный дом, построенный католиками, собиравшимися пустить корни на земле некогда православной русской глубинки. После их выдворения дом был превращен в социально-адаптационный центр для выпускников детских домов, который по-прежнему называли Домом Мадонны.

— У нас здесь босиком ходят, — сказал уже разувшийся руководитель центра Миша, невысокий, черноволосый, со смуглым лицом, встретивший приехавших на улице.

— У нас же нет тапок на всех, пусть в обуви заходят, потом протрем, — худощавый, ростом чуть выше Миши, черноусый парень с прямым открытым взглядом по имени Владик дружелюбно улыбался.

Миша согласился и, слегка прихрамывая, повел гостей на второй этаж.

— Мы все выпускники детских домов, — говорил он, медленно поднимаясь. — Организовались, чтобы помогать друг другу выживать. Вот здесь у нас поселились девочки, — сказал он и открыл дверь одной из комнат.

— А что подразумевается под социальной адаптацией? — спросил Ваня.

— Из детдомов и интернатов молодые люди выходят совсем не приспособленными к самостоятельной жизни и, как правило, не имеют понятия, что такое деньги, как и на что их тратить. Могут полученную от государства помощь в один день просадить на аппаратуру, а как дальше жить? Сдать квартиру? Так и это нужно уметь! Они могут сойтись на десяти тысячах вместо возможных двадцати пяти. Вообще беда бывших детдомовцев в том, что они за годы жизни в интернате приучаются к халяве.

— Оказывается, не только сынки обеспеченных родителей страдают этой болезнью, — шепнул Ваня на ухо Пашке.

— Воспитанников интернатов не приучают к труду, — продолжал Миша, — так как сейчас это считается «эксплуатацией детского труда». Поэтому приходится их здесь всему учить: и деньги считать, и квитанции заполнять, и за собой ухаживать. Вот здесь у нас библиотека, компьютер и столы для занятий, — Миша ввел гостей в большую комнату, вдоль стен которой тянулись стеллажи с книгами. — Но главное в нашей деятельности, конечно же, оказание помощи попавшим в тяжелую жизненную ситуацию. Неприспособленные к жизни молодые люди становятся легкой добычей разных мошенников, пасуют перед бюрократией, и в таких случаях, кроме нас, помочь им некому. Идемте, я покажу вам нашу столярную мастерскую, — улыбнулся Миша. — А потом будем пить чай.

Руководитель центра неровной походкой первым пошел к лестнице, ведущей на первый этаж, за ним гуськом потянулись приезжие.

Пашка шел последним. У него перед глазами стоял большеротый, просто одетый Миша. Весь его облик, кроме грустных, глубоко посаженных глаз на непривлекательном лице, вызывал у Пашки необъяснимое чувство отвращения, поэтому в мастерскую он не пошел, а остался на улице, чтобы еще раз перекурить.

— Столяркой можно было бы зарабатывать на обеспечение наших нужд, — донесся до него голос Миши, вышедшего на улицу из мастерской, — но материал для нас пока непомерно дорогой. Мы пробуем себя в разных видах деятельности, но пробиться, сами знаете, нелегко, а помощников у нас мало.

Гости вернулись в трапезную и стали рассаживаться на лавках вдоль длинного деревянного стола, на котором уже были разложены по тарелкам привезенные ими же печенье и конфеты.

— Здесь посуда, — Владик показал рукой на другой столик у стены, — на сковороде — гречка с жареным луком, в миске — винегрет. Накладывайте сами — у нас самообслуживание. Чайник, чашки и пакетики с чаем тоже здесь. Приятного аппетита, — добавил он и вышел.

Проголодавшиеся гости засуетились у стола с угощением и вскоре застучали вилками.

— Какой вкусный винегрет! — воскликнула Настя.

— Я тоже как раз об этом думаю, — добавил Пашка. — Такого вкусного винегрета я никогда еще не ел!

— Вы посмотрите, как меленько нарезаны овощи! — добавила Настя и отправилась за добавкой.

Пашка, до сего момента изображавший из себя скучающего лорда Байрона, радостно вскочил и поспешил последовать ее примеру.

— Знаете, что поражает, — продолжил Миша после небольшой паузы, — помогают только те, кто пережил личное горе, особенно те, кто потерял детей. Бывают, правда и чудаки, надеющиеся за деньги место в раю купить.

Все рассмеялись, а Миша продолжал:

— Но бывают очень интересные моменты. Мы как-то везли детей из интерната в Кремль на елку, где их ожидали новогодние подарки. Времени у нас было в обрез, но дети, увидев по дороге храм, попросили сводить их туда. Причем не то, что один кто-то или два просили, а все дети: «В храм хотим!» И все тут. Ну, остановились мы, в храме дети все посмотрели, к иконам приложись, а в Кремль, конечно же, опоздали. Но в результате все хорошо закончилось, даже лучше, чем мы ожидали. Посещение Кремля нам на следующий день организовали, и подарки в тот день были намного лучше, чем приготовленные для детей — сирот.

— Вы помогаете в тяжелых жизненных ситуациях. А что конкретно имеется в виду? — Это был приятный тенорок Сергия.

— Сами понимаете, что денег на взятки у нас нет. Поэтому приходится действовать очень решительно. Например, одного нашего парня однажды за решетку посадили, никаких объяснений не давали. Так Федя, душа нашего Центра, в милиции пристегнул себя наручниками к перилам и сказал, что не уйдет, пока не получит объяснения. Я тоже, если мне нужно куда-то попасть, могу день, два, хоть трое суток ждать, но своего добьюсь. Вот Федя сейчас в больнице лежит с переломом позвоночника. В операции ему отказали. Так я до министерства дошел, и нашли-таки ему титановую пластину, и операцию уже сделали.

— А что с ним случилось? — спросила Настя.

— Да брат его младший познакомился с каким-то парнем, ничего никому не сказал, ушел и пропал. Федя стал выяснять, ему адрес один дали. Он туда пошел, а нашли его сброшенным с третьего этажа новостройки. Вот сейчас ему на реабилитацию требуется много денег. Мы уже все карманы и заначки вытряхнули. Голодаем, можно сказать. Так что ваша помощь — очень кстати. Большое вам спасибо.

Ошарашенные услышанным, гости понуро опустили головы. Даже на Пашку подействовал рассказ о Феде и его брате.

«Какой же я дурак! — думал он. — Я же просто мешок с дерьмом по сравнению с этими парнями!»

В этот момент щелкнул выключатель электрического чайника, и Настя взяла на себя обязанности по приготовлению чая, а разговор снова вернулся к лежащему в больнице Феде, которому по причине перелома позвоночника нужна была квалифицированная сиделка.

— И вообще, — тяжело вздохнув, сказал Миша, — скольким людям Федя помог! Но, когда с ним случилась беда, никто из них не откликнулся. И это просто добивает!

— Вот возьми для Феди, — Ваня вынул из кармана на всякий случай припасенную тысячу и положил ее на стол.

Его примеру последовали все сидящие за столом. Пашка, обследовав карманы, нашел у себя только пятьсот рублей и с чувством искреннего сожаления добавил их к лежащей на столе кучке.

— Миша, я же не знал, что деньги будут нужны, — оправдывался он. — Но мы встретимся, когда ты будешь в Москве, и я тебе больше дам. У папы попрошу, пусть и он раскошелится.

Когда после чаепития все вышли на улицу, Ваня шепнул Пашке на ухо:

— Ты как, не против, поискать Фединого брата?

— А чё, это идея! — оживился Пашка.

Они подошли к Мише и отвели его немного в сторону.

— Миша, — начал Ваня приглушенным голосом, — не мог бы ты у Феди адрес этот узнать?

— Ребята, может, не стоит? Хватит нам одного Феди! — разволновался Миша.

— Нет, ты не думай, мы на рожон не пойдем, — успокоил его Ваня. — Мы осторожненько. Понаблюдаем издалека, поспрашиваем, а потом посмотрим. Может, тропочка и приведет нас, куда надо.

— Ну, хорошо. Я спрошу у Феди и позвоню.

Они обменялись номерами телефонов и подошли к машине.

— Спасибо вам, что приехали и поддержали нас в трудную минуту, — сказал Миша, обводя взглядом готовящихся к отъезду гостей.

Машина тронулась, и вскоре светлый деревянный дом остался только в воспоминаниях.

Назад ехали молча. Каждый думал о своем.

Мысли Вани постоянно возвращались к трагическому событию, произошедшему в Доме Мадонны:

«Познакомился с каким-то парнем и, ничего никому не сказав, ушел и не вернулся. Разве это не странно? Его могли чем-то заинтересовать, могли предложить помощь. Их же легко обмануть, Миша сам говорил. А, может, это секта? Но почему его не отпускают и зачем так жестоко обошлись с Федей?»

— Ванька, слушай, — прошептал Пашка, — у меня уже руки чешутся! Как же хочется найти этих ублюдков!

— Вы о чем это там шепчетесь? — спросила Настя.

— Ребята, а у нас по пути будет источник в Радонеже, — ушел от ответа Ваня. — Может, окунемся?

Настя поддержала идею, но Володя с Сергеем отказались. Пашка вообще никак не прореагировал.

Когда проехали Сергиев Посад, было уже темно, и Настя стала колебаться, но Ваня продолжал настаивать на заезде в Радонеж. Володя не возражал, и машина завернула на дикое поле, но, не проехав и двадцати метров, забуксовала в рытвинах, оставленных колесами регулярно сворачивающих сюда машин.

Все, кроме водителя, вышли из машины. Ваня, Сергей и Пашка, выстроившись вдоль багажника, приготовились толкнуть «технический прогресс, попавший в тяжелую жизненную ситуацию».

После первого «ухнем» Пашка по щиколотки промочил ноги. На втором «ухнем» он, чертыхаясь, с яростью накинулся на машину, но яма была слишком глубока. Володя покинул свое водительское место и пошел искать ветки под колеса. Когда он вернулся, Настю посадили за руль, а «великолепная четверка» ухнула еще раз, и вязкая жижа, нехотя, отпустила свою добычу.

Дальше ехать Володя отказался и Ваня, взяв Настю под руку, повел ее по направлению к источнику.

— Эй, подождите меня! — раздалось у них за спиной.

— Ты все-таки решил попробовать? — спросила, улыбаясь, Настя.

— Так ноги все равно уже мокрые, — весело ответил Пашка. — Но, если честно, мне страшновато.

Они шли по полю, старательно обходя пропитанные влагой места, и поддерживали с двух сторон хрупкую спутницу. Холодный ветер дул им в лицо.

— Слушайте, вроде, ветра не было, — сказал Пашка, — а здесь такой ветродуй!

— Злые силы делают все, чтобы не допустить нас к источнику, — сказал, улыбаясь, Ваня.

— Но, похоже, они перестарались, — хихикнул Пашка. — Благодаря им я промочил ноги!

За деревьями показался небольшой домик со светящимся окошком. Пашка притих. Вскоре под ногами появились ступени, домик остался в стороне, а перед ними возникла деревянная купель с черными зеницами маленьких окон.

— Настя, ты иди первая, а мы с Пашкой здесь стоять будем, чтобы никакая злая сила к тебе не подобралась, — пошутил Ваня.

Настя скрылась за дверью, в окнах теремка вспыхнул свет, а Пашка, стуча зубами, спросил:

— А вода там очень холодная?

— Ну, если и очень холодная, тебя это испугает? — Ваня пристально посмотрел Пашке в глаза. — Девчонка пошла, а ты сухой вернешься?

— Да нет, конечно! Если бы не эта девчонка, я вообще с вами не поехал бы! А так и в ледяную воду из-за нее придется прыгнуть!

В этот момент из «теремка» донеслось «Господи, помоги!», Пашка вздрогнул и закусил губу.

— Терпи, казак, атаманом будешь, — сказал Ваня и слегка толкнул плечом приунывшего друга. — Это тебе не под кайфом по Вавилону шататься!

— И чего я, дурак, на твою приманку клюнул! — сказал Пашка и сплюнул на землю.

— Эй, а вот это ты зря, — очень серьезно заметил Ваня. — Земля, на которой ты стоишь, святая есть.

Пашка хотел опять возмутиться, но в это время дверь приоткрылась, и из-за нее показалось мокрое, но счастливое девичье лицо.

— Мальчики, заходите! Я еще полуодета, но вы на меня не смотрите, и проходите вовнутрь. Так быстрее будет!

Пашка и Ваня, повернув головы к стене, прошли через маленький предбанник к купальне. Ваня громко прочитал «Отче наш» и крикнул Насте через стенку:

— Давай будем петь «Богородице Дево, радуйся».

Настя тут же запела, а Ваня, раздевшись, стал спускаться по железной лестнице в воду.

— Ты смотри и сделаешь все, как я, — крикнул он Пашке и, крестясь во Имя Отца, и Сына, и Святого Духа, трижды погрузился в воду.

Когда Ваня, такой же мокрый и счастливый, как Настя, вылез из купальни, Пашка спросил его дрожащим голосом:

— А слова эти обязательно говорить?

— Конечно! — ответил Ваня, сияя. — Так все делают, и ты делай!

Бубня себе под нос «Ой, мамочка, роди меня обратно», Пашка стал спускаться по лестнице над дышащей холодом водой. Коснувшись пальцами ног воды, он подскочил, как ошпаренный, но Ваня, стоявший у края купальни, ступил на первую перекладину лестницы, отсекая Пашке путь для отступления.

— Боже, помоги! — заорал Пашка во все горло и, поспешно крестясь, прыгнул в воду. Вынырнув с бешеными глазами, он, забыв перекреститься, нырнул еще раз, потом еще, и пулей выскочил из воды, задыхаясь, как если бы ему пришлось пробежать стометровку за две с половиной секунды.

— Молодец! — похвалил его Ваня. — Для первого раза и так сойдет.

— Слушай, мне даже не верится, что я это сделал! — посиневшие губы Пашки растянулись в блаженной улыбке.

— Ну, и как тебе ощущения?

— Как если бы меня на сковородке поджарили!

— Ну, думаю, поджарили как раз не тебя, а того беса, который тебя на разные глупости подталкивает, — сказал Ваня, натягивая брюки. — Давай, одевайся, а то ребята ждут.

Когда они вышли на улицу, холодный ветер тут же прильнул к их горящим щекам.

— Э, злые силы, зря стараетесь! — весело крикнул Пашка. — После этого окунания, нам уже ничего не страшно, правда?

— Ой, хорошо-то как! — ответила Настя и одарила Пашку восхищенным взглядом.

— А давай споем нашу любимую! — предложил Ваня.

Взявшись за руки и забыв обо всем на свете, свободные и счастливые, два парня и девушка шли по дикому полю, не обращая внимания на хлюпающую под ногами жижу, и пели, как умели, задушевную русскую песню. Пашка слов не знал, но подхватывал повторяющиеся строчки, а наиболее полюбившиеся ему пел громче всех:

— Только мы с конем по полю идем, потому что я в Россию влюблен!