Тень зиккурата

Ирина Ковальчук

Годы перестройки ворвались в нашу жизнь под энергичный ритм песни о Вавилоне в исполнении группы «Бони М». И вряд ли кто из любителей дискотек понимал тогда, что танцует под один из самых печальных библейских псалмов о потерявшем Сион плененном еврейском народе. Этот переворот смыслов продолжается и по сей день. Современная жизнь подобна блужданию по хитросплетениям лабиринта, черные стены которого кажутся белыми. И Вавилон сегодня ближе к каждому из нас, чем когда бы то ни было…

Глава 3. Поединок

Принимать участие в какой бы то ни было акции Пашка, конечно же, не собирался, но для того, чтобы отвязаться от Жукова, откликнувшегося на его ночной зов о помощи, нужен был солидный предлог.

Перебрав кучу вариантов, Пашка остановился на поединке, который он решил устроить между ним и Серым, продвинутым язычником. Пашка был уверен, что Ваня проиграет, потому что Святогор, как Серый теперь называл себя, «опустил» уже не одного православного. Внешне они с Жуковым даже похожи были: приблизительно одинакового роста, волосы до плеч, но Серый был в плечах шире, приземистее, и на голове иногда, для большей выразительности, носил узкую косичку. Нрава, в отличие от Вани, он был крутого и в карман за словом не лез.

Ваня, не подозревавший о подвохе, охотно откликнулся на Пашкино предложение встретиться, отложив ради этого работу над очерком.

Дописав мысль до точки, он отправил компьютер «спать», написал маме записку, на случай, если задержится, и, быстро одевшись, вышел на улицу и тут же услышал знакомый голос своей маленькой подружки.

Девочка лет семи со сплетенными в косички светлыми волосами бежала ему навстречу и кричала:

— Там кошка на дереве! Она не может спуститься и горько плачет!.. Ой, а что у тебя с лицом? — от неожиданности «косички» резко остановились.

— И что же у меня с лицом? — переспросил Ваня.

— У тебя такой синяк под глазом!

— Да что ты говоришь! — Ваня сделал вид, что пытается вспомнить, откуда у него мог появиться синяк. — А, — обрадовался он, как если бы вспомнил, — это я задумался и ударился о столб!

— О столб? Обманываешь, да?

Ваня отрицательно покачал головой и улыбнулся.

— Ладно, идем, я тебе покажу, где бедная кошка сидит!

— Слушай, Маришка, а, может, кошка меня увидит и от страху сама с дерева слезет, как думаешь?

Девочка рассмеялась и, взяв шутника за руку, потащила его за собой.

«Ну, что же, — подумал Ваня, — „бедная кошка“ — важнее. Пашка подождет».

— Видишь ее? Вон там, — Маришка поднятой вверх рукой указывала направление.

Ваня похлопал в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание животного, но испуганная кошка, никак не отреагировав, продолжала жалобно мяукать.

— За ней большой пес гнался, — объяснила Мариша.

— Ну, тогда понятно, — сказал Ваня, просчитывая варианты подъема. — Давно я по деревьям не лазил.

Он схватился за толстую ветку и, обхватив ногами ствол, подумал:

«Хорошо, что я в детстве приобрел необходимые навыки в дедушкином саду».

Девочка, пристально следившая за подъемом, то ойкала, то вскрикивала, иногда даже закрывала глаза от страха. Когда же кошка, наконец, оказалась у Вани на груди, Мариша громко и радостно закричала.

— Я так за тебя переживала! Так переживала, — повторяла она взахлеб, с восхищением глядя на спасателя, благополучно спрыгнувшего на землю. — Слушай, а кошка-то умная! Ухватилась за рубашку, чтобы руки у тебя свободными были!

— Это, Мариша, не ум, — сказал Ваня, пытаясь оторвать цепкие когти перепуганного животного от своей одежды. — Это инстинкт самосохранения.

— Что это у вас тут за крики? — спросила высокая статная молодая женщина, незаметно подошедшая к месту происшествия.

— Ой, мамочка! Ваня кошку спас! Она вон там, на самой верхушке сидела! За ней большой такой пес гнался!

— Ну, тогда понятно!.. А тебя-то самого где так разукрасили? — Мама Мариши переключилась на «спасателя».

— Да в скверике у метро, — нехотя ответил Ваня.

Мариша, не отводя восхищенного взгляда от своего героя, вклинилась в разговор взрослых:

— Ваня, ты мне даже с таким синяком нравишься! Скажи, ты женишься на мне, когда я вырасту?

«Жених» от неожиданности даже растерялся.

— Обязательно женюсь, — сказал он после небольшой паузы, — но с одним условием.

— С каким же? — поинтересовалась «голубоглазая».

— Вот сейчас у тебя на носу пять веснушек, а должно быть только три.

— Ма, а веснушки разве выводятся? — огорченно спросила Мариша.

— Не переживай, доча, — улыбнулась мама. — Найдем средство. Никуда он от нас не денется! На вот тебе кусочек колбаски и пойди, покорми кошку.

Мариша, сияя, подбежала к сидевшей в кустах кошке и с удовольствием стала выполнять мамино поручение, а Ваня, объяснив, что опаздывает, пошел в сторону сквера, где его ждал «вавилонский путешественник».

Увидев рядом с Пашкой незнакомого парня, с подчеркнуто славянской внешностью, он огляделся по сторонам, и, не заметив группы поддержки, с облегчением выдохнул.

— Привет, Ваня! — Пашка дружелюбно улыбался, как ни в чем не бывало. — Познакомься, это мой хороший знакомый, Святогор. Я рассказал ему о нашей с тобой встрече, и он захотел с тобой пересечься.

— С какой целью, если не секрет? Надеюсь, не для того, чтобы на моем лице появился еще один синяк?

Святогор многозначительно улыбнулся, но ничего не ответил.

— Придумаешь такое! — хихикнул Пашка. — Мы своих не бьем!

— А я отношусь к «вашим»? — Ваня пристально посмотрел на Пашкиного знакомого. — Мне, знаете, приходилось бывать на сборищах патриотов всех мастей, которые сначала вроде бы все за одно, но потом очень дружненько объединяются против православных. А язычники вообще довольно агрессивны.

— Ну, это, видимо, потому что им претит религия рабов, — вступил в разговор Святогор, тенор которого плохо сочетался с горой бицепсов.

— Ну, что касается религии рабов, я бы предложил сначала разобраться, — начал Ваня, собираясь с мыслями. — Рабом человека делает совершённое над ним насилие, влекущее за собой полное и безоговорочное подчинение раба своему Господину. Так ведь?

Святогор проигнорировал вопрос.

— Но меня, смею заметить, силком в церковь никто не тащил. И вообще, учет пришедших там никто не ведет. Дверь открыта, хочешь, заходи, не хочешь — спи себе до двенадцати. И поститься меня тоже никто не заставляет, и правило вычитывать. Я это делаю не из-под палки, а своею собственною волею. А называю себя «рабом Божьим», потому что осознаю свое ничтожество перед Творцом неба и земли. И где же тут «религия рабов»?

— Не в учете здесь дело, а в учении, — сказал Святогор и презрительно скривил губы. — Вас там попы учат все терпеть и перед всеми смиряться. Из-за вас мы как нация не можем сплотиться, вот и докатились до такой жизни!

— Сплотиться в чем? В злобе и ненависти?

Святогор в ответ только криво ухмыльнулся и смерил противника презрительным взглядом.

— И ты хочешь сказать, — продолжал Ваня, — что язычество это религия свободных?

— Во-первых, язычество это не религия, а истинное знание.

— А в обмен на что вы его получаете? — Ваня пристально посмотрел на Пашкиного знакомого.

— Как в обмен на что? — По всей видимости, у Святогора не было готовой заготовки ответа на такой вопрос.

— А что такое «шаманская болезнь», ты знаешь? — спросил Ваня.

— Что еще за болезнь такая? — удивился Пашка.

— Типа эпилепсии, — ухмыльнулся Ваня. — Кстати, этого ты еще не попробовал.

— И пробовать не собираюсь. Нужно очень!

— Но зато потом какие возможности! — продолжал Ваня, иронизируя. — И ясновидение, и целительство, к тому же — почет и уважение! А нужна-то всего малость: перебороть страх и отдаться некоему духу, который в обмен на бессмертную душу, согласится тебе до поры до времени служить. Разве это свобода?

— А почему нет? — спросил Святогор. — По крайней мере, честная сделка!

— Честная? — переспросил Ваня. — И это с духом, имя которому клеветник и искуситель? Ты, надеюсь, об Алистере Кроули и Энтони Лавее слышал? Это основатели современного сатанизма, — объяснил Ваня для Пашки, по глазам которого было видно, что он этого еще «не пробовал». — Кроули, кстати, автор карт Таро для гадания на судьбу, которые сейчас продаются в каждом киоске. Свои знания они черпали из работ одного английского математика, астронома, криптографа, тайного агента и астролога королевы Елизаветы, мага Джона Ди. Он тоже слепо верил в то, что духи, появлявшиеся в магическом кристалле, честные. Но за получение тайных знаний «добрые ангелы», как легковерный маг называл их, заставляли ученого и его напарника-медиума поступать против своей воли, вплоть до обмена женами, а за промедление в выполнении команд грозили им проклятием до пятого колена. В результате легковерам так и не разрешили воспользоваться полученными знаниями. Маг Ди умер в 1608 году, одинокий и разоренный, а его сообщник романтик-алхимик Келли погиб, пытаясь бежать из заключения в одной из иностранных тюрем. Маг и его медиум были для духов лишь инструментами, способными воспринять и записать для передачи будущим адептам печати, коды и ключи для вызывания духов, то есть для занятий магией, некогда похороненной персами под развалинами Вавилона… И ты это называешь «честной сделкой»? Да и сам Кроули, «Зверь 666», какой только магией не занимался, каких только тайных знаний не получал! А закончил жизнь от передозы в дешевом отеле.

— Зачем нам англичане? — отмахнулся гордый русич от собеседника, как если бы тот был назойливой мухой. — У нас свои боги есть! Боги нашего великого рода!

— Типа Кикиморы, — улыбнулся Ваня, — богини сна?

— Ты чё, серьезно? — хихикнул Пашка.

— А в одном из «Поле чудес» на полном серьезе такой вопрос был.

Святогор замялся, пытаясь отразить удачный ход противника, но Ваня воспользовался возникшей паузой.

— Мы, ведь, «хрюсы и овощи», у вас и Троицу украли, которая изначально была треглавом Сварог-Перун-Велес, так? Только почему тогда всё на свете сотворил Род и рожаницы? Нестыковочка, да?

— Начитался? — вспылил Святогор. — Да куда тебе с твоими зомбированными мозгами в наших богах разобраться!

— Ну, конечно! — Ваня изо всех сил старался сохранить спокойствие духа. — Мы и вашу Книгу Велеса, завезенную из Европы, читали, поэтому знаем, откуда языческий ветер дует. Еще бы: «отомсти за пращура, уничтожь Православную веру — виновницу твоих бед!» А ты мне скажи, — Ваня не давал Святогору возможности опомниться. — Почему тогда язычество на Руси проиграло христианству? Как так случилось, что брутальные варвары и несгибаемые воины повелись на «религию рабов и слабаков»?

— А потому что она насаждалась огнем и мечом!

— А почему тогда Перун не помог? Почему не метнул он молнию и не испепелил враждебного Бога? Молчишь? То-то и оно, что еще разобраться нужно, у кого мозги зомбированные!

— Зато мы не ползаем на коленях, как вы! Не носим последние копейки в церковную кружку, чтобы ваши попы разъезжали на «мерсах» и ходили в парчовых одеждах!

— Ага, и еще вы не пьете! Только в некоторые праздники, типа Ивана Купала, ваши «высоконравственные» волхвы объявляют всех девушек общими! Вот ты себя Святогором называешь. А ты знаешь, что такое святость?

— И что, по-твоему? — Святогор предпочел пропустить ход.

— Сия есть воля Божия — святость ваша, — говорил Апостол Павел. — Храните себя от блуда, чтобы каждый умел соблюдать свой сосуд в святости и чести, а не в страсти похотения. Это вам не по лесу бегать, девок ловить, и идолам срамного вида поклоняться!

— А разве это не ваш Бог сказал: «Плодитесь и размножайтесь?» — перешел в наступление Святогор.

— Почему тогда у нас сейчас так плохо с этим «размножайтесь»? — спросил Ваня. — Проблемы всякие демографические, работать некому, иностранную рабсилу приходится завозить. Не православные же в этом виноваты? Они-то как раз и рожают, да только их — меньшинство!

— А мне нравится, как язычники хороводы водят, — вклинился Пашка. — Девушки в венках, глаз не отведешь!

— Да уж, — вздохнул Ваня. — Посмотришь их ролики — не налюбуешься: как же у славян-язычников все красиво было! А я вот из жития святителя Тихона Задонского знаю, что очень сильно картинки эти романтизированы. В Воронеже вплоть до 1765 года ежегодно отмечался оставшийся с языческих времен праздник бога солнца Ярилы. Вникаешь? Восемь веков спустя после Крещения Руси «огнем и мечом», как твой друг утверждает! Праздник этот длился не одну неделю. Человек в бумажном колпаке, украшенном бубенцами, лентами и цветами, с набеленным и нарумяненным лицом, изображавший собой Ярилу, плясал неистовый танец, а за ним плясала и бесновалась пьяная толпа. Все это действо сопровождалось драками, руганью и скверными песнями. Однажды, в самый разгар этого безобразия, на площади неожиданно появился епископ Тихон. Народ, устыженный не «огнем и мечом», а пламенным словом пастыря, прекратил свои игрища и бросился разрушать балаганы, палатки и шалаши.

— Совсем как на Майдане, — хихикнул Пашка.

— Да, — вздохнул Ваня, — все старо, как мир, только у людей память короткая и на обманщиков они падки.

— Да достал ты уже! — рявкнул Святогор. — Вы, христиане, нелюди! В вашей же Библии в первых двух главах всё черным по белому написано! В первой говорится о том, что созданы были люди, и на этом в жизнеописании этих людей ставится точка. Во второй главе, как утверждается, опять созданы люди, но на сей раз Адам и Ева, и именно по ним разворачивается всё, что в Библии есть. Это же два разных, совершенно независимых проекта! Первые люди, о которых Библия ничего говорить не хочет, это мы, ведущие Род от своих богов. А вторые — «тварные», то есть твари, созданные из праха и ребра, это вы, по сути, нелюди, а потому и рабы. А мои боги меня рабом не называют!

— Слушай, — после небольшой паузы сказал Ваня, — вот если бы твой прапрадед речи твои послушал, он бы точно тебя высек.

— Нет, он бы другую щеку подставил, как его иудохристиане научили! Ты, ведь, тоже этому следовать должен?

Святогор замахнулся, чтобы дать своему собеседнику увесистую пощечину, но промахнулся, потому что, благодаря хорошей реакции, Ваня успел увернуться от удара и заломить бьющую руку за спину нападающего.

— Отпусти, тварь, — прорычал Святогор.

Но Ваня сделал ему еще больнее.

— Видишь, — сказал он, учащенно дыша, — слова Писания не нужно понимать прямолинейно. Чувство собственного достоинства, это, кстати, добродетель. Тем более что ты не меня обидел, а весь народ наш православный, нашу православную веру!

— Отпусти, сказал! — задыхаясь от гнева, прохрипел Святогор.

— Сейчас отпущу! Я просто хочу, чтобы ты усвоил слова святителя Филарета: Нужно любить врагов личных, потому что они посылаются нам для смирения, но ненавидеть врагов Отечества и гнушаться врагами Божиими. Понял?

Ваня отпустил удерживаемую руку, и посрамленному Святогору ничего не оставалось, как испепелить победителя взглядом и выдавить из себя напоследок: «Выродок!»

— Но если тебе очень хочется унизить меня лично, — сказал Ваня, — то можешь ударить! Я не шевельнусь и подставлю другую щеку!

— Нужно очень руки марать! — Святогор развернулся и быстро пошел прочь.

— А вообще человек, действительно, животное, — крикнул ему вдогонку Ваня, — но призванное стать богом! Слышишь, богом, а не зверем, ненасытным в своей злобе!

— Ванька, это просто нокдаун, как ты его! — Пашка восхищенно смотрел на победителя.

— Ты зачем эту встречу подстроил? — спросил Ваня, чувствуя набегающую волну раздражения. — Не хотел со мной в акции поучаствовать?

Пашка молчал.

— Так сказал бы прямо, — продолжал Ваня. — Я же не стал бы тебя силком тащить. Но, если хочешь знать, в основе всех этих новомодных теорий, захлестнувших нашу молодежь, лежит обман и сатанинская злоба на христианство. Вот его «черным по белому», это же бред сивой кобылы, рассчитанный на слушателя, в лучшем случае, Библию только в руках державшего! Библия, видите ли, в первой главе «говорить не хочет»! Так чтобы Библию читать, нужно сердце сначала хоть немного от страстей очистить, потому что только чистые сердцем Бога узрят!

— И что же тогда там написано? — поинтересовался Пашка.

— Ну, как тебе объяснить? Первая глава, она как пролог. В ней как бы тезисно боговидцу Моисею открывается тайна творения всего живого. А во второй главе дается более подробное описание основных моментов творения, описанных в первой главе, объясняется, как и почему. Понял?

— Я Библию даже в руках не держал, — чистосердечно признался Пашка, как ученик на уроке, не выполнивший домашнее задание.

Ваня, глядя на него, не смог сдержать улыбки.

— Эх, Пашка, хороший мог бы из тебя парень получиться, если бы усвоил ты две простые истины. Первая: когда нет Бога, тогда все дозволено. Вторая: когда на небе — Бог, на земле — все в порядке. Понял? Да ничего ты не понял! — Ваня махнул рукой. — Слушаешь всякую ерунду: солнце — настоящий непридуманный бог! А если у человека травма тяжелая, энергия солнца ему на ноги встать поможет? Да хоть с утра до вечера будет он солнечные ванны принимать — толк один! А если солнцу молиться? Я читал историю одного бывшего язычника, который, попав в тюрьму, пробовал молиться языческим богам. Стал повторять: «Велес, Велес», а результат такой же, как если бы он Мики Мауса на помощь призывал.

Пашка хихикнул и хотел было уже сам пошутить, но Ваня остановил его.

— А вот другая история, лично пережитая человеком, рассказавшим ее мне. Парализованный ниже пояса, он молил Бога об исцелении. Десять дней, кроме просфоры и святой воды, ничего не ел и не пил, друзья ежедневно помогали ему прикладываться к мощам преподобного Сергия, и на десятый день он пошел своими ногами!

— Ты это не придумал? — Пашка недоверчиво посмотрел на рассказчика.

— Я даже сына его видел, которого этот некогда парализованный ниже пояса, потом, женившись, произвел на свет! А иудохристианство? Главный «конек» неоязычников! Ты его в следующий раз при встрече спроси, почему тогда в Англии в 2015 году провели разделение между Библией и Торой. Там раньше студентам на прикроватную тумбочку клали Библию, а теперь им предлагают выбирать, так как Библия признана недостаточно мультикультурной.

— Ну, хватит меня агитировать, а то мой комп, — Пашка скривился и постучал себя по голове, — перегруженный вашими дебатами сейчас задымится. Ты позвони, когда у вас там акция эта будет. Может, и приду.

— Ладно, давай, — Ваня хлопнул Пашку по плечу. — И мне пора назад к нашему с тобой Вавилону. Кстати, если ты еще не забыл «Отче наш», то должен знать, что наш Бог рабами нас не называет, потому что пришествием Христа мы усыновлены Ему.

Пашка махнул рукой и отправился в сторону метро, а Ваня, пройдя каких-нибудь метров десять, свернул на обходной путь. После произошедшего инцидента хотелось пройтись, чтобы успокоиться.

«С Пашкой все понятно, — думал Ваня. — Этому Шалтай-болтаю лишь бы все попробовать. Но Святогор — другой: он и целеустремленный, и неравнодушный, и активный. Казалось бы, что плохого в том, что молодежь интересуется прошлым своего народа, изучает обычаи, традиции, верования? Но беда в том, что интерес этот замешивается на лжи невидимыми инженерами человеческих душ, чтобы действие этой лжи, будучи малоприметным, действовало тем вернее, убийственнее, как писал святитель Игнатий Брянчанинов. Они искусственно разделяют один и тот же народ на „до“ и „после“, „красных“ и „белых“, „сознательных“ и „сепаратистов“, а их последователей сталкивают лбами. Чем больше лбов в результате разобьется, тем лучше».

Ваня поравнялся с двадцатиэтажным одноподъездным домом-башней.

«А Вавилонская башня гораздо выше была, — подумал он. — Ее недостроенные девяносто метров это приблизительно наши сорок этажей. Такое себе внушительное небоскребище!»

Ваня уже забыл и о Пашке и о Святогоре, потому что мысли его перенеслись в далекий, проклятый Богом город. Каждый новый год в день весеннего равноденствия проводилась там «священная» сексуальная церемония: посреди большого пира и празднеств царь, желая вымолить благоденствие своему правлению и получить предсказания о грядущем годе, «женился» на богине Иштар, роль которой брали на себя могущественные жрицы храма. Считалось, что во время соития в тело жрицы входила богиня, и уже не жрица, а сама богиня говорила ее устами.

«Как же все это современно! — с горечью думал Ваня. — И Большой Адронный Коллайдер, созданный Европой для воспроизведения «большого взрыва» с целью проникновения в антимир, не случайно же имеет форму звезды Иштар? Методики духовного пробуждения посредством секса используются и в европейском шаманизме, и в Вуду, и в тантрических сектах Индии, Китая и Тибета. Этот же принцип находит применение в некоторых школах современной западной магии, орденах, тесно связанных с Алистером Кроули. Нас тянут назад к язычеству, к низменной жизни по похотям плоти, потому что единобожие изменило вектор направления жизни людей от животной к равноангельской: Бог Авраама не принимал платы блудницы и цены пса ни по какому обету, ибо то и другое есть мерзость пред Господом Богом.

На самом деле, — думал Ваня, — чем отличаются совокупляющиеся в храме, под храмом или где-нибудь на природе язычники от собак, азартно занимающихся продолжением рода поперек дороги?»

Мимо него прошла немолодая женщина, выгуливавшая ушастого любимца. Четырехногий лохмач подбежал к незнакомцу и тщательно обнюхал его ботинки. Но Ваня думал о своем:

«Блудные обряды срывали с человеческой души стыд, именно то чувство, которое первым после грехопадения появилось у Адама и Евы, внезапно увидевших свою наготу. Благодатное чувство стыда спасительной нитью связывало падшего человека с его Первообразом. Только оно способно было возвратить его на путь целомудрия и святости, а потеря стыда делает человека совершенно беззащитным перед разрушающим демоническим воздействием. Не поэтому ли растление — обязательное условие инициаций сект сатанистского толка, а свободные нравы — прямая дорога назад в Вавилон».