Последняя

Ирина Кассета, 2020

Наш мир полон загадок и странных тайн, но я никак не ожидала, что стану одной из них. Тайной настолько старой, что она кажется сказкой. Дар древней богини сделал меня небесной девой, которой предназначены одиннадцать стражников-мужей. Как жить, если за тобой охотятся с рождения, и твоя судьба уже предрешена? Отправиться в путь, чтобы обрести себя и найти ответы на все вопросы.

Глава 3

(Ниа`Аллан, страна эльфов, дорога в Миритан).

— Малец, был когда-нибудь у эльфов? — спрашивал тучный мужчина на сером коне.

— Не-а, дядька, впервые, — отвечала ему я. — А чего, красиво у них?

— Красиво, не то слово, — он не закончил, когда едущий рядом Игнат протянул:

— Древняя раса, что ты хотел, — купец кивнул.

— Замки до неба, и все из белого мрамора, позолота на каждом уличном столбе. Если бы у нас так было, ни одного столба бы не осталось, — он рассмеялся. — А женщины у них… Да, Степка? — мужчина довольно заулыбался. — Красивее баб я отродясь не видел. И бордели у них, — он мечтательно закатил глаза, тут же закашлял Игнат и погнал наших лошадей быстрее:

— Нечего этих распутников слушать, — шепнул он мне. — Хорошему они не научат.

— А больно рыцари хорошему учили. Мужики — везде мужики, и разговоры у них одни, — нахально поведала я и отвернулась от удивленно открывшего рот Игната.

Сегодня вечером мы въедем в Миратан, столицу Ниа`Аллана, речную страну эльфов. По правую руку вот уже день, как протекает Великая река ТитА, которая в своей дельте расходится на четырнадцать речушек. Они впадают в озера или превращаются в тонкие чистые ручьи. Земли древнейших занимают самую большую часть нашего материка, Лоррена. Их равнина покрыта светлыми лесами, среди которых встречаются редкие города. Миритан — самый большой, есть еще около десятка крупных. Деревень у эльфов нет, но есть охранные заставы, которые могут встретиться в любом закутке. Не любят ушастики, когда на их угодья покушаются. И когда их “ушастыми” называют, тоже не любят, но нам можно. Мы, простой люд, для них, что зверушки без хозяев.

Сейчас у эльфов торжество: коронация принца. На нее мы слегка опоздали, но праздник и ярмарка будут продолжаться еще месяц. Пожилой король, старший брат нынешнего правителя, Алесандр Кей`Амитас, отрекся от престола. Поговаривают, не просто так. Купцы шепчутся, что нынешний, Таллион то бишь, на братца покушение совершил, а тот и ушел подобру-поздорову. Эх, высшие, а порядки не лучше нашего. И чего, скажите, кичиться?

— Ты, главное, на эльфов не глазей. Они — мастаки молоденьким девицам головы кружить, — возобновил разговор рыцарь. — Раз тебя смущать уже нечем, — подначил за прошлые слова он: — Скажу: используют да выбросят, — тут уж я смутилась и возмущенно посмотрела на него. — Сама сказала, что разговоры везде одни, уже поздно девицу-то строить, — он объехал меня и, довольный, поскакал во главу отряда. Вот же жук! А еще рыцарь, называется. Я улыбнулась: подсыплю по старой памяти слабень-травы.

От рыцарей не было никаких вестей. Хоть отряд и отправлял парочку посланий на постоялых дворах, ответа мы не получали. Тревога сменилась спокойным ожиданием, переживания мои уже не казались такими глубокими и страстными, как я думала в ту ночь.

Игнат, выехав из лагеря, кардинально поменялся. Из настороженного и сурового воина он превратился в неутомимого шутника и распевателя походных песен. На этой ноте они с главным купцом и спелись, ну и умора. Что таить, и меня от этой легкости и радости путешествия отпустили все волнения. Я даже отправила Адэт весточку в одной из таверн: “Ищу женихов, хочу домой. Деревенских в дом не води, приеду — всех повыгоняю”.

— Где мы ночевать-то будем? — спросила я, когда прошли первую эльфийскую заставу. Древние воины выглядели как новые боги: светлые, высокие, тонкие и небесно красивые. Меня Игнат даже по макушке ударил, мол, не пялься, говорил же. Говорил-то он — одно, а увидеть их — совсем другое. У них будто кожа изнутри светится, а волосы не чета даже моим. Как нити золота, али серебра. Красотища!

— Я на постоялом дворе останусь, а ты иди к тому, кто больше понравился из эльфов, — за эту шутку я хотела влепить распоясавшемуся воину пощечину, но он с былой удалью ускакал. Точно он у меня допросится. Неужто я совсем на пропащую похожа?

Мы въехали в ворота Миритана, когда прошли вторую и главную заставу. Проверяли нас долго, чуть догола прямо на улице не раздели, а то вдруг мы в исподнем угрозу их государству несем. Степан потом хохмил, что он-то точно этой ночью представляет угрозу всем красивым горожанкам. С мужиками поездишь, и, глядишь, совсем у меня чувство стыда пропадет. Похабники.

Торговый люд поехал на рынок, чтобы с ночи свои обозы разместить и палатку торговую установить. Мы же с рыцарями поехали к постоялому двору, что располагался на окраине. Но у эльфов все не как у людей, у них окраины — это не бедные районы, а человеческие улицы. Древние живут в центре, а вокруг — простые люди. Игнат сказал, что в прошлый раз останавливался в таверне “У Розы”, очень ему там понравилось. Рыцари переглянулись и заулыбались. И это он купцов мужланами называл!

“У Розы” действительно было хорошо. Небольшой, но чистый дворик, в два этажа деревянная постройка, на окнах красивые розовые занавески. Расплатившись, рыцари остались внизу, чтобы поесть. Я же пошла в свою комнатку и попросила натаскать воды, на что мне владелица (моложавая женщина) поведала, что у них водопровод. Что это такое, я, как человек деревенский, не знала, но умно кивнула. Не показывать же ей, что я этого провода в жизни не видела.

Поднялась, зашла в комнату. Маленькая, с большим окном и кроватью. Настоящей кроватью, даже с периной! Я ее только руками потрогала, хотя хотелось, конечно, прям в грязной одежде на мягкое покрывало упасть. Вещи сняла, надо бы постирать. За ширмой нашла трубу, из потолка торчавшую, и краник, на полу — доски и дыру. Вот и хваленый провод, на вид не лучше нашего уличного туалета. Трубу только на кой ляд прикрутили?

Повозившись недолго и покрутив краник, я добилась небольшой струи, что начала стекать из трубы. Лучше бы лохань, да по старинке ведрами бы натаскала.

Кое-как помывшись, возблагодарила владелицу за то, что около стены стояло большое зеркало во весь рост. Последний раз я себя полностью видела только в замке оборотня, будь он неладен.

Зачем-то поправила волосы, когда подошла к зеркалу. Взглянула на себя после такого долгого пути. Я похудела, лицо из-за этого заострилось, и теперь действительно чем-то смахивало на мальчишечье. Вот чего мою ложь за чистую монету принимают! Кости на плечах и груди теперь были видны отчетливее, надо будет, вернувшись к тете, ведро пирожков слопать. Волосы, теперь очень короткие, делали из меня семнадцатилетнего подростка. Как сказал Димитрий, несуразного пацаненка. От воспоминания о воине щеки заалели, и девушка в отражении опустила голову, застенчиво улыбаясь.

Из сумки я достала чистую рубаху и штаны, грудь перебинтовывать не стала, у меня от этих тряпок уже все чешется. Служанка принесла мне тарелку с мясом и хлебом, Игнат передал. Поблагодарила ее и, быстро проглотив горячий ужин, плюхнулась на кровать. Божечки, вот оно какое, счастье.

* * *

— Ты от меня, главное, не отходи, — вещал Игнат. — На древних не засматривайся, а то меня Димитрий прибьет, — я обиженно посмотрела на него. — Это тебе не Латрин и не Хаса, тут народа в сотни раз больше, а лихого люда и подавно. Миританская ярмарка — самое большое торговое событие этого года, сюда только совсем бедный торгаш не поехал.

— Хорошо, Игнат. Ты же мне не отец, что так бурчишь? Никуда я не уйду, — возмутилась я. Он от моих слов слегка побледнел, но промолчал. Чтобы растопить сердце старика, взяла его за руку. — Пошли, покажешь мне настоящий мир, а то я только по грязным трактам и хожу, — и улыбнулась. Он немного оттаял, и мы направились к главной торговой площади.

— Фрукты, овощи! Сам выращивал, без магических добавок! — Орали от одного прилавка.

— Свинина, лучшее сало, самому жалко продавать! — Надрывался в крике толстый мясник.

— Ткани, ткани! Подходите, мужчины, дома сама ткала, лучше во всем Миритане не найдешь! — Схватив Игната за руку, заговорила женщина. Мужчина быстро вывернулся, и мы пошли дальше. Глаза мои от обилия продуктов разбегались, я уже уговорила Игната купить мне хурму, от которой теперь все руки липкие.

— По сторонам больно не смотри и речи их не слушай, нет большего обманщика, чем торговцы.

— Ну как мне не смотреть? Тут столько всего, будет потом, что тетке в деревне рассказать. Будто тебе неинтересно.

— Я уже свое по рынкам отходил.

— Бурчишь, как дед старый, честное слово — Игнат посмотрел на меня удивлённо. — Забыла, ты же действительно старый, — и расхохоталась от его возмущенного взгляда, а потом потащила к палатке со сладостями, где упросила купить мне сахарного петушка и шоколад. Первый был вкусным, я такого никогда не ела. А вот шоколад горький мне не понравился, я его под шумок выкинула.

Хоть коронация и прошла, торжество продолжалось. С утра и до пяти вечера гудел рынок, потом все уходили с торговой площади на центральную, она рядом с высоченным королевским замком. Там уличные артисты, циркачи, музыканты и сказители устраивали представления за подаяния. Везде сновала королевская стража. Среди толпы было не так много эльфов, да и то только мужчины.

— А где эльфы-то? — спросила я рыцаря, пока мы смотрели, как парнишка выдувал пламя изо рта, как дракон.

— Откуда же мне знать. Они — народ, нелюбящий толпы. Смущаем мы их.

— Гордецы?

— Аристократы. Смотри давай, такого ты точно нигде больше не увидишь, — пихнул меня Игнат и сам завороженно стал наблюдать, как девушки-гимнастки прыгали с алыми лентами.

Вокруг царило волшебство и сказка. Никогда не видя магию, кроме тех травяных ритуалов, что проводила Адэт, я, как ребенок, с открытым ртом наблюдала, как из дыма получается птица, а из воды — русалки. Как в небе взрывается искрами салют, как это назвал Игнат. Белоснежный замок окрашивался красными, синими и зелеными огнями. Вокруг бегали дети, и орудовали воришки. Эльфы ходили с копьями, смотря на всех сверху вниз, только что губы и носы не кривили. Рядом с нами встал один из стражников, и я чисто случайно наступила ему на ногу. Тот смерил меня пренебрежительным взглядом, а я лучезарно улыбнулась. От удивления он поднял бровь. Народная мудрость гласит: сделал гадость — на душе радость.

Нас подхватила толпа, когда всеобщее веселье превратилось в пляску. И вот я кружусь с красивенькой девицей и залихватски шучу, где-то в толпе бубнит Игнат. Девчушка смеется и краснеет, а потом шепчет, что папеньки сегодня дома нет. Я показываю на кольцо, что ношу на шнурке:

— Милая, я занят.

— Но оно же мужское, — возмущается горожанка.

— А то, — крутанув ее еще раз в танце, улыбаюсь я.

— И на кой ты меня тогда танцевать пригласил? Нахал! — Девушка развернулась и исчезла в танцующей толпе. Меня схватили за руки:

— Дан, вот так встреча! А Игнат где? — крикнул мне в ухо Данияр, купец из Шалана.

— Ворчит где-то в толпе, — отвечаю я. — Вы-то как здесь, разве не обоз сторожите?

— Какой из меня сторож, если тут девиц-красавиц так много? — Он мне подмигнул и потащил к остальным, там на всеобщем фоне уже выделялись Семен и Витал.

— Пойдешь с нами веселиться? — спросил меня Семен.

— Если там так же весело, как здесь, то пойду — крикнула на радостях я. Давно не было так хорошо, хотелось смеяться и обнимать всех людей на этой площади.

— Шикарно, все по коням, — улыбнулся мне мужчина.

— А где Игнат? — спросила я, отходя от толпы.

— Он с рыцарями пошел, не боись, — подмигнул мне Данияр.

Голоса и уличная музыка отдалялись, толпа стала реже, но не трезвее, стражников же было больше.

Мы дошли до торговой площади, свернули на ресторанную улочку, потом прошли по ремесленному переулку и вышли на яркую украшенную дорогу. Домики по обе стороны пестрели один хлеще другого. Где-то висели сотни фонарей, где-то дом красовался ярко-красным цветом, и на каждой из лестниц сидели, стояли и говорили…

— Это не женщины, это — нимфы, — протянул Витал, ему тут же отозвался веселый девичий смех.

— Проходи, так заколдую, маму родную не вспомнишь, — перевалившись через перила, сказала темноволосая женщина, чья грудь почти вываливалась из корсажа. На ее слова все рассмеялись. Витал подошел к ней ближе.

— А ты не боишься, что это я тебя так магией своей зачарую, что ты потом за мной бежать все ноги сотрешь? — Мужчины, что были рядом, присвистнули. Нахалка посмотрела на купца и ответила:

— Такие наобещают, а потом из магии только свой сияющий зад показывают, когда убегают, — стоящие сзади нее девицы загоготали. Витал не смутился, притянул к себе проститутку и поцеловал.

— Ну пошли, посмотрим, кто чей зад увидит, — и скрылся в дверях дома, по чьим стенам распускались синие розы.

— Один боец потерян, — хохотнул Семен. Мы пошли дальше и в итоге зашли в алый публичный дом, где нас тут же окружили нимфы, задорно щебеча.

— Мальца не трогать, — грозно заявил Семен, — он малахольный, — а сам, скомандовав мне сидеть, ушел вместе с красивенькой рыжей женщиной. Данияра тоже закрутили и куда-то увели. Игната нигде не было, и я стала волноваться. Веселье схлынуло, пришла неловкость. И на кой я с ними пошла?

В прихожей стоял один вычурный диван, на который я и уселась, от обиды скрестив руки на груди. Придумал тоже, малахольный. В дом входили все новые мужчины, которые тут же терялись в многочисленных проходах борделя. Хозяйка, тучная старая проститутка, улыбалась приходящим и светила своими золотыми зубами.

— Заходи, хороший, у меня только самые лучшие девки, — приговаривала она. Мне подобное хоть и было в новинку, но не пугало. Моя-то мамашка, поговаривают, тоже в это дело подалась. — А ты, малыш, чего сидишь? — обратила на меня внимание она.

— Честь берегу, в монахи готовлюсь, — да расхохоталась.

— Врешь же, паршивец!

— Придешь ко мне грехи отмаливать — не приму, — погрозила я ей, — она начертила непонятный символ в воздухе.

— Сиди тогда, монашек, — и стала снова расхваливать своих дам.

— Монах, значит? — ко мне подошла красивая женщина с белыми короткими волосами. — И грехи все прощаешь? — сев рядом, спросила она. Я от растерянности кивнула. — Ну слушай тогда, монах…

В долгих поездках среди мужчин я совсем забыла, какое это страшное дело — женский треп. Сколько времени прошло, не ведаю, но из меня будто все силы вытекли. Проститутка от скуки ли, от желания поговорить или смеха ради делилась со мной своими проблемами и невзгодами. Вскоре подошли еще две и увели меня в комнатку, где налили чаю и стали расспрашивать:

— Ну-ка расскажи мне, как ты с купцами путешествовала? — заявила блондинка КатИ. Она сразу поняла, что я девушка, сказав лишь: “Я бабу за версту чую”.

— Да что рассказывать? — ответила я, отпивая чай. — Ехала себе, и все.

— А в мужика на кой оделась? — спросила длинноволосая шатенка Сури.

— Мне так веселее, — подмигнула я. — Из отчего дома сбежала, и к купцам. Волосы обрезала, чтобы не снасильничали в пути, — Сури кивнула, поняла. — Лучше вы скажите, эльфиек среди вас нет?

— Так они этим и не промышляют, ты если не заметила, так вся обслуга тут — люди. Эльфы в замках живут и границы берегут, — отвечала Мила, зеленоглазая брюнетка.

— А эльфы?

— А эльфы что? — переспросила Сури.

— Не заходят разве?

— Заходят, — Кати таинственно посмотрела на меня и отпила чая, — но не сюда, у них свои места. Они “пачкаться” не любят.

— Да это с виду только, — ответила ей на это Мила. — Среди них извращуг не меньше нашего, они прячутся просто лучше, — девушки переглянулись и рассмеялись. — Если бы не хозяйка, — она указала на тучную женщину, — я бы тебе столько историй рассказала.

— Молчи уже, — расхохоталась Сури.

— А что, понравился кто? — подмигнула мне Кати.

— Мне? Ну эльфов-то я отродясь не видела, поэтому сначала, конечно, да. Что врать, красавцы они подлинные, — девчонки закивали.

— Знаешь, сколько у нас таких дур? — сказала Кати. — Приезжают сюда с деревень, и все, как одна, за эльфийскими принцами, — она закурила, выпустила пар. — Да “принцы” эти тока с молодкой девственной побудут ночь-две, да и свалят в закат, — еще раз затянулась. — У нас тут каждая вторая от позора такого, не замужем да порченая, в шлюхи подается, — потом улыбнулась как-то неестественно и наиграно. — Ты так не сглупи, — сказала мне озорно, встала и вышла из комнаты.

— Еще не отошла, — прошептала мне Сури. — У нее с этими ушастыми свои истории. — А сама-то ты, с мужиком уже жила? — я смутилась.

— Не мое это, и одной хорошо.

— И то верно, — согласилась Мила. — Но с мужиками, м-м-м, как сказать то, чуднО. Они как дети, все за что-то борются. Пойду Кати позову, — девушка тоже встала и пошла.

— Надолго ты тут? — спросила Мила.

— Жду одного человека, а потом поеду домой, — ответила я.

— Что за человек? — глаза ее загорелись интересом. Ответить я не успела, как вошли Сури и Кати. Последняя была одета в теплый плащ, второй, что держала в руках, кинула мне.

— Одевайся, пошли. Мы тебя проводим, не могу здесь больше сегодня быть.

— Мне нельзя уходить, — ответила я.

— Я уже передала все твоим мужикам, они согласились, — ответила на это девушка. Я встала, надела плащ.

— Мне надо увидеть Игната, — сказала и вышла. Но хозяйка меня не пустила. Тогда я написала записку и сказала, что, если она не передаст, и со мной что-то случится, то серебряные рыцари нагрянут к ней всем отрядом.

Девушки задорно смеялись уже на улице, поджидая меня.

— Мы взяли вина, будешь? — щебетала хохотушка Сури.

— Нет, спасибо.

— Да не бойся ты, все хорошо, — подойдя и обняв меня, сказала Кати. От этой фразы у меня уже сводит скулы. — Пошли посмотрим город, потом вернемся.

Смотря на красивые женские лица, я думала, как давно не разговаривала ни с кем, кроме мужчин. Прошло больше месяца, как я уехала от Адэт, а из женщин за это время видела только Весту. Куртизанки смеялись и флиртовали с каждым из прохожих, пили вино и, не останавливаясь, сплетничали. От них я, кажется, узнала все, что творится в городе.

— Говорю тебе, что ты ржешь, видела я Лимали здесь, — убеждала в чем-то Мила Кати.

— Ага, и короля собственной персоной, — отвечала блондинка.

— Ну и дура! Говорю вам, не врут сплетни-то, — обидевшись, буркнула она.

— А ты верь больше всякой шушаре, они тебе и не такое расскажут, — сказала, обняв девушку, Кати.

Мы вышли из яркого квартала и пошли по торговой улочке, тут народа было поменьше. Все возвращались домой после ночного праздника. Девушки все так же улыбались каждому встречному, пока вдалеке не появились высокие эльфийские стражники.

— Вот же, — прошептала Кати.

— А что такое? — не понимая, спросила я.

— Стражники, — прошипела Сури.

— И что?

— Нельзя нам тут находиться в это время, — сказала Кати. — Эльфы не любят, когда по их улицам такие, как мы, ходят, — промолвила она, но я все так же не понимала.

— Они следят, чтобы мы со своей улицы не выходили. Если заметят, то отведут на удержку, могут и неделю не выпускать, — прошептала Сури, потом схватила за руку и сказала: — Бежим, — девчонки, последовав этому приказу, двинулись медленно, но решительно в разные стороны. — Доберемся до нас, — пояснила девушка и быстро исчезла в небольшом проулке, оттуда пошли дворами. Сзади нас послышалась возня. — Вот же черт! — сказала девушка. — Беги туда, — указала она тропинку между домами, — потом направо.

— А ты?

— Не беспокойся, — она тут же исчезла в темноте дворов.

Я последовала ее указаниям и побежала, прошла между домами и вышла на небольшую улочку, сразу видно, простую, не эльфийскую. Шумная таверна, из которой вылетел пьяный крестьянин, да так и уснул лицом на земле, громко захрапев. Уйдя в тень, я старалась не привлекать внимания. По улице прогуливались странные мужики, то ли бандюги, то ли так местные жители выглядят.

— Иди сюда, сука! — Раздалось сзади, я испуганно повернулась. Мне что ли? — Деньги верни, шлюха! — ревел пьяный мужской голос, я пыталась рассмотреть, кому он это орал. Неужели Сури поймали? Подошла чуть ближе.

В небольшой нище между домами стояла тоненькая фигурка девушки в плаще, рядом с ней толстый шатающийся мужик, который держал бедняжку за руку.

— Деньги верни! Я тебя, сучку, своей страже отдам, — он замахнулся, чтобы отвесить ей пощёчину. Никто вокруг на это внимания не обращал. Прежде чем он нанес удар, я подкралась и ударила его рукояткой кинжала по темени, боров покачнулся и обернулся. Как и учил меня Димитрий, я ударила его в нос, чтобы тот потерял равновесие. А потом добавила удар от себя, ногой зарядив подонку в пах. Тот завыл, я схватила девушку за руку.

— Быстрее, тут стража, — прошептала я. Девушка огляделась, но со мной побежала. Как назло, мы почти сразу выбежали на эльфийский патруль, поэтому пришлось убегать уже от них. Дороги я не разбирала, двигаясь самыми извилистыми путями. Нескоро, но возгласы сзади затихли. Вроде оторвались.

Выглянув из укрытия (а сейчас мы прятались между вонючими бочками в одном из проулков), я вздохнула с облегчением. Никого. Девушка молчала, капюшон за время бега так и не спал, и ее лица я не видела.

— Хорошо, что оторвались, да? — задыхаясь, спросила я. Она кивнула, а потом мелодичным голосом спросила:

— Думаешь, ушли?

— Не знаю, это ж эльфы, кто их поймет. Может, затаились, но я их не вижу. Ты как? Он тебя не бил? — спросила я, она поежилась. — Сложная у вас работа, — запустив руки в волосы, сказала я. Меня за такое приключение Игнат точно выпорет.

— Ты — приезжий? — спросила девушка.

— Да, с караваном торговым приехал из Хасы, — я еще раз выглянула, проверить. — Мне на вашу улицу надо, у меня там друзья. Знаешь путь? — девушка молчала. Испугалась, наверное, этого мужлана, отойти не может. — Он с тобой точно ничего не сделал? — взяла ее за руку. — Давай посмотрю, — пока она не запротестовала, я сняла ее капюшон, чтобы посмотреть на ее лицо. — Эльфийка, — пораженно прошептала я. Эльфийка — проститутка? Девчонки говорили же, что таких нет.

На меня смотрела красивая беловолосая девушка с прекрасными изумрудными глазами и красивым точеным лицом. В глазах ее был испуг и вызов.

— Ну зачем ты так? — Спросила я. — Такая красавица, — потом опомнилась. — Извини, не мое дело. У тебя есть дом? Ты можешь переночевать у меня, — она поправила и надела капюшон, на мои слова никак не ответила. — Нам пора, тут всю ночь не просидим, холодно, — я встала, подала ей руку, она поднялась. — Пойдешь со мной? — она отрицательно покачала головой. — Тут патруль, осторожно, — она кивнула и стала уходить. — Постой, — я подошла, дала ей пару монет, что нашла в кармане. — Возьми, сними комнату на постоялом дворе, — потом уже ушла сама, стараясь вспомнить путь, которым сюда бежала.

Снова вышла к таверне я только через полчаса, знатно поплутав. Зачинался рассвет. Я думала об эльфийке. Ее было жалко, как и всех подобных девок. Но, когда ты с высоты падаешь, да на такую грязь улиц… Что же с ней такое произошло, что она другого пути не увидела?

— Сона, — крикнули мне. Подбежала Мила, она хохотала и закружила меня в танце. — Мы тебя ищем, пошли, глупышка, — и она, подхватив меня за руку, побежала, по пути рассказывая, как она нарвалась на патруль и лихо их обкрутила. Я о своем решила не говорить, только кивала.

Вот и улица веселья, алкоголя и нимф. Мужики уже расходились из увеселительных домов, посылая девушкам поцелуи и пошлые фразочки, на что те отвечали взрывами смеха. Мы дошли до нашего дома, вбежали по лестнице. Меня уже ждали. Игнат сверлил злым взглядом, но было видно, что он выдохнул, когда увидел меня живой и здоровой. Я сразу же присела рядом с ним.

— Не ругайся, меня потащили гулять, я упиралась, — он гневно на меня посмотрел.

— Сона, — прошипел он. — Мне пришлось за твой вечер заплатить два золотника, — я охнула, хотела все объяснить, но своих девиц не нашла. Вот же нимфы!

* * *

Игнат вот уже полдня со мной не разговаривает. Все припоминает, как потратил “последние” деньги на мое развлечение. Я на такие обвинения только опускала голову. Ну кто же знал, что их общество так дорого стоит! Я-то думала, что они меня пожалели и решили просто поговорить.

“Проституткам не верь, пустая ты башка” — злился все утро рыцарь.

Но я так давно не говорила с женщинами, а они были такие милые.

Мы вышли прогуляться на рыночную площадь. Каких усилий мне стоило уговорить его выйти! Хотя бы вечером. Придя домой утром, мы сразу завалились спать. Проснувшись, встретились внизу на ужине. Молча поели, и я, показав все свое обаяние, умоляла Игната не запирать меня в таверне до приезда Димитрия. Тот сдался после женских слез, которые, если честно, появились благодаря отличному луковому супу, что подала хозяйка.

— Не злись ты, теперь я от тебя никуда, — заверяла мужчину. — Пошли, посмотрим на сладости. Ну хватит, я в своей деревне такого точно не увижу, — Игнат хмуро пошел к прилавку, торговец громко верещал:

— Сла-а-адкое, лучшие конфеты во всем Миритане, — подойдя ближе, я зачарованно смотрела на сотни разных конфет и леденцов. — Бери, парнишка, побольше — ночью с девушкой будешь подольше, — подмигнув мне, сказал мужчина. Я рассмеялась:

— Вот эти, — взяла одну с горьким шоколадом для Игната и мягкую карамель для себя, всего одну олёнку стоило.

— Эй, у меня все по закону! — Закричал торговец сладкого и руками прикрыл товар. Неужели подумал, что я — стражник? Может, скидку удастся сторговать?

Обернувшись, я уставилась на высоких и уже настоящих стражников Миритана. Меня окружили пять эльфов, вынутый меч одного из них указывал на недобрые намерения. Я постаралась уйти, но круг двинулся за мной. За мной? Торговец сзади шумно выдохнул.

— Пойдешь с нами и тихо, — наклонившись ко мне, пропел один из эльфов, я кивнула и сглотнула. Что за дела такие?

Пока меня, как самого настоящего преступника, выводили под рученьки с рынка, сзади маячил Игнат, пытаясь узнать у одного из стражников, за что меня задержали.

— Государственное дело, — без эмоций отвечал ему на вопросы эльф. Все торговавшие и покупавшие люди на площади старательно отводили от меня взгляд. У них что, обычное дело, когда так человека уводят?

Мне и слова не дали сказать рыцарю, просто посадили с одним из стражников на лошадь и отправили в неизвестном мне направлении. Игнат проводил меня взглядом, крикнув:

— Ни на что не соглашайся, я помогу, — его потеснила стража, но не арестовала, так и оставила стоять на площади и смотреть мне в след. Вот от этого мне стало страшно. Боги, вы мне так за то, что я выжила, мстите?

* * *

(Лагерь рыцарей, граница Шалана и Пустыни Ий)

Отряд оборотней уже день ждет, чтобы их впустили в лагерь серебряные рыцари. Но дело так и не сдвинулось с мертвой точки, все ждут, чтобы приехал их командир и разрешил въезд незваным гостям.

— Их долгожданный командир уже прибыл, — шепнул вожаку на ухо Велимир. — Эти ряженые нас не пропустят. Надо показать им, как относиться к оборотням.

— Постой, — остановил его Эрридан. — В этом лагере, возможно, живет Сона. Я не хочу ее пугать. Думаю, после всего, что наговорила ей Веста, она и так достаточно боится.

Ряды рыцарей расступились, и вперед вышел высокий темноволосый мужчина.

— Один из вас должен следовать за мной, — вперед вышел Эрридан, перепрыгнул через ограждение и последовал за воином в одну из палаток. — Заходи, и без глупостей, — оборотень кивнул. Сейчас ему было важнее узнать, где Сона и, даст бог, увидеть ее.

За массивным деревянным столом сидел воин, командир серебряных рыцарей. Он пристально смотрел на оборотня. Эрридан вдохнул и почувствовал знакомый и такой прекрасный запах.

— Она была здесь, — утвердительно сказал он. — С тобой? Это ты ее новый, — он помедлил, подбирая слова, — друг? — рыцарь встал и вышел вперед.

— Мое имя Димитрий, и я не собираюсь помогать тебе в ее поисках. Она бежала и пряталась от тебя.

— Я могу все объяснить, — зло сказал оборотень. Ему не нравилось, что какой-то человеческий воин заявляет какие-то там права на его пару. Волк внутри хотел разорвать подонка на части. — Я не причиню ей боли, она — моя пара. Мне не нужны ссоры, я уже понял, что ее здесь нет. Просто скажи, куда она отправилась.

— Пошел вон, — подойдя ближе, сказал на это рыцарь.

Волк уже скалил пасть на зарвавшегося человека, разорванная одежда Эрридана валялась на земле. Что же, он сам выбрал плохой путь. Оборотни у ограды тоже превратились, чувствуя угрозу вожаку.

* * *

(Подземная тюрьма, Миритан)

Долгие разговоры, требовательный тон, удары и угрозы. Вот что обрушилось на меня, когда двери эльфийской тюрьмы закрылись за моей спиной. Главный из этих стражников, которые, казалось, все на одно лицо, ходил по темнице и спрашивал:

— Признаешь?

— Нет! Да что признать-то?! — спрашивала я, сидя на холодной земле и потирая разбитую губу. А эльфы-то, оказывается, не лучше наших ублюдков.

— Закрой рот! Ты понимаешь, что ты сделал? — он подошел ближе и присел на корточки, чтобы видеть мое лицо.

— Я ничего не делал, — злобно прошептала.

— Посмотрим, как ты запоешь без еды и воды, — он вышел и крикнул что-то двум стражам, что остались стоять около дверей моей клетки.

Я прижала ноги к себе и опустила на них голову. Такую, значит, судьбу мне богиня определила. От одной навозной ямы ушла и тут же во вторую вляпалась. Даже своим деревенским умишком я понимала, что оказаться в эльфийском темнице — одно из худших наказаний.

Игната ко мне не пустят. В худшем случае меня казнят, не объяснив, что же такого важного я нарушила.

Стойте, это такое наказание за то, что я вчера от патруля бегала? Да не может быть. Какое это государственное дело, бегать за бедным торговым людом? Почему тогда девки вчера мне об этом не сказали? Так, может, они и наплели чего, что за мной целый отряд отправили.

От холода начали стучать зубы. Из огня да в полымя. Сбежала от пустыни и жары, попала, считай, в подвал.

Как и обещал беловолосый, еды мне не давали, но воду принесли. Один раз, под вечер.

Темница была крохотной, два на два метра, но имелось и отхожее место, деликатно прикрытое крохотной ширмой. Спать пришлось на тонком одеяле, что мне выдали с водой. С такими условиями, которые мне жизнь подкидывает, я точно себе что-нибудь застужу.

Наутро ситуация не изменилась. Ко мне никто не приходил, на мои просьбы не отвечали. Только охрану поменяли. Весь день я пролежала, пытаясь согреться. Видно, своим стуком зубов я так достала тонкий слух ушастых, что мне вечером выдали еще одно одеяло.

Проснувшись утром, когда сквозь маленькую щель в стене светил крохотный лучик солнца, я зашлась в сильнейшем кашле. Простыла. Меня знобило, кидало то в жар, то в холод. Одеяло не помогало, только если сопли им вытирать, что я демонстративно и делала. Пусть не мне одной плохо будет. Кашель разносился эхом по всему коридору и всем камерам.

— Ведите его наверх, на допрос, — придя под вечер, сказал глава стражи и тут же ушел, поморщив нос.

Меня подхватили и повели по каменной винтовой лестнице. В этот раз они были куда аккуратнее. Когда кашляла, специально не закрывала рот рукой, может, и они заразу подхватят. Смотря на меня и мое состояние, ушастые только кривили носы и бросали пренебрежительные взгляды. Поделом им.

Миновав большую деревянную дверь, мы вышли в красивый и чистый, отделанный белым мрамором коридор. Высоченные потолки, окна до пола, цветы и яркие ковры дали понять, что мы во дворце или же в доме аристократа. Очень и очень богатого вельможи.

Стражники повели меня на один этаж выше по красивой резной лестнице. После — по длинному коридору. Кроме стражи, что стояла каждые два-три метра, в доме никто не встречался.

Мы зашли в залу, вышли в еще одну дверь и опять пошли по коридору, уже не такому широкому и богатому.

— Это нам решать, Иллодан, он сложил свои полномочия, — я смотрела, как к нам приближаются два эльфа. Одеты они были куда лучше той стражи, что я видела. Их светлые волосы были заплетены, у одного — в тугую косу, у второго — в две косицы на висках. Эльфы, что вели меня, остановились и поклонились.

Богачи тоже остановились и уставились на меня. У одного были красивые зеленые глаза, а у того, что с двумя косами, — голубые. Аристократия, уловив “приятное” амбре от меня, сморщила носы.

— И что это? — всю красоту от такого тона сразу сбило.

— Это дело Лимали, — ответил один из стражников. Лимали? Знакомое что-то.

— С каких пор дела моей сестры не касаются меня? — спросил зеленоглазый. Посмотрела на него внимательно, без первого очарования. Да ведь и вправду похож на ту эльфийскую проститутку. Значит, меня из-за нее сюда привели. Может, ее ищут? — Куда вы его ведете? — требовательно спросил он.

— Алхир ждет нас в своем кабинете, — ответил тот же стражник.

— Алхир сам так решил? — спросил голубоглазый.

— Это дело госпожи Лимали, — стушевавшись, ответил стражник.

— Ведите его в мой кабинет, и позови Алхира, я хочу поговорить с ним про допросы, — приказал зеленоглазый и двинулся со своим спутником дальше по коридору, но, сделав пару шагов, остановился. — Вы отпустите его? Или я плохо выразился? — мои руки освободили, и я немного покачнулась, когда осталась без опоры. Стражники не уходили. — Вы не верите, что я и Иллодан справимся с хилым человеком? — стража неохотно кивнула и удалилась, а я последовала за этими двумя. Они перешли на эльфийский. Конечно, я их не понимала, а просто шла, оглядываясь по сторонам.

Мы добрались до одной из многих деревянных дверей, зашли. Зеленоглазый сел за дорогой и красивый стол, сзади него со скучающим видом стоял голубоглазый.

— Откуда ты? — задал вопрос сидящий.

— Хаса, Шалан, приехал с торговым караваном, — отвечала быстро. — Я не знаю, почему меня забрали в темницу. И готов поклясться, что не делал ничего плохого для вашей страны. Обвинения беспочвенны.

— Это мы решим сами, — выслушав меня, ответил он. Мы замолчали, ожидая прихода Алхира. Он быстро вошел в комнату и поклонился зеленоглазому.

— Ваше Величество, я прошу прощения, что вы тратите свое время на такой пустяк. Если вы позволите… — Король? Он — коронованный принц Таллион? Значит его сестра, принцесса… Проститутка? На моем лице отразилось такое удивление, что голубоглазый, до этого читающий что-то, посмотрел на меня внимательно и настороженно.

— Не позволю. Сядь и объясни, за что вы задержали этого парня, — Алхир (он же глава стражи, что отвела меня в темницу) скривился, затем что-то быстро проговорил по-эльфийски.

— Он? Ты уверен, что Лимали и в этот раз не солгала? — Алхир покачал головой. — Ну что же, давай спросим, прежде чем ты исполнишь наказание. Вы знакомы с принцессой Лимали?

— Нет, — честно ответила я. — Знаком только с уличной девицей, что спас вчера от патруля и мужлана, что хотел ее избить, — Алхир крикнул что-то на эльфийском.

— Вот как, — Таллион встал, обошел стол и встал напротив меня. — Значит, вы утверждаете, что не насиловали принцессу вчера ночью? — он смотрел серьезно, как и голубоглазый, который злился. Я переводила взгляд то на него, то на правителя.

— Я не мог никого изнасиловать, — растерянно прошептала.

— Почему? — спросил Таллион. Разве эльфы не маги и не чувствуют, что я девушка? К чему такие вопросы.

— Он лжет, — прошипел Алхир. — Твои слова, скот, ничто по сравнению со словом госпожи, — он отвесил мне удар, и я чуть не упала. Оглянулась на него и зло сказала:

— Единственный скот здесь — это ты! — он хотел меня еще раз ударить, но ему помешал голубоглазый, который быстро оказался рядом и проговорил что-то на их языке.

— Я хочу услышать ответ, — настаивал Таллион.

— Я не могла изнасиловать принцессу, потому что я — девушка! — на минуту воцарилась тишина, Алхир от подобного заявления закричал:

— Ложь! — но после посмотрел на меня внимательно. — Это неправда, госпожа указала на него.

— Ты — девушка? — спросил король.

— Да, позовите служанку, я разденусь перед ней, — он посмотрел мне в глаза и опять перешел на эльфийский. Алхира вывел Иллодан.

— Почему ты так выглядишь?

— Думала, что, притворяясь парнем, я буду в большей безопасности. Оказывается, ошибалась. Пожалуйста, отпустите меня. Я никого не трогала, меня ждут, я не могу находиться тут.

— Кто тебя ждет? — да какое ему дело-то?

— Муж, — сказала я. — Он — серебряный рыцарь, вот его кольцо, мы помолвлены.

— И он отпустил тебя одну? — король сел.

— Я не одна, со мной отряд и его поверенный. Пожалуйста, я и так много натерпелась в вашей темнице. Прошу вас, — я встала на колени. Правитель молчал. Вскоре зашли Иллодан и служанка.

— Проверь, — сказал голубоглазый. Я поднялась и пошла вместе с женщиной. Она отвела меня в отдельную комнатку, где я сразу разделась.

— Меня отпустят? — спросила я ее. Она испугано на меня посмотрела, но не ответила. Мы вышли, служанка сказала Таллиону, что я девушка и быстро вышла, поклонившись.

— Вышло скверно, — сказал король. — Как ваше имя?

— Сона.

— Сона, в силу некоторых обстоятельств, я не могу исполнить вашу просьбу. Но с сегодняшнего дня с вас сняты все обвинения, и вы становитесь официальной гостьей дома Кей`Амитас.

— Пленницей? — я горько усмехнулась.

— Гостьей, — он улыбнулся, сказал что-то Иллодану, и тот, подойдя ко мне и даже поклонившись, попросил меня следовать за ним. Мы вышли из кабинета правителя. Меня точно не выпустят отсюда.

* * *

(Королевский дворец Миритана)

— Ты говоришь, у нее были цветы на ключице? — Спрашивал светловолосый эльф служанку.

— Да, повелитель, — склонив голову, отвечала женщина.

— Ступай, — сказал он ей и, когда закрылась дверь, направился к высоким стеллажам, на которых таилась вся история его рода. — Где этот дневник, — шептал он тихо, разыскивая мемуары своего деда. — Вот, отлично, — он достал толстый блокнот в кожаном переплете. Это было его любимое чтиво в юности. Он перелистал страницы и нашел свою любимую главу, в которой правитель писал о своей единственной любви, Девее. Прочитал отрывок:

“Ее тело в сотни раз притягательнее любой эльфийской фигуры, особенно чудесная вязь цветов на спине. Лучшая из женщин, моя альва”.

Эльф замер, посмотрел на дверь, будто ожидая, что странная девушка сейчас появится на пороге и все разъяснит.

— Альва, надо же, — промолвил он. — Пришла, чтобы отомстить моему роду? Теперь моя очередь? — задал он странный вопрос и надолго погрузился в раздумья.

* * *

(Лагерь рыцарей, граница Шалана и Пустыни Ий).

— Глупые мальчишки. Как дети, что дерутся по любому поводу, — ворчал Петро, идя в палатку к Димитрию.

Когда он зашел, его глазам предстала такая картина: разодранная ткань палатки, сломанный стол и перевернутые вещи. Среди этого безумия сидят двое мужчин и ведут разговор.

— Значит, все, что она говорила — ложь? — спрашивает Димитрий.

— Она верит тому, что ей сказали. Сона поверила в то, что показала Веста.

* * *

(Королевский замок Миритана)

На мои вопросы не отвечали, меня огородили от всех, прислав только немую служанку. Может, она и не была немой, просто за три дня не произнесла ни слова. Около моих дверей постоянно дежурила стража. Теперь от преступницы в клетке я отличалась только наличием мягкой кровати и еды.

Игнат рвал и метал, он точно после всего этого меня возненавидит. Стража была равнодушна к моим просьбам, а аудиенцию у короля мне больше никто не предложит. Наверное, надо радоваться, что хоть жива осталась. Богиня любит своих детей, если послала мне правителя в тот коридор. Алхир по велению своей госпожи, будь она неладна, морил меня голодом и почти казнил. Зла на них не хватает.

Иллодан в тот день, выйдя из кабинета, отвел меня на последний этаж, в невидимый простому взгляду закуток. И запер в маленькой комнатке. Два окна, кровать, шкаф, столик и стул, небольшой кованый балкон и вид на город.

Мне разрешили выходить на улицу, но только под наблюдением стражника. Во дворе замка располагался большой сад. Эльфы, оказывается, в перерывах между избиением узников, обожают повозиться в огороде.

Нет, все-таки никто не лучше. Ни древние, ни мы. У всех своя гниль внутри, просто кто-то прячет ее хорошо.

Королевский сад был великолепен, это стоит признать. Большие арки из кустарника, цветы разных сортов и расцветок, цветут несмотря на начало зимнего месяца Снежня. Широкие дорожки, которые могут оборваться и превратиться в узенькие тропы сквозь многовековые деревья. Скамейки и качели, которых то много, то за час ни одной не найдешь.

Именно в лесу я и повстречала Лимали в следующий раз. Она шла в окружении придворных дам, невероятно красивая, в нежно-голубом платье. Ее волосы были распущены, а на голове красовался венок из разных цветов. Конечно, она сделала вид, что не заметила меня, стоящую в нескольких метрах от этой процессии.

За что она так со мной поступила? За то, что помогла? Нет, за то, что узнала, чем занимается ее высочество, когда сбегает по ночам из дворца. И чего этой девице не хватает? Все богатства, вся власть, вся сила у нее уже есть. А ей, как свинье, грязь подавай. Когда она будто бы мимолетом посмотрела на меня, я плюнула себе под ноги. Пусть знает мое отношение. Ничем она не лучше тех уличных девок. Нет, она хуже. Те хоть из себя благородство не строят.

Больше я в центральную часть парка не ходила. Мало ли Алхир увидит во мне угрозу и прирежет прямо там, на глазах эльфийских красавиц, а они и не прочь будут.

Дни протекали один за другим. Служанка научила меня пользоваться этим загадочным водопроводом, в котором были свои преимущества. Хотя мне ванна как-то родней. Про Адэт думать не хотелось, потому что становилось очень стыдно. Хоть я и отправила ей записку, что еду к эльфам, она, наверное, волнуется безумно. Уезжала-то я на неделю, а дома меня с конца лета нет. Эрридан совсем ушел из моих мыслей. Хоть изредка мне и снился белый волк, будто идущий по следу, оборотня я бояться перестала. Сейчас меня беспокоил Димитрий. Без Игната я не знала, как он, и что сделает, когда узнает, что меня заточили в королевском дворце. Поможет ли или мы больше не увидимся?

Беспокоило и еще кое-что. Когда я впервые попала в свои покои, и служанка показала мне, где можно помыться, я впервые за это время посмотрела в небольшое зеркало. Оно красноречиво говорило мне, что следующий мой суженый из длинноухих. На ключице расцвел новый цветок. Сначала зуд я списала на грязь, от которой все тело чесалось. Но, смотря на рисунок, осознала, что судьба готовит мне очередную подлянку.

Вот уже третий день я пытаюсь вспомнить, когда именно у меня началось чесаться плечо. На рынке, когда я увидела стражу? В темнице, когда меня Алхир допрашивал? В кабинете, когда я говорила с королем? Или в коридоре, когда меня под руку тащил Иллодан? Выбор большой, и ничего хорошего в нем нет. Стражников я в лицо не помню, Алхир еще тот подонок, с королем точно ничего не выйдет, и никто меня к нему не пустит, а с Иллоданом все странно и непонятно.

Саита, и что ты мне прикажешь делать?

* * *

— Пожалуйста, мне нужно с ним увидеться.

— Не положено, — отвечал мне мой личный страж, который со вчерашнего дня сменился, и в глаза ему нормально не посмотришь. Все они ходят в позолоченных шлемах. Как только уши не потеют?

— Мне правда надо, — я попыталась воззвать к его совести. — Ну скажите мне тогда, меня отпустят? — он молчал. — Пошлите в сад, — я понуро поплелась вниз.

За неделю мне почти осточертел этот сад. Даже в отдаленной части мне не удавалось побыть одной, то и дело натыкалась на стражу или компании отдыхающей аристократии. Идти в другие места мне не разрешали, а уж тем более выходить за пределы дворца.

Вдалеке раздалась эльфийская речь, кто-то шел нам навстречу. Впереди на тропинке показался сначала Иллодан, после — Таллион, за ними — еще стража. Остановившись, я посмотрела по сторонам, лицезреть столь важных особ не хотелось. Но и убегать будет глупо, они нас увидели. Правитель чему-то улыбнулся, смотря на меня, и с этой улыбкой пошел навстречу. Это они так ситуацию пытаются загладить?

— Приветствую, Сона, — король смотрел на меня, я кивнула.

— Здравствуйте. Скажите, пожалуйста, когда я смогу покинуть это чудесное место, ваш дворец?

— Эльфы очень гостеприимны, нам нравится, когда у нас гостят интересные люди, — отвечал мне на это эльф.

— Да, ваше гостеприимство так и прет из всех щелей, — король уставился на меня, а после расхохотался. Я же прикусила губу и покраснела. Не дура ли, знай, кому такое говоришь.

— Куда вы шли?

— Просто гуляла. У вас очень красивый сад, — сказала я, растеряв весь пыл. Может, он и есть следующий в очереди на мое “сердце”. — Но я больше предпочитаю гулять по торговой площади с друзьями, — сказала, улыбнувшись. Неплохо бы, конечно, иметь такого мужа. Я осмотрела его с ног до головы.

— Нравлюсь? — совсем по-человечески подметил мой взгляд король. Покраснела.

— Лучше видеть не приходилось, — ответила предельно честно. Он еще раз рассмеялся и, пожелав мне удачи на прогулке, пошел дальше, обсуждая дела. Я же прислушалась к себе, дает ли знать предчувствие альвы. Рисунок вроде бы не горит и никак себя не выдает. Значит, не он? Но с Димитрием же тоже ничего не было. Ох, я совсем запуталась. Теперь каждого встречного эльфа бери да проверяй.

Мы с моим охранником последовали дальше, на мою любимую полянку, отдаленную и тихую. На ней не было цветов, только высоченные деревья, чем-то напоминающие лес, что был рядом с избушкой Адэт. Жалко, что книг нет. Все, что я нашла, было на эльфийской тарабарщине.

Я уселась на траву, которая тут до сих пор была сочного зеленого цвета, будто из эльфийского леса и не уходило лето. Единственная радость, тут хоть погреюсь.

В саду я просидела до позднего вечера, пока не захотелось кушать. Мы вышли на тропинку, потом — на мощеную дорожку. Я испугалась, когда из тени деревьев навстречу мне вышел Алхир, приторно улыбнулся и что-то сказал моему стражнику. Тот кивнул, но не ушел. Это разозлило эльфа, но он сразу же переключился на меня.

— Тебя хотят видеть, — прошипел.

— Я занята, — подойдя ближе к стражнику, сказала я. — Мне пора, — схватив его за руку, я пошла в другую сторону. В след мне неслось:

— Придешь сама, — ага, конечно, бегу и падаю.

Взявшись за руки, мы прошли довольно далеко, пока я не опомнилась.

— Извини, — стражник же молчал и на мое действие никак не высказывался.

Мы молча дошли до моих покоев. Первым делом я повалилась на кровать и уставилась в потолок. Поскорее бы сбежать отсюда.

* * *

(Королевский замок, Миритан).

— Думаешь, мы правильно поступили, приставив к ней Элфира? — спрашивал мужчина.

— Конечно, — кивнул его собеседник и отпил из бокала прекрасного молодого Турского белого вина.

— Хотел бы я видеть его лицо, когда ты сказал, что теперь он охраняет человеческую девчонку, — эльф хохотнул.

— Представить не сложно.

— И как ты его заставил?

— Он проиграл в поединке, я мог выбрать наказание, — ответил на это собеседник.

— Очень все интересно оборачивается, — только и ответил на это эльф.

* * *

Это случилось ночью.

Проснулась я с криком, глаза будто затянуло пеленой, и, пытаясь слезть, я упала с кровати. На моей ночнушке начала алым пятном растекаться кровь. Метка альвы больно кровоточила. Мне не хватало воздуха, чтобы нормально вдохнуть. Болел живот, будто его разрывало на несколько частей. Перед глазами мелькали видения. Они были не мои, не то, что я могла бы видеть сама.

Попыталась подняться, окровавленной рукой опираясь о тумбу. Но пальцы соскользнули, и я снова чуть не упала. В голове набатом билось: воздуха, воздуха. Хоть самую малость бы. Не знаю, почему разъярённое болью сознание устремилось на улицу, почему я просто не открыла окна или не вышла на балкон.

С одной из лестниц я скатилась кубарем. Глаза то возвращали меня в замок эльфов, то опять заслонялись невиданными картинами боя, где опять бушевало пламя, где снова правило оружие. Я оставляла мокрые красные разводы на перилах, на дверях, что встречались по пути. Темно-красные пятна были и на белом чищеном мраморе.

Конец ознакомительного фрагмента.