Рокировка судьбы

Ирина Глебова, 2016

В этой книге много главных героев. Каждый из них показан в ретроспективе: от молодых лет до зрелого возраста. Каждый пережил потери, испытания, трагедии, любовь, расставание… Каждый живёт как будто бы своей жизнью, но их судьбы связаны и непременно сойдутся. Рядом с ними – их верные друзья-собаки, которые тоже являются главными героями книги. Роман остросюжетный, в нём есть криминальные моменты, неожиданные повороты сюжета.

Щенки

Елена принесла таз с тёплой кипячёной водой, Мария Ананьевна быстро вымыла собаке живот мылом. Обтирая Найду полотенцем, приговаривала:

— Умница ты наша! Как хорошо, что шёрстка у тебя короткая, хвостик купированный! Ничего не помешает нашим щеночкам родиться. Скоро, скоро…

Не прошло и пятнадцати минут, как из широко раскрывшейся промежности просто-таки выскочил на подстилку маленький скользкий комочек. Щенок. Елена только рот успела открыть:

— Ой!

А Мария Ананьевна уже подхватила его, голосом маститого хирурга приказала:

— Ножницы!

Ловко разрезала то, что оказалось пузырём, тряпочкой вытерла новорожденного, другой салфеткой ловко промокнула ему пасть и ноздри, потом перерезала пуповину и подложила Найде под живот, к соску.

— Смотри, какой живчик, уже ухватил, сосёт! Кобелёк. Ну, теперь передохнём минут двадцать, это точно.

Соседка ополоснула в тазике руки, вытерла тем полотенцем, которым обтирала собаке живот. Кивнула Елене:

— Садись, а то, небось, ноги дрожат. Неужто так страшно?

— Да нет… — Елена с блаженной улыбкой смотрела на щенка. — Очень даже здорово. И вы ловко так и спокойно всё делали… Какой он хорошенький!

— Ты отдыхай. — Мария Ананьевна вздохнула, сама расслабляясь в кресле. — Мы не знаем, сколько там таких красавчиков, может до самого утра провозимся.

До утра возиться не пришлось. С промежутком в двадцать-тридцать минут родились ещё два щенка. Елена, как заправский ассистент, подавала «инструмент»: ножницы, салфетки, марлю, воду, да принимала и считала плаценту. Мария Ананьевна сказала: для того, чтоб не забыть последний послед в матке собаки. Впрочем, много считать не пришлось: после третьего щенка Найда стала совершенно спокойной, начала активно облизывать малышей, удобно пристраивать их под собой. Мария Ананьевна ощупала живот собаки, сказала уверенно:

— Все здесь! Отстрелялась Найдочка. Два кобелька и сучка — просто красота!

Дня через три уже было совершенно ясно: все щенки — копия Найды. Коричневые головки с чудесными висячими ушками, крапчатые мраморные тельца, длинные лапки и даже мраморный треугольничек на коричневой шейке — у всех троих! У них были такие славные хвостики, что Елена даже не хотела их купировать. Но Мария Ананьевна решительно сказала:

— Надо!

— Но ведь они же не чистопородные, значит соблюдать правила экстерьера не обязательно. Жалко…

— Во-первых, — возразила соседка, — им сейчас совершенно не будет больно, всё равно, что ногти обрезать. А во-вторых, ты посмотри на них! Ну вылитые твои хаары!

— Курцхаары…

— Точно. Скажешь, что чистопородные, любой поверит. А значит, хорошо их пристроишь. Я сама хвостики обрежу, мне приходилось.

Елена, глядя на ещё слепых, но уже очень шустрых щенков, протянула немного даже разочаровано:

— Я думала по их внешности догадаться, кто же папаша. А там даже намёка нет.

— Значит, какой-то дворняга, — уверенно заявила Мария Ананьевна. — Если бы Флэш или колли Цезарь, обязательно проявилась бы его порода хотя бы в одном щенке. Порода всегда своё берёт. А у дворняг столько намешано, что всё слабое, размытое. Вот порода Найды и забила все папашины признаки. Похоже, один-то кавалер у неё был, и гуляла она с ним всего разочек.

Елена поняла, что имеет ввиду соседка. Как-никак, не один год водила Найду в собачий клуб, знала кое-какие тонкости вязки. Знала, что собака может беременеть сразу от нескольких кобелей, оттого и щенков рождается много, часто — очень разные…

Но малыши Найды были настоящие близнецы. Правда, месяцам к полутора небольшое различие обнаружилось. Заметно это было только Елене и только потому, что она очень внимательно приглядывалась к щенкам. У двух братцев ножки были чуть короче, чем у их сестрички. У той лапы длинные, стройные — настоящий стандарт, как у самой Найды. «Фотомодель», — не раз думала, глядя на неё Елена. А мальчишки, пусть еле заметно, но всё же в этом плане подкачали — видимо именно здесь сказалась наследственность их неизвестного папаши. Зато их лапы были мощнее, крепче. И вообще этих двоих совершенно невозможно было различить. Только по характеру. Первый — смелый, настырный, если слышал шум, сразу мчался в ту сторону. Второй также очень любопытный, но осторожный, словно бы рассудительный. Прежде чем что-то делать, поднимет головку и смотрит вопросительно в глаза хозяйке… Елена так их и назвала про себя — «Первый» и «Второй». Но не вслух. Она рассудила: у щенков будут свои хозяева, которые дадут им имена. Зачем сейчас приучать малышей к кличкам, от которых потом им трудно будет отвыкнуть. Просто говорила: «Мой хороший», «Вот умничка», «Иди сюда, Малыш»… А девочку называла «Малышкой».

Как она и предполагала, её друзья — дворовые ребята, — почти каждый хотел взять щенка. Но у некоторых собаки уже были, у других — кошки. Родители тех, у кого животных в доме не было, просто их не хотели. К Елене подошла на улице бабушка одного мальчика, стала рассказывать:

— У нас квартирка маленькая, одна комната да вторая, из кухни переделанная — платку газовую вынесли в коридор! Я с Женечкой, да дочка с мужем, и ещё один ребёнок только что родился, три месяца. Куда нам ещё собаку! А Женя просит, прямо в слёзы: хочу щенка Найдиного! Вы уж, Елена Владиславовна, голубушка, отговорите его!

И ещё одна мама девочки Кристины просто взмолилась:

— Елена Владиславовна, скажите Кристинке, что щенки уже обещаны кому-то! Мы ведь в коммуналке живём, с соседкой не ладим — такая мегера, я её просто боюсь. Если возьмём собачку, она нас со свету сживёт. Да и я весь день на работе, а дочка в школьной продлёнке…

После таких просьб Елена стала побаиваться: как бы родители не подумали, что она навязывает детям своих щенков. Мама Кристины подсказала ей выход. И она объявила ребятам: у щеночков уже есть хозяева — её друзья и коллеги по бывшей работе. Просто малыши ещё очень маленькие, Найда их пока что кормит. Вот будет им месяца по три, и они разъедутся в свои новые семьи. И это, кстати, было лишь частично неправдой. Малышку уже и в самом деле ждала её будущая хозяйка — Татьяна. Елена не сообщала дочери о беременности Найды. Боялась: вдруг что не так — какой это будет удар для Тани! Ей и без того хватает горя… Когда же щенки родились, она выждала ещё две недели, потом позвонила в далёкий военный городок.

— Мамочка, — ответила ей Таня, — это просто чудо! Это мне знак не отчаиваться! Господи, я так счастлива!

Елена, слыша радостный, звенящий голос дочери, вспомнила Танюшу маленькой девочкой, впервые увидевшей Найдёныша. Казалось, там, на другом конце страны, Таня запрыгает и захлопает в ладоши…

— Ты говоришь, их трое? И одна девочка? Похожа на Найду?

— Да, Танечка! Они все похожи, но девочка — точная копия.

— Мама, мама, я хочу эту малышку! Привези её мне!

Голос у Тани дрогнул, стал более глубоким, грудным, когда она, после небольшой паузы, добавила:

— Я по тебе соскучилась… Приезжай ко мне, мамочка. Так хочу тебя видеть…

— Мы приедем втроём. Я, Найда и твоя собачка. Вот потеплеет, и приедем.

Елена звонила дочке утром, и потом весь день ходила счастливая, взбудораженная. На глаза то наворачивались слёзы, то от воспоминаний вырывался смех. Она ласкала Найду, щенков, приговаривала:

— Скоро, скоро поедем!

Теперь она точно знала: в апреле, когда и в самом деле потеплеет, они поедут к дочери на Дальний Восток. С Найдой и Малышкой. Но к этому времени Первого и Второго нужно будет пристроить в хорошие руки, к хорошим хозяевам…

Всезнающая Мария Ананьевна Елене не раз говорила:

— Ты не продешеви. Вон они у тебя какие породистые. Кому будешь продавать — хорошие деньги проси. Тебе ехать в дальний край, лишними не окажутся. А то можешь перекупщикам продать щенков, те их быстро пристроят, да ещё с хорошим наваром для себя. Но и тебе заплатят, и не нужно будет самой хлопотать.

Елена не возражала соседке, но сама даже и не думала обращаться к перекупщикам. Ещё чего! Ей нужно видеть тех людей, у которых станут жить щенки. А то ведь она сама себя изведёт разными страшными мыслями!

— Что ты тянешь? — восклицала Мария Ананьевна. — Твоим уже два месяца, самое время их продавать. Больших-то щенков труднее пристроить, охотников меньше!

Но Елена и в самом деле тянула. Чудные маленькие кобельки так радовались ей, так ласкались! Жалко было расставаться, жалко было забирать их у Найды. Да и морозы стояли на дворе. Разве можно их, таких маленьких и короткошёрстных, выносить в такую погоду на улицу!

Елена уже для себя решила: щенков она станет продавать сама. Скорее всего — людям незнакомым. Так получается. Из бывших своих коллег она сохранила дружбу лишь с тремя преподавателями музыки, у них всех были свои домашние любимцы. У одного её ученика — рыбки и попугайчики, собака в этой компании лишняя. В богатом особняке её второй ученицы, в огороженном вольере бегало три собаки — два ротвейлера и алабай. Куда в такую грозную компанию стройного курцхаара, даже если бы хозяева и захотели!

К середине марта сильно потеплело, а в конце месяца зацвели абрикосы — одно деревце стояло прямо под окном. Елена поняла: подошло время прощаться со щенками. Им было уже почти по четыре месяца. Да и к Тане пора ехать — дочка уже сама два раза звонила: «Мамочка, когда же?..»

Сначала Елена хотела выйти со щенками на «птичий рынок». Но он располагался далеко от дома, потому она отправилась туда на разведку. И правильно сделала. Сам-то рынок ей понравился, особенно его цивилизованная часть. Там стояли крытые стеклянные павильоны, большие вольеры для самых разных птиц — от волнистых попугайчиков до фазанов и павлинов. В аквариумах плавали рыбки, в террариумах чего только не было: змеи, лягушки, черепахи, небольшие крокодилы. Грызуны самые разные. Увидела Елена и горностая, и миниатюрную домашнюю свинку.

Там, где кончались павильоны, начинался стихийный рынок: столики, лотки, стоящие прямо на земле клетки, банки с рыбками, легковые машины с открытыми багажниками, из которых выглядывали самые разные собаки, картонные ящики тоже с собаками и кошками… Елена, изображая покупательницу, ходила, расспрашивала, смотрела. И увидела, как выживают «натуральных» продавцов — то есть тех, кто вынес сюда своих собственных щенков или котят. Сначала напрямую подходят перекупщики — а это именно у них машины, набитые живностью. Если не договариваются, через короткое время подскакивает бойкий парнишка, хватает одного из нескольких зверьков, и убегает. Хозяин кричит, но никто вдогонку не пускается. И снова появляется перекупщик. Приходится человеку согласиться или уйти с рынка…

Через два дня после этого похода Елена собралась. День стоял прекрасный: была суббота, солнце светило так ярко и уже по-настоящему жарко! Апрель. «Это хорошо, — подумала она, — малыши не замёрзнут». Она покормила всех троих щенков, потом поймала разбежавшихся по квартире мальчишек, поднесла их к Найде.

— Прощайся, мамочка.

Найда лизнула в мордочку одного, другого — словно поняла.

— Не бойся, я постараюсь, чтоб им было хорошо, — пообещала женщина собаке.

Положила Первого и Второго в специально купленную корзину с крышкой, на тёплую подстилку, и пошла, оставив Найду с Малышкой. Она уже знала, где станет со щенками. Поехала трамваем в один из микрорайонов — давно обжитой и многолюдный. Вышла на оживлённом перекрёстке. Здесь была и остановка троллейбуса, и трамвая, и широкая трасса. Рядом расположился импровизированный базарчик: бабушки продавали морковку, тыкву, фасоль… У троллейбусной остановки работало несколько киосков: продавали сигареты, минеральную воду, хлеб, шоколадки, всякую мелочь. Здесь же был открытый лоток с газетами. Недалеко от него Елена и разложила складную скамеечку, поставила на неё корзину, откинула крышку.

Люди сразу стали останавливаться — настолько милыми и весёлыми были щенки. Они резвились в корзине, время от времени высовывая мордочки, любопытно поглядывая вокруг. Они ведь первый раз вышли на белый свет и, как Елене показалось, он им очень понравился. «Дай Бог, чтоб так и было, — мысленно молилась она. — Чтоб всё для этих малышей сложилось хорошо!» Сердце у неё ныло, мучило чувство вины перед этими маленькими собачками. Словно она предаёт своих родных детей, продаёт их! Понимала, что это не так, что не может оставить щенков себе, и всё-таки… Разглядывая подходивших людей, она мысленно давала себе слово: «Отдам только тому, кто по-настоящему понравится».

Оказывается, никто из подходивших не знал такую породу — курцхаар. Двенадцать лет назад Елена сама поразилась утончённому и совершенно ей не знакомому виду Фрама. Сколько лет прошло, а эта порода продолжала оставаться редкой. Тем, кто останавливался и спрашивал, Елена охотно рассказывала о курцхаарах: «Охотники, очень быстроногие, добродушные, весёлые, умные, совершенно не агрессивные к людям…» Предупреждала: «Это не защитник, но прекрасный друг…» Люди слушали, умилялись щенкам и отходили. Одна девочка воскликнула:

— Ой, какие хорошенькие! Можно, я поглажу?

Елена конечно разрешила. Ребёнок, казалось, не мог оторвать ладошку от щенка. Смотрела просящими глазами на маму. Молодой женщине, похоже, и самой нравились щенки, но она стала тихонько оттягивать дочку за руку, говорить полушёпотом:

— Алечка, мы не можем… Ты же знаешь, как папа болеет…

После этого Елена стала думать: а, может, уйти, вернуться домой и попробовать всё-таки поискать щенкам пристанище у знакомых?.. Но в эту минуту у края тротуара остановилась красивая машина-иномарка, из неё вышел молодой мужчина, нажал пульт электронного замка и торопливо пошёл к сигаретному киоску — как раз мимо скамеечки и корзины со щенками. Мимоходом глянул и вдруг резко остановился. Смотрел некоторое время не отрываясь на резвившихся малышей, потом поднял взгляд на Елену.

— Это курцхаары? — спросил так, словно был очень удивлён.

Она улыбнулась:

— Вы первый, кто узнал породу.

Мужчина присел на корточки, стал гладить щенков. Потом спросил, причём голос его дрогнул, словно он волновался:

— Вы их продаёте?

— Продам… тому, кто мне понравится.

У неё сильно колотилось сердце: она поняла, что это настоящий покупатель.

— Продайте мне одного, — попросил он. — Я не обижу.

— Какого вы хотите? Выбирайте.

Мужчина взял на руки одного, потом другого. Оба радостно визжали и старались его лизнуть. Он засмеялся:

— Они же совершенно одинаковые!

Но Елена знала, что это не так. И протянула ему Второго. Тот прижал кобелька к себе, и Второй всё-таки дотянулся, лизнул своего нового хозяина в щёку.

— Сколько мне вам заплатить? — спросил мужчина, продолжая радостно улыбаться.

–… Я не знаю, — растерялась она. Ведь и в самом деле до сих пор не решила, сколько же надо запрашивать.

Мужчина полез во внутренний карман кожаной куртки, достал купюру.

— Возьмите. Этого хватит?

Это были 50 долларов. Много лет назад Альберт Васильевич предлагал ей за Фрама точно такую же сумму. Тогда, правда, они ценились больше. Но и сейчас это были значительные деньги, Елена такого не ожидала. Сказала неловко:

— Это, наверное, много… Хочу вас предупредить: щенок не совсем… чистопородный. Нет-нет, мама у него очень именитая, призёр разных конкурсов, имеет много медалей…

— Вот и отлично, — оборвал её мужчина, не дослушав. — Если нужно будет, я ему выправлю документы. Но, честно говоря, беру не для выставок: сыну. Он хотел именно такого… курцхаара…

Елена, чувствуя, что покупатель сейчас уйдёт, стала торопливо объяснять:

— Он уже привит от чумки и энтерита, и антиглистный курс прошёл. Вот, возьмите справки. А от бешенства рано было прививку делать, ему ещё и четырёх месяцев нет. И вот — возьмите мой телефон. Мало ли что… Звоните.

Она протянула заранее заготовленную бумажку. А потом со смешанным чувством грусти и радости смотрела, как её малыш, её Второй исчез за затемнёнными окнами красивой машины — она теперь рассмотрела, что это серебристая «Субару». Она последнее время стала разбираться в эмблемах иномарок. Её возили к ученику на Тойоте, но в той семье была ещё одна машина — Фольксваген. Елена запомнила эти названия и соответствующие им эмблемы. Стала приглядываться к проезжающим мимо автомобилям: трилистник — Мицубиси, золотистый крест — Шевроле, молния в круге — Опель, ромб — Рено, лев на задних лапах — Пежо, четыре переплетённых кольца — Ауди… Но особенно ей понравились звёзды в круге: большая и пять маленьких. Такие машины назывались Субару. То есть, созвездие Плеяды. И встречался этот знак гораздо реже других. Но машина нового хозяина Второго была именно этой, её любимой марки. Она как раз отъехала, свернула на близком перекрёстке и скрылась…

Только сейчас Елена призналась себе: нет, не случайно она отдала этому покупателю именно Второго — более спокойного, уступчивого и робкого из двух. Ему в большей степени, чем Первому, нужна опека и защита. И, судя по всему, он это получит в полной мере… Елена вспомнила покупателя: лет тридцати с небольшим, спортивный, подтянутый, волосы хорошо подстрижены, тёмные глаза приветливы, улыбка обаятельная. Одежда его выглядела элегантно, а, значит, не дёшево: чёрные брюки, светлый свитер под кожаной курткой. Запах дорогого мужского одеколона всё ещё витал в воздухе. И, конечно, машина — из самых лучших. Ясно, что Второй попал если не в богатую, то в очень обеспеченную семью. Вот и отлично.

Женщина глянула на часы. Прошло всего полчаса, как она здесь. Теперь, оставшийся один, Первый не хотел сидеть в корзине. Елена сама присела на скамеечку, взяла щенка на руки. Она привыкла разговаривать с Найдой, и привычку эту перенесла на щенков. Стала гладить, приговаривая:

— Ничего, малыш, всё хорошо! Видишь, как твоему братцу повезло, будет он теперь ездить на машине со звёздочками. Может, ему имя дадут Атлант, например, или Орион. Если, конечно, его хозяин знает, что такое Плеяды…

— Как вы интересно рассказываете!

Елена подняла глаза. Рядом стоял мужчина и, улыбаясь, протягивал её пластиковый стаканчик с дымящимся кофе.

— Возьмите. Я вот принёс из пиццерии для Марины и Зои, а Марина, оказывается, сегодня одна. Подумал — может вы хотите?

Елена поняла, что этот человек говорит о продавщице газет: полная, ярко накрашенная брюнетка стояла недалеко и пила из такого же стаканчика. Тут же, в ряду киосков, был один с надписью «Пицца».

— Спасибо…

Она хотела отказаться, но улыбка у незнакомца была такая мягкая, приветливая, он смотрел просто, словно был с ней давно знаком — как с этой газетчицей или с бабушкой, продающей семечки… И Елена неожиданно улыбнулась в ответ. Ей и правда захотелось хлебнуть горяченького, да и запах у кофе казался приятным. В конце концов, почему бы и нет? Она даже почувствовала себя частью инфраструктуры этого импровизированного базарчика.

— Хорошо. Сколько я вам должна?

— А я вас угощаю. Берите, берите! И давайте я подержу пока вашего красавца.

Он забрал у неё Первого, и тот, конечно, тут же лизнул незнакомца в щёку, слегка заросшую седоватой щетиной.

— Какой ты красивый, ловкий… — Тот гладил щенка, не слишком уклоняясь. — Охотник? — Поднял глаза на Елену.

— Да, это охотничья порода.

Она понемногу отхлёбывала кофе уже стоя, чтоб удобнее было разговаривать. Стала рассказывать, что такое курцхаар, увлеклась, вспомнила историю с ондатрой — чтобы проиллюстрировать врождённые охотничьи инстинкты породы. А потом даже не заметила, как рассказала о Найде, о неизвестном папаше щенков. Этот незнакомый человек настолько располагал к себе, так хорошо слушал, да и сам говорил что-то весёлое, интересное… Минут через десять они уже вместе над чем-то смеялись. Щенок притих у мужчины на руках, прижался к нему всем тельцем, как к родному, и придрёмывал.

Елена теперь уже хорошо рассмотрела своего собеседника. Он, видимо, был старше неё. Сухощавое, обветренное лицо, не густые, но без залысин и с заметной сединой волосы. Высокий, худой, но без ощущения немощности. Наоборот — подтянутый, крепкий. Одет скромно — о такой одежде говорят: «Секонд-хенд». Однако всё аккуратное, чистое.

— Чудное существо! — сказал мужчина.

И Елена заметила, что он непроизвольно чуть сильнее прижал к себе спящего щенка. Словно не хотел отдавать. И вдруг она сказала:

— Хотите взять его себе? Может, у вас внуки есть? Он таким прекрасным другом им будет…

Она предложила это неожиданно для самой себя, но тут же поняла, что не жалеет. Что-то было в этом человеке такое притягательное, надёжное. На какой-то миг показалось — знакомое… Он тоже не ожидал, но не смутился. Просто задумался, пристально глядя на неё. После паузы ответил:

— Может, и есть… внуки… Но я живу один. А друг — он и мне нужен. Если вы не шутите — я возьму его себе. Куплю, конечно.

— Нет, нет, — начала было Елена, но он поднял ладонь, останавливая её.

— Примета есть такая: собаку или кошку надо обязательно купить, иначе не приживётся.

— Тогда за чисто символическую плату, — кивнула Елена.

Мужчина достал купюру в сто рублей.

— Это, конечно, немного…

— Очень хорошо!

Она взяла у него из рук деньги, и, так же, как предыдущему покупателю, стала рассказывать о прививках, о том, что щенок уже самостоятельный, всё ест. Дала и листочек со своим телефоном. Сказала:

— Если вдруг что-то не сложится, я, конечно же, возьму его обратно.

— Об этом даже не думайте, — улыбнулся ей незнакомец. — Этот пёсик теперь мой. Навсегда.

Он ушёл в арку ближайшего многоэтажного дома, прижимая к себе так и не проснувшегося Первого. А к Елене подошла продавщица газет Марина: она, обслуживая своих покупателей, всё это время поглядывала в сторону говоривших. Может быть, Елена показалась ей расстроенной, потому что она приветливо сказала:

— Вы не переживайте. Это очень хороший человек. Он здесь живёт недалеко, все его знают, уважают. Если взял собачку, значит будет заботиться.

— Спасибо, — улыбнулась Елена. — Я это тоже поняла.

Она села в трамвай, держа в руках пустую корзину. Было печально, немного щемило сердце. Но, вспомнила она: «Печаль моя светла». Всё будет хорошо, она и в самом деле «пристроила» щенков в хорошие руки. Вот только сейчас ей пришло в голову: жаль, не спросила имён ни у молодого владельца Субару, ни у пожилого незнакомца, угостившего её кофе…