Ангелочек

Ирина Бова, 2020

Новая книга Ирины Бова – это галерея новых и ярких образов, драма и юмор жизненных историй. Герои ее рассказов, как и сам автор с противоречивой судьбой, живут в Ленинграде. А дух времени всегда накладывает свой неповторимый отпечаток на все – и на семейные разговоры, и на любовные страдания, и даже на встречи с друзьями на кухне. Если хотите попасть в то «ленинградское» время, так неожиданно ставшее прошлым, и заглянуть в «ленинградскую» жизнь, – просто откройте книгу. «Чудеса не валятся на голову любому из нас, как манна небесная. Их надо заслужить и заработать. Даже Золушке ничего не досталось даром: принц был ее наградой, а не подарком или авансом». И. Бова

Дети драматурга Отто

Яша Отто свалился в Ленинград давно, когда еще никто не подозревал, что он станет Санкт-Петербургом. Чем он тут будет заниматься, мальчику было без разницы, просто надоела Пермь с холодами и вечным пластмассовым запахом, тянувшимся от завода, где производили молочные бутылки.

Погода на новом месте проживания тоже не радовала: постоянные дожди и сырость, лето и зима мало чем отличаются друг от друга, — впрочем, так же, как и от осени и весны. Но зато красота вокруг — зашибись, как по музею ходишь… А сочетание воды и камня создает особый колорит таинственности и благородства.

В общем, влюбился Яша в Ленинград, просто благоговел перед ним, и решил остаться навсегда. Но для этого что-то делать надо и жить тоже где-то просто необходимо.

На что жить, он не задумывался: по скромным подсчетам, будет укладываться в те деньги, что родители вышлют. Папа с мамой высылали, но не разбежишься, все гораздо дороже, чем в Перми, а уж если комнату снимать, то и от голода помереть недолго.

Пошел Отто учиться в ПТУ № 17, там за неполных четыре года обещали сделать из него электрика. Работать в ЖЭКе и вкручивать лампочки по подъездам, конечно, не было Яшиной запредельной мечтой, но зато от «путяги» давали общежитие и стипендию. С соучениками он старался не общаться — по прописке такая же лимита, как он сам, а по менталитету сплошь и рядом гопники. А у Яши мысли возвышенные и планы далеко идущие. Пить портвейн он и дома мог, а тут такие возможности… Записался в библиотеку: хотел сразу в Публичную, возле Катькиного сада, но оказалось, что туда только с высшим образованием пускают. Соответственно, появилась генеральная мысль — после ПТУ идти в институт.

Стал после занятий проводить время в библиотеке «им. А. А. Блока», в читальном зале. Книги интересные, люди вокруг интеллигентные, пирожковая «Минутка» рядом. И библиотекарши — одна другой краше. Вот там и пришла ему в голову идея стать драматургом. Писал и тут же выкидывал в корзину для бумаг — самому не нравилось. А когда понравилось, отослал в журнал «Сельский механизатор», потому что пьеса была о комбайнерах, про то, как они урожай с полей убирают и в социалистических соревнованиях участвуют. Яша ни черта ни про комбайны, ни про уборку зерновых не знал, но накатал целых три акта. Своей фамилией подписываться не стал, чтобы не смеялись: абсурд, когда человек с немецкой фамилией пишет про трудовые будни села. Смех-смехом, но пьесу напечатали и даже гонорар заплатили — двадцать пять рублей. Яша сразу купил себе сандалеты и румынскую рубашку в полосочку.

Так началась карьера Отто. Он не стал квалифицированным электриком, но не стал и квалифицированным драматургом, — катал, как по маслу, малоактные произведения о советских рабочих и колхозниках. Триумфального успеха это не имело, но доход приносило.

Яша снял квартиру и даже женился — благо, было на что семью содержать. В Публичную библиотеку его так и не пускали, но всегда было приятно при любом знакомстве хлестануться: дескать, позвольте представиться, драматург Яков Отто.

Молодая жена его фанабериям не препятствовала, но жила своей жизнью — увлекалась йогой и какими-то другими затейливыми учениями, ходила на смутные собрания, даже на семинары ездила в другие города. Он ей тоже не мешал. Только прошло три года, а детей все не было.

— Слушай, может, ты втихую таблетки пьешь?

— Какие таблетки? — удивлялась жена.

— Ну, это… чтоб детей не было.

— Причем тут медикаменты? Просто рано мне.

— А мне в самый раз, — убеждал ее Яша. — Да и ты скоро четвертной разменяешь.

— У меня еще не все уровни пройдены, — туманно отвечала жена.

— Какие уровни?! Ты же не в компьютерные игры играешь!

— Вот именно. Съезжу еще на один семинар, потом подумаю о ребенке.

Яша расстраивался. Жена настолько углубилась в изучение непонятных ему субстанций, что совершенно открыто отлынивала от домашней работы и исполнения супружеских обязанностей. Однако, когда началось очередное укладывание чемодана, согреваемый мыслями о возможных детях, он поинтересовался:

— И куда на этот раз?

Ответ был неожиданным:

— На Гоа.

— А ближе нельзя?

— Нет, дорогой.

И она стала подсчитывать на калькуляторе сумму, которая ей требовалась.

Из Индии жена вернулась только через три месяца, — в шелковых расписных шальварах, с блестящим колечком в ноздре и… беременная.

— Про кольцо, как у бугая, я и спрашивать не буду, — сказал ошарашенный Отто, — а вот животик откуда?

— Ну ты и неблагодарный… — возмутилась жена. — От тебя, естественно. Ты уж определись! А то хочу ребенка, то не хочу…

И пока Яша, загибая пальцы, пытался вычислить свою причастность к этой ситуации, жена сложила объемистый баул.

— Эй, — постучала она его согнутым кулачком по плечу, — ты мне деньги давать собираешься?

— На что?

— Ни на что, а на кого, — на акушера, я рожать обратно на Гоа уезжаю.

— Почему? — глупо поинтересовался Отто.

— По кочану. Там медицина лучше.

Вернулась жена не скоро, но с хорошенькой смуглой девочкой, которая висела у нее, подвязанная расшитым платком, на груди. Последующие несколько месяцев Яша возился с дочкой и покупал детское питание, поскольку кормить дочку грудью жена и не собиралась, а ночами творил.

Завораживающая история с нежданными беременностями и отъездами на Гоа продолжалась, как страшный многосерийный сон. Девочек было уже две. И один мальчик. Отто исхудал, перестал стричься, а в его глазах посверкивал желтый огонек безумия.

Жена детьми не занималась. Она вообще ничем не занималась. Складывалось впечатление, что свою жизненную схему она определила раз и навсегда: залет — Гоа — ребенка Яше на попечение. Отто был детям и отцом и матерью, кормил, обеспечивал, играл, гулял.

В один из дней, выгуливая малышей на шлейке, как собачонок (не дай бог, разбегутся и потеряются!), он встретил приятеля из Малого драматического театра, где чаще всего ставились его пьесы.

— Ох ты! — изумился актер. — Все твои, что ли?

Отто кивнул.

— Теперь понятно.

— Что тебе понятно?

— Отчего у тебя тематика изменилась, — сказал тот, закуривая. — Да сядь ты, а то твоя свора тебя уронит.

— А детей куда, если я присяду?

— Вот же песочница, пихни их туда, пусть поиграют.

— Песка наедятся, — угрюмо заметил Отто.

— Ты песок пробовал? — поинтересовался приятель.

Яша помотал головой.

— Невкусно же.

— Так и им невкусно. Выпускай.

Актер и драматург аккуратно переместили детей и сели рядом на парковую скамейку.

— А чего так много нарожали? И какие они все темненкие! Ты их в солярий, что ли, водишь?

— На Гоа наш солярий, — грустно проинформировал Яша и коротенько обрисовал ситуацию.

Приятель чуть не поперхнулся дымом.

— Знал я, что ты не в себе, но чтоб до такой степени… Ты сам хоть раз туда съездил? Ты поинтересовался, чем твоя красотка там занимается?

— Вроде, семинары… — вяло сказал Отто.

— Семинары? А позволь узнать, на каком языке? Там на кокани и на маратхи разговаривают.

— Может, на английском? — с тоской поинтересовался многодетный отец.

— Твоя жена так хорошо английский знает?

— Совсем не знает, — признался Яша, — только русский.

— Потряси ее как следует, мой тебе совет. А то фантазии какие! Прямо не родить ей тут, Гоа подавай… Может, и забеременеть только на Гоа получается?

Яша пожал плечами. Про себя же решил, что придет домой и поставит вопрос ребром. Но дома надо было сначала отмывать детей, потом кормить их обедом, затем укладывать спать. А вечером жена сообщила, что снова ждет ребенка — мол, дай денег, опять лечу в Индию. Задуманный скандал не состоялся.

В этот раз она вернулась одна, без ребенка, но с солидным животиком.

— Здесь рожать будешь? — спросил Отто безо всякого интереса.

— Там. Я за детьми приехала.

— Как же ты с такой оравой одна на чужбине? — посочувствовал он.

— Господи, да глаза хоть открой! — и жена указала на свой лоб. Над переносицей было яркое пятнышко величиной с копейку.

— Испачкалась? — Отто близоруко сощурил глаза.

— Идиот, — сказала жена без всякой злости. — Это бинди, знак моего семейного положения. Он на мне наконец женился.

— Кто?

— Отец моих детей!

— А я тогда кто?

— Ну… считай, тоже отец, будешь нам алименты платить. Да не расстраивайся, только до совершеннолетия! — добавила она, хлопнув его по плечу.