ГиперStorm

Илья «BIG» Бондаренко, 2021

Что нового и опасного может таить в себе давно исследованный сектор, в котором известен каждый астероид, каждый кусок космического мусора? Выполняя очередной рейд к Плутону, Аксия даже не предполагала, с чем ей придётся столкнуться на орбите карликовой планеты. Стандартная миссия оборачивается борьбой за выживание в непривычных условиях. Врагами становятся не только живые существа и материя, но и само время, постоянно меняющееся по воле чудовищного галактического коллапса. Как выбраться из передряги, если против тебя собственное будущее? Комментарий редакции: Полеты по бескрайнему космосу сродни путешествию в прошлое. Удивительным образом в его тягучем мазуте, как во временной петле, застревают целые эпохи и вместе с ними люди, к встрече с которыми человек будущего совсем не готов.

Глава 4. Аварийная посадка

Сквозь стекла кабины пробивались лучи заходящего солнца; тени от веток деревьев плясали на приборной панели, а солнечные зайчики лукаво скользили по лицу, заставляя жмуриться. Акси подняла руку, прикрываясь от назойливых посланцев солнца, и недовольно заворчала; другой рукой попыталась найти одеяло, чтобы натянуть его повыше…

Потребовалось всего лишь одно мгновение чтобы прийти в себя.

Акси резко дёрнулась вперед и едва не вывалилась из кресла, успев в последний момент схватиться за край панели. Ещё несколько секунд ушло на то, чтобы восстановить зрение и успокоить дыхание.

— БИС! — крикнула она. — Доложить обстановку.

Компьютер молчал. Напрасно она вслушивалась, ожидая знакомый, очеловеченный, и все же механический, голос помощника. Ответом была тишина, и она вдруг поняла насколько необычно тихо в каюте.

Руки привычно потянулись к консоли, чтобы вручную вызвать данные о состоянии корабля, но оказалось, что ничего не работает: все приборы отключены, экраны смотрят молчаливой чернотой, во всей кабине не светится ни одна кнопка, ни одна лампочка, и даже аварийный сигнал молчит, как будто ничего и не произошло.

Тревожная мысль, возникшая в первый миг пробуждения и маленькой искрой тлеющая в сознании, разгорелась в панический ужас, как головешка на ветру. Стоило больших сил, чтобы сдержаться и не закричать.

Акси медленно откинулась в кресле и огромным усилием воли заставила себя поднять глаза и посмотреть в обзорное стекло кабины.

— Спокойно капитан…

Встреча с неизбежным не так страшна, когда ты знаешь на что идешь и что тебя ждет впереди. Другое дело понимать, что сейчас ты увидишь то, чего видеть не должен и чего быть не может. Неизвестность страшит сильнее всего.

Кабина «Персефоны, почти не выделялась из общей обтекаемой формы корпуса, лишь слегка приподымаясь в том месте где носовая часть переходит в основной модуль. Корпус должен быть максимально обтекаем, чтобы возможный космический мусор прорвавшийся сквозь защитные барьеры, не мог зацепиться за выступы или нанести повреждения, встретив угловатую поверхность. Корабль скользит в межзвездном веществе, а вещество скользит вдоль корабля. Такая практичность оставляла для обзорных стеклянных панелей лишь небольшое пространство над самой головой пилота и немного спереди. И то, это всего лишь пережиток прошлых ветхозаветных конструкций и данью уважения первопроходцам космоса; сейчас всё заменили обзорные электронные экраны.

Во время полета кабина закрыта бронированными панелями, и по протоколу открывать их можно только при острой необходимости, например, в случае выхода из строя всех! камер (что невозможно, по определению, как уверяют составители протокола). Ну, еще разрешается полюбоваться видами на пассивных орбитах, когда корабль полностью под контролем координационных служб.

Акси нарушила все требования протокола и все разрешения, открыв кабину задолго до подлета к точке назначения. Риск неоправданный, зато как красиво…

Весь купол кабины покрылся пылью и копотью, как будто кораблю пришлось продираться через песчаную бурю. Бо́льшая часть стекла и вовсе завалена каким-то мусором или трухой. Сравнительно чистой оставалась только самая передняя панель, через которую Акси, с возрастающим изумлением, отчетливо видела то, чего видеть, по всем соображениям и протоколам, не могла.

Носовой отсек почти полностью исчез, погребенный кучами земли и какими-то обломками. Судя по всему катер чудом избежал столкновения со стволом гигантского дерева, чьи косматые ветки склонились над кораблем и мелькали причудливыми тенями в лучах солнца. Длинные зубчатые листья невероятных размеров при каждом удобном случае, повинуясь движению ветра, хлестали фюзеляж и стекло обзорного купола. На заднем плане, синела длинная гряда гор, вершин которых уже коснулось оранжевое солнце.

Солнце… Откуда солнце? Откуда деревья?

Акси глубоко вздохнула, заставляя тело повиноваться, а панику отступить. Прежде чем делать выводы о глобальных причинах и следствиях, стоит начать с малого. Она посмотрела по сторонам: в кабине на первый взгляд нет никаких следов разрушений, если не считать, что все приборы выведены из строя, хотя и это не факт, возможно просто отключились системы питания. Медленно ощупала себя — всё на месте: руки целы, ноги не сломаны, ни на теле, ни на голове никаких следов ушибов или ссадин, ни единой ранки.

«Стоит принять во внимание что я по прежнему свободно дышу, а это значит, что герметичность корабля не нарушена. Нет ни задымления, ни копоти, никаких следов аварии».

Акси поднялась и прошла в задний отсек. Все вещи, в том числе небрежно брошенный в раковину стакан из под виски, оставались на своих местах. Скафандр валялся в углу. Акси оглянулась, и убедилась, что шлем по прежнему лежит на панели рядом с креслом пилота.

«Это невозможно… в случае жесткой посадки всё было бы вверх-дном».

Акси внимательно исследовала каюту и не обнаружила никаких повреждений корпуса, оторванных трубок, искрящихся проводов — ничего. Если бы электронные системы корабля продолжали работать, а через окно кабины не пробивался свет неизвестной планеты, то можно было бы предположить, что полет к Плутону, это только сон, и она просто напившись до смерти залезла в свой катер, по-прежнему прикованный к ангару ЛПК, и скоро явится служба безопасности и вытурит её прочь из корабля и из флота…

Но это не сон.

Она снова посмотрела в иллюминатор — солнце легло на гребни гор и расслоилось в линиях перистых облаков. Свет стал темно-оранжевым и красное зарево заката окрасило горизонт. Это точно не сон. Она на какой-то планете.

В каюте стало темно. Единственный источник света собирался спрятаться за планетой, а в катере по-прежнему ничего не работало.

Между кухонной и санитарной зонами находился круглый лючёк, открывающий доступ в «холодные» отсеки корабля: грузовой, инженерный и системный. В инженерном находился двигатель, в системном энергетические элементы. Залазить в нейтрино никакого желания не было: если двигатель вышел из строя, ей всё равное его не починить. Она неплохо разбиралась в электронике, программном коде, но тяжелая физика вызывала лишь почтительное уважение и желание держаться подальше. Поэтому она первым делом открыла «системный» отсек. Уж в батарейках она знает толк.

По сути «системный» отсек, представлял собой укрытый за переборками большой шкаф, разделенный на две части: слева рядами по три штуки размещались длинные и толстые элементы питания, всего шесть единиц; справа располагался аппарат механической выработки энергии, по старинке называемый «динамо». В случае необходимости, используя ручной блочный привод можно было подать энергию на батареи и немного их подзарядить. Штука, по общепринятому мнению, абсолютно бесполезная — в случае выхода из строя двигателя, элементы питания расходуют энергию так быстро, что никакими «педалями» не наполнить их до уровня, достаточного для поддержания жизнеспособности корабля. В космосе, с помощью, этой допотопной машины можно было разве что лампочки разжечь. Ходили, конечно, байки о том, как однажды Лютер Хай, застрял с потухшим двигателем на орбите Марса, и с помощью «динамо» смог, потихоньку подзаряжая батареи, добраться до старой заправочной станции на Фобосе. Для этого экстремального путешествия потребовалось двенадцать суток, в течении которых Лютер неустанно крутил педали, сам полностью упакованный в скафандр, чтобы не замерзнуть, так как остальные системы, в том числе жизнеобеспечения, ему пришлось отключить. История эта, тем более похожа на легенду, что сам Лютер Хай ничего не мог сказать в защиту выдвинутой теории, потому что находясь на грани смерти в открытом космосе, изолированный от всего мира, потерял рассудок, и когда его, трепыхающегося как рыба на берегу, выволокли из корабля, всё что он мог пояснить сводилось к трем словам — «Мама, я жив…». И это было его единственное выражение на всю оставшуюся жизнь, которую он беспечно провел в лечебнице имени Леонова в Красен-сити. Предположение о чудесном спасении с помощью «динамо» уже додумали специалисты по безопасности полетов, которым, наверняка, заплатили немалые деньги разработчики этого бесполезного хлама, чтобы продолжать поставки флоту. Лютер Хай умер лет тридцать назад, и с тех пор, за все это время, «чудо-машина» ни разу не пригодилась.

Когда Акси открывала дверь «системного» отсека, она и думать не думала о том, что кроме батарей здесь есть еще что-то. Поэтому в первую очередь занялась осмотром элементов питания.

С первого взгляда стало понятно, что с батареями что-то не так. Пять элементов из шести стояли темными холодными тумбами, не подавая никаких признаков жизни. Индикаторы молчали, не было и намека на заряд. Только шестая батарея, последняя в цепи, еле-еле мигала красной лампочкой, сообщая о том, что емкость практически на нуле.

— Этого не может быть! — сказала Акси вслух. — Какая-то херня. Батареи не могли разрядиться так быстро.

Для поддержания работоспособности всех систем корабля достаточно трех основных элементов: и для запуска двигателей и для автономной работы системы жизнеобеспечения на протяжении всего полета. Еще три батареи — это резервные элементы, которые предназначены для замен «внезапно» вышедших из строя главных блоков. Протокол безопасности предусматривает возможность запуска двигателя всего от одного элемента питания, после чего вся нагрузка ложится на генератор, который еще и подзаряжает батареи. Даже если бы нейтрино полностью сдох и его невозможно было бы запустить, полного комплекта из шести блоков должно хватить на поддержку систем жизнеобеспечения по крайней мере на сто суток, а этого вполне достаточно, чтобы дождаться спасательной команды.

По всем нормам, шанс выхода из строя всех аккумуляторов разом, в течении одного рейса, практически равен нулю. За всё существование Флота таких прецедентов не случалось ни разу. Батареи могут разрядиться если их долго использовать автономно, но ломаться там фактически нечему.

Акси, поочередно двигая рычаги, перезагрузила пять аккумуляторов в цепи — ноль эффекта. Черные блоки питания были мертвы и превратились в груду бесполезного хлама. Шестой она не трогала боясь даже дышать на него. Пока в нем теплится последний процент энергии — это самое ценное что осталось на борту. Если этот резервный элемент потухнет, то отключится система жизнеобеспечения: перестанет работать генератор воздуха, стабилизатор температуры и давления медленно остынет, всё заблокируется намертво так, что даже люк можно будет открыть только механическим приводом.

Что там снаружи… что если минус сто или плюс двести? Какая атмосфера — можно ли дышать? Да, видны какие-то деревья, но, как известно, живые организмы способны жить в условиях отличных от земной биосферы. Да и деревья ли это?! Откуда на Плутоне деревья?

«Только если это не Плутон».

Спасти последнюю рабочую батарею можно только одним способом. Впервые за всю карьеру пилота Аксия Яворская открыла вторую часть «системного» отсека. Инструктаж по работе с «динамо» она проходила еще в Академии. С тех пор конструкция ручного генератора не особо изменилась. Для начала работы нужно было встать в специальную ванну, упереться в подлокотники с рукоятками, а ноги вставить в зажимы. Делая равномерные движения, напоминающие ходьбу на спортивном тренажере, с участием рук, постепенно увеличивая амплитуду, можно разогнать генератор до скорости достаточной для выработки энергии.

Устраиваясь поудобнее в ложе динамо-машины, Акси, неотрывно смотрела на мигающую красную лампочку последнего рабочего аккумулятора, как будто, если она оторвет взгляд, тот неминуемо разрядится. Впрочем такая досадная неприятность действительно могла произойти в любую минуту.

Акси опустила рычаги и они глухо щелкнули, разнеся по кораблю скорбный звук одиночества. Страшное предположение, что это чудо инженерной мысли может вдруг забарахлить как молния пронеслась в голове.

«Что тогда?»

Да нечего рассуждать! Вперед капитан!

Она приподнялась, вдавила ногами сначала одну пластину, затем другую, а потом, в такт, энергично задвигала руками вперед-назад, оттягивая рычаги. За спиной сердито заурчал ротор, наверняка приводимый в движение только на плановых проверках оборудования. И то, вероятно, техники пару раз крутанув педали, не тратили время на то чтобы удостовериться, а продолжает ли, после многих лет практического бездействия, работать сам принцип генерации электрического тока.

Конструкция корабельной динамо-машины, конечно, посложнее велосипеда или фонарика: благодаря совершенному магнитному полю электрические импульсы генерируются интенсивнее, и всё же в открытом космосе, где окружающее пространство каждую секунду испытывает на прочность все системы жизнеобеспечения и суммарная нагрузка на аккумуляторы такова, что ручная генерация энергии кажется малоперспективной, педали нужно крутить круглосуточно. По крайней мере так заявляли все пилоты.

«Но я ведь не в космосе».

Ротор набрал обороты и жужжание стало тише, изредка прерываясь характерным электрическим потрескиванием, и напоминая теперь шелест старой кинохроники. Акси глянула на индикатор аккумулятора, но изменений пока никаких не заметила.

Надо двигаться. Движение это жизнь. Навряд ли эта штука сможет так быстро оживить батарею… Сколько часов потребуется на то, чтобы поднять емкость хотя бы до десяти процентов? А сколько вообще мне нужно для запуска двигателя?

Разгон «динамо» оказался делом физически активным и Акси мгновенно вспотела и подумала, что надо бы снова снять комбинезон, но не решилась остановиться, опасаясь что «динамо» вдруг завредничает и откажется заводится по новой. Это смахивало на паранойю, но исключать такую вероятность нельзя, поэтому она продолжала генерировать ток с упорством буйволицы, узревшей воду после длинного дневного перехода.

Одна нога вверх, вторая вниз, левая рука вперед, правая назад. Раз, два, три, четыре. Ничего тяжелого, просто тренировка. Она сто раз делала такое в спортзале. Да это, вообще-то, обязательная программа подготовки пилотов: быть в отличной физической форме — безусловное требование к кандидатам.

Уж не для того ли всех тренируют, чтобы в случае вот такой аварийной ситуации суметь разогнать эту шарманку?

А что если все тренажеры в спортзалах Патруля подключены к станции и ежедневно, практически круглосуточно, генерируют энергию? Тренажеров сотни, пилотов сотни. Можно, как минимум, обеспечить светом пару ангаров. Если эта идея еще не реализована, надо обязательно сказать Авенсису…

Длинный, тягучий сигнал, похожий на писк чайника перед закипанием, разорвал тишину. На индикаторной панели помимо красной лампочки появился столбик с уровнем заряда. Похоже выработанного электричества хватило на то, чтобы элемент питания мог сам себя контролировать.

Ура!

Мышцы мгновенно налились новой силой и страх, сжимавший сердце, постепенно отступил. Значит все возможно, жить будем!

Раз, два…

Как всё-таки случилось что она потерпела крушение? Как возможно врезаться в планету и остаться живой!? Корабль судя по всему не пострадал, разгерметизации нет, даже систему питания похоже удастся восстановить. Это просто невероятно: ледяная шапка Плутона раскроила бы корпус как картонную коробку даже если бы по какой-то чудесной случайности катер по касательной въехал в сугробы…

Но сугробов тут нет, за бортом деревья.

Да нет, какие деревья, это была галлюцинация, как тогда, перед стеной.

Какой стеной?

Хотелось остановиться и всё обдумать, но она продолжала крутить педали — надо набрать процентов пять для начала. Замедлиться сейчас — значит расслабиться, не закончить начатое дело, отложить возможность выяснить ситуацию за бортом на неопределённое время.

Видимо аккумулятор подошел к своему минимуму когда Акси залезла в системный блок, и поэтому не успел выдохнуться полностью. Емкость пополнялась достаточно быстро, немало благодаря тому, что были отключены системы, ставшие бесполезными ввиду полного покоя катера.

Аккумулятор перестал истерично пищать и переключился в режим интервального оповещения о низком заряде батареи. Цвет индикатора стал оранжевым.

«Может все-таки зря пилоты так презрительно отзываются о «динамо»», подумала Акси и прибавила скорости. Машина допотопная конечно, но вот, пожалуйста, она действительно способна подзарядить батареи в критической ситуации. Это не открытый космос, где кораблю для движения требуется участие всех систем: она сначала запустит внутренний сканер состояния корабля, затем проверит внешнюю среду, ну а после… а после можно попробовать запустить двигатель, а там, глядишь, и генератор заработает, и питание восстановиться полностью. Акси была уверена что способна это сделать.

Тем не менее прошло ещё не меньше часа до того момента когда столбик индикатора поднялся на одно деление, полностью закрасившись в оранжевый цвет, что означало набор необходимых пяти процентов.

После сорока суток почти горизонтального покоя в кресле пилота, разминка все же оказалась тяжеловатой для расслабленных мышц. На больших кораблях есть специальные комнаты восстановления с тренажерами, в которых пилоты и пассажиры непрестанно занимаются чтобы мышцы не атрофировались во время длительного полета. Но в «Персефоне» не было даже обычной беговой дорожки: для рейса к Внешней Сфере корабль облегчали максимально, в первую очередь, стремясь сделать его маневренным и быстрым. В одиночестве каждый лишний час становится испытанием, и по факту управиться с работой нужно за сутки, а все остальное время — полет в состоянии блаженной эйфории, вызванной субвеществами.

Пять процентов достаточно чтобы оживить навигацию, а продолжить можно после небольшого отдыха. Акси вылезла из «системного» блока и вернулась в каюту.

Никогда еще тусклый свет аварийного освещения не вселял столько уверенности в завтрашнем дне! Несколько светодиодных лампочек, расположенных в разных местах кабины, разгоняли сгущавшуюся тьму. Через стекла внешнего обзора больше не лился солнечный свет и на мгновение Акси подумала, что ей на самом деле всё привиделось: и деревья и горы и перистые облака на горизонте. Чернота за бортом так похожа на темную глубину открытого космоса, и казалось, что вот-вот над краем бездны покажется контур планеты…

Иллюзия длилась несколько секунд, а затем серебристое сияние залило каюту вырвав из ночи контуры дерева склонившегося над кораблем, и мрачную линию гор на горизонте. Просто облака на время заслонили луну.

Луна?..

Акси медленно села в кресло и положила руки на подлокотники. Она чувствовала, что кровь готова закипеть прямо в голове, закачиваемая бешено колотящимся сердцем. За последние годы Луну она видела чаще чем Землю или любую другую планету Солнечной системы. Она никогда бы не спутала её ни с чем. Ни с одним другим спутником.

У Плутона пять спутников и только один, Харон, имеет шарообразную форму, остальные похожи больше на обломки скал, бесцельно плавающие в космосе. А еще, он меньше Луны почти в три раза. И он не может так светить…

Чтобы успокоиться нужно сделать глубокий вдох и задержать дыхание. Кровь наполняется углекислотой и давление падает, сердце перестает трепыхаться как птица в клетке.

Длительное пребывание в космосе частенько вызывает галлюцинации, видения и самые нереальные образы. Нередко пилоты видят родных, в том числе умерших, летающих за бортом в открытом космосе, улыбающихся и приветливо машущих руками, или призывно зовущих к себе. Если вовремя не подавить галлюцинацию, может произойти тяжелейший нервный срыв. Случаи выходы в космос без скафандра фиксируются до сих пор. Для подавления наваждения и страха пилоты потребляют различные препараты или пользуются специальными тренингами; для дальней навигации вообще применяется искусственная автоматическая система питания организма через летный комбинезон и шлем пилота, что исключает шанс появления глюков почти на сто процентов.

Да, но только не для таких как Аксия Яворская, самоуверенной дуры, решившей, что можно летать вокруг Плутона в одних трусах.

— Так…

От звука собственного голоса стало легче. Словно спала тягучая пелена сновидений. Руки сами легли на панель управления, тут же отреагировавшей мягким потрескиванием включающихся мониторов и консолей.

Главный экран мигнул и вывел навигационную карту. Картинка не восхищала стабильностью и модель Солнечной системы металась от одного уровня к другому: то формируя редкую паутину Внешней Сферы, то рассыпаясь на тысячи объектов Околоземного пространства. Под потолком раздался знакомый голос бортового компьютера:

–…докладываю… столкновение неизбежно… профиль маршрута нарушен…

— БИС! — требовательно позвала Акси, своего искусственного помощника.

–…докладываю…аварийная посадка…

— БИС, остановись, оцени обстановку.

На несколько мгновений установилась тишина, как будто компьютер на самом деле обдумывал дальнейший ответ. Надо завязывать с такими уровнями искусственного интеллекта! Вместо того чтобы выдавать решения, он тратит время на размышления, совсем как человек.

— Подтвердите свой статус, — неожиданно потребовал компьютер.

Акси сначала хотела вспылить, какого хрена эта железяка выпендривается, но подумала что возможно после аварийного отключения всех систем требуется обновление данных и ввела идентификационный код.

— Добро пожаловать на борт, капитан, — приветливо отозвался БИС.

Как ни в чем ни бывало.

— БИС доложи обстановку, — нетерпеливо повторила Акси свой вопрос.

— Системы жизнеобеспечения работают на… 60 %. Выведен из строя стабилизатор температуры. Системы навигации работают на… 12 %. Нарушена или выведены из строя сканеры… ближней навигации, дальней навигации; системы обнаружения не стабильны. Энергетические системы работают на… 4 %. Выведены из строя… генераторы силового поля, генератор гравитационного поля, солнечный накопитель, носовой радиатор, элементы питания… пять. Нейтрино работает на… 0 %. Отсутствует антивещество. Запуск двигателя невозможен.

Ну вот и приехали.

— Можешь определить наши координаты? Где мы находимся.

— Невозможно. Входящих данных недостаточно без работы сканеров навигации.

— Хорошо… хотя ничего хорошего. Что за бортом? Ты сказал что не работает стабилизатор температуры. Если мы упали на Плутон и по невероятному стечению обстоятельств выжили, то без подогрева уже замерзли бы сто раз.

— Утверждение что мы находимся на карликовой планете 134340 Плутон не является фактом.

— Что это значит?

— Входящих данных недостаточно для того чтобы проанализировать координаты и определить абсолютную точку местоположения.

Акси устало провела рукой по лицу.

— Так что там за бортом БИС? Или у нас и датчики не работают.

— Провожу анализ внешней среды… Температура текущая — 24 градуса по Цельсию. Температура среднесуточная — 33 градуса по Цельсию. Атмосфера гипотетически пригодна для дыхания. Высокое содержание углекислого газа: в два с половиной раза выше нормы. Влажность высокая. Давление в норме.

Акси откинулась в кресле чувствуя что силы вновь покидают её. Она отказывалась верить своим глазам, но неумолимый, непредвзятый, лишенный эмоций голос компьютера подтверждал невероятное — они находились на планете земного типа. Либо на Плутоне за год чудесным образом появилась атмосфера, прогретая до тридцати градусов, либо где то в поясе Койпера пряталась целая планета, до сих пор скрытая от людских глаз. Оба варианта невозможны, но третьего объяснения она найти не могла.

— БИС ты сказал что средняя температура 33 градуса. За какой период взят анализ?

— Начальный сбор информации — 12 ноября 2102 года в 13:02:24.

Акси бросила быстрый взгляд на электронный хронометр.

— Ну так это — сегодня! Не прошло и трех часов. Как ты вычислил среднюю температуру?!

— Цикл оборота планеты — 23 часа. Цикл вращения вокруг Солнца — 381 день.

— И что?!

— Текущую дату установить невозможно.

— Что происходит…

Акси принялась яростно стучать по клавиатуре набирая вручную показания датчиков. Информация одна за другой сменялась на экране, но ничего нового ей узнать не удалось. Время словно остановилось и не собиралось двигаться ни на йоту и тем более объяснять как так получилось, что с момента «столкновения» прошло три часа, а элементы питания иссякли наглухо как будто прошли года. И уж тем более, как могло исчезнуть антивещество, запас жизни которого, более тысячи лет?

— Установить связь с ЛКП, — скомандовала Акси, и сама нажала кнопку вызова. Канал с космодром зарезервирован и поддерживается на всём пути следования. Пеленг устанавливается от станции к станции, не только уменьшая задержку передачи сигнала, но и контролируя местоположения катера. Если она потерпела крушения, то это заметили и на ЛКП, пусть и не мгновенно.

— Связь… устанавливаю… Установить связь невозможно.

Акси выругалась.

— В чем причина?

— Отсутствует канал связи.

— А мы не можем сами запеленговать их?!

— Запрос отправлен немедленно после повторного срабатывания аварийной системы.

— И?

— Ответа нет.

— Как нет?

— Нет данных.

— Тогда вызывай космофлот. Любой корабль. В «юпитерском» секторе их полным полно.

— Капитан, аварийный сигнал распространяется на все линии, по всем каналам. Ответа системы нет.

В каюте вдруг стало снова темно. Аварийный источники освещения продолжали тускло мерцать под потолком, но дело было не в них — это очередная туча пересекла серебряный диск луны, на время скрыв её от глаз.

Акси перестала долбить консоль и опустила голову на ладони. Происходящее трудно назвать стечением обстоятельств. Может все-таки принять психические нейтрализаторы?

Шлем лежал там где она оставила его перед «столкновением» со стеной, когда началась вся эта свистопляска. Лучше конечно использовать полный скафандр, тогда абсолютно все нейрозоны будут охвачены медикаментозным влиянием, но это надо вставать, идти, напяливать неудобный тяжелый комбез, а ей не хотелось лишний раз шевелиться — слабость вновь разлилась по телу спасительной негой, отключая двигательные функции организма. Так маленькое трусливое животное замирает перед опасностью и притворяется мертвым… да это не делает чести, но иногда действительно спасает жизнь лучше, чем попытка бежать или драться.

Шлем имеет свою собственную систему стимуляции мозга, набор медикаментов и психотропных нейтрализаторов. Во время полета, если пилот, не игнорируя инструкции, использует шлем, любые отклонения в биофизике мозга тут же регистрируются и применяются соответствующие воздействия, главной целью которых сохранить ум человека ясным.

Давай капитан, тебе нужно это. Когда очнешься все галлюцинации пропадут, станет хорошо… Это всё виски. Дура! Оставалось начать и кончить! Адмирал обещал награду. А теперь что? Выговор? Увольнение?..

А как же Винсент? О чём ты думала тупица!..

Едва она наденет шлем, анализатор вычислит все изменения в работе мозга и вынесет предположения о причинах сбоя. Мельчайшие следы алкоголя будут выявлены немедленно. Рапорт отправиться на Землю.

Это конец… этого нельзя делать.

Но иначе я сойду с ума. Наверняка я сейчас вращаюсь на орбите Плутона, залипнув в какой-то галлюцинации и никогда сама из неё не выйду, потому что становиться всё хуже. Когда меня найдут, буду что-то верещать, драться и уверять всех, что второе пришествие не за горами, или лепетать что-нибудь неразумное. Как Лютер Хай. Если повезет проведу последние годы в лечебнице Красен-сити. И никогда больше не увижу его…

Акси решительно взяла шлем и подключила кабель питания от кресла пилота. С обычным летным комбинезоном шлем тоже можно использовать и они отлично герметизируется друг с другом, но энергии для работы, которую обычно предоставляет аккумулятор скафандра, недостаточно, а личный элемент питания, как и предполагалось, давно иссяк.

Информационная сетка раскрасила щиток шлема, немедленно выводя данные о состоянии корабля, систем и, конечно, самого пилота. Учитывая отсутствие данных из других органов, сканер вывел результаты анализа мозга. Акси почувствовала как тонкие иглы заходят под кожу, и готовилась получить лошадиную дозу нейтрализатора, но в последний момент удивилась: биофизическая модель мозга была почти вся в «зеленой» зоне. Единственное место, имеющее агрессивно красно-оранжевый цвет оставалось в районе правого миндалевидного тела.

Страх?

Медикаменты действовали почти мгновенно. Душу словно вынули из пяток, куда она спряталась, и вытащили на поверхность. Стало легко и свободно. Давление ослабло, тревоги улетучивались, как запах эфира на свежем воздухе. Полная луна светила изумительным серебристым светом, а облака кружились вокруг неё в залихватском танце…

Пусть увольняют — лишь бы всё это закончилось!

Акси зажмурила глаза.

Этого ничего нет. Нет луны, нет проблем с двигателем, нет проблем со связью. Когда действие препаратов закончиться она увидит лишь коричнево-снежные шапки долбаного Плутона и никаких, никаких, повторяю, деревьев.