Мы остаёмся жить

Извас Фрай, 2019

Спустя три тысячи лет он решает умереть. Но если бы всё было так просто… Многие века он искал смерть. И нашел её. Но прежде, чем уйти из жизни, бессмертный должен рассказать свою историю любимой – от детства в древнем этрусском городе до должности посла Марса на Земле. Вдвоём они отправляются в своё последнее путешествие. Странствуя по городам, они открываются друг другу с новых сторон, отвечают на главные вопросы вечности и стремятся узнать, что такое бессмертие. По пути встречают главного врага, без помощи которого бессмертному не удастся уйти из жизни. Когда все истории будут рассказаны и сведутся к концу, что они оставят после себя? Прожив три тысячи лет, бессмертному предстоит научится жить, прежде чем он покинет этот мир. И только та, что остаётся жить, может ему в этом помочь. Содержит нецензурную брань.

Увертюра

В тот день: внезапно пошел снег, несколько машин у меня на глазах чудом избежали аварии; мне пришлось идти пешком против ветра — зато я знал, куда должен попасть. Час спустя я подарил Машеньке последнюю планету; и ей оказалась Земля.

Может быть, ей удастся понять всё, что я для неё сделал. Но приходится признать, что это точно произойдёт не скоро. Чудеса — всегда требуют больше времени, чем мы можем себе позволить. И этот свой подарок — я оставлю ей на прощание. Когда я исчезну, именно эта планета будет каждый раз, цепляя на себе взгляд, отвоёвывать мне место где-нибудь в её сердце.

Я позвонил в дверь, заведя руку за спину. Неделю назад я скачал приложение с роботом-помощником и несколько дней тренировал свою улыбку. Вот так нужно улыбаться — скромно, но настойчиво. Идеальная улыбка требует работы всех мускулов так, чтобы это не было заметно. Я держал её как манекен, пока дверь не раскрылась и улыбка сама собой исчезла — все усилия оказались впустую.

— Ничего себе…

— Ничего бы лучше не говорил. Давай, входи уже, раз пришел.

Она открыла дверь и показалась передо мной в чём мать родила и мне пришлось отвернуться, чтобы выпустить ухмылку в сторону, а не в неё. Но она всё равно не смотрела. Я воспользовался приглашением и закрыл за собой дверь.

— Ювелир сказал, что все Венеры, Марсы и Юпитеры — давно уже раскупили. На прилавке остался только Плутон; и специально по моей просьбе он сумел найти для меня в подсобке последний экземпляр Земли.

— Ужасная планета.

— Согласен. Но это украшение — куда лучше самой планеты. Только примерь. Это — единственное, что я мог тебе подарить и не бояться, что ты выбросишь его из окна.

— О’кей, гони сюда.

Она надела его, и голубая планета теперь была всего лишь украшением на её ключице, которая даже не могла отвлечь взгляд от того, что было ниже.

— А теперь — уматывай.

Она надела халат и сделал вид, что я ушел.

— Да, я как раз собирался уйти — но не на неделю или месяц, а навсегда.

— Наконец-то.

Она по-прежнему злилась — больше оттого, что не понимала, что происходит. Я думал раньше, что лучше пережить утрату один раз, чем потом страдать от невозможности вернуть того, кого больше всего хотел сохранить. Но теперь, я вернулся. И только я один приношу себе все на свете несчастия.

Жаль, что она так мало прожила и совсем ничего в этом мире не видела. Если она даст мне время рассказать свою историю — то она сможет к своим двадцати четырём годам приплюсовать ещё три тысячи. А если она примет мои слова — то сможет, наверное, и понять меня — а значит, сделает то, чего даже я так и не сумел.

— Я не могу его принять, — сказала она, снимая мой подарок с груди, — я тебе уже сказала: уходи, пожалуйста.

— Раз я пришел, сделай мне хоть чашку кофе.

— Я вылью его тебе на голову.

— Мне хватит и того, что ты его сделаешь.

Чуть приостыв, она направилась к плите.

— Как Антон? — спросил я, — как дела у этого придурка? На какое число запланировали свадьбу? Надеюсь, не доживу до этого дня.

— И я, и он — тоже будем этому очень рады. Это будет лучшим подарком, который только может принести бывший на свадьбу девушке.

У меня начали потихоньку сдавать нервы; никогда не мог терпеть подобные моменты.

— Я желаю тебе только счастья. И, конечно, ты вправе сама выбирать себе балласт на всю оставшуюся жизнь. Но ведь он — простой официант, даже не в самом лучшем ресторане.

— Деньги не главное. И уж твои — нам точно не нужны.

— А потом ты пойдёшь и сдашь мой подарок в ломбард.

— Будь я королевой и живи во дворце — всё равно бы так и сделала. Ты подсказал мне отличную идею.

— Вам с ним ещё как нужны мои деньги — хотя бы он это понимает. И я не стану ждать, пока вы попросите. Пойми же: я — остался жить только для того, чтобы ты была счастлива, а других причин у меня просто не осталось.

— Что ж, плоховато у тебя выходит.

Я не моргал. Мой рост — чуть больше двух метров, но я всё равно смотрел на неё, будто лежал на земле.

— Я, наконец-то, умираю, — выдохнул я, — всё, что мне удалось накопить за последние годы жизни — я завещал тебе. Раз вы женитесь, то половина законно принадлежит ему. Я знаю, ты не можешь простить меня — никто не смог бы — я и не прошу тебя сделать это. Я никогда и ни у кого не просил прощения — я знаю, сколько зла совершил и что должен быть наказан. И уж поверь: я страдал так, как ты и представить себе не можешь. И рад лишь тому, что этот путь подходит к концу.

Буря внутри неё, кажется, поутихла. Она поставила чашку на стол.

— Чего ты хочешь от меня?

— Всего лишь немного твоего времени, — снова улыбнулся я своей идеальной улыбкой, на которую даже сдал онлайн-экзамен, — одно маленькое прощальное путешествие вдвоём.

Она покачала головой.

— Слишком поздно.

— Твой Антон не будет против. Повозмущается для виду и успокоится, когда узнает, что вас ожидает в конце. Откроете свой ресторан — хоть целую сеть сразу.

— Ничего ты не понимаешь в людях.

— Понимаю. Слишком много понимаю, чтобы спокойно спать.

— О, боже, — зевнула она, — тебя не изменить.

— Правильно, — кивнул я, — а те, кто пытались — давно лежат в земле без своих голов.

— Зачем тебе всё это? Я… я не могу простить тебя только потому, что не понимаю — ровно ничего не понимаю. Ты даже не даёшь мне шанса. Ты — странный, больной на голову псих. Зачем тебе вечно нужно всё усложнять?!

Я снова улыбнулся; теперь — по-настоящему, от тоски.

— Что тебе нужно?

— Я хочу рассказать тебе свою историю. Я знаю, людям бывает трудно иметь со мной дело — и я их прекрасно понимаю. Но теперь, прожив столько лет, я хочу ещё раз — в последний раз — отправиться в путешествие. Но не один. Это займёт, поверь, совсем немного времени.

— Почему именно путешествие?

— Мне всегда нравилось рассказывать истории в пути — просто сидя в кресле у камина это не получиться сделать; по крайне мере, не в этот раз, не с этой историей. К тому же, эта поездка и мой подарок — не дадут тебе забыть обо мне, и я останусь жить в воспоминаниях.

— И я так буду тебя помнить. Такое — не забывают.

— Я ведь почти ничего о себе не рассказывал. А что рассказывал — выдумал.

— Я не удивлена.

— Теперь, мне хочется, чтобы ты узнала всю правду.

— А я должна?!

— Тебе решать. Но мне нужно это больше всего. Одно путешествие — одна моя история.

Она молчала. Думала.

— С чего начнём? — спросила она.

Я знал, что она согласится. Страсть к приключениям видна сразу — и её всегда трудно преодолеть. И я снова улыбнулся.

— Для начала, — сказал я, — попробуем собрать чемоданчик. А потом — перешагнём за порог. Со страхом и неуверенностью. Но раз ты согласилась — то всё у нас будет хорошо. Ты никогда ещё не слышала подобных историй.

Я протянул ей руку. Какое-то время, она просто смотрела на неё. А затем, протянула свою в ответ. Она сделала свой первый шаг, с чего всегда начинаются великие путешествия. А это — обещало быть именно таким. Мы собираемся в путь.