В погоне за Алой

Изабель Ронин, 2017

Мне говорили, что она станет моей погибелью… И затем позволили ей уничтожить меня. Я всегда получал то, что хотел. Как звезда баскетбольной команды, я знал: если могу до чего-то дотянуться, оно мое. Но это было до встречи с ней. Моей сиреной в красном. Она – мое будущее, но еще не знает этого. Если бы только у нее не было столько секретов… Если бы только ее прошлое не было сокрыто во мраке… Если бы только она не поставила себе цель оттолкнуть меня… В моей жизни наконец появился кто-то, кто мне по-настоящему нужен, и я буду преследовать ее до тех пор, пока не заполучу ее сердце. Даже если это означает, что у меня больше ничего не останется.

Глава 4

Вероника

Остаток утра я провела в школьной библиотеке, ища через компьютер работу, печатая резюме и составляя список компаний, где есть вакансии. Вооружившись стопкой резюме, я отправилась по каждому адресу в списке. Не найдя ничего стоящего, я настолько отчаялась, что отправила резюме и всем остальным.

Четыре часа вылились в пешие переходы, заполнение бланков и постоянное «простите, мы никого не нанимаем» и «мы вам перезвоним». Я выдохлась, приуныла и дико проголодалась.

Блинчики, съеденные на завтрак, давным-давно переварились. Я знала, что надо поесть, но не хотела тратить остаток денег на еду. Можно потерпеть до квартиры Калеба, а там уже подкрепиться.

Я ахнула и чуть не упала — подошва на обуви начала отклеиваться.

Я потрясенно уставилась на брешь между верхней и нижней частью подошвы кроссовки. Горло сдавило, хотелось кричать от того, насколько жалкой была моя жизнь.

Звучит нелепо, вот только старые, поношенные кроссовки стали последней каплей, которая переполнила чашу моего терпения.

Когда мама была жива, наших зарплат еле хватало на то, чтобы сводить концы с концами. А потом ее состояние ухудшилось, и она уволилась, а мне пришлось взять кредит помимо займа на оплату учебы, чтобы у нас осталась крыша над головой.

В конце концов ей пришлось остаться в больнице, и чтобы сэкономить деньги, я сняла себе койко-место в доме с пятью другими людьми. Слова «безопасность» в том доме не знали. Я стала носить с собой карманный нож, а ценные вещи запирать в школьном шкафчике. Когда мама умерла, я взяла с собой все, что смогла, и уехала из городка, в котором мы вместе прожили больше десяти лет. Я каждый день ездила на обе свои работы в Эстер-Фоллз, так что переезд туда был вполне логичен. Я сняла квартирку недалеко от университета, где заканчивала двухгодичную программу кулинарного мастерства.

Квартира-студия была не больше почтовой марки, со старой, потертой мебелью, да еще с нахальными соседями. Но зато она была моей.

Я усердно работала, чтобы за нее платить. Было личное пространство. Я ни с кем не делила ванную, мне не надо было ни за кем убирать и каждую ночь волноваться, что кто-нибудь украдет вещи или… сделает что похуже.

А теперь всего этого не стало.

Банкротство вынудило закрыться танцевальную студию, в которой я работала со времен старшей школы, причем без предупреждения, и я осталась совсем без денег. А еще у меня была работа на неполный день, официанткой в ресторанчике, но те часы никак не покрывали мои расходы, и в итоге я задолжала с оплатой. Когда домовладелец меня выгнал за два месяца неуплаты аренды, что-то во мне сломалось.

Тогда-то я и встретила Калеба и оказалась здесь.

Когда становилось невмоготу, мама всегда что-нибудь говорила, чтобы подбодрить нас обеих. Помню, как ее слабые руки сжимали мои, когда она чахла на больничной койке.

— Все, что случается в жизни, делает нас сильнее, Вероника, — говорила она. — Металл проходит сквозь огонь, чтобы расплавиться и стать мечом. Мужайся, ведь это всё — лишь проверка на прочность. Ты расплавишься, примешь форму и станешь сильной. Жар спадет, и ты обретешь спокойствие. Не сдавайся, милая.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Жизнь никого не ждет — этот урок я усвоила прочно. Нужно двигаться дальше. Когда я открыла глаза, то была готова выстоять до самого конца этого дня, и черт с ней, с расклеившейся подошвой.

* * *

Было уже поздно, когда я добралась до квартиры Калеба. Я устала, но на губах всё равно играла улыбка. Хоть работу не предложили, но мое резюме было почти у всех работодателей. День выдался очень продуктивный.

Открыв холодильник, я подумала, что бы приготовить Калебу на скорую руку, чтобы потом проскользнуть к себе в комнату до того, как он вернется домой — но в холодильнике было пусто, как на моем банковском счету.

Открылась входная дверь, и я уязвленно вздохнула. Но заслышав тяжелые шаги в гостиной, тут же потянулась за карманным ножиком на случай, если это был не Калеб. Один промах за мной уже числится, но все равно — лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

— Алая?

Голос принадлежал Калебу — я облегченно вздохнула. Он растянулся на диване, в руке у него был пульт — он включил телевизор. Пол украсили черные кожаные туфли и смокинг. По-видимому, раскидывать вещи было у него в привычке.

Я встала за его спиной, восхищаясь бронзой волос, сиявших в лучах света.

— Что на обед? — спросил он, закидывая ноги на кофейный столик.

— Я только пришла. Сейчас что-нибудь приготовлю, если хочешь.

Он обернулся на меня через плечо. Если сердце у меня и екнуло, — впрочем, с какой стати?! — это была нормальная реакция на великолепное лицо. Это ничего не значило.

— Ты что, уже собралась увильнуть от нашей договоренности? — спросил он, повернувшись обратно к телику.

Я возмущенно уперлась руками в бедра и поглядела на него.

— Если не хочешь есть суп из апельсинового сока с засохшим печеньем, придется сходить в магазин. У нас закончились продукты.

Он откинул голову на спинку дивана и перевесился через ее край, глядя на меня снизу вверх.

— У меня от тебя шея болит. Обойди диван, поговорим как нормальные люди.

Я прищурилась.

Калеб вздохнул. Плавным движением он выпрямился, развернулся и сел на спинку дивана. Он игриво за мной наблюдал.

— Мне скучно, — заявил он.

Я подняла брови. Он что, ждет, что я начну его развлекать?

— И что?

— Ты мне задолжала обед.

— Я же сказала…

На его лице расплылась улыбка, и он ослабил свой красный галстук.

— Можешь расплатиться со мной по-другому.

У меня челюсть отвисла. Калеб рассмеялся.

— Почему у тебя постоянно такие пошлые мысли?

Я моргнула. Потом еще раз. Это у меня-то пошлые мысли?

Он оттолкнулся от дивана, снова надел туфли, схватил ключи и шлем с кофейного столика и прошел мимо меня. Я уже подумала, что он собрался уходить, как почувствовала, что его рука взяла меня за запястье, потащив с собой за дверь.

— Ради всего святого, куда ты меня тащишь?

Какой же он все-таки высокий. За каждым его шагом мне приходилось делать два. Он нажал на кнопку лифта.

— Проехаться.

Проехаться?

Он рассмеялся, затолкнул меня в лифт, нажал кнопку «Вниз» и стал наблюдать, как закрываются двери.

— Мне еще не попадались девушки, которые коверкали бы мои слова так, как ты. Грязные у тебя мысли, Алая. Грязные.

— Что еще за…грязные мысли! — фыркнула я.

Когда двери лифта открылись, он потащил меня на подземную парковку.

— Прокатимся, — он цокнул языком, — на моем байке.

Я освободила руку и потерла ее о джинсы. Его кожа была горячей, она будила странные чувства.

Калеб остановился и обернулся ко мне.

— Что случилось?

— Сейчас вечер воскресенья. Тебе разве не надо делать на завтра домашку?

— И что? — Он пожал плечами. — Я в универе, а не в старшей школе. Могу пропускать занятия, если захочу.

— Конечно, можешь. Ты же богач. Тебе не надо работать и зарабатывать.

Он помрачнел, сунул руки в карманы и одарил меня долгим взглядом.

— Тебе нравится, когда тебя осуждают за то, что ты бедная? Думаешь, деньги спасают меня от боли?

Я пристыжено замолкла, а когда открыла рот, чтобы извиниться, он резко меня одернул.

— Ты идешь или нет?

Я виновато кивнула и поплелась следом.

Когда мы остановились у блестящей черной махины, я уставилась на Калеба, не веря своим глазам. Байк выглядел так, будто ел на завтрак детишек.

— Ты уже ездила на мотоцикле? — спросил Калеб, перебрасывая шлем из руки в руку, словно баскетбольный мяч.

Я шагнула назад.

— Я на этом монстре не поеду.

Зазвучал смех — низкий и сексуальный. Он снова схватил меня за запястье и притянул ближе — ближе, чем было нужно.

— Не знаю, — прошептал он, неторопливо вырисовывая большим пальцем круги на моей ладони. — Мне кажется, тебе должно понравиться.

Я задержала дыхание, и он усмехнулся, когда я отдернула руку.

— Н-нет. Не хочу лишиться конечностей, благодарю покорно.

Его взгляд игриво скользил по мне.

— Да? Неужто не хочется попробовать? Правило номер один, — сказал он, аккуратно надевая шлем мне на голову, — безопасность прежде всего.

Он туго затянул ремешок под моим подбородком.

— Правило номер два, — продолжил он, опуская забрало. Я почувствовала легкую клаустрофобию и подняла его снова. — Когда я поворачиваю, наклоняйся всем телом в сторону поворота. Не отклоняйся в другую сторону. Поняла?

— Конечно.

Он мне улыбнулся и застыл, глядя на меня. Мне захотелось запечатлеть в памяти этот яркий цвет зеленых глаз. Осознав, что я пялюсь, я стряхнула с себя эту мысль и отрезала:

— Чего?

Он пожал плечами и перемахнул длинной ногой через мотоцикл.

— Запрыгивай.

Когда я не послушалась, он повернул голову, поднял брови, и его глаза с вызовом блеснули. В то мгновение он походил на роскошного дьявола, который был готов забрать мою душу в ад — ни секунды о том не жалея.

— Боишься?

Кожу кольнуло от досады. Меня не запугать какому-то красавчику на огромном мотоцикле. Я докажу, что он во мне ошибается. Я фыркнула и забралась на байк, схватившись за заднюю часть сиденья.

— А где твой шлем? — строго спросила я.

— У меня он всего один, — ответил Калеб. Он был так близко — я даже ощущала его парфюм. — На этом байке никто не ездит, кроме меня. Ты на нем первый пассажир.

Он завел мотор и несколько раз нажал на газ. Мотоцикл сердито задрожал.

— Забыл сообщить тебе последнее правило, — непринужденно проговорил он, глядя через плечо. В голосе слышались шальные нотки.

— Ну же, не томи.

Он ухмыльнулся.

— Держаться надо за меня. Очень, очень крепко.

— Нет уж, спасибо.

— Дело твое.

Я вскрикнула, а когда мотоцикл ринулся вперед, руки сами обхватили Калеба. Я чувствовала, как его плечи и мускулистый живот подрагивают от смеха.

Он сделал это нарочно! Ладно, один-ноль!

Когда мы с ревом выскочили из гаража, я поклялась, что следующий раунд точно будет за мной.

Мне не нравился байк. Он был шумный и опасный. Но когда мы выехали на дорогу, ветер обдал кожу влажной прохладой, и я ощутила…

Свободу.

На мгновение — всего лишь на миг — я прикрыла глаза и позволила себе насладиться прохладой.

Сердце уходило в пятки, когда он зигзагами несся по кривым закоулкам и огибал углы улиц. Я вспомнила, что он говорил наклоняться за ним вправо или влево, и я еще сильнее обвила его руками.

— Куда мы едем? — прокричала я.

— Летим.

— Что?

— Увидишь, — простодушно ответил он мне.

После этого мы не говорили. Я потеряла счет времени и понемногу забыла тревоги и жизненные напасти, нависшие над головой. Солнце медленно скатилось по лазурному небосводу, сверху в воздухе на ветру парили птицы.

Когда мы доехали до старого, ржавого железнодорожного моста, Калеб остановил мотоцикл на пустой стоянке. На знаке, прикрученном к балкам, крупным полужирным шрифтом было написано «ДОРОГА ПЕРЕКРЫТА / ROUTE BARRÉE». Лоза обвилась вокруг бревен так туго, что сквозь нее едва проглядывала сталь.

Повсюду были люди разной степени обнаженности: девушки в белье или бикини, кто-то повязал на себя одеяло или шарф, парни же по большей части были в шортах или плавках. Сегодня заметно потеплело, но, тем не менее, было еще прохладно, и вода, скорее всего, прогреться не успела, но всем было весело. Люди подбадривали друг друга и заливисто смеялись. Я учуяла сладковатый, едкий запах дыма и жареного мяса и заметила толпу, собравшуюся вокруг барбекю и большой костер на неровном склоне под мостом. Тут и там виднелись импровизированные столы.

Внезапно я поняла, что прижалась к спине Калеба, оказавшись своей щекой на его плече. Я резко отодвинулась. Он напрягся, будто понял, почему я это сделала.

И тут я увидела двух парней, стоявших на мосту, они что-то выясняли. Когда крупный толкнул того, что был поменьше, мелкий замахал руками, как вертолет лопастями, и крупный столкнул его за перила. Парнишка потерял равновесие и упал.

Господи!

— Нет! — закричала я от ужаса.

Послышался всплеск, и от сердца отлегло. Я спрыгнула с байка, подбежала к перилам, собралась с духом и посмотрела вниз. Из темной воды показалась голова, следом послышался победный клич.

Я моргнула, осознав, что сталкивать людей с моста здесь считается нормальным и что сам мост над озером был не такой высокий, как мне показалось. Паренек уже выбирался из воды на склон и шел обратно на мост, откуда, по-видимому, собрался прыгать снова. К щекам прилил жар — вокруг меня все смеялись. Я еще никогда не видела, чтобы люди такое вытворяли. Во что я ввязалась? Мне стало стыдно, и я медленно обернулась.

Почему Калеб мне ни о чем не рассказал? Вот болван!

Он подошел ко мне с самодовольным видом. Глаза озорно горели.

— Прости, Алая. Надо было тебя предупредить.

По нему было видно, что ему ни капельки не стыдно. Мне захотелось влепить ему пощечину, чтобы стереть с лица ухмылку. Вместо этого я ответила свирепым взглядом.

— Что? — со смехом спросил он.

Свою рубашку он уже расстегнул, высвободился из нее, поведя плечами, и небрежно бросил на мостовую. Я уже видела его без рубашки, но это ровным счетом ничего не значило. Оставалось только смотреть и восхищаться.

Его тело — настоящее произведение искусства. Длинное, жилистое, загорелое. Мускулы на руках напряглись, когда он потянулся к пряжке ремня, и потом… я опустила взгляд.

— Первый раз вижу, чтобы девушка отводила глаза, когда я снимаю штаны.

Я покраснела еще сильнее.

— Правда? Не знала, что там есть на что смотреть.

Когда он не ответил, я подняла глаза. Он нагло улыбнулся и сказал:

— Тогда присмотрись.

Как же он бесил! Провоцировал. Сердил. На том и закончим. Мне он совершенно не интересен. Ни капельки.

И все-таки я не могла отвести от него взгляд. Одним плавным движением он запрыгнул на перила и обернулся ко мне, безупречно удерживая равновесие. На губах появилась задорная улыбка, а в глазах блеснула дерзость. Не отрывая от меня взгляда, он широко раскинул руки и, наклонившись, упал. Было слышно, как он закричал у самой поверхности воды.

Пульс подскочил от волнения. Я схватилась за поручень, выискивая Калеба в воде. Как только он всплыл, я с облегчением вздохнула.

— Ты — девушка Калеба в этом месяце?

Я озадаченно посмотрела на говорившую. Это была красавица со светлыми волосами и аппетитными формами, подчеркнутыми крошечным оранжевым бикини. Глаза были большими и широко расставленными, отчего она напоминала инопланетянку. Смотрела она явно не дружелюбно.

— Нет, — сухо ответила я ей.

Она вскинула бровь.

— Тогда почему приехала с ним?

— Приставили нянькой, — отрезала я и отвернулась, решив ее игнорировать. Девушка презрительно фыркнула и ушла.

Надо перестать виться возле Калеба, чтобы меня оставили в покое. Очевидно, самый популярный парень универа идет в комплекте со стаей бешеных гиен, готовых выцарапать глаза любой конкурентке. Конкуренткой я точно не была.

— Алая!

Я развернулась и увидела, как Калеб бежит ко мне. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Вода стекала по стройному телу. Боже, почему нельзя просто взять и выключить все это хотя бы на минутку?

— Твоя очередь, — пропыхтел он, остановившись передо мной. Он наклонился и уперся руками в колени, тяжело дыша.

Я слишком увлеклась, пожирая его глазами, и не сразу поняла, что он сказал.

— Нет. В отличие от тебя, убиваться мне не хочется.

— Что стало с той девушкой, которую я повстречал в клубе?

— Это была не я.

Он медленно выпрямился, демонстрируя свое шикарное тело, пока не встал передо мной во всей своей красе, как парень с обложки.

— Перестань, Алая. Насладись жизнью. Или ты боишься и не хочешь вылезать из раковины?

Я невозмутимо на него посмотрела. Он потряс головой и бросил на меня разочарованный взгляд, а потом и вовсе отвернулся.

Я кипела — кипела от злости. Что он себе позволяет? Разбалованный мажор. Безответственный, взбалмошный, ненормальный самоубийца!

Я сильная. Он меня еще не знает. Я сняла кроссовки и стянула футболку, пропустив мимо ушей удивленные возгласы и свист.

Пусть глядят! Я знала, что выгляжу хорошо. Настолько, что даже успела немного побыть моделью — пока фотограф не попросил меня позировать голой. Тогда я сбежала от него быстрее, чем он успел сказать «раздевайся».

Калеб обернулся, от удивления округлив глаза. Я дерзко смотрела на него, расстегивая джинсы и высвобождаясь из них. На мне было лучшее белье — комплект из красного кружевного бюстгальтера и трусиков. Не очень новое, но смотрелось все равно чертовски сексуально. Не прошло и минуты, как я уже лезла на перила, а спустя мгновение взмыла в воздух.

— Стой! — услышала я его крик. Но он опоздал.

«Господи, помоги, я сейчас умру», — мрачно подумала я, чувствуя, как холодный ветер ударил в лицо.

Я будто зависла в воздухе. Мгновение тянулось бесконечно. Тело ударилось о ледяную воду — на меня нахлынули ужас и шок. Гравитация тянула все ниже, ниже, ниже… Когда же будет дно?

Я запаниковала и стала отчаянно пробиваться наверх. Я выплыла на поверхность и глотнула долгожданного сладкого воздуха.

Получилось! У меня получилось, черт возьми!

Внезапно меня схватили за плечи и затрясли.

— Ты что, с ума сошла?

По-прежнему перебирая ногами, чтобы оставаться на поверхности, я сморгнула с глаз воду и увидела лицо Калеба, испуганное и недоверчивое.

— Да! — прокричала я.

Я ощутила эйфорию и возбуждение. Грудную клетку распирало так, что казалось, будто ее сейчас разорвет.

— Еще! — крикнула я.

Он засмеялся, беспечно и беззаботно, и мне вдруг стало… радостно. Осознание пришло через секунду. Я так давно ничему не радовалась.

За одну ночь Калеб вывел меня из тени на яркий свет. Опасным — вот каким он был.

— Не ударилась? — спросил он. Он ощупал мои руки и ладони сверху вниз, снизу вверх, осторожно, медленно, пока руки не начало покалывать. Это ощущение добралось до живота и переросло в волнение. Все дело в том, как он на меня смотрит, поняла я. В том, как меня касается. Забывшись на мгновение, я помотала головой.

— Какая же ты оторва, Алая.

По его лбу струилась вода, стекая на нос и верхнюю губу. Он проворно слизнул капельки.

— Давай еще.

Я вздрогнула, но только потому что замерзла.

Надо признаться, что Калеб меня будоражил. Он словно джунгли: загадочный, рискованный и опасный… неизведанная территория. Если забыть об осторожности, легко потеряться и не вернуться.

Мы забрались на мост, чтобы прыгнуть, а потом еще и еще, пока не потеряли счет прыжкам. Калеб не отходил от меня ни на шаг.

Он выделывал такие кульбиты и сумасшедшие трюки, что мое сердце выпрыгивало из груди. Когда я всплыла после прыжка, то стала ждать, когда появится он, но его нигде не было видно. Я нырнула, открыла глаза под водой, ища Калеба, но было слишком темно.

— Калеб?

По спине от страха побежали мурашки. Я нырнула снова, высматривая его. Но тщетно.

В горле застрял крик — кто-то схватил меня за талию и потянул вниз. Я обернулась и увидела смеющегося Калеба — из его рта вырывались пузырьки. Я сощурилась, увидев, как он уплывает.

Ты об этом пожалеешь! Я вынырнула и бросилась за ним, чтобы окунуть его в воду, но он не стал уплывать, а развернулся. Я завизжала и быстро, изо всех сил, от него поплыла, но он оказался проворней. Я ощутила, как он схватил меня под водой, но пальцы поймали меня не за ногу, а за трусики, и дернули вверх, а потом он обхватил мои бедра, потянул вниз и просто уплыл. Я хотела броситься в погоню, но вдруг спохватилась: резинка на трусиках разошлась. За что? Глаза округлились от изумления, когда я ощутила, как резинка ослабела, а ткань поплыла в сторону.

Боже мой.

Я рефлекторно прикрылась руками, стараясь натянуть трусы обратно. Ткань была кружевная и не очень новая. Она разорвалась в тот момент, когда Калеб за нее схватил. Мне не хватало воздуха, пришлось всплыть.

Блин, блин, блин.

Я вынырнула на поверхность и нашла Калеба в десяти футах от себя. Если он снова дернет меня под воду, то увидит…

— Калеб!

Взволнованный тон привлек его внимание. Он остановился меня осмотреть.

— Что такое? Поранилась?

Я сильнее схватилась за порванное белье, взбаламутив воду, когда он подплыл ближе. Смахнув капли с глаз, он поглядел на меня с тревогой.

— Алая?

Я прикусила губу.

— Не мог бы… не мог бы ты принести мне джинсы?

Он нахмурился.

— Ладно.

— Прямо сейчас.

Он посмотрел на меня так, будто у меня появилась новая голова.

— Сейчас?

— Сейчас же, — процедила я сквозь зубы.

— Зачем?

— Пожалуйста. — Лицо вспыхнуло. — Просто принеси.

Он сощурился.

— Что ты от меня скрываешь?

Как же хотелось закричать от стыда. Почему нельзя просто взять и принести?

— Я с места не сдвинусь, пока не скажешь мне зачем, — настаивал он.

Я взвыла, стукнув ладошкой по лбу, но тут же ее опустила, почувствовав, как ткань уплывает прочь.

Сдаваться он не собирался. Придется сказать…

— Мои… трусики.

Его взгляд тут же опустился на воду.

— Не смотри! — закричала я.

Его губы расплылись в хищной улыбке, а в зеленых глазах замерцали огоньки.

— А что с твоими трусиками? — нараспев проговорил он.

Я прочистила горло.

— Резинка порвалась.

— А?

— Резинка, которая их держит… — На мгновение я закрыла глаза, прежде чем открыть их вновь.

— Порвалась? — предположил он.

Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что она порвалась из-за него. Он бы не перестал меня дразнить.

— Может, тебе в следующий раз пригодится помощь в покупке… трусиков. От эксперта. — Он подмигнул. Я сердито на него посмотрела.

— Ты их порвала… нарочно? — подстегивал он. Я стиснула зубы. Он не отстанет.

— Это из-за тебя, придурок! Когда ты потащил меня вниз…

Улыбка у него была точь-в-точь как у Чеширского Кота из «Алисы в Стране чудес». Пусть только попробует еще что-нибудь ляпнуть.

— Просто. Принеси. Мне. Джинсы, — процедила я.

Глаза у него блестели, отчего мне стало не по себе. О чем он думает?

— Если я их принесу, — непринужденно проговорил он, как будто мы беседовали о погоде, — что мне за это будет?

— Чего?

Он тихо засмеялся, голос звучал низко и сексуально. Он уж было протянул руку к локону на моей голове, но я дернулась, отодвигаясь от него и баламутя ногами воду, схватившись при этом за порванное белье. Он только понимающе улыбнулся и лег на спину, медленно обплывая меня, точно акула в поисках добычи.

— Сама слышала.

— Калеб, — остерегла его я, но голова вдруг закружилась.

— Так что мне будет?

— Если ты сейчас же не принесешь мне джинсы, я… я… — Я прикусила губу, стараясь придумать внушительную угрозу. Но пользоваться мозгом, когда стоишь почти голая, было невозможно, а Калеб Локхарт смотрел на меня так, как будто хотел сожрать меня за один присест.

— Отравлю твой апельсиновый сок! — неубедительно договорила я.

Он рассмеялся. Я застыла от ужаса, когда его руки скользнули под воду.

— Ты что удумал?

— Ты мне за это будешь должна, Алая. — Его руки всплыли, и он вручил мне свои мокрые шорты.

— Издеваешься?

— Ты ведь не станешь разгуливать голой, правда? — Он засмеялся еще громче.

— Я серьезно!

— Сегодня не твой день, Алая. А вот я сегодня и в шортах, и в плавках. На всякий случай, для поддержки. — Он подмигнул. — Обычно на мне только шорты. Это тебе на будущее.

Я громко выдохнула, схватила шорты и попыталась их натянуть, но оказалось, что под водой одеваться не так уж просто. Калеб уставился на меня с дурацкой улыбкой, наслаждаясь представлением.

Как же кружится голова. Все, что я сделала за вечер, что себе позволила… Никогда я не была такой безрассудной. И никогда в жизни мне не было так весело.

— Проголодалась? — спросил он.

Я кивнула, и мы вместе вышли из воды. Он шутливо дернул меня за локон, пока мы снова забирались на мост. Он был в одних плавках, но шел уверенно и чувствовал себя в своей тарелке. Я сглотнула, когда взгляд невольно упал на его крепкие, мускулистые ноги.

— На другой стороне моста жарят гамбургеры. Будешь?

Я снова кивнула. Он улыбнулся.

— Отлично. Подожди минутку, хорошо?

Он убежал, а когда вернулся, отдал мне свою рубашку. Захотелось спросить, почему он просто не принес мою одежду, но у него был такой вид, что пришлось промолчать.

— Не хочу, чтобы ты мерзла, — пробормотал он низким голосом, наблюдая, как я надеваю его сорочку.

Я застенчиво покраснела.

— Чего-то не хватает, — прошептал он.

Когда он подошел ближе, смотря мне прямо в глаза, дыхание перехватило. Рука медленно потянулась к воротнику на моей шее, пальцы скользнули по коже, и я вздрогнула.

— Надо застегнуть, — мягко пояснил он.

Не сводя с меня глаз, он взялся за края рубашки и не спеша начал застегивать верхнюю пуговицу.

— И вот эту, — продолжил он мягко, переходя к следующей.

Голова поплыла. Что он со мной делает? Я закусила губу и шагнула назад.

— Я сама, — выдохнула я.

Последовала хищная улыбка.

— Конечно, Алая.

Когда я застегнула рубашку, Калеб подтолкнул меня в сторону площадки барбекю, так и не дав мне надеть джинсы.

Я не возражала против толпы, хотя обычно без надобности на люди не выхожу. Когда я смешивалась с толпой, начинались проблемы, а неприятности в жизни мне не нужны, особенно сейчас.

Он взял мне гамбургер, и я тихонько его ела, пока мы общались с остальными — точнее, общался он. Вокруг него все так и вились. Я поняла, что дело тут не только в идеальной внешности, из-за которой к нему тянет людей — вся соль в харизме. Он такой… искренний.

Калеб словно солнце. Такой теплый, такой большой и яркий, так и хочется приблизиться. Но что будет, если подойти слишком близко?

— Калеб, — промурчал женский голос.

Я обернулась и увидела ту самую блондинку, похожую на инопланетянку: она дефилировала в сторону Калеба.

— Дейдара.

Значит, так зовут существ на ее планете? Эта улыбка Калеба мне знакома — от того, как он ей улыбнулся, меня затрясло. Было очевидно, что у них был секс.

И что с того? Калеб — бабник. Меня это удивлять не должно. Но на душе внезапно стало тяжело, и захотелось домой. Я забралась обратно на мост за вещами, но нигде не смогла их найти, поэтому пришлось пойти туда, где Калеб припарковал мотоцикл. Просто подожду его там, пока он не соберется уехать.

Неподалеку, возле своих машин, стояли другие люди. Напротив меня была группа студентов. Они о чем-то пересмеивались, прислонившись к синему грузовику, но один из них зацепил мое внимание.

Он не смеялся со всеми, а самозабвенно играл на гитаре, низко опустив голову. Вдруг он поднял взгляд и повернул голову в мою сторону.

Было до того темно, что лица я не разглядела, но чувствовалось, что смотрит он на меня. Было в нем что-то такое, что заставило меня обернуться. Он склонил голову набок, будто ожидая, что я что-нибудь скажу. Я отвела глаза.

Я скрестила руки на груди, поеживаясь от холода, и стала с нетерпением ждать, когда же Калеб наконец наговорится.

— Держи, пригодится, — раздался за моей спиной хриплый мужской голос.

Я обернулась и зажмурилась — от такого лица замерло сердце. Это был тот самый парень с гитарой. Черты у него были острые и красивые, и губы изогнулись в улыбке. Он будто между делом дотянулся до моей руки, повернул ее ладонью вверх и вложил в нее синее полотенце.

Кто-то окликнул его, и он посмотрел через плечо, прокричал что-то в ответ и снова повернулся ко мне.

— Еще увидимся, ангелочек, — проговорил он, а потом побежал обратно к друзьям с гитарой наперевес.

Тогда-то меня и нашел Калеб. Он нахмурился и обернулся посмотреть на парня, давшего мне полотенце. Когда он повернулся, глаза его стали холодными.

— Прикройся, ладно? — пробормотал он.

— Чего ты взъелся?

Он пожал плечами, выхватил полотенце из моих рук и вручил мне одежду. Я молча оделась. Калеб обошел меня, отчего казалось, будто он закрывал меня от остальных парней, пока я одевалась.

— Пошли, — сказал он резко.

Он развернулся к байку, вид у него был разраженный. Больше он не улыбался. Мое хорошее настроение исчезло.

Я забралась позади него на мотоцикл, неуклюже обхватив его руками. От моих прикосновений он напрягся, и я быстро отдернула руки, ошеломленная его реакцией.

Он меня остановил, удержав обе руки и обвив их вокруг торса. Почувствовав жар от спины, я резко втянула носом воздух. Я поборола желание отодвинуться от него как можно дальше.

На этот раз поездка прошла в безмолвии. Когда мы вернулись в здание и вместе поехали в лифте, неловкое молчание продолжилось. Я чувствовала, что он размышляет. А что, если он передумает и выставит меня за порог? Мне все равно. Я бы тут же ушла. Буду жить на улице, если понадобится, или в приюте. Где угодно.

Он ввел код квартиры. Когда сигнализация пискнула и замерцал зеленый огонек, он открыл передо мной дверь, но сам не зашел. Бросив взгляд на лифт, я начала рассуждать, стоит ли бежать наутек.

— Алая.

У меня перехватило дыхание от взгляда в его глаза. Зеленые радужки вдруг стали насыщеннее, потемнели. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, но он первый до меня дотронулся и убрал прядь волос мне за ухо.

— Зайди, — прошептал он. — Пожалуйста.

Словно змея под гипнозом заклинателя, я шагнула внутрь, наблюдая, как Калеб закрывает за собой дверь.

Я ощущала на себе его взгляд, слышала мягкое дыхание и громкое биение собственного сердца.

Заглянув ему в глаза, я тихо ахнула — до того яркими они стали.

— Спасибо, — шепнул он.

— За что? — тоже шепотом спросила я.

На его губах появилась мягкая, загадочная улыбка.

— За то, что показала мне сегодня, что бывает иначе. — С этими словами он ушел.